Детектор патриотизма

«Холуин» – праздник творческой интеллигенции

У российской творческой интеллигенции нет своего общего профессионального праздника. У шахтеров есть, у милиционеров есть, у космонавтов есть, а у служителей муз нет как нет. Почему? Попробую предложить свою версию этой вопиющей несправедливости. Профессиональные праздники стали у нас фактом общенационального отдохновения при Советской власти. Большевики, которых сейчас принято изображать шизоидами, свихнувшимися на марксистско-ленинской идиотологии, были на самом деле совсем не глупы и умело, особенно в первые десятилетия режима, работали с трудящимися. А как не работать, если, допустим, Викжель, исполком профсоюза железнодорожников, по влиянию на массы спорил с ЦК РКП(б). Это потом профсоюзы превратились в заочную школу коммунизма, а теперь и вообще напоминают фирму, организующую по заказам состоятельных господ митинги и шествия.

Итак, в порядке классовой лести возникли профессиональные праздники. Почему же забыли о творческой интеллигенции? Нет, не забыли – не сочли нужным. А чего, собственно, завлекать и обольщать служителей муз, если они сами (не все, конечно, но очень многие) с цыганской назойливостью навязывались в услужение новой власти? Демьян Бедный буквально завалил своими агитками молодую республику. Поэт Валерий Брюсов, некогда сурово полемизировавший со статьей Ленина о партийности литературы, с перепугу стал после 17-го руководить Главным управлением коневодства. Борис Пастернак по сердечному влечению сочинил чуть ли не самые первые хвалебные стихи о Сталине. Сейчас, когда частично открыты архивы НКВД, стало ясно: если бы эта, прямо скажем, не самая гуманная организация принимала меры по каждому доносу, написанному служителем муз, то к концу тридцатых в стране осталось бы два творческих интеллигента – сам Сталин, слагавший в молодости стихи, и еще, возможно, Хрущев, неплохо плясавший гопак. Кстати, когда по-настоящему опубликуют архивы КГБ, общественность сделает удивительное открытие: самыми активными сигнализаторами в органы в период «застоя» были зачастую как раз те деятели культуры, которые в конце 80-х стали самыми ярыми демократическими трибунами. Да вы их всех знаете! Но не будем забегать вперед: каждому фрукту – свое время.

Итак, этот чересчур активный холуизм, на мой взгляд, и привел к тому, что творческая интеллигенция осталась без профпраздника. Конечно, красный день календаря творцам могли бы подарить Горбачев или Ельцин, но они, видимо, тоже, как и их предшественники, просто обалдели от ураганной услужливости служителей муз. Достаточно вспомнить, как режиссеры, актеры, музыканты, писатели, ни черта не смыслившие в запутанной социалистической экономике, шумно требовали ударить реформами по «застою» и звали страну к пышным пирогам капитализма. В итоге ударили так, что до сих пор очухаться не можем, а сам Джефри Сакс открещивается от результатов «шоковой терапии», словно ошалевший папаша от новорожденного, покрытого рыбьей чешуей…

В результате надорвавшееся государство Российское уже не в состоянии, как раньше, в полной мере оплачивать наемную любовь творческой интеллигенции. Что ж, не беда: холуйство из общегосударственного дела превратилось в разновидность индивидуально-трудовой деятельности. Недавно я участвовал во встрече с видным литератором и заслуженным бизнесменом, приехавшим в Москву из высокоразвитого островного государства, расположенного в Японском море. Слово с рюмкой взял известный российский писатель, назовем его – Кульбитов. Я даю ему и нижеследующим персонажам псевдонимы не из-за опасений – они все равно себя узнают и разозлятся, но это меня как раз не волнует. Просто явление, о котором идет речь, стало настолько массовым, что хочется не конкретики, а обобщений.

