Белый олеандр

Я лежала на ее кровати и мечтала, чтобы время остановилось: колокольчики, плеск воды, бряцанье собачьих поводков, смех у бассейна, скрип маминого чернильного пера, запах эвкалипта, безмятежность. Если бы я только могла спрятать все это в медальон и повесить на шею!

– Мужчины! – процедила она. – Даже самые неприглядные мнят себя кавалерами хоть куда.

Моя жизнь – не ошибка, а черта, выжженная огнем на камне.

Рэй так до конца и не смирился с моим крещением. – Хорошие страдают точно так же, как плохие. Можно быть святымпресвятым и все равно подхватить чертову заразу или стать на противопехотную мину. – Хоть какая-то опора, – отозвалась я, двигая крестик по цепочке. – Компас и карта. – А что, если Бога нет? – Тогда притворяешься, что есть, – разницы никакой.

Я хотела сказать, что нельзя играть с отчаянием. Отчаяние не гость, которого развлекают любимой музыкой и усаживают в лучшее кресло. Оно враг! Меня пугало, что Клэр так обнажает свои желания. По моему опыту, когда человеку чтото очень сильно нужно, у него это наверняка отнимут. Тут и без зеркал на крыше все ясно!

Наши предки когда-то разграбили Рим, – сказала она давным-давно на крыше под луной, похожей на глаз ворона. – Помни, кто ты».

Людям нужна магия. Секс – ее театр, с двойными стенками и потайными ходами.

Что ж, кто угодно может купить зеленый «Ягуар» и увидеть красоту в японской ширме двухтысячелетней давности. Я предпочитаю быть знатоком забытых рек, цветущей горчицы и розового отлива на угольной шее голубя

По моему опыту, когда человеку что-то очень сильно нужно, у него это наверняка отнимут

рит, пьет и спит с мужиками вроде Сергея, которые в духовном смысле равны ливневойпринимает витамин С. К трем часам она неизменно напивалась. Не