Нужно отдать должное Гене. Он отнес меня в теплую машину, вызвал ДПС, даже термос с чаем где-то раздобыл. В тепле и спокойствии я стала понемногу приходить в себя.
– Вы уж простите меня Евгения Николаевна. Это я вас чуть не угробил, – повинился водитель.
– Сама виновата, – вздохнула я. – Черт меня дернул на встречку вылезти.
– А я начальника в аэропорт отвез и быстрее назад по срочному поручению. Вот и гнал как угорелый. А все вы виноваты…, – и с укором посмотрел на меня.
Чуть чаем не поперхнулась.
– А я-то тут при чём?
– Да вы как заявление написали, он с цепи сорвался. Все свои планы поменял. Встречи отменил, с советом директоров так по скайпу ругался, что мы с Еленой Васильевной думали – контора не выдержит. Потом сорвался в аэропорт, хотя в Германию должен был лететь только через неделю. Вот так-то…
Если я должна была впечатлиться, то, так и быть, впечатлилась…почти. На самом же деле мне было глубоко наплевать на господина немца и его планы. У меня своих проблем хватает, а теперь еще и прибавилось. Тоскливо посмотрела в окошко на свою Белочку. Хорошо, что она кредитная и КАСКО оформлено. Не придется ломать голову, кому продать почку на восстановление своей блондинистой подружки.
Голова продолжала кружиться, стало клонить в сон и я незаметно для себя отрубилась.
Правдива поговорка «не имей сто рублей, а имей сто друзей». На сто рублей я бы точно не организовала транспортировку своей покалеченной Белочки на место постоянной дислокации. Обо всем позаботился Андрей. Примчался по первому звонку, отвез меня в больницу – по скорой ехать я наотрез отказалась, вызвал эвакуатор и деньги брать не стал.
– Эвакуаторщик мой дальний родственник. Должен мне, как земля колхозу. Так что убери деньги и марш лечиться, – сказал юрист и сдал меня на руки врачам.
Ложиться в стационар я не хотела. Вот еще! Тут и есть всего пара царапин, синяков и сотрясение. Больницы же ненавижу всей душой. Она действует на меня угнетающе, а тут и так нервы не к черту.
Написала отказ под недовольным взглядом местного медперсонала, сграбастала в сумку все рекомендации по лечению.
– Ну я пошла?
– Постельный режим, девушка! Самое главное – постельный режим, – строго напомнила пожилая женщина в белом халате и покачала головой, глядя на мою вмиг повеселевшую физиономию.
Режим я честно соблюдала пару тройку дней, пока от попы не отлегло. Почувствовав себя лучше, сразу занялась делами насущными. Первым по списку был поиск новой работы, но его пришлось отложить, пока не сойдут все ссадины с лица. Поэтому решила заняться генеральной уборкой в своем личном малогабаритном пентхаусе.
Методичное перебирание вещей и влажная уборка с люстры до пола, как ни странно, благотворно повлияли на мое душевное равновесие. В конце второго дня я уже чувствовала себя спокойной как удав.
– Вот смотрю я на тебя и диву даюсь, – заметила моя младшая сестра, которая забежала на часок в гости.
– Это почему это?
– Парень предал, с работы уволили. Я бы на твоем месте в три ручья рыдала, – объяснила она и отправила кусочек большой плюшки в рот. – М-м-м, как вкусно. Рецептом поделишься?
– Васька я сама бросила, – поправила я, подливая себе кофе. – Больно нужен он был.
– Угу, и с работы сама уволилась?
– Сама, – вздохнула я.
Несколько мгновений мы молчали. Было слышно только, как Лина облизывает с пальцев шоколадную глазурь, а я пыхчу над кружкой.
– Мне немец предлагал поехать с ним в Германию, – наконец призналась я.
– А ты?! – сестра даже жевать перестала.
– Отказалась. Он место не только в его компании предлагал, но и в постели.
– Ну, ты, сеструха, даешь, – восхищенно выдохнула она. – А чего отказала-то?
Я только и могла, что пожать плечами.
– Женатый он. Да и не правильно всё это так-то.
– Я думала, скажешь, что он противный старикан, а тут – не правильно, – усмехнулась Лина.
