– А курительницы? Это же наркотик? Может, я и сказала что-то, а теперь сама не вспомню… правду…
– Правду? И все в комнате тоже, по-вашему, надышались? А как же сам Жишен, он в этот дым чуть не нос засунул? Вот бы на что я посмотрел – так это на всех этих чинуш, говорящих ПРАВДУ. Во главе с Жишеном! Глупости! Просто боялся, что кашель нападет в самый неудачный момент.
– Это вы его? Да? Вы пытали Жишена?
– Я?! Его?! Да вы что, девушка! Кому нужно… Он сам упал.
– Упал, да? – Ликин против воли усмехнулась. «Я упал».
– Метров с десяти и на колья. Чудом не убился, мерзавец везучий. Веревку ему обрезали в самый последний момент, а он, чем цепляться, попробовал раскачать и прыгнуть. Есть у него одна особенность… Вот и в ловушку полез, хоть и понимал, что ловушка… Живет в нем этакая сумасшедшая уверенность, что он сможет найти выход из любого капкана… или сломать капкан к чертям голодным! Позавидуешь!
Он опустил лицо и встретился глазами с Ликин, ловя ее взгляд.
– Он сумел так впечатлить своими трюками, что ты готова поверить всему, что он говорит. Но ты не рассказала ему о посылке?
– Нет.
– Однако, по прибытии сюда ты увидела что-то … Что-то такое, что заставило тебя… Ладно-ладно, не будем об этом. Скажи, а ты уже выполняла поручения для Шу? Я не спрашиваю, какие именно, но ответь – было такое?
– Было. – Мрачно ответила Ликин, опуская взгляд. Было… Что ж, хоть что-то, имеющее ценность для семьи она сделала в своей жизни. Дедушка был не совсем прав, говоря «бесполезные».
– Успешно?
Ликин молчала. Оба раза дедушка оставался недоволен. Наверное, кто-то посмышленнее справился бы быстрее и лучше, но искренне преданных людей и так мало, а чтобы, кроме верности, еще и умные вдобавок…
–Я имею в виду – поставленная перед тобой задача была выполнена или нет? Цель достигнута? Задание завершено, реализовано частично, сорвалось в последний момент?..
– Задачи… как мне сказали, так я и старалась исполнить. Но дедушка…
– Понятно. «Где пропадала так долго, почему не сделала так-то и того-то, и вообще – зря тебя посылали.»
Ликин воззрилась на него расширенными глазами – он что, все-таки умеет читать мысли?
– Тебя действительно не обучали? Основы наблюдения, анализ, составление донесений… Нет? А навыки диверсионной деятельности, владение оружием- в таком духе?
– Нет-нет, что вы! Кто будет этим заниматься…
– Агентов вербуешь?
Когда и откуда появился Жишен, Ликин не заметила. Однако, следователь тоже, видимо растерялся. Он медленно, медленно поднимался со скамейки, и лицо его…
– Пришел убивать – действуй. – Холодный гнев тяжелым металлом звучал в голосе следователя, но на побледневшем лице заблестели частые капли. Ликин приходилось видеть такое – истинный страх, страх смерти, от которой не убежать, не отбиться, заставляет мгновенно покрываться потом из всех пор сразу. Губы сереют, становясь одного цвета с кожей, а глаза кажутся совсем черными и неживыми. Лицо девушки, чья кровь вот-вот вытечет и побежит десятком ручейков будет являться ей в кошмарах … если, конечно, Ликин еще доведется увидеть сны.
– Истинный глава отдела ревизий посетить нас не изволят! – Произнес Жишен негромко и четко.
– Ты опять притащился к главе отдела со своими письмами! Ты!..
– Даже я имею право на личную переписку. И на личные встречи. Это было прощальное письмо.
– Если ты будешь и дальше кружить голову…
– Вы слышали, что я сказал? НЕ ИЗВОЛИЛИ ПОСЕТИТЬ! Или вам мои чувства не дают покоя? Неужто так сражены ревностью?
Ликин ничего не понимала. Жишен… Он что, влюблен в парня? Женщины не бывают же начальниками, значит?…Да еще и ревность? Они что тут, все…
Следователь побледнел еще сильнее, будто из него кровь выкачали. Его глаза почернели и расширились.
Ликин замутило. Перед ее глазами во всех деталях встало лицо мертвой девушки. Ликин просто не могла сейчас думать ни о чем.
– Он вышел… самый первый из покинувших комнату… Секретарь министра по связи остался…
– А, вы тоже его подозревали? Вот и мы с Драконом так думали. Старые связи, привычка к интригам, и есть, на кого свалить вину в случае неудачи. Наш господин Джинши предан работе и проникнут столь глубоким уважением к своему начальнику… несколько чрезмерным на мой взгляд. Я сегодня никак не мог понять – почему он не давал реакции ни на один…
Следователь, лихорадочно тасовавший в уме воспоминания и мысли, неожиданно перебил:
– Он сказал «внучка Шу»! Я ничего не писал в донесениях о внучке Шу!
