Портрет неизвестной, или Во всем виноват Репин

Поздравляю автора! Отлично написано! И чувствуется такая любовь ,такая живая и трогательная интонация причастности к родному городу! Этой интонацией согреты живые рассказы о русско-грузинских культурных связях - по сути это серьезное культурологическое исследование, написанное доступным для всех языком. Спасибо! Было очень интересно!

Римма Нужденко, литературный критик

Так в чем же все-таки виноват Репин?

(Опыт прочтения)

В новом романе Валериана Маркарова «Портрет неизвестной, Или во всем виноват Репин» необычно все. Сотни страниц в его предыдущих романах, написанных в жанре «беллетризованных биографий» («Гении тоже люди… Леонардо да Винчи» и «Легенда о Пиросмани») были отданы во многом теме художественного творчества гениальных художников. В концепции же нового романа автора сочетается, казалось бы, несочетаемое: историко-биографическая беллетристика и классический детектив, здесь есть место и психологическому триллеру и роману-саспенс, магический реализм плотно укутывает произведение тайной прошлого. Здесь Маркаров тему творческого поиска художника рассматривает вскользь, сосредотачиваясь на другом. Он рисует гениального художника в контексте его раздумий о прошлом, сталкивающего его с воспоминаниями молодости. Здесь нет необходимости приближать сюжет к исторической реальности. Пространство художественной условности имеет более широкие границы.

Книгу можно назвать романом путешествия во времени, что весьма неожиданно для всегда сдержанного в резких разворотах сюжета автора. Переход в другое время и в другую эпоху насыщен полнотой старого мира.

Странное сочетание жанров усилено новаторскими авторскими методами. В разных частях романа герои меняются местами, уступая место друг другу, а постоянно перетекающее из одной в другую эпоху время, создает яркую неповторимой красоты интригу.

В этом жанровом смешении автору удивительным образом удается удержать читательский интерес на высокой точке накала. Можно сказать без особого преувеличения, что в романе использован собственный авторский жанр, где герои оставляют свой след через столетие. Этот переход не похож на квантовый бросок, автор неторопливо, с помощью метафор и реминисценсций, насыщает текст событиями, берущими начало в прошлом, а детали кажутся вещими.

Создается сильный эффект: автор все знает о героях, читатель же идет медленным путем, расшифровывая не только магию превращений, но и повседневные события. Читатель ждет, его уже не оторвать от присходящего не только в сегодняшнем настоящем, в истории с загадочным убийством Изабеллы Дадиани, но и с мистической историей, связанной с именем великого Репина.

Получилось необычное по своему композиционному замыслу произведение с двумя главными героями из смежных веков в обратной исторической перспективе и двумя героинями, связанными не только кровными узами, а и крепчайшей невидимой нитью; со множеством второстепенных героев, замыкающих на себя подтекстовые линии романа. И есть главный стержень, вокруг которого закручивается сюжет — знаменитый портрет неизвестной.

Все так, но есть важнейшая особенность, та, что отличает прозу В. Маркарова. За всеми этими хитрыми сплетениями человеческих судеб стоит Город, присутствующий в книге на правах героя. Тифлис конца XIX — начала XX века и Тбилиси — современный любимый город. Город, который всегда был боготворим служителями искусства, над которым не властно время. Мы будем не раз возвращаться к теме города на страницах романа. Он пройдет перед нами глазами великого художника, описывающего старый Тифлис и глазами главного героя из современной детективной истории, но главным и сильнейшим описанием будет Город глазами автора: ведь любовь его безмерна, она не имеет временных границ.

В тексте мы слышим голос Беллы Ахмадулиной, чьи стихи увязаны именами с героями детективного сюжета, но ее восторженные строки о любимом городе прекрасно вписываются в важнейшую линию романа В. Маркарова.

«Вероятно, у каждого человека есть на земле тайное и любимое пространство, которое он редко навещает, но помнит всегда и часто… видит во сне.

Так думаю я о Грузии и по ночам мне часто снится грузинская речь»

Белла Ахмадулина «Сны о Грузии».