– Не противный и не старый, – вздохнула я. – В том-то и дело.
Глаза сестры широко распахнулись.
– Он тебе понравился!
Сокрушенно кивнула и взялась за булочку. Лина подумала-подумала и сказала:
– А я бы всё равно поехала.
– Зачем? Чтобы потом страдать?
– А сейчас ты чем занимаешься? – прозвучал тонкий намек на толстые обстоятельства. – Да я тебя такой равнодушной ко всему в жизни не видела.
– Не правда! – горячо возразила я.
– Угу, – поддакнула Лина, утащив очередную плюшку. – Только ты в жизни булок не пекла. Тем более, когда на улице стоит такая чудесная погода.
Это и вправду был аргумент. Мне не оставалось ничего, кроме того, чтобы промолчать.
– Я побежала, а то муженек уже ужина заждался.
Она направилась в прихожую, по пути поправляя прическу.
– Если что надо, звони. И не грусти больше.
– Постараюсь, – пообещала я.
Как поднять себе настроение? Для практически любой женщины это очевидный ответ – шопинг! Одна беда – денег на карточке кот наплакал. Поэтому я закатала губу и, выудив из морозилки большую упаковку крем-брюле, завалилась на диван перед телевизором.
Мороженое оказалось божественно на вкус, и мое счастье было бы почти полным, если бы по телеку показали какую-нибудь хорошую комедию. Щелкая канал по второму кругу, неожиданно наткнулась на новости нашего местного канала. Взгляд зацепился за знакомый пейзаж, и сердце забилось с удвоенной частотой.
– Сегодня мы ведем репортаж из райцентра Аннинского района. Здесь с самого утра на площади перед администрацией собрались местные жители и организовали митинг против неправомерных действий местных органов власти, – с экрана вещала репортер.
Камера переместилась. Теперь была хорошо видна вся площадь, где и вправду собралась целая толпа людей. Кто-то с плакатами, кто-то с флагами. И в центре всей экспозиции большой бледно-желтый трактор с проржавевшим крылом. Глаза сами собой поползли на лоб, потому что трактор этот был отлично знаком. Лично на нем каталась. Но самым удивительным было не это. На крыше трактора стоял дед Сенин «Максимка», а хозяин с барским видом восседал на капоте в своих «парадных» штанах с лампасами и что-то жарко вещал по рупору.
Камера снова сменила обзор. На этот раз прошлась по плакатам. На них чего только не было: «Долой бандитов!», «Нет самоуправству!». Ощущение, что сельчане решили устроить, если не повторение Великой Октябрьской, то импичмент Главы администрации, однозначно.
Тут репортер перестала говорить, и включился звук на втором плане.
– Мы – пенсионеры, ветераны – жизнь и здоровье положили, чтобы освободить нашу землю от оккупантов. И что теперь? Нашу землю разворовывают, грабят и уничтожают. Причем свои – русские! Люди без стыда и совести! Даже в безвластные девяностые не было такого произвола! – голос деда Сени был зычным, властным, пробирал до дрожи. – Мы вышли сегодня протестовать против самоуправства и беззакония со стороны местных властей и требуем, чтобы главу района освободили от занимаемой должности. Потому что он вор и преступник!
Звук и камера снова переключились.
– По последним данным губернатор области поручил прокуратуре возбудить уголовное дело по факту порчи и хищения имущества местного сельскохозяйственного предприятия компании «Статус». И пока длится разбирательство, недовольство и возмущение местного населения набирают силу.
Репортаж уже давно закончился, а я так и сидела с застывшей на полпути ко рту ложкой с мороженым в полнейшем шоке от услышанного. Посидела так еще минуту и рванула к телефону, чтобы набрать Андрюху.
– Да, Жень, – услышала его немного уставший голос.
– Это что у вас там за революция происходит!? – заорала, как ненормальная, в трубку я. – И почему я узнаю об этом из новостей?
– Это не я, – мгновенно оживился друг. – Это всё старики твои затеяли. А народ так вдохновился, что вылилось всё это в…сама видела во что.
– И что теперь будет?
– Разбирательство с последующим увольнением и возбуждением как минимум двух уголовных дел. Так что радуйся, Евгения Николаевна, – теперь Виталию Ивановичу будет, чем заняться в ближайшие несколько лет. И поверь, твоего колхоза в списке дел значиться не будет.