– … и он был здесь с самого начала, как я теперь понимаю. – Голос Жишена упал. – После вас с господином секретарем из столицы никто не приезжал… по нашим сведениям.
Следователь обратил взгляд к Жишену и устало спросил:
– Скажи мне, Жишен, почему мы подумали об этом лишь сейчас?
– Сомневаться в собственной непогрешимости разучились. Такими великими мастерами стали – и захотим ошибиться – не получится! – Ядовитые слова, смягченные оттенком теплой улыбки в голосе, звучали скорее самоиронией, нежели укором. – Успехи портят. Падения – учат.
Следователь ответил невеселой улыбкой.
– Как же! По-вашему даже есть пословица… такая, с двойным дном, двусторонняя, как все у вас… про кисть и мастера…
– который "пишет сутру, не выбирая кисть"? Мастер может красиво написать любой кистью. Кроме того, и мастер может вдруг позабыть о собственном мастерстве, схватить что попало под руку первым…
– А я-то удивлялся, как мое донесение могло дойти так быстро. Оно и не дошло. В столице все еще не знают. Глава отдела не в курсе! Потерянно вздохнул следователь.
– Случись огласка… Глава отдела не простит. Что до меня… мне также не изволят подарить прощения, если с обожаемым младшим братом главы отдела… с любимцем их семьи что-то случится.
– Почему – «случится»?
Жишен подошел ближе к следователю, встав рядом с Ликин. В полутьме зашторенного закрытого кабинета его лицо выглядело жутковато: усталое, осунувшееся, но с резко блестящими, неспокойными глазами, будто он выпил вина или принял наркотик.
– Сопровождали четверо. Двое, значит, его люди, двое – ваши. – Обратился он к Ликин.
Она сглотнула, вспомнив с разрубленную надвое голову Чжу. Да. Двое были из отряда, двое – чужаки. Ликин еще раз подумала о шкатулке. И еще раз – пустив те мысли, которым до сих пор не давала ходу. Ее мутило все сильнее. В ушах стоял голос деда…
– Барышня Шу! Барышня Шу! – голос следователя вернул ее к реальности. – Вы действительно сами додумались – спрятать посылку там, где уже обшарена каждая пядь?
Ликин кивнула.
– Мы нашли барышню в сотне метров от перевернутой повозки. Повозку и все вокруг мы, разумеется, осмотрели. Но встал вопрос – почему девушка не убежала дальше? За все это время она могла двигаться или назад, до самых позиций ваших мятежником, или вперед, к деревне. Пряталась, не в состоянии бежать от страха? Почему же собака не сразу нашла по следу? Я предположил – подумав, она поняла, что не успевает. Бегает плохо. Лес не знает. Дороги не знает. И она решила спрятать посылку так, чтобы мы ее не нашли. Потому, что уже искали. Для чего рискнула вернуться. По кустарнику, затем по собственному следу. Мои люди отправились проверить мою догадку. Они просигналили мне, что я был прав.
– Великий Будда… Твои люди… Диверсанты! Они должны были явиться сюда, чтобы в случае чего отбивать вашего клиента совместно с охраной его братца! Проклятие! А людей у тебя – раз-два – и все! Чтобы пришедший за письмом не смог уйти с ним… Нужно установить ловушку!
Жишен кивнул.
– Что они там поставили?
– А мне-то откуда знать? Я тут с вами все время…
– Смертельное?
– Не думаю. Но… Цель ловушки – помешать уйти прочь. Пришедший за посланием должен остаться возле шкатулки. На неопределенное время. И мы, похоже, не успеваем его вернуть.
– Отдай сигнал своим!
– Кому? Я же сейчас без связи! Уходить хотел…
– А ты не лжешь ли? А, Жишен?
Глаза следователя внезапно остановились на лице Ликин.
– Ответь мне, только честно. Я клянусь и даю свое слово, что сделаю все, чтобы ты не попала под суд. Приговор, каторга, казнь – этого не будет, если ты сейчас ответишь на два вопроса. Лишь два вопроса. Кого ты узнала во время допроса здесь? Что в посылке, в письме?
– Я не могу! Потому что не знаю! Послушайте, объясните ему, – обратилась она к Жишену, – я не заглядывала в шкатулку! Я должна была открыть ее в назначенное время… Сегодня. Перед полуднем. Человеку со спрятанным лицом. Он назовет пароль. Он заберет содержимое и уйдет со своими людьми к военному лагерю. Я – вернусь со своими назад. Это все! Сегодня… Вот недавно… Я просто услышала голос. Ну, голос того человека, молодого господина главы ревизионного отдела Службы хранения печатей. Мне показалось, понимаете – ПОКАЗАЛОСЬ, – что я слышала, как он разговаривал с дедушкой. Один раз, и не в нашем лагере, а просто в трактире. Я была снаружи. Его не видела. Разговор не слушала. Вот и все! Правда, все! Ну, скажите же ему!
