Ботаники не сдаются

– Ой, Ваня…

– О, нет! Только не это! Я же сказал, что не спасал тебя!

Кажется, мое лицо перекосило, и я отпрянул. В свою очередь оглядел ее с ног до головы.

– А ты, оказывается, упрямая, Мелочь! И вот такое колченогое чудо я должен уговорить со мной танцевать? Да никогда!

Глупое выражение тут же исчезло с лица девчонки. И глазной тик прошел.

– Нормальные у меня ноги! Просто я… бегала с утра. Много, понятно! Вот и поймала крепатуру. Подумаешь, немного не рассчитала нагрузку. А танцевать с тобой я и сама не стану. Еще чего не хватало! Не мечтай!

– Что? – я растерянно моргнул, отказываясь понимать Зубрилку. – То есть?

– Я так доценту и сказала, что это пустая трата времени – ты, я и все эти буги‑вуги вместе с твистами. Уж лучше я тебя физикой мучить стану, чем ты меня танцами. Физику я обожаю! Я тебе, Вань, признаюсь по секрету, что танцы – мой самый страшный кошмар! Бр‑р‑р! Вот, как для тебя философия. Да кому они вообще интересны? Глупо же, скажи? А София Витальевна уперлась: тогда я не приму у Воробышка экзамен. Ни‑за‑что! Мол, завалю! Видите ли, декан хочет видеть гордость факультета на празднике! Да пусть не принимает, Вань! Я и летом с тобой заниматься буду, хоть каждый день! Проводить эксперименты – это же так интересно! Да ты привыкнешь ко мне, как к родной! Сдадим, не переживай!

POV Катя

– Не переживай, Вань! Эй, ты куда?

Ты смотри. Убежал. Неужели топить передумал?

Интересно, я не сильно перегнула палку с «терновым кустом»? Вдруг он и правда со мной танцевать не захочет? Может, пока я тут хитроумные рокировки проворачиваю, Воробышек решил для меня пострашнее фонтана экзекуцию придумать?

А ну и ладно! Справимся! Еще полчаса назад я и сама была уверена, что прекращу все это безобразие. Особенно, когда поняла, что после утренней пробежки из‑за парты встать не могу. Как‑то тяжело это все – третий день подряд есть за двоих, а бегать за четверых с непривычки. Хорошо, что разболтавшиеся винтики собственной неуверенности снова встали на место, как только Воробышек меня за косу схватил. Вот сразу же и мотивация победить вернулась!

Если честно, то он меня здорово напугал. Целый день старалась не попадаться ему на глаза – надо же человеку с новостью сжиться! А тут он сам, несется навстречу – легок на помине, как цунами, плечами раздвигая толпу. Желваки ходят, злые глаза горят синим пламенем… Думала все, кранты!

Тьфу! Что‑то я заговорила патетически. Плохо действует на меня Воробышек. Пока с ним спорила, успела несколько раз подумать: до чего же он симпатичный.

Таракан, таракан, тараканищще! И усатое! И пузатое!

Нет, ну как легко у него получилось меня сграбастать, даже обидно! Поскорее бы попа наросла, чтобы не поднял!

Я поправила на плечах рюкзак и стала осторожно спускаться, переставляя непослушные ноги.

Ай! Ой! Сейчас, главное, домой дойти! Ой‑ой‑ой!

POV Иван

Невероятно! Какие‑то пять минут разговора, а эти сто шестьдесят сантиметров чистого раздражения уже вывели меня из себя. Мог бы – на ленточки мелочь порвал. И за что мне такое счастье? Но ведь Очкастик права. Для доцента и декана престиж факультета превыше всего. Надо будет, они и повесомее девчонки аргументы найдут, чтобы увидеть нас в паре, а я обещал матери и отчиму окончить университет без приключений. Если не сдержу слово, Женька расстроится, а Люк меня четвертует.

Х‑ха! Иногда полезно иметь серьезную родню для стимула. Здорово отрезвляет!

