Alexandre Dumas der Ältere

кто долго страдал, тот с трудом верит своему счастью.

Пятидесятилетнему мужу трудно долго сердиться на двадцатипятилетнюю жену

...в этом мире нет ни счастья, ни несчастья, то и другое постигается лишь в сравнении. Только тот, кто был беспредельно несчастлив, способен испытать беспредельное блаженство. Надо возжаждать смерти, чтобы понять, как хороша жизнь.

Любовь, как я ее понимаю, – это совершенное, полное, непрерывное самопожертвование, и притом обоюдное. Если я полюблю когда-нибудь, я буду умолять своего возлюбленного не посягать на мою чистоту и свободу; я скажу ему – и он поймет это, – что душа моя разрывается, отказываясь от наслаждений; а он, обожая меня и тронутый моей скорбной жертвой, с своей стороны также пожертвует собою; он будет уважать меня, не будет добиваться моего падения, чтобы после нанести мне оскорбление, по вашей кощунственной теории. Так я понимаю любовь.

– Это началось в тысяча восемьсот пятнадцатом году. – Вот как! – сказал Монте-Кристо.  – Это старая история. – Да, ваше сиятельство, а между тем все подробности так свежи в  моей памяти, словно это случилось вчера. У меня был старший

может, некоторое вырождение, то мы могли бы прийти к выводу, что человеку

невозможно, – сказал Атос. Д’Артаньян понял их нерешительность. – Господа,

значит, правда, что все наши поступки оставляют на нашем прошлом след, то мрачный, то светлый! Правда, что наши шаги на жизненном пути похожи на продвижение пресмыкающегося по песку и проводят борозду! Увы, многие поливают эту борозду слезами!

что нахожу вашу философию совершенно справедливою, а это можно сказать не про всякую философскую систему. – Мои поездки становились все более дальними и приносили мне

подошел ко мне, он показался бы мне наглецом, желающим лишить меня части моих мечтаний. Как и накануне, я нанял лодку с двумя гребцами и провел ночь