Ужин

Если бы меня попросили описать счастье, то я бы сказал: счастье самодостаточно и не нуждается в свидетелях. <...> несчастливым семьям, и прежде всего несчастливым супругам в этих семьях, ни за что не справиться с несчастьем в одиночку. Несчастью всегда нужна компания. Несчастье не переносит молчания, особенно неловкого молчания вдвоём.

В течение одной минуты я уже раз пять услышал свое имя. Из опыта я знаю, что если люди часто повторяют твое имя, значит, они чего-то от тебя хотят. Причем ваши желания, как правило, не совпадают.

По-моему, это признак беспомощности собеседников — когда разговор сразу заходит о фильмах. То есть мне кажется, что о кинематографе уместнее поболтать ближе к концу вечера, когда уже исчерпаны все темы. Я всегда ощущаю неопределенное беспокойство, когда речь с места в карьер заводят о кино, это как если ты только что проснулся, а за окном уже смеркается.

Самые страшные типы — это те, кто пересказывает фильмы от начала до конца, со всей дотошностью, уделяя каждой картине минут по пятнадцать. Их не волнует, смотрел ты фильм или только собираешься, эти сведения они игнорируют, они уже вошли в раж. Поначалу ты еще изображаешь заинтересованность, но очень скоро отбрасываешь всякую вежливость, открыто зеваешь, пялишься в потолок, ерзаешь на стуле. Ты не брезгуешь никакими средствами, чтобы заставить оратора умолкнуть, но тщетно — он не воспринимает подаваемые ему сигналы, упиваясь собой и собственным повествованием.

Это важно: дурно пахнущий вызывает гораздо меньше симпатии, зловоние порой ослепляет; и, хотя пахнуть человеку свойственно, это умаляет его достоинство.

По-моему, это признак беспомощности собеседников — когда разговор сразу заходит о фильмах. То есть мне кажется, что о кинематографе уместнее поболтать ближе к концу вечера, когда уже исчерпаны все темы. Я всегда ощущаю неопределенное беспокойство, когда речь с места в карьер заводят о кино, это как если ты только что проснулся, а за окном уже смеркается.