– Птиц, эй! Стой, ты куда? А как же Online‑кафе? Давай с нами на пару часов. Франц угощает.

Я оглянулся и увидел Лавра с Никитой в компании знакомых ребят. Они окликнули меня у выхода из корпуса.

– Не сегодня, парни. В другой раз.

– Что так?

– Нет настроения. Да и на работу нужно, так что все равно посидеть не получится.

Я сбежал со ступеней, набросил на плечи куртку и направился к стоянке, где оставил свой мотоцикл. Пора было двигаться дальше и хоть на время забыть об этой Уфимцевой!

Вот надо же, иных девчонок, куда симпатичнее, даже по имени вспомнить не могу, а тут как паяльником в память врезали.

Катя Уфимцева. Ботаник. Заучка. Заноза в печенке! Подсказал бы кто, чем ее оттуда выпилить!

– Здравствуй, Ванечка! Что, уже вернулся с учебы? Один?

Лифт еще не успел закрыться, а дверь соседней квартиры уже отворилась, и в щель просунулся острый нос старухи‑соседки. Увидев меня на площадке, она высунула голову на тощей шее и подозрительно оглядела вверенный ей периметр.

Каждый день одно и то же. Второй год живем здесь с братом, а ничего не меняется. Жандарм Большого Босса продолжает верно блюсти свой пост еще с того времени, когда в этой квартире жил Илья – муж старшей сестры. Ничего не поделаешь, приходилось мириться. Этот дом – единственное место, куда мать согласилась нас от себя отпустить. Честно говоря, до некоторого времени мне нравилось жить в поместье Романа Градова, но когда твой отчим – один из самых влиятельных людей города, весьма полезно держать голову и тело в трезвом состоянии, чтобы оставаться нормальными людьми. Которые помнят, как это, таскать с рынка сумки с картошкой, стирать спортивную форму и штопать собственные носки, потому что мать после работы валится с ног. Во всяком случае, так считали Илья с Яковом, и родителям пришлось согласиться.

Когда пять лет назад у сестры появилась Машка, они с Люком еще жили здесь, но когда два года назад у Женьки родился сын Матвей, Илья перевез семью в новый дом – куда просторнее двухкомнатной квартиры. А мы с братом перебрались сюда.

– Добрый день, Семеновна. Один, как видите.

– Ну и хорошо, что один, – одобрительно крякнула старуха. – Правильно! Нечего кого попало в дом водить! Больно шумные у тебя друзья, спать мешают. А Даня что же? Даня‑то где? Что не видно твоего братца?

Вот ведь глазастая, рассмотрела. Мы с братом близнецы. Тут хорошие знакомые до сих пор нас путают, а этот цербер даже в сумерках отличит, кто есть кто.

– Нет Дани. По девкам пошел, сволочь! Уже неделю из загула вытащить не могу.

– А! – старуха ахнула. Захлопала глазами. – Как так‑то? Вот ведь, бесстыдник! И куда только Илья смотрит! – высунув из дверной щели палец, она затрясла им перед собой. – Ну, ничего, я ему все, все‑е расска…

Что и кому Семеновна расскажет, я слушать не стал. Вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Раздевшись, сбросив с ног кроссовки, оставил в прихожей мотоциклетный шлем с сумкой и вошел в комнату. Повалился на диван, закинув руки за голову. Достало все! Ну и денек! Почему‑то от Софии я такой подставы никак не ожидал!

С фотографии на стене хитро скалился Данька. Вот уж кому точно вылет из универа не грозил. Красавчик! Я поднял кверху большой палец.

– Надеюсь, Клон, я не соврал, и ты сейчас и правда знатно отрываешься!

На самом деле, мой брат‑близнец учился в физкультурном университете, серьезно занимался восточными единоборствами и в данный момент находился на спортивных сборах на одной из тренировочных баз. Перед серьезными соревнованиями он часто отсутствовал дома по неделе, а то и по две. Я скучал по нему, он тоже, но впереди ждала взрослая жизнь и именно она несколько лет назад потребовала от нас расставить точки в приоритетах.

