Шут, Маг, Цирк и его душа

– Не всегда нужно сразу останавливаться, – рассудительно продолжал тот. – Порой дожать нужно. Зачем ей было тебя останавливать-то…

Ксения пожала плечами. Её вдруг немного отпустило, забылись тревожные мысли, будто бы слова отца были той самой соломинкой, за которую она могла уцепиться, чтобы не утонуть в неприятных размышлениях.

– А сам ты что думаешь? – почти робко спросила она, мысленно сразу же приготовившись огрызнуться, если почувствует намерение обидеть или унизить.

– Ты сегодня хорошо работала, только, видимо, ты уставшая. Не выспалась, дочь? – Виктор чуть улыбнулся, примирительно и как-то особенно беззащитно.

– Не выспалась, – повторила за ним Ксения.

– Бывает, – успокаивающе погладив её по руке, Виктор отвёл взгляд. – Ты лучше домой, отдохни.

– Па, – Ксения снова остановилась. – Ты передай Валентине… Павлу… Я извиняюсь.

Они стояли в коридоре, и лампы в очередной раз мигнули, свет стал тусклым, как в ночном поезде. Виктор вгляделся в глаза дочери и кивнул.

– Я передам, конечно. Тебе ведь нездоровится. Два дня уже.

Ксения удивлённо взглянула на отца, едва подавив возглас «Откуда ты знаешь». Ей и правда было нехорошо последние дни.

– Спасибо, – шепнула она. – Я за зонтом…

И поспешила скрыться за дверями раздевалки. Внезапно понять, что отец приглядывает за ней так же, как когда-то в детстве, было и радостно, и грустно.

– Почему же ты раньше мне ничего не показывал, папа? – спросила Ксения в пустоту.

Её зонт стоял у стены, раскрытый. Он ещё даже не высох до конца. Но оставаться в цирке Ксения больше не могла, ей хотелось под ливень, в свежесть и ветер. Только чтобы голова перестала кружиться от смеси эмоций, которые в последнее время совсем вышли из-под контроля.

Проводив дочь до выхода, Виктор вернулся в зал. Некоторое время он наблюдал за тренировкой акробатов, выжидая удобный момент. Задумавшись, он внезапно вспомнил, как Валентина работала с Анастасией. Настя была чуть выше, Валентина крепче и коренастей, одна любила длинные волосы, вторая стриглась под мальчишку. Они были словно слеплены из разного теста – очень воздушная Анастасия и крепко стоящая на земле Валентина. Может, в этом тоже кроется причина разногласий Савельевой и Ксении? Ведь девочка так сильно похожа на мать. Павел вот тоже крепкий, у него совсем другой подход к работе… В этот момент Валентина заметила взгляд Виктора. Он кивнул ей, приглашая отойти. Старшие Савельевы отпустили молодёжь передохнуть и подошли ближе.

– Ксюшу домой отправил, – пояснил Виктор в ответ на вопросительные взгляды.

– Плохо себя чувствует? – понимающе переспросила Валентина.

– Да, – он отвёл взгляд. – Вот, просила передать, что извиняется.

– Да ничего, – Павел взглянул на жену. – Нервы у всех сдают порой.

– Она волнуется, всё о сольнике мечтает, – Виктор вздохнул. – Наверное, хочет хоть так к матери ближе стать…

– Тяжело ей без Насти, – Валентина мягко коснулась плеча Виктора. – Ты не переживай, Вить. Мы же всё понимаем. Девочке хочется чего-то достичь, хочется признания. В конце концов, она молодая ещё, кто из нас в её возрасте об этом не думал.

– Наверное, – Резниченко на самом деле никогда не думал о славе или признании. Ему хотелось совершенно другого. Но поручиться, что именно его точка зрения верная, он бы не смог. Валентине-то, может, было виднее.

– Завтра пусть приходит, как обычно, – вмешался Павел. – Я с ней поработаю. Мне кажется, я знаю, что ей посоветовать.

– Передам. Спасибо, ребята, – Виктор отошёл к Степану, устроившемуся на скамейке.

– Что, домой отправил? – спросил тот почти сразу же. – И верно, ей сегодня лучше бы отлежаться.