Итак, Кульбитов… О чем же он говорил? Ну, во-первых, о том, что у возглавляемого им ПЕН-клуба нет денег для проведения международного слета, а у бизнесмена эти деньги есть. Во-вторых, о том, что недавно, вызволяя из суда узника совести, он отдыхал во Владивостоке и сердце его рвалось за горизонт, в уже упомянутое островное государство, но, увы, не дорвалось. В-третьих, он пожаловался: во всем мире его книги уже перевели, а в стране, которую представляет уважаемый гость, как-то замешкались. Вот такой спич, переходящий в попрошайничество. Но есть и более тонкие подходы.

Заметьте, деятели культуры, появляясь в телевизоре, с поразительным единодушием ругают наше Отечество. Вот и недавно писатель Виктор Ерофеев утверждал, что такую маразматическую власть россияне сами заслужили своей никчемностью. Он, разумеется, уже забыл, как в 96-м писал статьи, призывая голосовать за Ельцина. Но не в этом суть. У Чаадаева тоже было много претензий к России. Однако претензии нынешних литераторов имеют не столько мировоззренческое, сколько экономическое происхождение. Если вы думаете, будто каждый деятель культуры, хающий свое Отечество, не любит Россию, вы глубоко ошибаетесь. Любит, но жить-то надо. Не может же, ей-богу, он, человек особенный, стучать каской, как шахтер, или падать у доски в голодный обморок, как учитель. Зачем же тогда существуют международные фонды, гранты и стипендии для гонимых и непонятых? Правда, теперь у нас демократия – на цензуру и партком не очень-то пожалуешься. Остается жаловаться на страну и народ. Ну не такие они какие-то, понимаешь ли…

И вот по миру – с форума на форум, с семинара на семинар – снуют наши мало кому на родине известные деятели культуры, зарабатывающие на жизнь рассказами о том, как неимоверно трудно самореализоваться творческой личности в дремучей России. Видят западные интеллектуалы, скажем, поэта Ивана Александровича Дрыгова, специализирующегося на эстрадной версии эпилептических припадков, и плачут: до чего же эти наследники ГУЛАГа своих поэтов довели! Плачут и раскошеливаются, переводят, издают книги, которые, конечно, никто читать там, на Западе, не станет… А кто, допустим, в Советском Союзе читал роман Анри Курабье «Красный флаг над Монмартром»? Никто. Однако печатали, автора в Москву приглашали, поили, кормили и денег с собой давали. Так уж издавна принято в нашей геополитической коммуналке между соседями, борющимися за почетное звание ответственного квартиросъемщика. Меняются лишь места и способы раздачи кормов, а также исторически обусловленные формы холуяжа.

Вот почему, любезный читатель, я и предлагаю учредить «Холуин» – профессиональный праздник российских деятелей культуры. Отмечать его можно в любой день, ибо это праздник, который всегда с ними…

Плюс электоратофикация всей страны

…Зазвонил телефон, и нежный мужской голос, представившись членом совета ветеранов, поинтересовался, как поживает Надежда Петровна. Надежде Петровне, бабушке моей жены, в будущем году могло бы исполниться сто лет. И если бы звонок раздался четыре года назад… Голос скорбно поблагодарил меня за информацию о безвременной кончине старушки – и на другом конце провода послышались бумажные шорохи: Надежду Петровну, пребывающую ныне в мирах, чуждых политическим суетам, вычеркнули из списка ветеранов-избирателей…

Раз в четыре года мы с вами, любезные читатели, становимся обладателями сокровища, которое ценится, пожалуй, даже выше, чем ценилась некогда в стамбульских гаремах девственность юной натуральной блондинки. И это сокровище – наши с вами избирательные голоса. В предшествующие всенародному волеизъявлению недели меня начинает посещать странная фантазия, будто я уже не гомо сапиенс, а некий «гомо электоратус», нелепое существо, появившееся на свет исключительно для того, чтобы подобно бабочке-однодневке совершить свой электоральный полет и кануть, исчезнуть, умереть, затаиться в темной щели бытия до новых выборов.