Я любил спорт, но не до такой степени, чтобы десять часов кряду испытывать тело и дух на прочность, набивая ребра ладоней и ступни о ребра и ступни соперника.

Он любил технику, но не до такой степени, чтобы полночи просиживать за пайкой сломанной платы, чисткой жесткого диска или комплектацией нового системника. Мы были – одновременно похожи, но абсолютно разные. А еще во мне жила любовь к ритму и движению, заставляя с детства дурачиться под музыку. Этим я пошел в Женьку – старшую сестру, всю жизнь занимавшуюся танцами. Сейчас у нее была своя студия танца – красивое новое здание, которое для нее снимал Люк неподалеку от клуба «Дэнс». В этом клубе мы частенько собирались с ребятами‑брейкерами и зависали до полночи. Вот и сегодня, после сумасшедшего дня, мне отчаянно хотелось там оказаться, чтобы забыть обо всем и выжать себя до предела. Но у меня была еще одна страсть, и она обещала неплохо снять напряжение.

Я и сам не заметил, как уснул. Проснувшись, принял душ и выпотрошил холодильник. Он оказался почти пуст, пришлось довольствоваться яичницей, несвежим хлебом и остатками китайской лапши двухдневной давности – ходить по магазинам за продуктами я терпеть не мог. А мама что‑то давно не навещала сына. Позвонить, что ли, сказать как я соскучился? Это всегда срабатывает. Или съездить самому? Повар в поместье Большого Босса, китаец Донг, готовил просто божественно.

Время подошло к четырем часам дня, и я оделся. Схватив телефон, шлем и ключи, отправился в «Три кита». В развлекательную часть торгового центра, в которой находились рестораны, кинотеатр и каток. Здесь по выходным, а иногда по вечерам, я работал у Люка инструктором бодифлайта¹² с тех самых пор, как в нашем городе появилась первая аэродинамическая труба, а мы с Данькой прошли профессиональный курс обучения прыжкам с парашютом. С тех самых пор, как закончилось время карманных денег и пришло время пусть отчасти, но зарабатывать себе на жизнь. Да, мне по‑прежнему было не по карману купить такой мотоцикл, какой мне подарил Градов, но хватало самому заправить бак бензином и купить гостинцы племянникам, а это уже что‑то да стоило в собственных глазах.

В общем, обычному человеку название «Бодифлайт» вряд ли о чем‑то скажет. Но тем, кто в курсе, оно говорило о многом. И прежде всего о том, что я определенно был везунчиком, имея возможность снова и снова бросать вызов физическим законам природы, переживая то же, что ощущают парашютисты во время свободного полета, да еще и стричь за это удовольствие свои личные купоны счастья. И мне это до черта нравилось!

Желающих испытать острые ощущения хватало, и моя задача состояла в том, чтобы помочь народу правильно надеть снаряжение, поставить на специальную сетку и максимально комфортно ввести в поток вертикального воздуха, бьющего из трубы со средней скоростью двести шестьдесят километров в час.

– Привет, Валер! Я на месте! – я заглянул к оператору в комнату контроля полетом и пожал тому руку. – До семи я твой!

– Давай, Иван. Клиенты уже подошли, как раз сменишь Игоря! У нас две спортивных пары. Справишься? Готовятся к соревнованиям. Экипировка у них своя, но надо выдать наушники. Трэк под запрос я подготовил. А дальше – дети из аэрокружка. Все как обычно. Прокатим юных бодифлайеров на ветерке!

Валерка засмеялся, а я пообещал:

– Спрашиваешь! Дай мне пару минут переодеться и начнем!

Начали и закончили мы неплохо. Время в аэротрубе пролетело незаметно и от дневного напряжения не осталось и следа. Вся дурь выветрилась из головы. Когда через три часа часы показали начало восьмого, я уже всерьез думал о том, чтобы съездить к матери – голод изнутри жрал аццкий! Да и по любимой племяшке успел соскучиться за те две недели, что мы не виделись. Машка сейчас наверняка находилась у Большого Босса – тот во внучке души не чаял. С тех пор как малышка научилась ходить, ее от лошадей было не оттащить. Кто бы мог подумать, что у мягкой Женьки дочь родится таким сорванцом. С прямым взглядом карих пристальных глаз, как у отца, и с таким же упрямым характером.