– Боюсь, что душа этим не лечится, – Виктор растерянно посмотрел в сторону акробатов. – А мне кажется, у Ксюши именно она болит.

Степан ничего на это не ответил, только головой качнул, вспомнив: «Маленькие детки – маленькие бедки»…

Дмитрий так надеялся переговорить с Ксенией, возможно, расспросить её, что всё-таки случилось, но той не оказалось в зале, когда он заглянул туда под каким-то благовидным предлогом. Уйти сразу Морозов не мог, слишком уж ему хотелось хотя бы издали соприкоснуться с акробатикой. Вспоминая, как он сам отрабатывал трюки, Дмитрий прислонился к стене у двери и заворожённо наблюдал за работой Савельевых.

Пусть смотреть, как другие делают то, что тебе уже недоступно, было немного грустно, но всё-таки Морозов словно отрывался от земли вместе с другими акробатами, почти чувствовал, как слаженно работают мышцы, как покоряется сложный приём…

– Эй, Дима, – прервал его размышления Геннадий. Его тренировка начиналась позже, чем у других.

– Привет, – отозвался Морозов, пожимая ладонь эквилибристу.

– Что, мечтаешь? – Дикий кивнул в сторону акробатов.

– Да вот, помаленьку, – Дима смущённо улыбнулся.

– А я вот думаю, что в новом сезоне этакого показать, да никак всё… – Геннадий взъерошил волосы. – А что это Ксении не видно?

– Она, видимо, приболела, – Дима нахмурился, он всё ещё волновался за девушку.

– Бывает. Пятый день льёт без продыха, тут и простыть недолго, – Дикий кивнул клоунам, сидящим на скамье. – Ладно, пойду, что ли, делом займусь.

– А ты не был у Аркадия случайно? – спросил Дима. – Может, он хоть тебе что-то сказал по поводу нового шоу?

– Был, только мы чуть повздорили, – Геннадий усмехнулся. – Насмотрелся он на канадские цирки, теперь пытается их технический уровень нам приписать. Вот только у нас таких снарядов нет. Поговорили…

– Понятно, – Морозов не стал вникать в подробности. – Ну ладно, работай.

– Да уж, – и Дикий пошёл прочь.

Дима проводил его взглядом и тихонько выскользнул из зала. Растревоженные переживания снова принялись терзать его. Прикинув, сколько ещё осталось сделать, Дмитрий отправился в буфет: у него нашлось свободное время, чтобы выпить чаю.

Екатерина Марковна встретила добродушно, но почти сразу заметила – что-то не так.

– Ты чего, Димка, нос повесил? – спросила она, ставя перед ним чашку.

– На тренировку акробатов смотрел, – признался Морозов.

– И что там, на арену захотелось или с Ксенией проблемы? – Екатерина облокотилась о стойку, рассматривая Диму особенно внимательно. – Уверена, что второе.

– И то, и другое, помаленьку, – Морозов вздохнул. – Смотреть, как другие тренируются, и приятно, и больно. А Ксения вот приболела сегодня.

– Не травма? – озаботилась Марковна.

– Нет, вроде ничего такого, – вздрогнул Дима. – Домой её отец отправил. А раньше она такая расстроенная выскочила из зала…

– Да она сейчас всё время как не в себе, – Екатерина вздохнула. – Да ты пей, чего чай студишь. Посмотрим, может, ремонт этот кончится и всё в норму придёт?

– Может, и так, – Дима послушно отпил глоток. – По крайней мере, очень надеюсь на то.

Екатерина Марковна кивнула, бросила взгляд в сторону залитого дождём окна.

– Ишь, как льёт, – вырвалось у неё. – Стихия какая.

Дмитрий посмотрел в ту же сторону и вспомнил вдруг такой же июньский день.

Они вместе с Ксюшей сидели у окна и смотрели, как дождевые струи взбивают в луже крупные пузыри.

– Смотри, как шампунь, – удивилась Ксения.

– Да, – согласился он. – Почему не каждый дождь так?

– Не знаю, – протянула Ксения.

Полчаса назад они под присмотром родителей кувыркались на матах и у Ксении выбились волосы из косы. Теперь в электрическом свете вокруг её головы вспыхивал ореол.

– Ты как ангел, – сказал тогда Дима, едва это заметил. Она смущённо хмыкнула.