– Зашибись, – только и могла выдать я.
– Угу, – поддакнул Андрюха. – Ты сама-то как? Полегчало? Работу уже искала?
– Д-да…
– Да – полегчало, или да – искала?
– Андрюх, не приставай ты со своими вопросами, – разозлилась я. – Не знаю! Ничего я не знаю!
– Ладненько, – хохотнул он. – Давай пока.
– Пока, – отозвалась я и сбросила звонок.
Перевела ошалелый взгляд на зеркало напротив, запустила руки в волосы и сказала своему отражению:
– Даже не думай, Женька! Даже не думай…
Глава 15
– Мурка! – в очередной раз рыкнула я на кошку. – Прекрати это завывание!
Упрямое животное не только не послушалось меня, но заорало пуще прежнего. Я не выдержала и запульнула в неё тапком. Попасть не попала, но напугала. Мурка спряталась под диваном и затихла.
Я шумно выдохнула, успокаивая расшатанные нервы, и тут же выругалась, потому что кошка снова начала истошно орать, только уже глубоко забившись в диван, где я ее не достану.
Мне осталось только пойти на кухню и выпить… Нет, не покрепче. Коньяк кончился еще на той неделе. А во всем виновата эта хвостатая вредительница. С тех пор как я забрала ее с деревни, она мне покоя не дает. Орет постоянно. Назад просится. И как объяснить кошке, что наш дом теперь снова в малогабаритной квартире? Вот-вот. Придется запастись терпением и подождать, пока ей самой не надоест или не охрипнет. Плохо одно – соседи уже какую неделю грозятся утопить Мурку, если они еще одну ночь не поспят. Странные они.
Я вот, например, сейчас на новой работе так устаю, что Муркины завывания ночью не слышу. Только и хватает сил, чтобы снять неудобную офисную одежду, колготки и упасть на расстеленный еще со вчерашнего вечера диван. А потом натянуть теплое одеяло до самого подбородка, подрожать под ним пару минут и, пригревшись, уснуть крепко и без сновидений.
Сентябрь в этом году выдался очень холодный. И поскольку до отопительного сезона было еще далеко, в квартире было холодно и неуютно. Пришлось принести от родителей обогреватель. Теперь в свободное от завывания время Мурка спала подле него, свернувшись в теплый клубочек.
Жизнь движется своим чередом. Работа – дом – работа. К слову, о последней. Я теперь работаю начальником отдела и не где-то, а в крутой строительной фирме. Попала туда на собеседование по чистой случайности и прижилась. Всё хорошо на новом месте. И зарплата выше среднего, и офис приятный. Один минус – смертельная, не по-человечески изматывающая скука. Работа сведена к сбору статистической отчетности. Операций много, и приходится часто задерживаться до позднего вечера, что не дает особо расслабиться. В общем, свое новое место работы я начинала потихоньку ненавидеть всеми фибрами души. Но благодаря ей я скоро смогу досрочно выплачивать кредит за Белочку, которую на днях забрала с ремонта.
На радостях собралась завтра смотаться в деревню, дедам помочь картошку выкопать, если погодка порадует. Я там уже с месяц не была.
– Если перестанешь выть, возьму с собой к бабе Вале, – сказала я кошке, как будто она могла меня понять.
Мурка притихла на мгновение и снова заорала. Я коротко вздохнула и достала из холодильника коробку с пирожными. Буду стресс заедать.
Утро следующего дня выдалось ничуть не теплее предыдущего. Над городом снова хороводом бродили мрачные тучи. Сначала меня посетила ленивая мысль забраться назад в кроватку под теплое одеяло, но совесть напомнила, что картошка стоит некопанная. Зря я, что ли, пол-лета ее полола на пару с Луганским? При воспоминании о нем кольнуло где-то в районе груди. Нет, не больно, неприятно и даже немного стыдно, перед самой собой.
Умылась, надела теплый свитер, удобные спортивные штаны и покосилась на мирно спящую Мурку у обогревателя. Полночи нервы мотала, а теперь дрыхнет без задних лап. Морда бессовестная! Посему, не особо церемонясь, схватила ее за шкирку и запихнула в переноску.