Я натянул куртку, попрощался с ребятами и направился к центральному выходу из «Трех китов». Уже размечтался о том, как тискаю белокурую племянницу и ем сочную телятину, приготовленную к ужину поваром‑китайцем, как вдруг, засмотревшись на треклятый фонтан, в кого‑то врезался.

– Эй, осторожнее! – услышал знакомый голос, возмущенно пискнувший у груди. – Здесь вообще‑то люди ходят! А некоторые даже с больными конечностями!

– Уф… Уфимцева?! – я изумленно уставился на девчонку, а она на меня. Мы отскочили друг от друга как ошпаренные. – Снова ты?!

– В‑воробышек?!

Нет, клянусь, для меня это слишком! Да она издевается! Брови сердито сползли к переносице.

– Ты что меня преследуешь, Зубрилка?! Ну, знаешь! Это уже ни в какие ворота не лезет!

POV Катя

Что? Я его преследую? Неужели он и правда подумал, что я за ним следила?

Я распахнула глаза и замотала головой. Глупость какая!

– И не думала даже. Честное слово! – нет, ну до чего же неудачное стечение обстоятельств!

– Ну, да! – не поверили мне. – И вцепилась в меня сейчас, как клещ, случайно? Тебе мало фонтана? Еще скажи, что мимо проходила! – Воробышек нахмурился и вскинул на плечо спортивную сумку. На этот раз не стал по мне проходиться сканером, как в прошлый раз, а сразу признался: – Что‑то мне подсказывает, Уфимцева, что твое честное слово тоже часть дурацкого эксперимента. Как удобно, не находишь, закончить его прямо сейчас? Тем более, что я тебе уже кое‑что обещал.

– Ты о чем?

– Сунуть головой в фонтан и обо всем забыть! Во всяком случае, мне этого очень хочется!

Ух, похоже, я его и правда разозлила. Мы продолжали смотреть друг на друга, и под сердитым синим взглядом мне вдруг стало не на шутку совестно от того, как мои действия выглядят со стороны. Кажется, действительно перебор. Вот стоит сейчас Ванька и представляет себе, как зрелищно Уфимцева уходит под воду, пуская пузыри, вместе с учебниками физики и философии. Ну кому же это приятно?

Я неловко потопталась и постаралась улыбнуться.

– Послушай, Вань, я понимаю, что это кажется странным и все такое, но я действительно случайно в тебя врезалась. Так бывает! Я здесь работаю неподалеку, точнее, подрабатываю в зоомагазине, и просто шла домой. А ноги… В общем, я сегодня не очень маневренна, да еще и задумалась кое о чем. А тут ты.

– Не верю. Сотни людей вокруг, а ты почему‑то врезалась именно в меня! Дважды за последнее время! Да по‑моему все в порядке у тебя с маневрами, Уфимцева! А вот с наглостью проблема! Еще неделю назад я о тебе знать не знал, а теперь у меня такое чувство, что ты везде!

– Что? – я даже рот от возмущения открыла. – Я же все объяснила!

На лице Воробышка нарисовалось насмешливое выражение.

– Повтори? Где ты, сказала, работаешь? В зоомагазине? Ну, конечно. Кто ж тебя такую Зубрилку в приличное место возьмет. Наверное, за хомячками убираешь?

Так, началось. А вот это он зря. Семейный бизнес, знаете ли, это как честь. А за честь и покалечить можно!

Я подобралась и шагнула под синий взгляд Воробышка. Поправила сердито на носу очки.

– Убираю, – не стала отрицать. – И даже за змеями убираю. Вот здесь, – хлопнула ладонью по сумке, – шабашку ношу – свежесцеженный яд черной мамбы. Могу угостить, допросишься!