– Нет, мама моя – ангел. Она летать умеет.

Дима обернулся: Анастасия Резниченко как раз отрабатывала трюк на трапеции.

– Ты тоже будешь летать, – уверенно заявил он своей подруге. – Обязательно будешь.

Ксения скромно пожала плечами, но в глазах её читалась уверенность.

Куда вот только она подевалась сейчас?

Вынырнув из своих воспоминаний, Дмитрий быстрыми глотками допил остывший чай. Екатерина лишь качнула головой.

– Пора мне, – Морозов поднялся.

– Зайдёшь вечерком? – Марковна взяла в руки пустую чашку.

– Может, если дел каких не привалит.

Проводив его взглядом, Екатерина Марковна только вздохнула. С начала июня ей было тревожно. Странное смутное беспокойство накатывало, как волна, и она всё не могла понять, в чём же дело. Может быть, конечно, всё объяснялось просто – всегда тяжело видеть, как меняются привычные порядки. Но всё-таки Екатерина не хотела отмахиваться от своих ощущений только по этой причине. Нет, ей казалось, что затевается что-то совершенно необычное. Похожее она чувствовала около десяти лет назад, только сейчас было уже так трудно ворошить подробности.

Не тогда ли пропала мать Ксении?..

Припоминая, Екатерина Марковна механически натирала чашку губкой. Чёткие картины всё никак не приходили. Казалось, маячила важная деталь в этой истории, но совершенно нельзя было понять – какая.

Дождь за окном всё шуршал и шуршал, как будто тысячи людей шептались в цирке, где погасили свет перед началом представления…

Глава 5. Тройка пентаклей

Аркадий немного нервничал. Сегодня Иван Фёдорович собирался представить его спонсорам, чтобы они могли вместе обсудить наброски сценария. Это была крайне важная встреча, и Медведев всё никак не мог представить, как будут развиваться события. Он уже сменил два галстука и всё ещё не решил, стоит ли вообще одеваться столь официально. Листы с намётками сценария, распечатанные в трёх экземплярах буквально полчаса назад, рассыпались по столу, и нужно было ещё собрать их в аккуратные папки.

Звонок телефона заставил Медведева вздрогнуть. Подхватив мобильный, Аркадий зажал его плечом и ответил:

– Да?

Одновременно он попытался всё-таки застегнуть рубашку как следует.

– Аркадий Анатольевич? – Иван Фёдорович всегда говорил подчёркнуто вежливо, хотя по имени-отчеству к Аркадию не обращался более никто.

– Да-да, я скоро буду, – взволновался Медведев, пытаясь сообразить, уж не опаздывает ли он на встречу.

– Не торопитесь, – директор шумно вздохнул. – Спонсоры задерживаются часа на полтора, вы не спешите.

– А… Спасибо, – Аркадий стянул с шеи галстук. Ему показалось, что этот чересчур ярок. – Я подъеду.

– До встречи, – тут же повесил трубку Иван Фёдорович.

Бросив телефон обратно на стол, Медведев снова взялся сражаться с галстуками. Перенос времени встречи его только нервировал. Проговаривая себе под нос официальные фразы, которыми планировал начать беседу, Аркадий всё время мысленно возвращался к уже написанному плану выступления, взвешивая, насколько оно вышло сильным.

У него был небольшой опыт работы, а с цирковыми сценариями и вовсе маленький, но он подошёл к делу основательно и серьёзно. За последний месяц он пересмотрел столько записей цирковых выступлений, что до сих пор удивлялся, как голова не пошла кругом. Воображение, конечно, могло нарисовать и более интересные вещи, но предстояло учесть подготовку труппы и материальное оснащение цирка. Не во всё спонсоры будут готовы вкладываться. Сколько идей из-за этого пришлось набросать только для себя!

Остановившись наконец на тёмно-синем галстуке, Аркадий взглянул на себя в зеркало и внезапно успокоился. Такое с ним бывало, когда он приходил к убеждению, что сделал всё возможное в имеющихся обстоятельствах.

Рассортировав листы по папкам, Медведев захватил ключи от машины и вышел из дома. День снова выдался дождливый, Аркадий даже накинул куртку, чтобы спрятать под ней драгоценный материал, пока не добежит до автомобиля.