– Будет тебе сегодня твое кошачье счастье, – буркнула я и, подхватив небольшую сумку с вещами, поспешила на лестничную площадку.
Ехала почти два часа. После нашего с Белочкой эпического полета в кювет желание лихачить на дороге пропало надолго. Поэтому смиренно всю дорогу тащилась за фурами, потирая нывшую от напряжения шею. И когда из-за поворота показалась знакомая крыша, вздохнула от облегчения. Наконец-то добралась. Словно полторы тысячи километров намотала.
Припарковала Белочку у палисадника, с радостью отмечая его ухоженный вид, и поспешила в дом. Калитка оказалась не заперта. Толкнула ее кроссовком и тут же попала в стальные объятия ни кого-то, а Елены Васильевны.
– Женька!!! – как ненормальная заверещала она, продолжая тискать мою ошалелую тушку. – Вот, как чувствовала, что ты приедешь.
Тут же с другой стороны подлетел Андрюха.
– Смотри не придуши, – ворчливо бросил он Лене, а сам чуть не смел с дороги, выхватывая сумки. – Она нам еще живая понадобится.
– Я тоже рада вас видеть, – улыбнулась я друзьям и тут же подпрыгнула от знакомого баса.
– О, Евгения Николаевна! Вы как раз вовремя!
Это был Гена собственной персоной.
– Гена! – моему удивлению не было предела. – Ты-то тут что делаешь?
Парень нисколько не обиделся и широко улыбнулся.
– Как это что? Шашлык жарить собираюсь.
Больше спросить ничего не успела. Из дома не вышла, а скорее вылетела баб Валя и кинулась обнимать. Я только тихонько пискнула, и меня потащили в дом кормить.
– Нет, вы посмотрите на нее, – всплеснула руками баб Валя, когда я скинула свитер и осталась в одной футболке. – Совсем отощала.
Пока я мыла руки с дороги, старушка спешно накрывала на стол.
– Генка! – крикнула она с веранды. – Долго там еще твое мясо мариноваться будет?!
– Час. Не меньше, – послышалось в ответ.
– Ух, – фыркнула пожилая женщина. – Пока дождешься, от голоду опухнешь.
– Я технологию соблюдаю.
– Блюдет он… Давай костер разводи уже!
Я только усмехнулась про себя. У бабы Вали не сорвешься. В этом доме мужиков гоняли, гоняют и будут гонять.
– А где дед Сеня? – спросила, усаживаясь за стол.
– По делам они умотали куда-то не свет ни заря. А дома картошка не копана, – ворчливо заметила она. – Ты давай садись скорее. Ешь и рассказывай.
Окинула взглядом стол. От картошки шел густой аромат. Аппетитно пахла дежурная яичница на сале. У меня пошло обильное слюноотделение, поэтому дважды приглашать не пришлось.
– На-ка, отведай, – сказала баб Валя и налила в рюмочку с высокой ножкой густую наливку. – Малиновая.
– Так рано еще, – удивилась я.
– Это для аппетита. Пускай хоть кровь к щекам прилипнет. А то смотреть глазам больно. Пей-пей.
Осторожно поднесла рюмку к губам, посмаковала. М-м-м. Вкуснятина. Сделала первый глоток и тут дверь на веранду с шумом распахнулась, явив моему шокированному взору деда Сеню и Яна Петермана.
– Х-р-р, – из легких вырвался хрип, потому что я умудрилась подавиться наливкой.
Отчаянно закашлялась, и наливка потекла из носа. Боже как щиплет! Кто-то кинулся хлопать меня по спине. Я же, не видя ничего от слез, немного отдышавшись, прохрипела:
– Твою ж… Предупреждать надо было, – и бросила обвиняющий взгляд на баб Валю.
Та улыбнулась самыми уголками губ, хитро поблескивая глазами, и куда-то поспешила. Полагаю, за стаканом с водой.
Немного придя в себя, посмотрела на чинно восседавшего напротив немца и поняла, что стаканом воды тут не отделаешься. Нужно срочно искать дедову заначку с самогоном.
– Женечка! – обрадовался дед Сеня и кинулся тискать за плечи мою прифигевшую тушку. – Что же ты не позвонила? Не предупредила?