– Значит, ты не пойдешь к Софии, и не передумаешь? – сердито бросил парень.

– И не мечтай! – я воинственно хмыкнула. – А не согласишься по хорошему, я у тебя под домом торчать стану! С плакатом: «Не дадим Воробышку остаться неучем!» И хомячков захвачу! Боевых, с томагавками!

Как‑то странно Ванька изменился в лице. Словно задумался. А я‑то уже приготовилась, что мне сейчас кирдык придет. Даже сумкой собралась защищаться.

– Ноги, говоришь, болят, – он вдруг улыбнулся, став обаятельным до невозможности. – От бега? – и поинтересовался вполне дружелюбно: – Так ты свободна сегодня вечером, Очкастик?

Вот ведь логика. Что‑то я не уловила сути в перемене его настроения.

– Вообще‑то да. А что? – удивленно моргнула.

– А то! Так и быть, согласен я на твой эксперимент! Я тоже свободен, так что займемся уроками прямо сейчас!

– С‑сейчас?

Но Воробышек уже схватил меня за локоть и потащил за собой к выходу из «Трех китов». Не очень‑то вежливо потащил.

– Именно!

– Садись давай, чего встала? – бросил поверх плеча, когда мы оказались на стоянке, и он лихо взобрался на мотоцикл.

Нет, не так. Сел, как садятся в фильмах брутальные парни, на офигенный спортбайк с логотипом «БМВ» на крыле и погладил его, как всадник коня.

Ух ты, красота‑то какая! Мне тоже захотелось его потрогать и погладить. Мотоцикл в смысле.

– Ну, я жду!

– А? – да, знаю, туплю. Но он же не всерьез предлагает?

Оказалось, что очень даже по‑настоящему.

– Послушай, Уфимцева, – Воробышек даже не оглянулся. Натянул шлем и щелкнул у подбородка молнией дорогой черной куртки. Опустил руки в кожаных перчатках на руль. – Надоело мне с тобой спорить. Одно твоё слово, и мы забудем друг о друге раз и навсегда. Скажи «нет», и я уеду один.

– Так ты чего? – я вытянула мордочку, отказываясь догадаться. – Предлагаешь мне сесть с тобой, что ли?

Ну не могла я поверить и все тут! Это же сам Ванька Воробышек! С чего бы ему меня катать – заучку‑ботаншу?

Вот теперь парень оглянулся.

– Удивительная сообразительность. Ты точно гений, Уфимцева, как о тебе говорят, или умело прикидываешься?

Пришлось лезть на байк – доказывать гениальность.

– Только ты меня не потеряй, – попросила парня, кое‑как устраиваясь за его спиной. Надо же как высоко! И места совсем немного. И как‑то уж слишком тесно пришлось к нему сесть. – И‑и я скорости боюсь.

– Отлично! – почему‑то довольно хмыкнул Воробышек, включая зажигание.

– А мы куда?

– Много вопросов задаешь, Зубрилка. Лучше капюшон натяни и очки сними.

– Вань, а за что мне здесь держа…. А‑а‑а‑а‑а‑а‑а! Мама!

Мотоцикл рванул с места, поймал ветер, лег на крен, входя в поворот, и я поняла «за что». Вцепилась в Воробышка, расплющив щеку о широкую спину, как макака во время цунами в пальмовое дерево. Вот ведь Иванушка‑шумахер, р‑р‑р‑р! Ну прямо вынуждает меня себя обнимать! Хотя, если бы нас сейчас увидели «туалетные» мисски с красоткой Снежаной во главе, точно бы от зависти лопнули! А‑а‑а‑а‑а‑а!

Главное, хорошенько зажмуриться!

– Все, приехали. Слезай, Уфимцева. Эй! Я сказал, приехали! Отлипни, Клещ!

– Что? А? Где?

Я отцепилась от Воробышка и натянула очки. Жива! Слава богу, жива!

Мышцы на ногах окаменели, и я каракатицей сползла с мотоцикла. Выдохнув, огляделась. Неброская вывеска на фасаде незнакомого здания сообщила мне, что мы находимся в Почтовом переулке, у развлекательного клуба «Дэнс».

