– Жил был каюр, который учил собак служить людям. Не один десяток щенков он на руках вскормил и воспитал, и они отвечали ему верностью. Конечно, были случаи, когда щенки капризничали и не слушались погонщика. Ну и вынуждали его прибегать к мерам. Но вот однажды каюр нашел двух щенят. Выглядели он как беспородные шавки, но погонщик взял их к себе. И стали щенки расти вместе с остальными под одной крышей. Один легко поддавался дрессировке. А второй обнаглел, грубо говоря, и начал показывать зубы. Каюр щелкнул его по носу раз, щелкнул два, но щенок не успокаивался. Погонщику приходилось даже бить его, но это не помогало. Когда вырос первый щенок, оказалось, что каюр вырастил у себя настоящего, чистокровного ездового пса. А когда вырос второй, каюр увидел, что все это время кормил волка. И в один прекрасный день волк укусил каюра. Он должен был убить его уже тогда, но не смог. И он его выгнал. Спустя пару лет на него напала стая волков, среди которых был тот самый волчонок. Каюру ничего не оставалось, кроме того, чтобы пристрелить его. Улавливаешь связь?

Он подошел и приставил нож мне к горлу.

– Ну что, щенок, каково твое последнее слово?

Я не знаю, как это объяснить, но попробую.

Вдруг мне снова стало 11 лет, на щеке снова оказался запечатлен удар, которым он наградил меня, думая, что я лгу. Кровь вскипела. Я рванул скованные руки. Осколки цепи разлетелись по каюте. Я внезапно почувствовал себя свободным.

– Каково твое?

Адмирал, побледнев, как смерть, издал изумленный вскрик, а в следующий момент я, издав страшный глубокий звук, рванулся и свернул ему шею. На этот раз никто не помешал мне. Еще до конца не понимая, что произошло, я с нездоровым удовольствием смотрел на мертвое тело. Стряхнув с себя оцепенение, я вернулся в настоящее. Настоящее, в котором я убил его. Я убил адмирала. Был момент, когда я даже пожалел, что сделал это слишком быстро. Я в жизни не испытывал подобного торжества. Моя кровавая месть была завершена. Я думал: теперь можно умереть спокойно.

После того, как я подавил в себе желание подпрыгнуть и издать победоносный клич, я начал думать, что делать дальше. Он успел полоснуть меня ножом по шее, но это не страшно. Гораздо хуже было то, что он также успел испуганно ахнуть, поэтому за дверью закопошились солдаты. Я взял кортик и встал рядом с дверью так, чтобы при входе меня не было заметно. Дверь распахнулась и в проеме показался солдат, мужчина, только вышедший из подросткового возраста. Я не стал его убивать и ограничился только ударом по голове рукояткой оружия. Поймал, когда он падал, чтобы он не произвел шума. Второго вошедшего постигла та же судьба.

– Хэй! – услышал я крик за дверью.

Поспешно выхватив пистолет у одного из зольдов, я отошел и скрылся за переборкой.

– Дюк, лучше сдавайся! Я предупреждаю, – крикнул Нед – нынешний старпом.

– Сам сдавайся.

– Что с адмиралом?

– Мертв, – со странной улыбкой ответил я. Люди за переборкой, ужаснувшись, охнули.

– Солдаты?

– Тоже, – наобум соврал я.

– Выходи.

– Не вый… Хотя нет, выйду, – покорно согласился я и, схватив адмирала в охапку, выскочил из своего укрытия. Тут же открыли огонь, но меня, впервые в жизни, спас командир. Своими выстрелами я свалил нескольких солдат и, кажется, ранил Неда. Шансов на спасение у меня не было, но мне было все равно. После того, как адмирал наконец окочурился, я умер бы с радостью. Но не дано было.

Я с отвращением отбросил бывшего адмирала и разряженный пистолет в сторону и скрылся за грот-мачтой, вытаскивая новое оружие и сыпя порох на полку. Несколько пуль попали в цель и я чувствовал теплую кровь у себя на обшивке. Не выходя из тени мачты, я наконец исчерпал все свои заряды. Обнажил саблю, отошел от пяртнерса и с вызовом развел руками. У солдатов тоже кончились пули и они пустились в рукопашную. Я почему-то очень неловко отразил первый удар, полоснул лезвием другого нападающего, обернулся, встретился глазами с Недом. Вдруг ни с того ни с сего на меня с обеих сторон налетели солдаты. Нед сделал шаг вперед, презрительная улыбка тронула его тонкие губы, бельмо жутковато блеснуло на солнце. Он взмахнул саблей и тут раздался крик:

– Майна, Дюк!