– Сюрприз хотела сделать, – ответила я и снова скосила глаза на блондинчика. – А на меня саму тут сюрпризы как из рога изобилия сыпятся.
– Это еще что! – заулыбался дед. – Мы тебе и не такое расскажем!
Мне стало уже становиться страшно от азарта в его голосе.
– Подождите, Арсений Александрович, – подал голос Ян. – Дайте ей в себя прийти. Женя наверняка устала с дороги.
Сказать в ответ ничего не успела. В комнату влетела баб Валя. Шикнула на мужчин, чтобы не мешали мне есть, и отправила немца в магазин. А тот, не поверите, попросил список! И вот этот милый мужчина, откликающийся на имя «Яша», – страшный и ужасный господин немец?
– Ущипните меня. Я точно не сплю? – пробормотала я, как только за немцем захлопнулась входная дверь.
– Ты ешь. Не отвлекайся, – посоветовала баб Валя.
Я послушно отправила в рот картошку и интенсивно стала работать челюстями, словно от этого нехитрого действа должно проясниться в мозгу.
– Пока ем, рассказывайте. Чего он тут делает? – округлила глаза и ткнула пальцем на то место, где только что сидел Петерман.
Дед Сеня засмеялся и ответил:
– Ох, Женька, даже и не знаю, как сказать. Живет он тут.
Моя рука так и застыла, не донеся вилку до рта.
– Как это живет? Ничего не понимаю.
В разговор вклинилась баб Валя.
– Чего тут непонятного? Пришел мой дед как-то со смены и говорит: «ты, мать, только не пугайся, но я немца в дом привел».
– А вы? – почти шепотом спросила я.
– А я чего? – фыркнула старушка, – Сначала хотела огреть окаянного сковородкой, но в руках оказалась новая для блинчиков, что ты подарила. Жалко ее стало. А потом поразмыслила, что не плохо это. Они живут, по хозяйству помогают. Деда моего в должности продвинули.
– Они? И Гена тоже?
– А куда ж ему деться? – хохотнул дед Сеня. – Михалыч-то гостиницу свою прикрыл. А бабки неохотно квартирантов-мужиков берут.
Я схватилась за голову от обилия новостей.
– С ума сойти, а что Петерман тут забыл? Зачем вернулся?
– Не за чем, а скорее за кем, – мечтательно протянула баб Валя.
– Ты когда уехала, мы посовещались и решили, что хватит сидеть нам на печи и бока пролеживать. Достали «Максимку», завели трактор и ай-да с транспарантами изверга выживать. Ух, и задали мы жару. Да так, что до самого президента слух дошел, – дед важно поднял палец вверх и выпятил грудь. – О, как!
Я нетерпеливо поерзала на лавке, не забывая усердно жевать.
– Ну и? Что дальше?
– А дальше выгнали нашего главу из хором взашей эти… как их…
– КГБ, – священным шепотом подсказала баб Валя.
– Да нет, – отмахнулся старик. – В общем, выгнали его, а работа в хозяйстве совсем встала. Директора нет. Денег нет. Электричество отключили, коровы не доеные, зерно на складе «горит». И никому ничего не надо. Еленушка, бедняжечка, так ругалась по телефону, что стены конторы дрожали. А потом через недельку немец твой прилетает. Весь взмыленный, как черт из табакерки. И понеслось…
Я поняла, что весь рассказ сижу раскрыв рот. Какие у них тут, оказывается, страсти-мордасти творились, пока я тухла в пыльном кабинете.
– В смысле «понеслось»? – переспросила я.
Дед всё же поднялся и, достав бутыль самогона, налил мою стопку до краев.
– Работа у нас закипела, Николавна. Немец твой у нас теперь и директор, и хозяин в одном лице.
– Это как так? – в полнейшем недоумении уставилась на пожилого мужчину. – Может вы что-то путаете?
– Вот и спросишь у Яшика сама, – елейным голоском подсказала баб Валя, подкладывая мне картошки. – Ты главное закусывай-закусывай.
В скором времени Ян вернулся из магазина с огромным пакетом. Молчаливо отнес его на кухню и пошел в спальню. Полагаю, переодеться.