Прежде, говорят, люди в нашей стране были всего лишь винтиками огромной государственной машины, производившей социализм. То ли продукт оказался неконкурентоспособным, то ли машину забыли вовремя модернизировать, то ли враги подсунули в шестеренки гаечный ключ (пусть разбираются историки) – но мы с вами уже не винтики машины, производящей социализм. Однако, ей-богу, все чаще и чаще я начинаю чувствовать себя винтиком огромной, безжалостной электоральной машины. Сырьем для нее служат вся страна, ее недра, леса, реки, пашни, заводы, культура, религия, ну и люди, разумеется. А что она, эта машина, собственно, производит? Что она дала нам? Выдающегося реформатора правительственного автомобильного парка Немцова? Упитанного «шок-мена» Гайдара? Профессионального чеченозащитника Сергея А. Ковалева? Жириновского, превратившего свои юношеские комплексы в буйно-предсказуемый фактор российской политической жизни? Явлинского, вечно недовольного другими и всегда довольного собой? Крупнейшего современного семитолога генерала Макашова? Или «бизнес-герл» Хакамаду, советовавшую сидящим без зарплаты шахтерам собирать грибы и ягоды? Все они скромно именуют себя «элитой»… И вспоминается почему-то гоголевский бурсак, трясущийся возле гроба ведьмочки, а вокруг вьется, гикает, машет перепончатыми крыльями разномордая элита и вот-вот введут под руки Вия, уставшего от работы с документами…

А что такое каждые выборы с точки зрения укрепления общественной морали? Достаточно вспомнить недавние петербургские «грязные технологии», напоминавшие соревнования по прицельному метанию экскрементов – все соискатели с головы до ног… Нет пророков в своем Отечестве – одни пороки. Кстати, ход достаточно хитрый: когда кандидаты скрыты под толстым слоем виртуального и реального дерьма, люди перестают соображать, кто есть кто, и вполне могут предпочесть трижды судимого душегуба вполне приличному человеку. Впрочем, если избиратели все-таки разберутся и проголосуют за честного человека, криминальный авторитет, заплатив денежки, пройдет по списку блока.

Кстати, о деньгах. Страна в плачевном состоянии, убыль населения до полутора миллионов человек в год, наш всероссийский бюджет чуть ли не меньше бюджета города Нью-Йорка. Наш фронтовик получает пенсию, которой его немецкому (как бы это пообщечеловечней выразиться!) окопному визави едва хватает на одноразовое посещение пивной. А ведь в иных безработных регионах на эту пенсию живет вся семья. Лично у меня сердце сжимается, когда я вижу, на какую старость обречено поколение победителей.

Но вернемся к деньгам. Телевизор совершенно откровенно живописует, как та или иная отрасль экономики берется под контроль той или иной политической силой. Оно понятно – для выборной кампании нужны средства. Представьте, в некой больнице пациентам урезают питание для того, чтобы сэкономить деньги, необходимые главному врачу, баллотирующемуся в Академию медицинских наук. Даже при нашей полупарализованной правоохранительной системе главврача на следующий день выведут и поведут. А в масштабах всей страны вроде бы так и надо. Я думаю, тех денег, которые во время выборов расходуются на завоевание (покупку) одного голоса, хватило бы обладателю этого голоса на нормальную жизнь. Но, увы, средства достаются не ему, а имиджмейкерам, пиарщикам, рок-певцам, телеохмурялам, залетным кинозвездам и прочим представителям особого сообщества, о коем можно написать исследование под названием «Предвыборная паразитология».

