Boris Wassiljew

ной власти. Неразумная власть всегда ищет врагов, разумная – союзников

чем мне. Ты отбиваешься от запада и востока, а я – на все четыре стороны: на севере – от крестоносцев, на западе –

разлучили раньше времени. Но все равно разлучили, только зря хитрила. Пуля разлучила. Убила и любовь ее единственную, и все надежды разом. Отрыдалась

чести. – Честь – дворянское понятие, – возразила Искра. – Мы ее не признаем. Вика странно

– Да уж что уж. Стало быть, так, раз оно не этак. А

Он шел и думал о том, что пахнет только чужая смерть и что эта чужая смерть и есть расплата за все. За ошибочные теории и фальшивые идеи, за просчеты политики и тупость правителей, за спровоцированную ненависть и фанатическую жестокость – за все, что есть преступного и подлого на земле, платят чужими жизнями и чужими смертями. За все – одна цена, потому что пахнет только чужая смерть, и запах ее никогда не достигает кабинетов, в которых решаются судьбы людей.

– Через три?.. Не пойдет это дело, отцы. Врач нужен. – На семнадцатом разъезде фельдшер живет! – крикнул помощник.

– Я патронов им дал. Хотят этой

Не надо, – тихо сказала она. – Родина ведь не с каналов начинается. Совсем не оттуда. А мы ее защищали

душе страх. Я ни разу не видел, как