Что? Ого! Развлекательного? Это зачем мы, интересно, сюда приехали?

В душе трусливо шевельнулось подозрение. Здание клуба выглядело не очень презентабельно – обычный кирпичный фасад, а вот компания у входа собралась весьма колоритная. И некоторых из этих парней я уже видела раньше – с Воробышком у фонтана. Хм, и некоторых из здесь присутствующих девчонок тоже.

Ну, надо же. Впору удивиться. Провидение все‑таки меня услышало – у крыльца стояла сама мисс «Университет» с подружками. И, конечно же, все при вечернем параде. Недавние обидчицы полуобернулись и застыли, разглядывая нас. Глаза от удивления распахнулись… Ой, сейчас точно кто‑то лопнет! Вот только не от зависти, как мечталось, а, кажется, от смеха.

– Привет, Птиц! – окликнул Воробышка светловолосый парень, когда тот заглушил двигатель, стянул с головы шлем и осадил мотоцикл на подножку. – Что я вижу! Неужели ты изменил собственным планам и вспомнил о нас? Не ждали, – он подошел ближе, и парни обменялись рукопожатием. – А это кто с тобой? Младшая сестра, что ли?

В затянутом завязками капюшоне и очками в пол‑лица, с косой на плече и раздутой карлсоном куртке, я, должно быть, смотрелась комично и значительно младше. Пришлось быстренько стянуть капюшон и поправить волосы. Правда, это не очень помогло, оставались задравшиеся на лодыжки джинсы. От крыльца долетели удивленные смешки тех, кто меня узнал.

Нет, ну в самом деле, что я им клоун, что ли? Я засуетилась, поправляя на себе одежду.

Воробышек и не подумал помочь. Ответил равнодушно, пряча перчатки в карманы куртки.

– А это, Лаврик, Клещ. София навязала. И пока я не найду против нее подходящий инсектицид, она будет рядом.

Он произнес это в двух шагах от меня, и щеки тут же вспыхнули как спички. Светловолосый Лавр, оценив пренебрежительный тон друга, с готовностью хохотнул.

– Привет, Клещ! Уф, какие мы сердитые, а еще вундеркинд! Что, ботаник, счастливый билет вытянула?

Это еще неизвестно кто вытянул! Но ему не все было понятно, и он спросил:

– Птиц, в каком смысле рядом? В ближнем контакте, что ли?

– Типа того, – усмехнулся Воробышек, – если выдержу. Я от этой ситуации и сам не в восторге. Декану с Софией взбрело в голову увидеть нас в парном танце на празднике факультетов. Так что мне придется ее терпеть, если я хочу сдать летнюю сессию.

Светловолосый присвистнул, а я рассердилась:

– Ну, спасибо тебе, Воробышек! Лучше бы о хвостах вспомнил, которые не сдал!

И надо же, на меня посмотрели.

– А я не обещал быть вежливым, Уфимцева. И памятливым не обещал. Я тебе вообще ничего не обещал. Не нравится? – синие глаза сверкнули. – Давай, чеши домой! Только не забудь позвонить Софии и сказать, что ты от меня сама отказалась. Это будет отличный выход для нас двоих!

Это было обидно, очень. Компания у крыльца с интересом за нами наблюдала, и мне пришлось долго поправлять на носу очки, чтобы скрыть блеснувшие в глазах слезы.

Нет, для меня это будет полным поражением!

Но сказать получилось твердо:

– Не дождешься!

– Так я и думал, – кивнул Воробышек. – Отлично! Значит, прямо сейчас и начнем наш первый урок танцев, – он оскалился кривой ухмылкой. – Пошли внутрь, Уфимцева, чего ждешь? Я тебя не развлекать сюда приехал. И не заставляй меня тянуть тебя за руку!