Я вышла на улицу, где Гена уже дожарил небольшую порцию мяса для обеда на скорую руку. Помогла Лене накрыть на стол и пошла на речку. Развеяться, а заодно и успокоить расшатанные нервы.
На мостике было тихо. Полный штиль, но прохладно. Самое оно – копать картошку. Я присела на пенек подле старой ивы и поплотнее застегнула мастерку. Пока все обедают, можно бесцельно медитировать, наблюдая за неспешным колыханием водной глади.
Порылась в кармане и достала горстку семечек. Сижу. Грызу. А настроение не улучшается. Сердце начинает точить откровенная тоска. По лету, по солнышку, по призрачным мечтам, и наконец по мужчине, с которым у нас так ничего и не вышло….
– Почему грустишь?
Оборачиваюсь на голос. Буквально в трех шагах, вольготно облокотившись о дерево стоит немец и внимательно рассматривает меня.
– С чего ты взял, что я грущу?
– У тебя потухшие глаза. Раньше такого не было.
Я в ответ только неопределенно пожала плечами. Станешь тут потухшей с моей новой работой, чокнутой кошкой в малогабаритной квартирой в старой пятиэтажке.
Ничего не ответила. Только перекинула волосы на плечо, словно ими могла отгородиться от прожигающего взгляда мужчины.
– Хорошо, что ты приехала, – сказал он и присел рядом со мной на корточки, плечом к плечу.
Бросила быстрый изучающий взгляд на Яна – усердно гипнотизирует воду. Видать, тоже нервишки шалят. Небось, сильно его в жизни припекло, коли жить в деревню приехал. В старой хибаре, где нет элементарных удобств. Да еще после пентхаусов и загородных резиденций.
– Да неужели? По-моему вы тут и без меня неплохо справляетесь, – съязвила я.
– Плохо мы без тебя справляемся, – серьезно ответил Ян. – Возвращайся.
Ну, вот опять двадцать пять! Стерва внутри недовольно заворочалась и выдала:
– В «Статус» или в твою постель?
Ян повернул голову, и наши взгляды пересеклись на несколько мгновений. В холодных голубых глазах блондина не было ни злости, ни обиды. Даже обычного равнодушия и надменности там не было. В них плясали наглые чертики-смешинки, совершенно невообразимым образом меняя образ господина немца практически до неузнаваемости.
– Нет, Жень, – с мягкой улыбкой произнес он. – Возвращайся просто к нам… на работу. Зарплату большую не обещаю. Туго сейчас со средствами. Зато поле деятельности хм… – он замялся, не зная, как лучше подобрать слова, – грандиозное.
– В одну реку нельзя войти дважды, – философски изрекла я. – Ян, скажи честно – зачем ты приехал?
– Жить.
Я тупо посмотрела на него, пытаясь найти скрытый смысл этого простого слова.
– В смысле «жить»? Как это?
– Просто, Женя. Жить нужно там, где тебе комфортно. Мне, как оказалось, хорошо здесь.
Или я чего-то не догоняю. Или у Яна крыша малость продырявилась. Может, он головой повредился, когда в речку падал после моего незабываемого хука справа?
Видимо, моя физиономия была слишком красноречива и сдала с потрохами все мысли.
– Нет, я не сошел с ума, – усмехнулся блондинчик. – Видишь ли, я много переосмыслил за последнее время и решил не тратить годы впустую, а изменить жизнь к лучшему.
У меня вырвался ехидный смешок.
– Угу. Как же. Еще скажи, что с женой развелся.
– Пока нет. Процесс это не быстрый и сложный.
Мне вот сейчас кажется или у меня что-то со слухом? Может это я слегка того…
– А как же компания? – сипло выдавила я.
– Ты еще не поняла?
Я покачала головой. Немец тяжко вздохнул и ошарашил признанием:
– Жень, я там больше не работаю.
Тут до меня начал доходить смысл всего происходящего. Я вскочила на ноги и поспешила к дому. Наверняка все уже пообедали. Пора браться за лопаты.
Ян невозмутимо двинулся следом за мной.
Идем, молчим. И только на подходе к задней калитке я резко оборачиваюсь и говорю:
– Конечно, можно предположить, что после нашего незабываемого путешествия с Василичем ты весь мозг пропил и решил обосноваться в России, но почему здесь? И самое главное, почему у моих дедов? Ты же знал, что я все равно буду сюда приезжать?