Это небольшое отступление от основной канвы романа поможет лучше раскрыть личности героев и поднять на небывалую высоту тему, к которой мы будем возвращаться все время: Город, автор, герои.

В. Маркаров нашел способ современного и убедительного воздействия на читателя. Он словно продолжает рассказ о событиях, где остановился более века назад, наделяя героев общими чертами, где реалии далекого прошлого наплывают на реалии сегодняшнего дня.

Необычность композиции подсказывает и необычный подход к разговору о романе. Текст построен на постоянном переходе из одной эпохи в другую и принципе разворота композиции от одного сюжета к другому. С позиции реалий сегодняшнего дня написана та часть романа, где главный герой — грузинский сыщик с большой буквы Гиви Михайлович Давиташвили — ведет расследование убийства.

С позиции прошлого идет рассказ о Великом художнике И.Е.Репине, но не только с позиции творческого поиска художника, точнее не только с нее…

Что общего у этих двух героев, как связать эти две личности не только темой портрета? Вот задача, которую поставил автор и именно такая постановка задачи позволяет говорить о собственном авторском методе. Автору это удается, он использует образ Великого города — главное связующее звено двух эпох.

Одержимость — вот как можно назвать эту общность. Маркаров пробует раскрыть читателю природу человека одержимого, выбравшего смыслом своей жизни служение людям в поисках истины.

Жажда понять свою сущность: вот что движет главными героями романа. Они схожи в главном: для них самое страшное — перестать ощущать чувство нужности людям. Одному из нашего «сегодня» — докопаться до истины, а второму -гениальному художнику — потерять богоданный дар наносить на холст точные мазки.

Чувство долга перед собой и людьми — еще одна общая черта, роднившая двух героев романа.

Тема звучит абсолютно реально, хотя мы знаем, что это хорошо написанная беллетристика, не претендующая на историческую достоверность.

В этой связи кажется важным подчеркнуть главное в каждой части романа и обьединить их общим стержнем: метафорой портрета кисти великого Репина.

Композиционно важнейшими являются и образы двух героинь из разных эпох. Их сходство является одним из моментов, на котором будет строиться сюжет. Они похожи внешне, они похожи принадлежностью к древнему грузинскому роду князей Дадиани. В совершенно неожиданной для себя манере автор роднит их судьбой, тревогой и кровью — запекшейся кровью от ран в области головы.

Знакомство с главными героями современной части романа автор начинает с расследования громкого убийства Изабеллы Дадиани в квартире, где слышен запах прошлых поколений.

«Прелестная фарфоровая балерина, стоя на одной ноге и изящно откинув назад другую, со скорбью в глазах взирала на стройное, облаченное в длинное шелковое платье тело, лежавшее на полу в луже крови»

Классическое начало запутанной детективной истории, не правда ли? И расследовать ее предстоит главному герою, легенде грузинского сыска Гиви Михайловичу Давиташвили. С первых строчек ясно: перед нами тот, кто знает, что скрывают тайны человеческой души.

«Невозможно совершить преступление, не оставив хоть каких-нибудь следов. Понимаете? Потому что убийство без улик является несчастным случаем по определению», —

с этих слов знаменитого сыщика своему молодому коллеге Ладо, мы шаг за шагом постигаем его метод интеллектуального анализа причин преступления. В романе присутствует все, что связано с классическим детективов, все методы современного сыска. Все как обычно: и эксперты, и свидетели, и допросы. Но главное не это: сыщик-интеллектуал убежден, что истоки любого преступления надо искать в прошлом. В основе его метода расследования лежит непреложная истина, его устами говорит автор:

«Главное — разобраться в запутанном хитросплетении человеческих взаимоотношений, понять суть конфликта, для которого не нашлось иного решения, кроме как убийство»

Это уже не просто детектив, здесь прослеживаются явные элементы психологического триллера, реальность вписана автором в мистический контекст, где в фокусе оказывается история Портрета, несущего смерть.