Падая на палубу, я похолодел – мне показалось, что я отчетливо услышал голос Не Промаха. Но ведь он не мог там оказаться…

Выстрел. Доносчик пошатнулся и свалился замертво. Зольды от неожиданности отпустили меня, начали озираться в поисках стрелявшего, и я тут же смел их, подобрав свою саблю. Обернулся. Передо мной с еще не опущенным и дымящимся оружием стоял боец. Тень от треуголки падала на его лицо. Однако не было времени узнавать, кто есть кто – бой не был завершен. Я с новой силой обрушился на защитников палубы, ободренный мыслью, что у меня есть соратник. “Соратник” тем временем повернул освободившийся штурвал. Шхуна отделилась от крейсера. Кто-то с криками успел перепрыгнуть на борт военного корабля. Остальные остались. Ряды их заметно поредели. Я с удивлением обнаружил, что мы вдвоем тесним солдат.

Они сдались. Загнав их в трюм, я поспешно начал уводить шхуну от наконец проснувшегося корабля. Спаситель мой ловко забрался на фор-брам-стеньгу и сорвал флаг.

Победа.

Поняв, что я на “Ла Либре”, свободный, я в изнеможении опустился на палубу и прислонился спиной к грот-мачте. Не верил я в счастливый исход этого всего. Боже мой… Смешно было бы после этого умереть от счастья, но казалось, что это и произойдет. Тут стук каблуков о палубный настил напомнил мне о неожиданном перебежчике.

Он швырнул флаг на опердек, торопливо стянул с себя неудобные и скользкие сапоги, снял шляпу и с облегчением провел рукой по волосам. Курчавые его волосы приняли прежнюю веселую форму. Тим с улыбкой кивнул мне.

Как я мог принять его за Кида – вопрос нерешенный, и я бессознательно почувствовал, как уколола меня глупая надежда.

– Разве я не говорил тебе – заботиться только о себе? – с невольной благодарной улыбкой спросил я у него. Сбросив с себя тугой мундир, он засмеялся и пожал плечами.

– Я и забочусь. За едой пришел. Там наш Хомяк просто напал на наш провиант – того и гляди, не хватит до земли. Ну я и думаю, надо бы вернуться.

Он нагнулся и прижал палец к шее одного солдата. Выпрямился, попытался скрыть печальный взгляд. Потеряв управление над собой, я положил руки ему на плечи и ласково посмотрел в глаза.

– Малыш… как?..

– Прыгнул за борт, приплыл назад, через клюз пробрался в кубрик, ограбил там какого-то зольдика, напялил его одежду, поднялся сюда, стал ждать удобного момента. А тут ты выскакиваешь. Ну, я зарядил пистолет и присоединился, – просто рассказал он, словно говоря о воровстве какой-нибудь конфеты.

Я наконец справился с собой, отцепился от парня и кивнул, не зная, что и сказать. Чем я мог это выразить?

– Незачто, – ответил он, поняв, что у меня на уме. – Теперь мы квиты.

– Я вечный твой должник, малыш.

Мы замолчали, он занялся парусами, ловя ветер, чтобы он отнес нас дальше от крейсеров, а я нашел ключи от кандалов. Браслеты от них так впились в руки, что к исходу битвы пальцы совсем занемели. Затем принялся за грязную работу. Скоро палуба приобрела более-менее надлежащий вид и на ее борту находились только мы с Тимом да пленники в трюме. Трудно вдвоем управлять кораблем, но остальные не должны были уйти далеко.

– Что будешь дальше делать? – спросил я, наконец разобравшись с парусами и погибшими и вставая за штурвал.

Смахивая испарину со лба, он стал рядом.

– Ну, приму наших на борт, конечно, – ответил он, смеясь.

– Да я не об этом, – отмахнулся я от него. – Что с жизнью своей делать будешь?

– Жить дальше, – многозначительно, но с улыбкой, выдающей иронию, отразил он.

– Да ну тебя! Куда потом пойдешь?

– А что, ты гонишь? – попытался пошутить Тим, но даже от меня не скрылась мрачная тень на его лице.

– Можешь остаться, я только рад буду. Но что Розет?

Он помрачнел еще больше.

– А что с ней? Высадим ее на землю, она вернется домой…

– И ты больше никогда ее не увидишь? – допытывался я до него.

– Дюк, чего ты хочешь от меня? – горько, с надрывом, спросил он, с мольбой глядя на меня.

Я задумался. И пришел к одной мысли, раздирающей сердце, как зубы жертву. Собравшись и набрав воздуха в легкие, я тем же тоном, что и он, начал:

– Женатому или замужнему человеку в пиратах делать нечего, малыш.