Петерман грустно улыбнулся и признался:
– Стыдно сказать, но после покупки твоих полуразвалившихся коровников, я остался практически нищим.
Глядя на мое растерянное лицо, блондинчик с самым серьезным видом добавил:
– Знаешь, я никогда не думал, что кучи навоза могут стоить целое состояние.
С картошкой мы управились на удивление быстро. Хотя чему я удивляюсь? Такой-то толпой. Один Гена чего только стоит. Сразу видно, что сам вырос в деревне. Орудует лопатой не хуже любого узбека на стройке.
Монотонное выбирание клубней из земли, как и любая другая работа, успокоила меня. Позволила не торопясь все обдумать и сделать определенные выводы. И не важно, что новости, свалившиеся как снег на голову, отправили в недолгий психологический нокаут. Важно, что жизнь-то, похоже, налаживается. И все благодаря самому непредсказуемому из всех людей, которых я знаю.
Кстати о нем. Работает себе наравне со всеми, и вид у него довольный-довольный. Словно из земли выгребает не картошку, а драгоценные камни. Вот, что с людьми делает тоска зеленая.
Сдается мне, совсем Яна супруга запилила, коль он от нее в Россию удрал. Иных причин и не может быть. Другим пусть рассказывает про внезапное озарение и прочую чушь. Ни один нормальный мужик не дернется с насиженного места, пока совсем не прижмет. Они слишком ленивы для этого.
– Так, заканчивайте и умываться, – скомандовала баб Валя. – Женя, пошли, поможешь мне.
Я послушно поспешила за старушкой накрывать на стол.
– Ну что? Поговорили? – накинулась с расспросами на меня она сразу же, как только захлопнулась дверь веранды.
– Угу, – промычала в ответ и залпом осушила кружку с холодным компотом.
– И?
Я помыла руки в тазике с чистой водой, ополоснула лицо. Б-р-р, освежает.
– Предложил вернуться.
Глаза у баб Вали заблестели, а сморщенные губы растянулись в улыбке.
– Я так и знала, что Яшик из-за тебя приехал, – она даже захлопала в ладоши и тут же грозно добавила: – Ох, Женька, смотри еще одного жениха не упусти, а то Васю уже прохлопала.
Вот как ей объяснить, что не за мной Петерман вернулся.
– Баб Валь, да мы с ним толком-то и не знаем друг друга. Какой жених? – почти простонала я.
Но старушка показала мне кулак и выдала:
– Ты не спорь, а иди лучше причеши косы. А то ходишь лахудрой.
Тут же запустила руки в нечесаные лохмы и достала с макушки жухлый листик. М-да. Спорить не стала и поплелась за косметичкой. На пороге обернулась и спросила:
– Баб Валь, а с чего вы решили, что Ян за мной приехал?
Она сдавленно усмехнулась, от чего звук стал похож на кряканье.
– Все-то ты знаешь. Всем помогаешь, но дальше своего носа не видишь.
Она сделала три шага по направлению к окну и отодвинула шторку.
– Иди, глянь-ка, чего он тут удумал.
Посмотрела ей через плечо и обомлела. Впритык к веранде был залит свеженький фундамент. И как я его не заметила, когда подъезжала к дому?
– А здесь котел повесили, – похвалилась она и открыла дверь кладовой.
И вправду там висел новенький газовый котел. И газ уже подвели. Когда только успели?
– Как приехал, сразу решил ванную пристроить. Переживает, как же Женечка будет тут зимой жить и без горячей воды.
– Это он о себе переживает, – буркнула я.
Баб Валя весело покачала головой и поманила рукой на улицу. Чую, сюрпризы сегодня никогда не закончатся. Всё это уже начинает порядком раздражать.
– Что там еще?
– Пошли-пошли, – поманила рукой женщина.
Мне осталось только мученически простонать и поплестись следом.
– Наша Зинка давно хотела с детьми разъехаться. Да только кто на ее халупу позарится? А сноха ей всю плешь проела. Все соки попила. Жили как кошка с собакой. От того и сын не в почете ходил.