Сцены в романе будут меняться, будут появляться многие второстепенные герои, и все эти приемы преследуют одну цель — показать изменения, происходящие в душе главной героини, и попробовать обьяснить причины этих изменений. Следователь, почти как художник, умел мыслить образами, в дальнейшем мы будем говорить об этом, как об общности двух героев. И ключевой точкой в расследовании стало проявление этого дара.

В своем знании людской психологии искал следователь ответы, в давно забытых событиях, укоренившихся в памяти убийцы, хранился ключ к тайне. Он искал то, что убивает невидимо, а потому очень опасно. Он знал, что убивает эмоция.

«Отвратительная, тошнотворная. Она только и ждет минуты, когда можно будет нанести удар»

В размышлениях о хитросплетениях судьбы мы застаем полковника возле открытого окна. Автор использует символы для лучшего раскрытия образов, где окно — это черта. Следователь стоял и любовался красотой мироздания. По эту сторону черты осталось убийство и его жертва. А за стеклом — красота и величие мира, очищенного от скверны. Ему неоходимо найти причину, по которой женщина могла быть убита, и логика его действий такова, что на свет надо вытащить всю грязь, которую удасться найти. Возможно, что-то личное, поскольку, судя по словам домработницы, все ценные вещи остались на своих местах.

Здесь автор дает подробные описания квартиры, уходит в историческую атрибутику предметов быта, отдавая дань истории рода. Так подчеркивается жанр — исторический роман. Валериан Маркаров скрупулезен, для него не существует мелочей, это отличительная черта его прозы.

Все выглядит так, будто жертва, находившаяся в состоянии отравления, потеряла равновесие, ударилась затылком о камин, что и вызвало мгновенную смерть от полученной травмы. Но так ли это было на самом деле? Упала ли она сама? Или ей «помогли» упасть, толкнув в ходе конфликта?

Где должно выстрелить «то самое, пресловутое ружье», которое всегда висит в стороне до самого конца драмы?

Постепенно раскрывается характер убитой: она была человеком, которого не любили. Ученики называли ее «мадам Медичи» за властный голос и холодныйвзгляд, соседи ненавидели и побаивались с ней связываться, она никого к себе не подпускала.

Нить медленно начинает раскручиваться. В окружении Изабеллы, будущей жертвы, появляются фигуры, у которых были поводы чувствовать себя униженными. А унижение — это та самая эмоция, которая может стать отправной точкой.

Появляются второстепенные лица: домработница Лали, у которой были свои причины ненавидеть хозяйку. Рассказ соседа Гиви дает следствию зацепку, в его рассказе слышится не ненависть, а скорее разочарование.

«А я самовлюбленных и гордых не люблю. Если человек очень гордый — значит, не понимает, что его, как и всех нас, ждут четыре доски и клочок земли на Кукийском кладбище»

Он когда-то дружил с Беллой, как ее раньше называли друзья, и она не всегда была такой. Давно, лет двадцать назад, героиня любила стихи Б. Ахмадулиной и считала, что одно из стихотворений написано про их дружбу.

Умело завязанная интрига в романе выводит на первый план любовную линию, позднюю страсть покойной Изабеллы, но она оказывается ложной.

Это не роман о любви, здесь любовь — вспомогательная линия текста. Любовь — страсть, не сумевшая подняться на вершину одухотворенности, раскрывает характеры второстепенных действующих лиц, способных на предательство, но не на убийство.

Романные, любовные линии текста — разноплановы. Их несколько. Главная из них –основная — могла быть причиной убийства: поздняя страсть престарелой Беллы к молодому жиголо Давиду, искателю денег и безбедной жизни. Любовь нахлынула на нее внезапно. Она готова была как львица биться за свое позднее счастье, а за ее спиной разворачивалась коварная история предательств.

Домработрица Лали, обезумев от страсти к любовнику хозяйки, вместе с ним искала способ избавиться от Изабеллы, но кроме как в отравлении их нельзя было обвинить. У всех было свое алиби.

Параллельно автор пунктирно намечает еще несколько любовных линий: зарождающее чистое чувство молодого помощника следователя Ладо к Лали. Она, хитрая и несчастная женщина, интуитивно понимая, что попадет под подозрение, пыталась завладеть сердцем молодого человека.

