– Лицензия? Ну ты даешь, Ильич? Это же самооборона! Если бы не Славка, он бы меня, (....), забодал! – Генка подошел к оленю, – Лицензия? Да и кто узнает? Тайга кругом!

– Смотри, медведь как ломанулся на правый берег!

– Туда посмотри! – дернул Воха за рукав Славку.

– Еще один?!

На поляну вышел второй олень. Слава поднял ружье.

– (....), патроны! Где?

– Там, где в небо палили!

– Не надо, Слава, уже не надо! – тихо сказал Ильич.

На отрытое пространство, рядом с костром и палатками, один за другим стали выходить олени, пять, десять, двадцать, пятьдесят, ...., и проходили дальше мимо ошарашенных рыбаков. Замерли все. Красиво журчит Меренга!

"Эду! Эду!" А вот, (....), и два пастуха показались на поляне.

– (....), (....), колхозное стадо! – простонал Ильич.

Возле рогов убитого оленя Генка стоит, совершенно голый, держит стакан в руке, его опять начинает колотить от холода и нервов, и именно к нему подъезжает на маленькой лошадке эвен и говорит: "Ты, зачем моя олень стрелять? Не хорошо! Теперь тюрьма сидеть надо!"

– Да ну на (....)! – сказал Семенов и выпил водку.

– Мы думали он дикий! – начал Слава.

– Тут дикий нет! Весь моя.

– Слушай, ну давай поговорим, у нас водка есть. Водку будете?

– Водка? .... – посмотрел на второго пастуха, – Водка буду!

Стал народ собираться на базу. Спрашивают, что у вас здесь происходит. Вступили в дело опытные переговорщики. Договорились замять это дело за два ящика водки. Один пастух остается со стадом, второго берем с собой в поселок, там ему покупаем два ящика водки, и водитель вахтовки отвезет его в районный центр, где у колхозников общежитие. Такой был план.