Увы, мы пришли к печальной ситуации: не выборы для страны, а страна для выборов. Приходится с грустью констатировать: постсоветская власть – это бардак плюс электоратофикация всей страны. Чем отличается электоратофикация от электрификации, надеюсь, объяснять не надо даже совсем юным моим читателям, воспринимающим Ленина в одном ряду с мумифицированными египетскими фараонами. И если электоратофикация России пойдет дальше такими же темпами, по диким просторам некогда могучей сверхдержавы по колено в избирательных бюллетенях будут бродить озверевшие гомо электоратусы и дубинками биться за мандат в Думу – так со временем назовут просторный шалаш, где кормят и наливают…

Хаосмейкеры

«Земля наша богата, порядка в ней лишь нет!» – этими хрестоматийными строчками обычно объясняют ситуацию в Отечестве, когда бессильны логика и здравый смысл. Ну что, мол, поделаешь, страна у нас такая – умом не понять, аршином общим не измерить… И все-таки попробуем понять. Для начала зададимся вопросом: кому в России нужны законность, порядок и процветание? Ответ вроде бы напрашивается сам собой: всем нужны! И подобно тому, как солдатикам срочной службы по ночам снятся девушки, все мы спим и видим закон и порядок на просторах России. Обалдели мы от реформ, в которых столько же логики и последовательности, сколько их в предсуповых метаниях курицы с отрубленной головой.

Так в чем же дело? Давайте рассуждать. Нужен ли закон и порядок группе странно разбогатевших граждан, для приличия именуемых «олигархами»? Нет, не нужен. Они страшатся закона и порядка, ибо первым делом их спросят: «Откуда дровишки?» Суд у нас гуманный, но даже если он разрешит каждому обманутому вкладчику влепить всего 1 (одну) несильную оплеуху плуту-банкиру в порядке моральной компенсации, мы в одночасье лишимся почти всех наших финансистов. А страницы «Коммерсанта» покроются некрологами с единообразной причиной кончины – «умер от множественных пощечин».

Разумеется, в случае установления закона и порядка начнут разбираться, каким образом российская казна превратилась в черный цирковой ящик: положишь в него, допустим, деньги, собранные с населения в виде налогов, а они глядь – уже в Америке или на каком-нибудь тропическом острове. У нас север обогреть и накормить не на что, а этот тропический остров долларами, украденными из России, можно засыпать полностью, как любимую лепестками роз. Да и вообще, вопрос можно поставить шире: почему некогда общенародная собственность работает теперь не на процветание державы, а на процветание нескольких десятков семей, включая и тот специфический родственный коллектив, каковой в нашей прессе принято писать с заглавной буквы, – Семья? Вот сами и решайте: нужен олигархам порядок или они заинтересованы в тщательно спланированном хаосе? На мой взгляд, это люди, сознательно устраивающие хаос, – хаосмейкеры.

Кстати, о прессе. Честным, а значит, небогатым журналистам, конечно, порядок и закон нужны. Вон уж сколько их поубивали и покалечили за последние годы! Но тем, кто делает из эфира мусоропровод, а из газетных полос производство по утилизации политических отходов, – нет, не нужны.

Подумайте сами, как катастрофически уменьшатся влияние и доходы, например, владельца политического журнала, если придуманный рейтинг или умело вброшенный информслушок перестанут быть искрами зажигания, приводящими в движение мотор российской политики! А таковым мотором является у нас управляемая ярость президента Ельцина. Сейчас, по-моему, готовится целенаправленное падение этой ярости на аккуратный путинский пробор. Как известно, наш президент лучше всего аккумулирует гнев на отдыхе. Вот отдохнет и снова учинит очередной политический хаос. Кстати, закон и порядок президенту тоже не нужны. Закон предполагает настоящий баланс властей. Тогда уж не поруководишь при помощи указов и истерик, озвученных пресс-секретарями, которых меняют так часто, наверное, потому, что вранье все-таки вредно для здоровья.