«А ведь вы еще никогда не любили по-настоящему, не так ли, Ладо? — и ее губы тронула загадочная улыбка»

Роман — это такой жанр, где нельзя пройти мимо любовной темы, окрашенной в тона необыкновенной нежности, даже если основная тема далека от любовной элегии. По своей силе строчки, посвященные трепетной любви жены Гиви Михаловича к нему поразительны. Это гедонизм в хорошем смысле этого слова.

У автора собственная эстетическая концепция, он поклонник красоты. Будь то красота города или произведения искусства, древняя поэзия или литература. И красота личных чувств, нежность и поклонение женщине заметно отличает его прозу.

«Подперев кулаком щеку, маленькая, тихая и терпеливая женщина с добрыми глазами и скорбной складкой у губ, не отрываясь смотрела на этого невероятно трудолюбивого и самоотверженного человека…. В этом нежном взгляде отражалось невыразимое чувство благодарности и любви»

Но если не любовь есть причина убийства — тогда где искать ключ? На сцене возникает еще одна колоритная фигура, которая может дать раскручиваемой нити хотя бы один узелок, за который можно зацепиться. Это антиквар Соломон Хахамашвили. Фигура значимая не только для раскрытия преступления, но прежде всего для раскрытия взглядов самого автора.

В речь антиквара вплетено воспоминание о Художнике, которому посвящена одна из книг автора — «Легенда о Пиросмани». Философия антиквара интересна, исследуя этот психологический феномен, автор как будто ищет ответы для себя. Психология человека, никогда не жившего ради других, смыслом его жизни было прошлое, запечатленное в вещах. Он не знал дружбы и любви, а потому и не знал предательства.

«Именно потому, что я жил среди вещей, которые принадлежали другим. И именно эти вещи, вобравшие в себя все катаклизмы столетий, смогли защитить меня, они наполнили смыслом мою жизнь, дав мне занятие, приносящее удовлетворение»

Это не авторский метод, это истинная любовь Валериана Маркарова к «преданьям старины глубокой», его неподдельная любовь к прошлому. Так рассказывать об этом может только человек, для которого артефакт — это не про историю, это про жизнь. Автор предан своим героям и его любовь к прошлому, к истории своего народа безмерна, он использует любые развороты текста, чтобы вернуться к своему любимому главному герою -Тбилиси.

Постепенно начинает проясняться истинная картина возможного преступления. Речь идет о живописи и антиквару не удается скрыть, что в квартире исчезла только одна вещь: портрет княгини Дадиани-Шаховской, чья внучка — Изабелла — была ее абсолютной копией.

Портрет кисти Великого художника И. Е. Репина. Быть может, искать здесь ключ к возможному шифру?

Антиквар не сумел скрыть, что имеет отношение к подделкам, во множестве наводнившим мировой рынок искусства. Эти размышления подталкивали следователя к месту, которое ему всегда помогало в минуты сомнений. Город — место его силы.

Любимый город встретил его дождем. Тбилиси и дождь, этот ярчайший символ с необыкновенной и нежной красотой мы слышим и в любимых стихах Беллы Ахмадулиной.

Роман переходит к завершающей стадии — истории убийства, рассказ близкой подруги покойной Изабеллы помогает собрать этот пазл. Разговор шел о портрете, портрет в небольшой деревянной раме под стеклом висел над каминной полкой.

Репин, это был портрет кисти Репина.

В духе Ниро Вульфа оценивает ситуацию звезда тбилисского сыска, ключом становится «вещая деталь», мимо которой вполне мог пройти любой другой следователь. Нечасто можно видеть заурядного грабителя, который не позарится на драгоценности, а возьмет только портрет. Одна единственная деталь: на столе стояла бутылочка «Шато ля флер Петрюс» — вино, которое нигде в Тбилиси не сыскать. Так родилась идея, что картину похитили для продажи в частную коллекцию. Обнаружилась и старая фотография, где можно было рассмотреть картину.

