Алина Ермолаева

У меня такое чувство странное, непривычное… Словно душа моя, намаявшись годами изрядно, вдруг оторвалась от того, что ее стягивало тугими узлами. И теперь она абсолютно ни к кому и ни к чему не привязана. А мне не больно. Не больно терять тех, кому

Пожалуй, самая трудная на свете верность  – это верность своему собственному сердцу. Мы так часто о нем забываем, не слушаем или перекрываем его тихий голос громкими доводами разума. Мы его совсем не бережём, мы с ним жестоки, и оно ломается, как детская игрушка в неловких руках ребёнка. И разбиваем его чаще сами, отталкивая тех, кого оно так любит, и с кем очень хочет быть, выбирая для жизни удобных, хороших по всем статьям, но катастрофически не  тех…

Слезы текли по ее щекам, оставляя некрасивые черные дорожки потекшей туши на лице. Ей было так больно от его слов, что она с трудом дышала.

Это после я осознала, что любви нельзя научиться по книжкам, а тем более, по  чьим-то «полезным» советам. Ни один даже самый мудрый фильм не заменит нам жизненной школы. Любви учишься, только совершая свои собственные ошибки и набивая себе болючие шишки. Сердце крепнет только на  «поле боя», а не в стенах пыльных библиотечных комнат. И хоть вокруг всегда столько людей, пытающихся доказать, как нужно быть в любви счастливым, премудрости её мы постигаем только сами.

Когда от колкостей его не ноет сердце больше, Когда тебя не ранят ни обиды, ни его молчание, Когда не хочешь миг с ним задержать подольше И не тревожат больше скорые прощания, Когда в кармане для него всегда лежит ответка На всё худое, что болело и саднило, Когда дымок от тонкой сигаретки, А не его парфюм, так одурманивает мило, Когда тебя не трогают его признания И ты плюёшь на пафос слов красивых, Когда ты не сгораешь от желания При виде глаз его, таких пленительных, но  лживых, Когда ночами спишь уже спокойно, Не дергаясь на всякий звон входящий, А утром улыбаешься довольно И чувствуешь себя красивой, настоящей, Когда дышать уже совсем не больно — Свершилось то, о чем ты небеса давно молила, Ты проиграла бой, но вышла из игры достойно. Поздравь себя – ты выжила, ты разлюбила.

О жизни я знаю немного, но одно я поняла точно: есть обычные люди, а есть нет. И для этих самых необычных все наши внутренние законы и принципы не работают, прекрасно распространяясь на других. Люди-исключения. У каждого был или есть, а может только будет такой, которому можно то, что нельзя всем остальным. Рассуждать о том, что это плохо, бессмысленно. Всепрощение принято осуждать, но, в глубине души, каждый из нас сам очень хочет стать для кого-то таким исключением. Нет, вовсе не ради власти над чужим сердцем, хотя её получаешь по умолчанию. А ради полного и абсолютного твоего приятия. Человек – исключение надолго врезается в  память, и как правило, навсегда в сердце. Он не спрашивает твоего разрешения войти, ты сам даёшь ему все ключи от своей души и разрешаешь делать то, что вздумается. Он крушит, ломает твой мир, переворачивает в нем всё с ног на голову, а ты, такой сильный, гордый и волевой, вдруг обнаруживаешь, что ничего не можешь с этим сделать. Возможно, такие встречи и нужны, чтобы весь упорядоченный твой мир полетел ко всем чертям.

его мысли. Прибыв в аэропорт, он помог мне выйти из машины, а потом так крепко прижал меня к себе, что у меня захрустели кости. И он сказал мне такую вещь, которая заставила меня задуматься: «Понимаешь, тот, кто нас действительно любит, принимает нас полностью. Он не ждёт, пока ты похудеешь, отрастишь длинные волосы или „сделаешь“ себе грудь. Ты нравишься ему такой, какая есть и он не хочет в тебе что-то менять, чтобы ты стала красивее, моднее или сексуальней. Он не ждёт твоих изменений, он тебя любит здесь и сейчас, а не где-то там в будущем. И для него ты самая-самая, даже если и не  вписываешься в какие-то стандарты. Потому, что у  истинной любви нет стандартов, она их не переносит. Она цепляется, как раз, за особенности и даже недостатки. Поэтому, пожалуйста, будь собой. Ведь такая, как есть, ты совершенно прекрасна.» Он погладил мой «ежик» так нежно, так трепетно, что у меня на глазах выступили предательские слезы. Так никто еще не касался моих волос, даже, когда они были длинные и шелковистые. Мы поцеловались, и он произнес, держа меня за плечи и

Почему ты решил, что я твоя? Это не твоя женщина, когда ты не готов любого буквально в клочья за неё порвать! Это не твоя женщина, если ты с ней рядом только, когда ей хорошо, а когда плохо, делаешь вид, что очень занят. Это не твоя женщина, если тебя совсем не трогают её слезы. Это не твоя женщина, когда самая частая причина её слёз – именно ты! Ты говоришь мне, что я твоя женщина? Но только ты точно не мой мужчина!