Порядок, как и разруха, – в головах людей. Разве в обществе, где царит порядок, можно, поздравляя с 70-летием видного политического деятеля, экс-премьера, глумиться и делать неприличные, чуть ли не юдофобские намеки? Но ведь именно это было сделано на ОРТ в программе П. Шеремета, вялого, как лежалая репа, ведущего, все заслуги которого перед отечественной тележурналистикой заключаются в том, что он в неположенном месте перешел белорусскую границу. Перейди он, скажем, молдавскую границу, и никто никогда бы о нем не услышал. Но к батьке Лукашенко отечественные СМИ питают какую-то мистическую неприязнь. И чем очевиднее необходимость воссоединения двух республик, тем эта неприязнь крепче. Где же здравый смысл? У всей страны одни геополитические интересы, а у сотни насельников эфира, являющихся по совместительству еще и насильниками над нашим сознанием, совершенно иные предпочтения. И те же самые журналисты, которые в 93-м ликовали по поводу танковой пальбы в центре Москвы, сегодня рыдают о невинно разогнанной демонстрации в Минске. Закон, кстати, исключает двойной стандарт. Но именно двойной стандарт – закон для наших нынешних СМИ.

А нужны ли процветание, порядок и закон нашим политикам – особенно всем этим зачастившим накануне выборов в эфир деятелям категории «б/у»? Не-ет! Разве нужен закон Б. Немцову? Того гляди станут разбираться с нижегородским чудом – и выяснится, что начудили в городе на Волге по самое некуда. А с чего это Г. Бурбулис вознамерился баллотироваться в Госдуму от неведомого ему Великого Новгорода? Вот уж буквально: в огороде бузина, а в Новгороде Бурбулис. Но мне-то понятно – почему. Как только в стране воцарится порядок, обязательно начнут выяснять, с чего начался у нас хаос, станут вспоминать главных хаосмейкеров и, конечно, вспомнят о госсекретаре Бурбулисе и о его роли в беловежском головотяпстве. Вот тогда-то ему и понадобится депутатская неприкосновенность.

Справедливости ради надо сказать, что почти вся оппозиция явно или тайно тоже не заинтересована в законности и процветании, по крайней мере в данный исторический момент. В противном случае ее шансы на приход к власти безнадежно падают. Пенсионер, вовремя получающий достойную пенсию, не помчится слушать Анпилова, он лучше в скверике с внучатами погуляет. Зачем человеку, чьи патриотические чувства уважаются, а не унижаются, вступать в РНЕ? Он лучше Ивана Солоневича на досуге перечтет.

Кстати, приказ президента сформулировать национальную идею так и остался невыполненным. А знаете – почему? Потому что всякая общенациональная идея вычленяет главное и отсекает второстепенное. А мы с вами живем сегодня в обществе, где второстепенное угнетает главное. Пример? Пожалуйста. В Москве, имея лишние деньги, можно в любое время зайти в хороший ресторан, попытать судьбу в казино или сыграть в жмурки со СПИДом, сняв девочку в Чапаевском парке. Это – второстепенное. А теперь – главное. Преподаватель истории, чтобы учить детей, в свободное от уроков время занимается погрузочно-разгрузочными работами, ибо сегодня содержать семью на учительское жалованье – примерно то же, что утолять жажду цветочной росой. И пока уровень нашей жизни будет определяться количеством «Мерседесов» в Москве, а не степенью изношенности учительских башмаков, мы будем жить в беспорядке и беззаконии под властью хаосмейкеров, которым плевать на нас с вами с высокой хаосмейкерской башни…

Предвыборный грязепад

Есть такой вид развлекательного единоборства: борцы или борчихи вываливают друг друга в грязи под свист и улюлюканье зрителей, которым не важно, кто кого одолеет, а важно, кто кого сильнее выпачкает. Идущая полным ходом избирательная кампания очень напоминает такую борьбу с той лишь разницей, что зрители и избиратели не столько улюлюкают, сколько недоумевают. Впрочем, недоумение, переходящее в оторопь, – основное состояние российского гражданина в последние годы.

Прежде всего выяснилось, что множество соискателей думских мандатов имеют весьма смутное представление о своей частной собственности, гарантированной, между прочим, конституцией: кто-то про автомобиль забыл, кто-то про особняк, а кто-то, будучи включен в списки самых богатых людей страны, вдруг, оказывается, не имеет даже комнатенки в коммуналке, где голову преклонить. Эдакий бомж с ротой охраны и наручными часами, стоящими примерно столько же, сколько кремлевские куранты вместе со Спасской башней. Забывчивость, особенно непонятная рядовому налогоплательщику, у которого каждый рубль на счету.