Пожалуй, самое главное, что он понял за этот месяц – работа с цирком была не очередной подработкой ради денег. Этот мир захватывал его, притягивал и манил. Наверное, потому он так желал, чтобы высказанные им идеи всё-таки были приняты. Аркадий успел познакомиться с труппой, с кем-то ближе, с кем-то только поверхностно, но уже и этого хватило, чтобы понять – здесь ему и хочется работать не в течение одного сезона, а долго, пока не будут реализованы самые смелые идеи.

Проскочив по двору под моросящим дождиком, Медведев сел в машину, бросив папки на переднее сиденье. Прежде чем выехать со двора, он вспомнил, как буквально вчера беседовал с Владом, говорил с ним о жонглировании и как можно совместить номера, чтобы это было и зрелищно, и не вызывало затруднений у зрителя. Улыбнувшись, он мысленно пометил, что надо бы попросить у Ивана Фёдоровича созвать весь коллектив для обсуждения сценария. Разговор с Владом показывал, что у труппы тоже немало интересных идей.

Иван Фёдорович ещё раз осмотрел кабинет. Сегодня ему хотелось произвести особенно хорошее впечатление, иначе многим планам будет не суждено сбыться. Аркадий обещал подъехать с минуты на минуту, и Коткин втайне порадовался, что взял именно этого человека. Можно было предложить работу кому-то поопытнее, вот только в парне чувствовался какой-то внутренний запал, драйв, а именно это хотел привнести Иван Фёдорович в подначальный цирк.

Никто из труппы не знал, что Коткин присутствовал на финальном представлении. Влюблённый в цирк, он наслаждался зрелищем как ребёнок, впервые увидевший огни манежа. Но после пришло время для серьёзного анализа. Все пометки, которые он сделал по следам того вечера, Иван Фёдорович отдал Аркадию. Было интересно, как тот станет работать с полученной информацией. Медведев не разочаровал, почти сразу предложив довольно элегантные решения для некоторых проблем. Однако полноценного эскиза будущего сценария Иван Фёдорович ещё не видел, потому так обрадовался, что Аркадий собрался приехать заранее – оставалось время на изучение бумаг.

Переставив стаканы с места на место и расправив не особенно нуждавшуюся в этом салфетку, Коткин глянул на окно и почти с раздражением закрыл жалюзи. Льющий дождь порядком надоел, Иван Фёдорович даже поймал себя на мысли, что его мерный шорох по стеклу помешает нормальной беседе со спонсорами.

– Иван Фёдорович, – дверь кабинета приоткрылась, заглянул Кирилл Пашков, сейчас именно он следил за действиями наёмной бригады, ремонтирующей холл.

– Да, – кивнул Коткин. – Что-то случилось?

– Я подумал, может, лужу смести ту, что под дверями растеклась боковыми? – Кирилл всё-таки вошёл, но было заметно, что он робеет под взглядом директора. – Спонсоры же приедут.

– Ну, если она снова налиться не успеет, – с сомнением в голосе протянул Иван Фёдорович. – А нельзя как-нибудь…

– Можно сегодня через холл провести, – просиял Кирилл. – Там, конечно, не убрано, но зато видно, как работа идёт.

– Да уж, это и лучше будет, – кивнул Коткин. – Я выйду встречать, ты не волнуйся, скажи ребятам, чтобы там подмели чуток.

– Всё сделаем, – и Пашков выскользнул из кабинета.

Иван Фёдорович качнул головой. Его приятно удивляло, что даже работники сцены были так влюблены в цирк, и не только в представления, но и в здание, как будто действительно считали его в каком-то смысле домом. И от этого внутреннего убеждения у цирка появилась особая атмосфера. Подобного Коткин раньше не чувствовал практически нигде. Некоторое время он работал в другом цирке, больше сконцентрированном, конечно, на разъездах по стране, и такого отношения у той труппы просто не замечал. Теперь он будто бы обогревался от тепла чужого камина, и ему очень хотелось сделать этот мир своим.

Аркадий появился через полчаса. Он был немного растрёпан, а в волосах поблёскивали капельки воды, но выглядел, как и положено, прилично. Даже при галстуке. Это Ивана Фёдоровича порадовало – краснеть за сценариста перед спонсорами не придётся.

