Романтический манифест. Философия литературы

Любовь — это реакция на ценности. Мы влюбляемся в ощущение жизни человека, в сумму всего того, что ему дорого, в фундаментальную позицию или взгляд на бытие, составляющий суть его личности. Наша любовь направлена на воплощение ценностей, которые сформировали характер человека и, отражаясь в самых отдалённых его целях и мельчайших жестах, определяет стиль его души — индивидуальный стиль уникального, неповторимого, ничем не заменимого сознания. Выбор делает наше ощущение жизни — так оно реагирует, узнавая собственные главные ценности в личности другого человека. И этот выбор определяется не осознанными убеждениями (хотя они тоже играют роль), а намного более глубокой гармонией на сознательном и на подсознательном уровне.

Любовь — это выражение философии, подсознательного философского единства, и она отчаянно нуждается в сознательной силе философии — так, как, наверное, не нуждается ни один другой аспект человеческого бытия. Когда эту силу призывают для проверки и подкрепления эмоциональной оценки, когда любовь бывает сознательной интеграцией ума и чувства, разума и ценностей — и только при этом условии, — она становится величайшей в жизни человека наградой.

Рассмотрим, как будут различаться результаты, если кто-либо — в поисках философского руководства, подтверждения своих мыслей, вдохновения — обратится к искусству Древней Греции и если он обратится к средневековому искусству. Достигая одно временно разума и чувств, оказывая комплексное воздействие сразу и на абстрактное мышление, и на непосредственное восприятие, искусство в первом случае говорит человеку, что беды преходящи, а его правильное, естественное состояние — величие, красота, сила, уверенность. Во втором же случае человеку сообщается, что счастье преходяще, а быть счастливым дурно, что сам он — искаженный, бессильный, жалкий грешник, преследуемый злобными чудищами и ползущий в страхе по краю обрыва, под которым — вечный ад.

Если сознание будет по большей части уклоняться от размышлений, оставаясь погруженным в летаргию, сформируется ощущение жизни, в котором преобладает страх, — душа, подобная бесформенному куску глины, на котором отпечатались следы ног, ведущие во всех направлениях.

Толстой проповедовал смирение и пассивное подчинение обществу. В «Анне Карениной», самой вредной книге всей серьезной литературы, он нападал на стремление к счастью и требовал, чтобы его приносили в жертву конформизму.