Zitate aus dem Hörbuch «Колесо времени»
Застенчивые люди склонны делать глупости.
Постепенность и привычка – жестокие обманщицы: они работают тайком.
Колесо времени не остановишь и не повернешь обратно.
Так и любовь. Она - высочайший и самый редкий дар неведомого бога.Подумай-ка. Сколько миллиардов людей с сотворения мира
совокуплялись, наслаждались, оплодотворялись, размножались и занимались этим в течение миллионов лет. Но много ли раз ты слышал о большой и прекрасной любви, о любви, которая выдерживает всякие испытания, преодолевает все преграды и соблазны, торжествует над бедностью, болезнями, клеветой и долгой разлукой, о высшей любви, о которой сказано, что она сильнее смерти? И неужели ты не согласен со мною, что дар любви, как и все дары человеческие, представляет собою лестницу с бесконечным числом ступенек, ведущих от влажной, темной, жирной земли вверх, к вечному небу и еще выше?
Опять наши глаза сошлись в улыбке. Я думаю, что ничто так не соединяет людей, как улыбка. И не с улыбки ли начинается каждая истинная любовь?
Кому неизвестен странный каприз времени: когда торопишься, когда каждый миг дорог, то часы летят, как минуты. Но когда ждешь или тоскуешь — минуты растягиваются в часы.
Я расспрашивал знакомых авиаторов об их ранних молодых снах. Ведь известно, что все люди во снах летают, кроме окончательно глупых. Но оказалось, что летуны по призванию летали выше домов, к облакам. Летчики-неудачники -- только с трудом отлипали от земли, а летали как бы в продолжительном прыжке. Любовь -- такое же крылатое чувство. Но, сравнивая себя в этом смысле с Марией, я сказал бы, что у нее были за плечами два белоснежных, длинных лебединых крыла, я же летал, как пингвин.
Впрочем, мужчины, пожалуй, никогда не освоятся с тем, что женщине трудно разлюбить, но если она разлюбила, то уже к прошлой любви никогда не вернётся. Мужчин же этот возврат часто тянет.
Любовь крылата!
Помню еще одно утро, после долгой, блаженной ночи... Мне уже пора было ехать на завод, но я сказал легкомысленно :
- Душа моя, ведь нам очень хорошо вместе. Такая ночь, как эта, -- эта самая -- никогда не повторится; продолжим ее еще на двадцать четыре часа, прошу тебя.
- А твоя служба?
- Ну, мое присутствие не так уж крайне необходимо.
Наконец, я могу сейчас же телеграфировать, что заболел или вывихнул ногу...
Она медленно и серьезно покачала головою:
- Зачем говорить неправду? Лгут только трусы и слабые лентяи. Тебе, большой Мишика, не идет притворство.
- Даже в шутку?
- Даже в шутку.
Это нравоучение меня немного покоробило, и я возразил со сдержанной резкостью:
- Странно. Разве я не хозяин своего тела, своего времени,
своих мыслей и желаний? Она согласилась:
- Конечно, полный хозяин. Но только до тех пор, пока не связан.
- Контрактом? -- спросил я с кривой улыбкой.
- Нет. Просто словом.
По правде говоря, мне некуда было дальше идти в нашем разговоре. Но я сознавал, что она права, и потому разозлился и сказал окончательную глупость:
- А разве я не хозяин и своему слову? Хочу -- держу его. Хочу -- нарушу...
Она не отозвалась. Опустила руки на колена, низко склонила голову. Так в молчании протекли секунды...
С острой горечью, с нежной виноватой жалостью к ней, с отвращением к своей выходке говорил я себе мысленно в эту тяжелую минуту:
- Будь же настоящим мужчиной, стань на колени, обними ее ноги, покрой поцелуями ее волшебные теплые руки, проси прощения! Все пройдет сразу, вся неловкость положения улетучится в один миг.
Но черт бы побрал эту глупую гордость, это тупое обидчивое упрямство, которое так часто мешает даже смелым людям сознаться вслух в своей вине или ошибке. Таким ложным стыдом, фальшивым самолюбием страдают нередко крепкие, умные, сильные личности, но чаще всего дети и русские интеллигенты, особенно же русские политики.
Были моменты, когда мои нервы и мускулы уже собирались, сжимались, чтобы бросить меня к ее ногам, и -- вдруг -- унылая мысль: "Нет, теперь уже поздно!... Нужное мгновение пропущено... Жест после долгой паузы выйдет ненатуральным... станет еще стыднее и неловче..."
Но Мария, моя прекрасная, добрая Мария быстро поняла и мои колебания, и мои колючие мысли. Она встала, положила руки на
мои плечи и близко заглянула мне в глаза своими ласковыми, чистыми глазами.
- Дорогой Мишика, не будем дуться друг на друга. Прости меня. Я была бестактна, когда вздумала читать тебе мораль. Это, конечно, не дело женщины. Поцелуй меня, Ми-шика, поцелуй скорее, и забудем все. Делай что хочешь с моим временем и со мною. Я твоя и сегодня, и завтра, и всегда. Мы помирились сладко и искренно. Но у меня уже не хватило решимости ни продлить нашу ночь на двадцать четыре часа, ни послать на завод телеграмму. Мария довезла меня до вокзала, и мы там расстались добрыми друзьями и счастливыми любовниками.