– Вот наброски сценария, – почти сразу начал Медведев. – Вы бы посмотрели, Иван Фёдорович.

– Да-да, очень хорошо, – Коткин сел за свой стол и принялся вчитываться в расписанные Аркадием предложения.

Медведев между тем оглядел кабинет, тоже переставил стаканы, потом разлил по ним воду. Видимо, так он пытался унять собственное волнение.

Краем глаза Аркадий следил за реакцией директора. Он был готов тут же внести какие-то правки и даже распечатать документы заново – благо, в соседнем кабинете для этого было всё необходимое. Но Ивану Фёдоровичу предложения нравились, он кивал головой и иногда чуть заметно улыбался.

– Ты даже клоунам нашёл достойное место, – заметил он, подняв голову.

– Да они же тут матёрые, программу не испортят, – чуть смущённо отозвался Аркадий, ещё не до конца уверенный, что его идеи действительно понравились.

– Да, – Коткин перевернул страничку. – Надеюсь, не только мне это понравится.

Аркадий едва не выдохнул: «А уж я-то как надеюсь», но вовремя сдержался. Ему не хотелось показывать свою неуверенность: если уж он и не мог скрыть её полностью, то не стоило демонстрировать и насколько сильно он сомневается. Напомнив себе, что сделал всё, от него зависящее, Медведев сел наконец за длинный стол, почти на то же самое место, где расположился в вечер первого знакомства с труппой. И тут же вспомнил, что хотел попросить.

– Иван Фёдорович, – начал он неловко. – Ко мне на днях подходил Влад Беленький. У него были интересные идеи для новогоднего представления. Вот я и подумал…

Но Аркадия прервал звонок мобильного. Директор тут же схватил телефон, поспешно отвечая:

– Да, Роман Валентинович, я. Да-да, подъезжайте, конечно.

Медведев растерянно взглянул на внезапно вспотевшие от волнения ладони. Скоро всё решится.

– Сейчас будут. Я встречу, Аркадий, – с воодушевлением в голосе сообщил Иван Фёдорович и стремительно вышел из кабинета.

Оставшись один, Медведев быстро пробежал сценарий глазами. Всё-таки ему было, что предложить, и это хоть немного, но успокаивало вновь проснувшуюся неуверенность.

Роман Валентинович был человеком, не склонным к сентиментальностям. Он не особенно любил цирк, для него на первое место выходили затраты и доходы. Подчинённые недаром поговаривали, что он и сны видит сплошь из цифр, диаграмм и отчётов. Взяв в команду такого человека, Михаил Андреевич был спокоен – любое предприятие принесёт прибыль. Даже цирк.

Себе Михаил, напротив, не доверял. Он знал, что в силу возраста стал более мягким, его легче было уговорить на авантюру. Предложи тряхнуть стариной или расскажи о чём-то из лет давно минувших – и пожалуйста, вот он уже подписывает финансовые документы. Цирк же был самым приятным детским воспоминанием, и бороться с собой Михаил Андреевич не мог. Осознание, что вся эта красота будет теперь кормиться с его ладони, как дивная птица, было слишком приятно. Вот Роман на такое не падок, он сохранит трезвый ум, и стоит только Коткину предложить что-то неподходящее, тут же заметит.

Когда машина подъехала к зданию цирка, дождь всё-таки закончился, сквозь тучи то и дело пробивалось солнце. Михаил Андреевич счёл это добрым знаком. Его молчаливый партнёр на такие мелочи, конечно, внимания не обращал, зато заметил другое.

– Встречают нас, – сказал он негромко.

– А, Иван Фёдорович, – улыбнулся Михаил, и вышел из автомобиля первым, радушно протягивая руку.

Пока Коткин и Анисимов радостно обменивались приветствиями, Роман хмуро оглядел здание, точно подмечая, где могут случиться внезапные траты. Пожимая ладонь директору, он сразу сказал:

– Зданию покраска понадобится?

– Скорее всего, – кивнул Иван Фёдорович. – Смету я вам предоставлю, сегодня уже готовы предварительные бумаги… Но мы же сейчас о другом говорить собирались. Пойдёмте.