– У барышни хорошая память не на визуальные образы, а на акустические. Я уже имел возможность это отметить. Она узнала меня по голосу, маскарад, способный обмануть даже вас, мне не помог!
Маскарад? Замаскированные…Мысль мелькнула молнией – и попыталась исчезнуть. Ликин выкрикнула поспешно:
– Скажите мне, Жишен – а ему, ему-то можно верить? А?
Она невежливо показала пальцами в сторону следователя. И поспешно подтянула рукав – черные, будто обгорелые, уродливо вздутые, узловатые обломки веток, вот на что похожи ее руки сейчас.
– Ну, как вам сказать… Я вот ему верю. Я же здесь.
– Он думал, это что-то вроде провокации. – Пояснил следователь. – Жишен решил сгоряча, будто мы выбрали княжеского сына на роль «стрелочника» из-за его слишком вольных высказываний. И все для того, чтобы прикрыть настоящего предателя, сотрудничавшего с фанатиками.
Следователь обвиняюще поднял руку:
–… а заодно поймать их теплую команду в западню! Да, Жишен?
Рука следователя опустилась, опустились и плечи.
– И все же, он не приказал начинать штурм, а пришел ко мне разбираться. Ко мне…
Жишен мягко улыбнулся. И в голосе его звучало смущение, показалось Ликин, когда неожиданно он обратился к ней:
– Ну… действительно, престранный был бы план, верно? Переусложненный. Так что хотела бы предложить нам барышня Шу?
Ликин заговорила медленно, но уверенно. Да, сейчас, в компании шпиона и этого… контрразведчика-следователя, она чувствовала небывалую уверенность…
– Там, в комнате, был военный. А в лагере ожидают штурм со дня на день. Если атака начнется, люди должны будут занять боевые позиции. Выйти на переднюю линию обороны, чтобы иметь возможность, если что, потом отступить на вторую линию. Правда ведь? А… ведь есть такие укрепления … но они секретные… Чтобы контролировать дороги…
– Великий Будда! – ахнул следователь. Конечно! В лесу! Донесение Чан Ши!
– Ну, секретные или нет, а замаскированные точки там были, помнится. – Задумчиво произнес Жишен. – Но людей – людей нет. Наши проверяли. На нас работал опытный человек. То есть, по-видимому, работала…
– Ну да же! – Горячо воскликнула Ликин, гоня вновь всплывший в памяти образ убитой девушки. – Пока нет сигнала, все сидят за стенами. Только когда выступать… Они выйдут на позиции, завалят дороги и уже не пропустят никого. Младший брат вашего главы отдела не сможет добраться до повозки! Дорога будет отрезана! Он должен будет повернуть! Но сейчас армия, наверное, не будет начинать атаку, да?
– Не надо начинать настоящую атаку. – Объяснил следователь. – Они ведь перехватывают наши сигналы. Достаточно всего лишь подать такой сигнал. Попробую поговорить с генералом…
– А что будет, если эти ваши сектанты пристрелят молодого господина главу отдела на подходе к баррикадам? Вот и еще один серьезный вопрос… – нахмурившись, бросил Жишен.
– Но он же не будет перебираться через завал на дороге? – Возразила Ликин. – Людям приказали не выдавать себя до поры. Не начнут же они стрельбу по одинокому всаднику?
– Вообще-то я надеюсь, что он тоже услышит сигналы. – Дополнил следователь, немного подумав. – О сторожевых постах я писал в донесениях, а он.. молодой начальник… молод, но вовсе не столь уж никчемен, как об этом принято говорить. Если бы не старшинство…
– Если бы он меньше времени и сил тратил на развлечения, и больше – на дело, недолго бы он оставался в роли живой ширмой главы отдела. Ладно, даже пристреленный наследник славной семьи – это лучше, чем опозоренный предательством. – Поставил точку Жишен. – Прощайте, барышня.
– Постойте! Стойте, ответьте мне… Мой дедушка, что будет с ним? Вы… Или вы, почему вы оба так смотрите?
Но Жишен, коротко поклонившись, повернулся к выходу.
А следователь опустил глаза.
Ликин все понимала, она, казалось ей теперь, знала об этом с самого начала, но не могла поверить, пока… Пусть они скажут это, наконец!
– Барышня…
Жишен остановился и, не оборачиваясь, тихо закончил:
– С ним все хорошо. Он уже удалился, должно быть, сразу, как только вы покинули лагерь. Поэтому я не буду больше спрашивать вас, что в бумагах. Он, конечно, прихватил их с собой. А в вашей шкатулке – лишь еще одна западня. Двойная петля, ловушка в ловушке. Вот ведь какая незадача, барышня.
* * *