Вообще-то в наше время провести предвыборную кампанию непросто. Это тебе не конец 80-х, когда неуспешного младшего научного сотрудника могли избрать депутатом просто за обидчивое выражение лица или какой-нибудь милый дефект речи. Сегодня все по-другому. Ежели ты беден, в политику лучше не соваться. Нет, конечно, можно вообразить Сокольники Гайд-парком и, подкарауливая в заснеженных аллеях запоздалых прохожих, обрушивать на них свою предвыборную программу. Однако такая политическая карьера может очень скоро завершиться в расположенной неподалеку, на берегу Яузы, психиатрической лечебнице. Для агитации, особенно если тебя никто не знает, нужны средства, и немалые. Но в таком случае очень трудно объяснить избирателям, откуда эти средства у тебя взялись.

Вся мощь нашей высокоталантливой журналистики в последние годы была направлена на то, чтобы убедить обывателя: честных денег в «этой стране» не бывает. Никто уже не верит в обещания типа: я добился благосостояния для себя – добьюсь, если выберете меня, и для вас.

Увы, в современной России нет ни одного сколько-нибудь заметного политического персонажа, про которого мы с вами не знали бы какой-нибудь гадости. Оплеваны все. Более того, сложилась ситуация, когда обвинения даже не принято опровергать. Отделываются обычно неопределенной ухмылкой (образцом в этом смысле является ухмылка В. Шумейко) и в крайнем случае ответными плевками в обидчиков. Я недавно прочитал в «Независимой газете», будто наливчатость «Яблока» во многом объясняется благосклонностью неких зарубежных финансовых структур. (Недаром же американцы называют свой Нью-Йорк «Большим яблоком»!) Ну, думаю, завтра Григорий Алексеевич даст им по независимой сопатке! Нет, не дал Григорий Алексеевич.

Кстати, Явлинский – один из самых загадочных российских политиков. Судите сами, он считает Лукашенко, желающего объединиться с Россией, нелегитимным президентом, и фракция «Яблоко» перед выступлением белорусского лидера покинула заседание Думы с брезгливостью вегетарианцев, попавших на праздник каннибалов. С другой стороны, Масхадов, желающий отделиться от России, для Явлинского – легитимный президент, и Григорий Алексеевич призывает вести с ним переговоры, замиряться, а потом, когда боевики, воспользовавшись перемирием и собрав силы, нанесут ответный удар по федеральным войскам, Явлинский, как водится, обвинит Кремль в гибели наших мальчиков и воззовет к мировой общественности! Вот такое Маленькое Яблоко посреди Москвы, которую за доверчивость впору именовать Большим Бананом.

Но вернемся к избирательной грязи. К любым наветам наши политики относятся, как я уже сказал, с чисто христианским смирением. Исключение, пожалуй, составляет только Ю. Лужков, с искренней обидчивостью отбивающий нападки Доренко, а тот уже близок, по-моему, к тому, чтобы заподозрить московского мэра в ритуальном поедании младенцев. И тут есть одна серьезная опасность. Всю минувшую неделю телевизор стращал нас баркашовцами, всю неделю Алла Гербер, как Кассандра, забредшая на берега Иордана, предрекала нам наступление фашизма. И мало кто задумывается о том, что при всеобщей замаранности эти парни в черной форме многим могут в самом деле показаться единственными избавителями от скверны, а «Спас» – настоящим спасением. Когда в стране не остается ни одного политика в белых одеждах, люди с надеждой начинают смотреть на тех, кто в черном. Так уже не раз бывало в мировой истории. И не надо все валить на русский народ. Экстремисты приходят к власти тогда, когда из политики уходит мораль, когда элита превращается в клоунов, кувыркающихся в грязи. Допустим, испаноязычный Доренко переберется в случае чего на жительство в Испанию, возможно, даже в один из тех особняков, которые он показывал в своих разоблачительных репортажах. А мы-то с вами куда? Нам-то – некуда!