Роман неопределённо хмыкнул. Ему цифры не только были ближе и понятнее, но и совершенно не хотелось менять их общество на погружение в цирковой мир. Когда он последний раз был на подобном представлении, Колядов уже не помнил, а последний цирк, о котором он слышал, был Дю Солей. И зрелище Роман на самом деле представлял себе плохо, зато помнил цену билетов на канадских гостей.

– Вот, холл мы уже начали приводить в порядок, – говорил тем временем Коткин. – Тут, конечно, ещё не закончены работы, но уже можно понять, как оно будет.

– Да, хорошо будет, – покладисто согласился Михаил Андреевич. – Вот ещё тут зелень развести… Или попугаев каких.

Роман Валентинович слушал предложение старшего партнёра, мысленно переводя их на понятный язык. Он даже вытащил смартфон, тут же набросав себе заметку, чтобы ни о чём не забыть.

Иван Фёдорович заметил эти манипуляции и немного напрягся. Если вести дела с Михаилом было не сложнее, чем с Николаем Васильевичем, то Роман внушал серьёзные опасения. Мрачный, даже угрюмый, он не производил впечатления человека циркового, а значит, тонкостей мог просто не понять, не почувствовать. Коткин вдруг ощутил себя так, будто привёл в дом врага. Отогнав неуместные мысли, он повёл спонсоров дальше.

– Аркадий Анатольевич нас уже ждёт, – пояснял он на ходу. – Набросал сценарий, конечно, только приблизительный, но можно уже составить представление, что мы планируем сделать в новом году.

– А смета на это тоже будет? – тут же спросил Роман, что-то выбив пальцами на экране смартфона.

– Смета?.. – Иван Фёдорович даже сбился с шага. – Ах, да, конечно будет.

– Хорошо, – не меняясь в лице, отозвался Колядов.

– Ты погоди со сметой, – вмешался Михаил Андреевич, которому с недавних пор и душевное общение было дорого. – Сначала надо посмотреть, что там планируется.

– Да, конечно, – согласился Роман Валентинович, но было заметно – мнения своего он ни капли не изменил.

Как только Иван Фёдорович представил Медведева спонсорам, тот протянул папки с набросками сценария, и пока мужчины читали, Аркадий присматривался. Михаил Андреевич показался ему чуть постарше Ивана Фёдоровича, он вызывал доверие. В его облике было что-то приятное, он временами улыбался, и трудно было поверить, что Анисимов на самом деле неплохой делец. Он был цирку почти родным. Но вот о Романе Валентиновиче того же сказать было никак нельзя.

Крепко сбитый, остриженный очень коротко, он был похож на бизнесмена из девяностых. Его тяжёлый взгляд, казалось, оценивал всех и каждого, и Аркадию сразу пришло в голову, что Роман уже знает не только цену его костюма и галстука, но и сколько стоит его, Аркадия, жизнь. И это, безусловно, не могло не настораживать. Этот человек был здесь не ради цирка, а исключительно ради прибыли. По лицу его было видно только одно – он не вникает ни в какие особенности и тонкости цирковых представлений, и сценарий для него нужно было писать со статьями расходов и приблизительным финансовым результатом.

Аркадий уже встречался с подобными людьми, так что приготовился немедленно дать отпор. Иван Фёдорович, будто прочитав мысли сценариста, лишь едва заметно кивнул. Он тоже предчувствовал сложности. Однако первым высказался Михаил Андреевич.

– Мне тут всё понравилось, – улыбнулся он. – Но я предвзят, конечно. Старый любитель цирка, что мне тут может не нравиться? И клоуны смешные, и акробаты… – взгляд его затуманился, точно он вспоминал что-то донельзя приятное. – Я вот и хотел цирк под крылышко прибрать, чтобы хоть посмотреть одним глазком изнутри. Так что я-то одобряю.

И он замолчал. Было в этом что-то неуловимо угрожающее. Роман Валентинович тут же перелистнул последнюю страницу, но, опять не обнаружив там никакой существенной для себя информации, поднял голову и смерил Аркадия тяжёлым взглядом.

– Я так скажу, – заговорил он тихо. – Я видел, сколько этот цирк приносил в прошлом. Последняя программа была довольно удачная, но прибыли с неё не хватило и холл отремонтировать, – тут он поднялся. – Михаил Андреевич – человек добрый, а я вот слежу, чтобы его финансовые дела от доброты ничуть не пострадали. Так вот. Нам нужна такая программа, чтобы возместить все вложения и не остаться на нуле. Это ясно?