«На небольшом портрете была изображена худая женщина в головном уборе с пером, облаченная в черное бархатное платье, подчеркнутое белизной кружевного воротника. В том, как она держала голову, сжала губы, чувствовалось тайное сопротивление, протест, непокорность»

Впрочем, не будем подменять анализ, интерпретацию и критическую оценку замечательного текста его пересказом и раскрытием важных для сюжета деталей.

×××

Заглядывая глубоко в мистическую историю прошлого, удается увидеть, что связь автора с художником намного сильнее, чем может показаться с первого взгляда. Жажда понять свою истинную сущность, свое место в культуре того времени, вот смысл портрета героя-художника, когда речь идет о фигуре такого масштаба, как И.Е.Репин. В этой части романа автор пишет не только о муках творчества, о страхе художника потерять возможность владеть кистью: он хочет раскрыть нам художника, как личность, показав его в совершенно непривычной ситуации встречи с героиней из его молодости.

Стремление взять на себя так много, что это порой оказывается не под силу, проповедующий, что достоинство человека состоит в его остром желании совершенства, вот таким представляется в романе И.Е.Репин.

По замыслу Маркарова, в романе приведен лишь небольшой кусок биографии художника, привязанный конкретно к портрету. И ответ, что же это за картина, мы будем искать вместе с автором до самого конца романа.

Впервые в своем творчестве автор использует путешествие во времени, с интервалом в одно столетие, и тайну этого путешествия нам предстоит открыть.

Беллетризация фактов биографии — прием в литературе не новый, сочинительство в этой сфере мы читаем еще со времен Пушкинского «Моцарта и Сальери». Главное в том, чтобы к этому относиться бережно и с пониманием. В. Маркарову удается это в полной мере.

Небольшой фрагмент реального приезда художника в Тифлис читается, как две важных части беллетризованной биографии. Первая — это часть общей темы — старый Тифлис с необыкновенной красотой описаний Репина, а вторая — это раздумья художника об истоках формирования личности..

Маркаров ведет читателя своим путем, используя элементы психологического триллера, к поиску ответа на вопрос, в чем же тайна портрета? В чем его мифическая сила?

Любовь автора к живописи позволяет ему увидеть то, что находится по другую сторону багетной рамы. Жизнь и судьбу персонажа, рассказанную на холсте художником-творцом.

Мистический реализм. В долгой беседе с княжной Софьей Дадиани Репин предупреждает ее, что его портреты несут несчастье. Метафора сильнейшая, если помнить, что речь идет о художнике мирового уровня, считавшегося лучшим портретистом своего времени.

«Говорят, каждый, кто попадал в орбиту гения, уже не мог принадлежать самому себе: запечатленные на его полотнах, они словно лишались воли, а некоторые из них — и жизни»

Его предупреждение о мистической силе его портретов, живых, оставляющих следы — иллюстрация того, что он не только художник-реалист, но и мистик, видевший страдания и боль другого человека.

Интересно другое, во главу угла ставится связь автора с художником. Внешние события в описании личности Репина мало интересуют автора, его интересует «жизнь его души». Безусловно, такая концепция выбрана автором не случайно.

Неожиданно — да. Но такая необычность держит читателя в напряжении в течении всего текста, приближая нас одновременно и к классическому детективу, и к мистическому роману.

И опять, как и в первой части романа, картина города является той точкой откуда начинается наше знакомство с героем.

«Он видел крест Святой Нины, сложенный из двух кусков виноградного дерева и перевитый волосами святой, лицезрел он величественно возвышающийся огромный гранитный валун — Ермоловский камень»

Говоря современным языком, автор дает нам в руки бесценный путеводитель по Старому Тифлису, в этом путешествии читатель не думает о героях, это путешеествие по страницам истории великого города и оно настолько увлекательно, что уже не кажется вторым планом. Все брошено для духовного озарения, все средства языка и знание истории. Но главное не это. Проложить исторический маршрут по силам многим, а вот вложить в него душу, засветить его своей любовью так, чтобы был полный эффект присутствия в этом месте — задача непростая и Валериан Маркаров справился с ней блестяще.