Но давайте признаемся, и мы, граждане, потребители этой порочащей грязной информации, тоже притерпелись, пообвыкли. Так привыкают жильцы дома с окнами, выходящими на кладбище. Что же делать, если наши телевизоры, эти окна в мир информации, выходят на кладбище, где ежедневно хоронят честность, порядочность, здравый смысл, государственные интересы… А если бы мы вдруг возмутились, как тогда, в конце 80-х? («Ах, первый секретарь дал квартиру собственному сыну?! Долой КПСС!!») Что было бы? Ничего. Ибо любая критика сегодня рассчитана не на нас, представляющих собой как бы атомы общественного мнения. «Ах!» – воскликнули хором атомы – общественное мнение разверзлось и поглотило мерзавца. Разоблачения могут вызывать активный протест в обществе, когда оно еще достаточно благополучно. Среди людей, тысячами вываливавших на митинги в конце 80-х, голодных и безработных не было. Увы, человек не может одновременно бороться за выживание и за справедливость. Это обстоятельство очень тонко используется в современных избирательных технологиях. И весь предвыборный грязепад, по-моему, рассчитан совсем не на то, чтобы мы с вами, бледнея от омерзения, вычеркнули из бюллетеней те или иные фамилии. (Хотя, конечно, сделать это обязательно нужно!) Грязепад по сути рассчитан сегодня на реакцию одного-единственного гражданина России – Бориса Ельцина. Рассчитан на то, чтобы Борис Ельцин, содрогнувшись всем своим изболевшимся за державу сердцем, молвил: «Ну раз вы тут все такие грязнули и мерзавцы – останусь-ка я на третий срок. Пусть во власти будет человек, у которого хоть одна рука чистая!» Та, что держит ядерный чемоданчик…

2000

Отложенное возмездие

Борис Ельцин, проведший в отпусках и на бюллетене значительную часть двух президентских сроков, теперь на пенсии. В отличие от большинства престарелых россиян пенсии ему хватает. Даже остается – на охрану, бронированный лимузин, помощников и прочие милые экс-президентские прибамбасы. По сравнению с ним первый советский президент Михаил Горбачев ушел из большой политики, как благородный мужчина уходит из семьи, – со сменой белья и стопкой любимых книг. Не будь он «лучшим немцем» и лауреатом бесчисленных общечеловеческих премий, пенсионная судьбина его сложилась бы скудно и печально.

Однако вернемся к «царю Борису», о котором, по правде сказать, начали в предвыборной суматохе подзабывать. Так случается: болит, скажем, зуб – и весь мир умещается в изъеденном кариесом дупле, а вырвали – и через неделю даже не вспоминаешь об утраченном жевательном члене организма. Тем не менее коммунисты в парламенте ставят вопрос о том, имел ли право Владимир Путин гарантировать Борису Ельцину пожизненную юридическую неприкосновенность. Впрочем, это лишь обратная сторона вопроса: имел ли право демократически избранный глава государства «назначать» (или пусть даже объявлять) преемника? Спор на сегодняшний день бессмысленный, ибо у нас слова «право» и «править» являются однокоренными лишь для лингвистов, но не для политиков. Конечно, если рассуждать здраво, юридическая неприкосновенность – примерно то же самое, что дождевая непромокаемость. Мол, все люди, попадая под ливень, будут мокнуть, и только один человек благодаря соответствующему указу останется сух, как девица, последовавшая совету гигиенической рекламы.

Бред? Но именно таков нынешний «непромокаемый» статус экс-президента. Этот статус нелеп, бессовестен и… неизбежен. Вероятно, тот, кто в течение всех этих десяти лет сочувствовал моей антиельцинской позиции, удивится. А тот, кто не забыл, как еще в 1989 году в сатирической повести «Апофегей» я высмеивал всесоюзного борца с привилегиями, просто возмутится.

