Анастасия Шерр

– Ну? Говори! – Она просила вам передать… Кхе-кхе… Чтобы вы свои деньги… – Ну? – …засунули себе в задницу… – и тут же отступился, поймав бешеный взгляд Марата.

– Пойдём-ка, милая. Я как раз чай пью с ромашкой. Тебе тоже не помешает, – завела меня в подсобку, усадила на стул. – Успокойся. Нельзя нервничать. Тебе теперь нужно думать о малыше. О малыше… У меня будет ещё один ребёнок. Мой ребёнок. Тот, которого выношу под сердцем. – Спасибо, – благодарно улыбнулась женщине, принимая чашку с ароматным напитком. – Папаша-то знает? И почему сейчас у меня рыдаешь, а не с ним делишься? Подняв взгляд на добрую женщину, затаила дыхание. Марат… Это ведь его ребёнок. Как я скажу ему об этом? Я ведь убедила его, что не могу иметь детей… Да я и сама была уверена. А теперь… Что я ему скажу? Да и стоит ли? Что, если он заберет у меня малыша? Ведь он может! Он забрал Виталика у родного отца, и, кто знает, как ему это удалось. Ведь меня он вряд ли захочет видеть в роли

Скажи мне. Ты согласна? Ты моя? – А что, тебя действительно беспокоит моё мнение? Мне казалось, ты уже решил всё за нас обоих.

Доказательств ждут от тех, на кого не плевать. А мне на тебя плевать.

уезжаешь. Я вот передачу одну смотрела, они как сыр в масле катаются. Побрякушки дорогие себе скупают килограммами. А ты каждую ночь туда ездишь, еле-еле на лечение хватает. – Я… Я подумаю, тёть Нин.

поёжиться. Я не была в восторге от его брата, долбаного насильника, а теперь и вовсе проваливаюсь в уныние. Мне никогда не избавиться от этой проклятой семейки и их адских игрищ. Им нравится меня истязать, нравится играть мною, словно мячом, то забирая друг у друга, то пиная обратно. Ненавижу… Как же сильно я их ненавижу. Этих двух ублюдков, испоганивших мне жизнь. Один уже за это поплатился. Я видела его окровавленное тело, валяющееся у обгоревшей машины. Хотя… Он спас мне жизнь. Проклятый насильник спас меня, вытолкав из салона до взрыва. Но этим оказал мне медвежью услугу, потому что теперь я попала в руки к ещё более злобному

грязь, от которой отказывался наследный принц. – Так, может, дело не в Машке? А в том, что ты осознаёшь, кто ты есть? Незаконнорожденный ублюдок. Сын цыганской шлюхи. Имран закрыл глаза, стиснув зубы так, что зат

А мы и сегодня будем пить и трахаться. И завтра. И послезавтра. У нас медовый месяц,

рядом. – Присядь. – Не хочу, – бунт так себе, конечно,

день. Он смотрит на меня с непередаваемым обожанием. Так, как смотрел, в общем-то, всегда, только я того не замечала раньше… – Люблю тебя, – шепчу на избытке эмоций, и муж рывком подминает под себя. – Будешь доказывать мне это всю жизнь.