Встреча с княгиней Софьей Дмитриевной Дадиани-Шаховской всколыхнула в Репине воспоминания молодости. Он не был балетоманом, но не мог устоять перед женской красотой. Она — воплощение грации и женственности — взрывала зал овациями, стоило ей ступить на сцену. Со всех сторон к ее ногам летели букеты, поэтому свою партию она танцевала на цветах, такова была юная Софья Шаховская. А он, Репин, умел притягивать женщин как магнитом, — с его обаянием это было не трудно.

Новая встреча с княгиней в ее очаровательном салоне и ее настоятельная просьба запечатлеть ее портрет — завязка этой части романа. Так открывается для нас главная линия — смысловой стержень, которому суждено стать равноправным героем книги.

Портрет становится метафизической точкой встречи героинь из разных эпох.

Их первая встреча после долгой разлуки мигом раскрывает пропасть между ними, прожившими длинные жизни. Художник пытается увидеть ту юную девушку, не чуждую духовных ценностей, а видит перед собой погрязшую в праздности женщину, жившую бездуховной жизнью. Плотское, греховное оказалось абсолютно разделено с возвышенным.

В их противопоставлении, разделение на внешнее (княгиня) и духовное (художник) заложены принципы собственной эстетики автора.

Главной удачей образа Репина можно считать то, что автор сумел воссоздать в романе психологическую концепцию личности художника, основанную на прямой связи между его эмоциональным миром и его творчеством.

В отношении же героини Маркарова интересуют причины ее греховной жизни. Именно контраст с художником в их диалогах позволяет проследить путь ее падения и предопределяет ее трагический конец. Особенностью в романе видится то, что автор рассматривает эпизоды жизни героини только в связи с именем Репина, подчеркивая значимость встреч в ее жизни.

Правда и факт, реальность и вымысел переплетены настолько, что их почти невозможно отличить друг от друга. В этой части истории триллер переплетается с элементами романа-саспенса, и прозрение художника по отношению к героине делает его очень привлекательным для читателя до самой последней страницы. Тайна портрета вышла на свет, но здесь только талант автора может сделать так, чтобы она не стала роковой.

Пытаясь отговорить княгиню от желания заполучить портрет его работы, художник приводит ей историю мистического и вечного из знаменитого романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея»:

«Лицо ваше пожелтеет, щеки ввалятся, глаза потускнеют. Вы будете ужасно страдать… Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она еще не ушла»

Так возникает авторская аллюзия, связь с романом Уайльда.

Под влиянием знаменитого романа она затеяла игру с судьбой в рулетку, настаивая, чтобы она непременно была красавицей на портрете, сохранившем ее кистью гения.

Представим, что портрет — волшебное зеркало, отражающее душу. Портрет меняется под влиянием уродливости жизни персонажа, грех отражается на холсте и постепенно портрет показывает, кто есть человек на самом деле.

Она, теперешняя, не осознавала, что истинная красота идет изнутри, она не на лице, она в мыслях, словах и действиях… Он пытался донести до нее роль искусства в его жизни, в молодости ему это удавалось, но недолго, когда он знал ее в Петербурге.

Попытка вернуть ее, юную балерину, выбравшую его из толпы богатых поклонников, когда он не был знаменит, но был одухотворенной личностью и пытался соединить свой духовный мир с ее миром реальным, оказалась неудачной.

«Бойтесь кисти живописца — его портрет может оказаться более живым, чем оригинал»

Агриппа Неттесгеймский (1486—1535), ученый

«Очень многое скрыто в той теме рока, которая красной нитью вплетается в золотую парчу этой книги»

Оскар Уайльд

Тема рока, как возмездия неотвратимо настигающая героя, который, признав наслаждение высшей целью жизни, подчиняет себя ей безраздельно. Метафора портрета при всей ее кажущейся явности, важнейшая в рассматриваемых романах, но прямая интерпретация выглядит слишком прямолинейной.

Герой Уальда, поразивший своей красотой художника Холлуорда — это, конечно, не гнягиня Дадиани-Шаховская, но параллель сохранена. Круг романа замыкается мистическими историями, происходящими с княгиней, после того как она получила вожделенный портрет так же, как мистика преследовала героев живописных полотен Репина.

