Аня Вьёри
409 Abonnenten
– Порыбачить? – удивленно смотрю на двух наглых мальчишек.
– Кто больше! – шмыгает носом Сашка.
Ха! Они что, решили меня "на слабо" развести? Не выйдет!
— Отлично, — улыбаюсь им во все тридцать два зуба, — только надо спросить у вашей мамы.
– К нашей маме нельзя! – тут же спохватываются мальцы. – Она работает!
– Мне – можно, – отрезаю уверенно. – Она на меня работает.
Та-ак… Где тут эта бесценная сотрудница, которую мне так нахваливают? Меня уже самого любопытство разбирает.
– Мама! – вдруг кричат близнецы и весело машут руками кому-то за моей спиной.
Оборачиваюсь, и дыхание замирает в моей груди колючей ледяной пылью. Во рту появляется горечь.
Та, кого я любил больше жизни. Та, что изменила мне. Предала.
Смотрю в ошарашенные глаза побледневшей женщины.
–Мама? – переспрашиваю не веря своим ушам. – Ты?..
Я любил ее больше жизни. Но она изменила мне с моим конкурентом. А теперь, спустя годы, я встречаю ее в этой дыре и... Дружу с ее сыновьями?
Zitate
щенным шепотом. – Мальчишка только что уснул, – хотя взбесило меня, конечно, не это.
закусывает губу. – Она знает все эти ваши правила и дресс-коды… – Хорошо! – киваю. – Значит, Катя и моя карточка! И снова возвращаюсь к ее губам! .
кусался… И тут… – О! Ну наконец-то! – прозвучало откуда
Вот она, Мих, цена твоим миллионам. Вон сидит твой ребенок и в пыли буквы пишет. И очень старательно читает. А у тебя твои миллионы…
Она бросает на меня такой взгляд, что я напоминаю себе не принимать из ее рук еду недели две, и, умудрившись хлопнуть занавеской, скрывается в примерочной!
выбегает молодой парень с круглыми от ужаса глазами. – Не задел? Я не видел! Я ж медленно!
Вы! Да вы! Да я вас! – задыхаясь, кричит наша церберша. – Да вы кто, чтоб вы меня? – с наездом отвечает ей водитель
Мой Босс Альфа
ся, то ли своим воспоминаниям, то ли тому, что я упорно к ней лезу. – Никто ни разу и не пытался этот убыток доказать. Они пропускают эту формулировку. Никто не вчитывается. За всю мою практику только две компании ее завернули. – Вельта вчитается, – я хмурюсь. – Сотри, – пожимает плечами. – Поставь
оценивает обстановку. Но мне уже плевать на ее возмущение.
сквозь слезы. – Родная, любимая, – он чувствует,