– Знаю… – ответил он, и ответ этот был больше похож на выдох, чем на слово.

– Но и уйти пират на сушу не может – без Моря ни один моряк долго не протянет.

На этот раз он даже подтверждать не стал – просто тихо вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

– Нет, если пират любит свою пару и уважает ее мечты, нечего ему жениться, – уже с уверенностью повторил я, получив самое красноречивое доказательство своим догадкам. – Пирату – нечего, но военмору?..

Тим вздрогнул и быстро поднял на меня взгляд.

– Ты можешь сдать экзамен и сразу начать служить сундуком, малыш. Знаний у тебя хватит, – не узнавая свой собственный голос, промямлил я. – Я могу написать тебе хорошую рекомендацию. Я, конечно, пират, но с капитана третьего ранга меня вроде бы не удаляли.

– А если не сработает?

– Найди вице-адмирала, или к тому моменту уже самого адмирала, – с усмешкой исправился я, – северного военного флота. Это будет не трудно – его родная дочь сейчас сидит в шлюпке и ждет, когда мы ее спасем. Его имя Кид. Назови ему мое, напомни об одной услуге и о том, как я обошелся с его ребенком. Он поможет. Да… Он поможет.

– Ты серьезно сейчас?.. – уточнил Тим, выпрямляясь.

– Если тебе того хочется. Я держать тебя не стану.

Он молчал, но по тому, как он куснул губу и нахмурился, я видел, что он серьезно подумывает об этом. Молодец, Дюк, сам себе виселицу выстроил и петлю завязал.

– Думай хорошенько, малыш, но не трусь, – абы как собрав себя воедино, постарался твердым голосом сказать я. – От судьбы все равно не уйдешь. Она покажет, куда взять курс. А если не поймешь, хватит тебя по голове вымбовкой и потащит силой, – невесело ухмыльнулся я. – Поэтому думай, пока выбор есть.

– А у тебя он был? – просто спросил он.

Я хотел было ответить как-нибудь шутливо, что, мол, не особо-то, но тут вспомнил. Вспомнил о том, как мы с Кидом малыми ребятишками идем на “Дочь Морей”, в первый долгий рейс, как я не поддаюсь “дрессировке” командира, как мы с Не Промахом стоим в Маяковском порту и отказываемся спасаться и бросать “Бурю”, как я вялюсь на койке с Шебой и решаю стать пиратом, как отпускаю брата, как продаю себя и шхуну в обмен на жизнь моих ребят и, наконец, не прыгаю за борт “Ла Либре”.

– Целко отметил. У меня был, и я его сделал. А как насчет тебя?

Он встал и с твердой улыбкой посмотрел мне в глаза. Я не без гордости окинул его беглым взглядом и хмыкнул. Все-таки проживи он со мной хоть сто лет, на отца он все равно похож больше. Высокий, пожалуй, повыше, чем Хет, широкоплечий, с тем же нахальным выражением в глазах. Я хотел сказать что-нибудь еще, но вдруг он подался вперед и по-детски обхватил меня руками. У меня застрял ком в горле, но я проглотил его. По-отцовски положил руки ему на спину и опустил голову ему на макушку. Не знаю, сколько мы так простояли. Наконец я встряхнулся и мягко отстранил его.

– Ладно тебе, малыш, мы же еще не прощаемся, – еле справляясь с дрожью в голосе, сказал я. – Уйди теперь, мне не до нежностей. Штурвал за меня ветер подержит? Перенеси пока фока-шкот, надо высматривать наших.

Тим с улыбкой кивнул и пошел на шкафут. Я перевел взгляд в сторону горизонта, где среди волн, виднелась темная точка. Ветер с новой силой надул паруса, взъерошил волосы на затылке Тима, ласково провел по моей щеке. Свежая волна легонько подтолкнула шхуну. Родная моя “Ла Либре” быстро неслась по Морю, как морская птица. А там, в тысячах милях, ждала меня Шеба. Нет, все-таки нет ничего лучше ритмичной качки под ногами, волн, бьющихся о борт, и бескрайнего морского простора.

Эпилог

… Дюк, с осоловевшими от рома глазами, наконец оторвал взгляд от окна и замолчал. Вдруг послышались мягкие шаги босых ног и скрип половиц. С трапа спустилась женщина небывалой красоты. Мореман подскочил, чуть не опрокинув стол. Маленькая улыбка тронула губы Шебы, несравнимая с широким счастливым оскалом морского волка. "Ла Либре" покачивалась на успокаивающихся волнах. Из-за туч выглянул луч солнца. Заморосил мелкий дождь. Ветер содрогал стекла в иллюминаторе. Шумело Море.