Екатерина Доброхотова-Майкова

Глава первая. Как дети ошиблись дверью Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был маленьким. Она очень важна, потому что без неё не поймёшь, как установилась связь между нашим миром и Нарнией

Его всегда странно, болезненно завораживали женщины, которые курят и много пьют. Ами не пьет и не курит, зато целыми днями торчит на солнце, не думая о раке кожи, что помещает ее в ту же категорию людей, слишком занятых жизнью, чтобы беспокоиться о ее продолжительности. В любом случае

Какое простое и в то же время неожиданное открытие: когда делаешь что-то для себя, это придает тебе силы.

Оркни, археологические раскопки: д. 3, с. 30–39, 47–51 Оркни, Несс Бродгара : д. 3, с. 40–47 Ошибка наблюдения: д. 5, с. 134–135 О’Кифф, Джорджия , выставка: д. 11, с. 91–95 Особый путь в психиатрии, см. Р. Д. Лэйнг Особый путь в философии: д. 17, с. 19–32; см. также Дж. У. Данн   (сериализм), Оуэн Барфилд , Рудольф Штайнер Особый путь мысли, отношение к нему в различных системах знаний и верований: д. 18, с. 42–47 Обобществление авторского творчества, см. фанфикшен Особый путь в искусстве и его отражение в «Постороннем» Колина Уилсона:   д. 20, с. 46–51 Особый путь в математике: д. 21, с. 40–44; см. также Сриниваса Рамануджан Особый путь в живописи:   д.

Древние теоры начали говорить о поликосме в связи со звёздами: как они рождаются и что в них

Вся книжная премудрость бесполезна, когда надо прыгать с корабля в шлюпку

Хранилище, – говорит он наконец. – Ты знаешь это слово? Текст – книга – хранилище памяти людей, которые жили прежде. Способ сберечь память после того, как душа отправилась дальше. Теперь его глаза широко открыты, как будто он вглядывается в великую тьму. – Однако книги, как и люди, умирают. Они умирают от пожаров, наводнений и червей, умирают по прихоти тиранов. Если их не беречь, они исчезнут из мира. А когда из мира исчезает книга, память умирает вторично.

Вот что я скажу, брат, лучшая персидская шлюха не сравнится с женщиной, по которой тоскуешь. Чтобы хоть что-нибудь ответить, Дими сказал: – Вы ее любите, ваше светлость. – Видимо, я это сказал. Да. Правда

Как бы я это осуществил? Как я мог о таком хотя бы помыслить? Где моя армия? Рейф пожимает плечами: – Он боится вас, сэр. Вы его переросли. Стали больше, чем дозволено слуге или подданному. И вновь история кардинала, думает он. Вулси сгубили не поражения, а победы, не ошибки, а обида на то, как он велик.

Какова граница между правдой и ложью? Она проницаема и размыта, поскольку густо обросла слухами, домыслами, искажениями намеренными и нечаянными. Истина может ломиться в ворота и вопить на улицах, но, если она не услаждает наши зрение и слух, ее удел – хныкать у черного хода.