Но погодите возмущаться! Дозвольте слово молвить. Не следует забывать, что политическая безнаказанность на сегодняшний день, увы, – краеугольный камень нашего общественного устройства. И прежде чем выбить этот камень, надобно подвести под общество прочный фундамент, в противном случае вместо возрождения Отечества мы получим многолетнюю всероссийскую разборку, в результате которой пострадают, как всегда, наименее виноватые.

Конечно, хочется справедливости! Но справедливость – клинок обоюдоострый… Согласитесь: все свои ошибки и самодурства в отношении российского народа Борис Ельцин смог совершить только в результате той ошибки, каковую сам народ, замороченный продвинутой интеллигенцией, совершил, доверив ему бразды правления. Как будем карать народ? Пороть? А как наказывать интеллигенцию? Лишать свободы слова? А вдруг кто-то припомнит, что в высшие эшелоны власти Ельцина вывело все-таки не ЦРУ, а КПСС?! И что, объявим строгий выговор КПРФ – наследнице КПСС? Вынос Ленина из Мавзолея и внос Ельцина в зал суда по сути и возможным разрушительным последствиям – явления примерно одного порядка. Но ведь мы сегодня ведем речь о необходимости сплочения здоровых сил общества. Начнем консолидацию с распри? Уже было…

России сегодня нужна неотложная помощь, а нам предлагают неотложное возмездие. По-моему, в нашем случае гораздо уместнее отложенное возмездие. Да, бывает и такое. В истории тому множество примеров. Для бывшего политика самое страшное – собственными глазами увидеть, как без него страна живет богаче, спокойнее и честнее. Поэтому – за работу, господа и товарищи! Русское чудо лучше, чем русский бунт…

Канделябр – оружие творческой интеллигенции

Мало кто заметил любопытный факт: на недавних парламентских выборах представители творческой интеллигенции, включая и автора этих строк, провалились. Почти все. Несколько человек прошли по спискам, а это, согласитесь, более говорит об их партийной дисциплинированности, нежели о народном доверии. Могут возразить: «А Невзоров в Питере?» Невзоров, друзья мои, давно уже стал политическим бизнесменом и разрабатывает эфир, как говорится, открытым способом. Итак, оскудела Дума мастерами культуры. А ведь были времена – и наш парламент обилием говорливых знаменитостей напоминал телепередачу «Белый попугай».

Выходит, поумнел родной электорат и выбирает теперь исключительно людей государственных? Увы, это далеко не так: достаточно в Охотном Ряду и толстосумов, скупивших бюллетени, как некогда ваучеры, и засланных криминальных казачков, и многолетних парламентских сидельцев, у которых от постоянного лоббирования совесть превратилась в обмылок вроде тех, что лежат на раковинах в привокзальных сортирах. Их выбрали. На этот раз. А вот творческая интеллигенция получила, как говорится, полный отлуп.

За что? А за то, что в XIX веке называлось емким словом «подличанье». Еще свежо в памяти выдвижение В. Путина. Нет, в том, что нашего нынешнего президента, с которым связываются немалые надежды, поддержали артистические деятели, нет ничего зазорного. Вся проблема в том, как они это сделали.

Да, прилюдное сожжение очередного партбилета стало настоящим призванием многих мастеров. Вы помните знаменитую притчу Никиты Михалкова о хромом верблюде, который окажется впереди, если отечественный караван развернется и направит копыта в противоположную от реформ сторону? Вы все, конечно, помните! Так вот, случись невозможное – победи на тех выборах не Ельцин – на следующий день знаменитый режиссер объявил бы, что ценность верблюда определяется не целостью его конечностей, а интеллектом и что теперь, когда ловконогие либеральные верблюды завели Россию черт знает куда, настало время неторопливой мудрости, каковую злые языки выдают за хромоту…