– Безусловно, – кивнул Иван Фёдорович, с тревогой поглядывая на Аркадия.

– Я думаю, что с предложенным шоу мы такое потянем, – Медведев сглотнул, почувствовав, как галстук начинает давить на горло.

– Я вот посмотрел, – Колядов мельком глянул вниз. – Акробаты – это хорошо, это шоу, это интересно. Как в Дю Солей. А вот эти ваши клоуны – это что, не понимаю.

Михаил сощурился, но ничего не сказал. Ему клоуны нравились, но прерывать Романа он считал дурным тоном. Бизнес-партнёры на людях не показывают, что не всегда согласны друг с другом.

– Вычёркивайте ваших клоунов, – Роман задумчиво глянул на Аркадия. – Вместо них лучше сделать лазерное шоу. Установка у нас есть, дадим напрокат, почти за бесценок. Пусть акробаты там как-нибудь поучаствуют, в общем, тут уже ваше дело, как это совместить. Понятно?

– Лазерное шоу – это интересно, у меня были идеи, с ним связанные, – кивнул Аркадий, судорожно вспоминая, не записывал ли он где-нибудь подобную мысль.

– Хорошо, вот, вместо этих клоунов пусть будет что поинтереснее, – Колядов глянул на Ивана Фёдоровича. – И мне сметы нужны, желательно поскорее. Агентство наймём, чтобы рекламу сделать.

– Я уже приготовил приблизительные сметы, – директор тут же вытащил ещё одну папку из стопки на краю стола. – Вот, ознакомьтесь.

Роман Валентинович тут же углубился в чтение. Пока он молча листал страницы, пристально вглядываясь в цифры, Михаил Андреевич сказал:

– Если цирк не принесёт нам дохода, то Роман хочет его заменить крупным и современным торгово-развлекательным центром. Это мне, конечно, немного грустно, но бизнес есть бизнес. Но я вот думаю, Аркадий, да? – Медведев кивнул. – Ты же сценарист, ты бы мог нам и там пригодится. Так что я тебя оставлю за бортом. Но всё-таки хотелось бы мне посмотреть на новогоднее шоу, да… И чтоб не хуже каких заграничных было.

Аркадий всмотрелся в лицо Анисимова и задумался. Всё-таки Михаил Андреевич «свой», он заинтересован в цирке. Не было бы здесь Романа – и всё прошло бы без каких-либо возражений.

– У нас будет отличная программа, – Коткин чуть нервно отпил глоток воды из стакана. – Мы уж постараемся. И вас порадуем, конечно, Михаил Андреевич.

– Уж порадуйте, – улыбнулся тот совершенно открыто.

– Смета в порядке, – подал голос Роман Валентинович. – Итак, обстановку вы знаете, жду подробных отчётов, финансовые документы. Ну и сценарий там как-нибудь пришлите. Рекламистов к вам отправлю попозже, они своё дело знают.

– Хорошо, – тут же подскочил Иван Фёдорович. – Манеж не хотите посмотреть?

– Некогда, – Колядов взглянул на часы. – Время – деньги.

Аркадий усмехнулся, хотя ему было совершенно не смешно. Он чувствовал исходящую от Романа Валентиновича угрозу и никак не мог убедить себя, что на самом деле ничего страшного или тревожного не происходит. Просто деловые люди хотят видеть финансовый результат от своих вложений. Это естественное желание. Однако в глубине души поднималась иррациональная тревога, которую Аркадий никак не мог унять. Будто бы цирк просил у него защиты.

Проводив спонсоров, Иван Фёдорович глубоко вздохнул. Слишком неоднозначны были его впечатления от этого визита. Посмотрев на суетящихся в холле рабочих, которые возобновили свои дела сразу после ухода Михаила и Романа, Коткин вдруг вспомнил о буфете. «Зайду, спрошу кофе», – подумал он. Очень хотелось, чтобы хоть немного полегчало.