Ей снились собственные похороны и Репин, стоящий возле ее гроба, предупреждавший ее о мистической силе портрета.

«Он переводил взгляд на портрет Софьи Дмитриевны собственной работы, висевший на стене, и, пристально в него всматриваясь, шептал самому себе: «Это просто гениально! Какое полное повторение во всем. И даже, пожалуй, правдивее натуры будет»

Он понимал, что перед ним только измученная копия ее прежней.

Мистические совпадения преследуют ее, во сне на ее руку падает капля воска, а утром она видит пятно от ожога. Свеча и падающая капля — символ распадающегося мира, пятно на руке от свежего ожога — знак небесного предупреждения, что все это реальность. Страшная тайна портрета, где она видела себя старой жабой, лишила ее сна.

То ей снилось, что она очутилась в заколоченном гробу, то, что ее нашли повесившейся на шнурке. Вещие сны. С помощью метафор и эпитетов автор показывает пагубность существования Софьи Дадиани и предчувствие неминуемой расплаты. Храм и молитва ничего не изменили, в ее душе не оказалось истинной веры и покаяния. В то страшное утро она четко осознала, что от прошлой жизни остались только вещи и маленькая статуэтка балерины.

С появлением портрета жизнь ее изменилась, ее тянуло к нему — знак ее судьбы. Ее тянуло к книге, она открыла страницу романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея»

Главный герой обращается к Бэзилу Холлуорду, написавшему его портрет, со следующими словами:

«Я завидую всему, чья красота бессмертна. Завидую этому портрету, который вы с меня написали. Почему он сохранит то, что мне суждено утратить?»

Неожиданным образом на память ей пришла беседа, что вела она с Репиным перед его отъездом из Тифлиса:

«Софья Дмитриевна, дорогая, вам надобно знать: в обеих столицах слухи ползут, что в портретах моих таится зловещая сила. Кого ни изображу, всяк тотчас же и помрет. Так и говорят, мол, во всем виноват Репин».

Только покаяние может быть спасительным средством очищения души от грехов. Когда грехов не чувствуешь, душой овладевает страх, он, как спрут, оплетает все вокруг. Вместо искреннего покаяния княгиня затевает пир. Во время пира ей открывается ее истинное лицо, ее второе «Я» выходит наружу, и за столом среди всеобщего разгула она видит себя во главе стола.

Две героини — княгиня и ее «альтер эго», ее метафизический двойник — сталкиваются на этом пиру, они как будто одержимы друг другом. Пир во время чумы.

«Во главе пиршественного стола, точно изваяние афинской богини, лениво возлежит, вся в блаженной истоме, изнемогающая под бременем безумного, невиданного счастья — ОНА САМА!»

Вокруг нее такие же погрязшие в праздности гости, злобно причудливый праздник порока. Страх заставлял ее смотреть на своего двойника. Снова, сквозь столь знакомые черты лица, проступало скрытое за ними другое лицо, чуждое ей. В какой-то момент ей показалось, что портрета больше нет и рама пуста, картинная рама обрамляет темную зияющую пустоту. Аллегория пустоты — ее душа.

В этих финальных сценах романа автору удалось показать главное. Пусть позднее, но раскаяние, которого не произошло. Вместо этого — попытка сжечь портрет и торжествующее безумие, выпустившее ее спрута наружу. На фоне ее порочного счастья происходит самое страшное: она внезапно почувствовала, как предательски дрогнул стул под ее ногами.

«Время разбрасывавать камни, и время собирать камни»

Екклесиаст, 3.5

Слушать не смогла, такое ощущение, что читает замотанная жизнью обывательница - просто равномерная начитка, чуть лучше робота. Прошу прощения, быть может я излишне критична и человек старался, но даже начитка требует помимо грамотности хотя бы минимального актеского мастерства, чтобы получилось художественное чтение. Здесь на это нет и намека. Этак я уж лучше сама себе почитаю.