Хотела спросить причем тут соседка Зинка со своей халупой, но не успела. Баб Валя по-хозяйски толкнула соседскую калитку и как заорет на все улицу:
– Рафик!!!
В следующую секунду раздался звон, затем скрежет метала, чей-то вопль и отборный русский мат. А еще через несколько мгновений из-за угла старенького домика выскочило два заспанных, лохматых гастарбайтера в робах. У одного в руках была совковая лопата, у другого ведро. Видимо, что успели спросонья схватить, для создания бурной деятельности. Прямо Равшан и Джамшут собственной персоной.
Баба Валя мазнула недовольным взглядом по этой сладкой парочке и, уперев руки в бока, приняла воинственную позу.
– Опять спите, лодыри! Почему калитка не заперта. Заходи кто хочешь! Бери что хочешь!
Судя по круглым как блюдца глазам, им ее запирать и в голову не приходило.
– Инструмент-то казенный! – напирала старушка. – Пропадет, как рассчитываться будете? А?! Быстренько отправлю вас в родной Узбекистан без зарплаты!
Видать, дома без денег их ждет настоящее харакири по-узбекски. Потому что они в два голоса, перебивая друг друга, кто как может, стали заверять «начальницу», что не виноваты они. И так быстро они говорили, что ничего было не понятно. Баб Валя раздраженно похлопала себя по бедру и резко скомандовала:
–Хватит! Давайте, показывайте, чего наработали. Поглядим, за что я вас музурбеков кормлю.
Узбеки мысленно попрощались с баб Валиными харчами. Пустили скорбную слезу по щам, жареной картошечке и дружно поплелись с убитым видом вглубь двора.
Баб Валя жестом поманила меня идти с ними. Я же с любопытством вертела головой. Уже было ясно, что узбеки тут что-то строят. Вон и стройматериалы у них имеются.
– Жорик – Зинкин сын – еще лет пять назад дом новый строить собирался, – рассказывала баб Валя, пока мы шли, – но как-то не заладилось. То ли денег не хватало, то ли руки не из того места выросли. Залил он фундамент и бросил.
Мы обогнули старый дом соседки, и за зарослями малины и крыжовника показался тот самый фундамент, только уже с выложенными наполовину стенами из желтенького облицовочного кирпича.
Пока я рассматривала строение, баб Валя торжественно выдала:
– Вот Яшик и прикупил у Зинки ее развалюху. А на фундаменте дом себе решил строить.
Сказала и поглядывает на меня выжидающе. А я что? Смотрю на все это великолепие, и как-то стремно становится. М-да. Серьезно немец подошел к смене дислокации. Я бы даже сказала фундаментально.
– Понятно, – сухо выдавила я и поплелась назад.
Баба Валя поспешила за мной.
– Женя? Ты чего?
Я поежилась, сунула руки в карманы.
– Устала. Слишком…много навалилось. Пойду, наверное, прилягу ненадолго.
Узбеки, жутко обрадованные нашим поспешным уходом, трусцой поскакали к калитке. Один даже галантно ее открыл, провожая нас с вежливым оскалом.
– Завтра приду и проверю, работнички… – грозно предупредила баб Валя напоследок.
Думаете мне дали поспать? Как бы ни так. Только я с тихим стоном блаженства пристроилась на диване в обнимку с подушкой, прикрыла глаза и сознание начало уплывать в заоблачные дали, кто-то начал очень настойчиво трясти мое плечо. Замутненный разум сразу определил сего индивида, как смертника, и с трудом приказал векам разлепиться. Не смертник….Смертница.
– Женька, проснись, – с паникой в голосе почему-то прошептала Елена Васильевна. – Проснись, мать твою за ногу.
– Маму попрошу не трогать, – сонно пробурчала я и отвернулась к стенке.
Но от подруги оказалось не так просто отделаться.
– Проснись, говорю тебе!
– Ну что? Пожар, наводнение, землетрясение? Разбудишь, когда закончится.
– Нет! – жарко выдохнула Лена. – Мне Андрей предложение сделал!
Пришлось повернуться и заставить себя сфокусировать взгляд на лице девушки. Она тут же ткнула мне в нос руку, на которой красовалось колечко.
– Вот! Смотри, какое красивое.
Я тяжко вздохнула и села.