В буфете, конечно, никого не оказалось. Он работал сейчас только «для своих», но рабочие были заняты, а труппа тренировалась. Иван Фёдорович присмотрелся к помещению, размышляя, требуется ли ему ремонт, и даже не заметил, когда за стойкой появилась Екатерина Марковна.

– А вот и вы, собственной персоной, – добродушно усмехнулась она.

Коткин вздрогнул от неожиданности и тут же развёл руками:

– Все нервы вымотали, дай, думаю, кофейка попью.

– Это можно, – отозвалась та и тут же занялась приготовлением кофе. – Спонсоры, видно, приезжали?

– Да, – согласился Иван Фёдорович, устраиваясь на барном стуле около стойки. – Поговорили вот.

– Наверняка, спрашивают о выгоде, – Екатерина словно и не смотрела на Ивана Фёдоровича, но тот всё равно чувствовал, как она внимательно его изучает. Ему было и не по себе, и отчего-то довольно приятно.

– Аркадий Анатольевич сценарий показал, шоу должно быть хорошим, – Коткин взял маленькую чашку, которую поставила перед ним Марковна, но так и не сделал глотка. – Он молодец, хоть и молодой.

– Молодец, – кивнула Екатерина. Она общалась с Аркадием на днях и осталась вполне довольной. – Он цирк чувствует.

– Да, верно вы сказали, – Иван Фёдорович снова поставил чашку на стойку. – Ничего не забыл, клоунов опять же вписал…

– Что-то не так пошло? – Екатерине Марковне, в общем, с самого начала было понятно – Фёдорович о чём-то печалится. Так что оставалось только выяснить, что же ему так не понравилось во встрече со спонсорами.

– Михаил-то свой, – вырвалось у Ивана Фёдоровича. – Я его сколько знаю. Он цирку только рад. А вот Роман – мутный человек. Мало он в цирке понимает, да и вообще как без души живёт.

Екатерина Марковна внимательно слушала, не торопясь задавать вопросы. Коткин всё-таки отпил кофе, посмаковал его во рту.

– Роман не согласен со сценарием, хотя, мне кажется, и не вникал в него. Он хочет клоунов заменить чем-то современным. И не могу его не понять, но с другой стороны… Это же цирк.

– Цирк без клоунады разве может быть, – Екатерина Марковна отвернулась, только чтобы не показать, что разозлилась. – Даже в хвалёном Дю Солей клоуны есть.

– Да, – согласился Коткин. – Только я думаю, этого Роман Валентинович не понимает ни капли.

– И что же, он настаивает, чтобы клоунады не было? – буфетчица развернулась. Было сразу видно, она таких решений не одобряет.

Невольно Иван Фёдорович залюбовался Марковной, почти не услышав, что она говорит дальше. С ней бы даже Роман не посмел повысить голос.

– Эй, а он и не слушает, – Екатерина усмехнулась, но глаза у неё были недобрые. Коткин тут же переспросил:

– Что-что? – он почувствовал себя неуютно, хотя даже под взглядом Романа так не волновался.

– Я говорю, без клоунов цирка не бывает, – строго ответила Екатерина Марковна. – Нельзя наших Виктора и Степана из программы убирать. Конечно, им на покой, быть может, пора, как вы и говорили. Но не в этот же сезон.

– Да, клоуны и цирк… – Иван Фёдорович потерял мысль, не зная, что ответить явно разозлившейся Марковне.

– Вы бы лучше на них акцент в программе сделали. Как прощальный концерт, а там можете и на пенсию списывать, – она отобрала полупустую чашку из рук Коткина и отвернулась. – Спонсоры пусть занимаются своими делами, а вы должны о людях думать. Цирковой зритель любит клоунов, как без них? Цирку нужен смех, нужна клоунада. Что вы там думаете себе…

– Не спорю я, не спорю, – Иван Фёдорович внезапно смутился. Ему вовсе не хотелось огорчать Екатерину. – Клоуны, цирк, это всё понятно. О людях надо думать, да…

– Иван Фёдорович, – в буфет вошёл Аркадий.

– Да? – он развернулся, стараясь придать себе более уверенный вид.

– Здравствуйте, Екатерина Марковна, – заметил Медведев буфетчицу. – Иван Фёдорович, я хотел вас попросить объявить собрание труппы. Мне бы поговорить со всеми. У людей есть, что сказать.