На бешеной скорости

же розы томились в банке из-под апельсинового сока и, несмотря на свою кричащую роскошность, сильно уступали в произведенном на меня впечатлении нежно-белому облаку в вазе. Я сфотографировала ромашки на память, а в сторис выставила селфи с розами от Ромы, подписав, что под аромат любимых цветов меня ждут самые приятные

помойное ведро. *** Макс СУКА! Как же бесит, что я не успел сам все рассказать. Чистосердечное признание смягчает же наказание? Этого я теперь не узнаю. Я просто идиот, каких еще поискать. Ну, а когда бы я сказал? Когда собаку ее спасал? Или когда в лесу чуть с ума не сошел от новых ощущений неконтролируемой нежности

страсти знали только мама, сестра и Михалыч. Но только Наталья Андреевна по-настоящему верила в меня как в музыканта, каждое занятие она говорила мне, что я гений и просила к следующему зуму сыграть что-то еще из своего. Да, я

свидетельницей стриптиза и кончу от двойных ощущений. Если честно, я

Влюбился в эту сумасшедшую, что одним своим взглядом могла заставить меня кормить бездомных собак, драить полы в ее танцевальной студии, штурмовать книжные магазины и создавать сложносочиненные свидания с “перчиком”, лишь бы ее сердце, тело, мысли были заняты только мной. Никем другим. Я не только в нее влюбился. Я еще и становился одержим ею с каждым проведенным вместе мгновением – и все сильнее гнал от себя мысли, что кто-то другой касался ее до меня, что она когото любила. И знал одно: отныне