Тянуть? Фантазер. Не успел сказать, а сам уже преспокойно себе развернулся и отправился с другом в клуб, случайно «забыв» меня на улице. Светловолосый Лаврик снова весело хохотнул и обернулся, а я, выпустив пар из ноздрей, потопала следом. Еще никогда, никогда мне не приходилось испытывать такой стыд и находиться в такой глупой ситуации!

– Эй, мышь! Стой!

У самых ступеней крыльца дорогу вдруг заступила Снежана с подружками. Девушка заправила остриженную под «каре» прядь за ухо и окинула меня насмешливым взглядом. Уткнув руку в бок, гордо выпятила бюст.

– Кого я вижу! Неужели это Уфимцева и неужели с самим Воробышком? Девочки, мне кажется, или наша ботанша уже на полпути к успеху? Как думаете, нам стоит начинать беспокоиться?

– Ты же слышала, Снежанка, что сказал Иван – его заставили, – заметила высокая. – Зная куратора Софию, в это легко поверить.

– А я бы, девочки, на нашем месте всерьез испугалась! – наигранно ужаснулась розоволосая. – Мне кажется, я увидела в глазах Воробышка любовь! В тот самый миг, когда он стряхивал заучку с себя. А вдруг это и есть то самое чувство, которое с первого взгляда? В таком прикиде – «я у мамы пугало» – Уфимцева неотразима! У парней никаких шансов! Так и вижу, как Ванька сходит от нее с ума, бедняга. Думаете, это на всю жизнь?

Девчонки рассмеялись, а я скривилась. Юмористки. От их шуток так весело, что даже скулы от скуки свело. Нет, похоже, я ошиблась. Здесь не Марианская впадина. Здесь глобальный материковый разлом!

– Можешь продолжать в том же духе, Мышь, и мы дружно помашем тебе на прощанье лапками. Пока, универ! Хотя кому‑то здорово подфартило, – брюнетка задумчиво усмехнулась, – даже удивительно, какие в жизни бывают совпадения. Ты и Воробышек на празднике факультетов, ну надо же!

Ну конечно же совпадение! Именно! Вот и продолжайте, грымзы, так думать. Сколько вас таких – верящих, что горы ходят к Магомедам, а удача любит ленивых? Тысячи! А я проглочу обидный смех и продолжу ковать победу собственными руками. Или ногами. Судя по тому, как сильно у меня ноют нижние конечности, то я просто кузнец‑виртуоз!

Я оглядела девчонок, упрямо вскинула подбородок, и поправила очки. Пугало так пугало! Ничего, когда‑нибудь, кто‑нибудь и меня обязательно полюбит! Вот такую – в очках и с косой. Неотразимую и единственную. И да, на всю жизнь!

На пути к двери стояла Снежана, и я шагнула именно к ней.

– Ты мешаешь мне пройти, мисс Коготь. Отойди! – хмуро сказала. – Да, меня стряхнули, но я не собираюсь уступать, так что лучше спрячь свои лапки, а то я могу и повторить болевой приемчик. Или вы готовы проиграть? Что, струсили?!

Я распихала подружек плечами и поднялась на низкое крыльцо. Обернулась перед самым входом:

– Ах да, я вот что еще хотела сказать, девочки. Остроумие надо оттачивать не об плинтус, он не для этого предназначен. Поймете это и, может, хоть тогда не будете выглядеть жалкими занудами. Буратины! – и высунула язык.

– Что? Эй, ты, ботанша! Выражение выбирай!

Но я уже вошла внутрь здания и остановилась, почувствовав прохладу главного зала. Ну и противные же эти грымзы! Терпеть их не могу! Вот верно говорят, что наши мысли материальны – и кто меня просил о них вспоминать?

Я осмотрелась. Так вот, значит, как развлекается народ? Клуб «Дэнс» не отличался помпезностью. Вполне себе милое место, хотя и скромное, как для такого большого города. Несколько столов для игры в бильярд и аэрохоккей, небольшой освещенный бар со стойкой, сцена для караоке с соответствующей надписью, и танцевальная зона. Никакого алкоголя – судя по табличке на стене. Скорее, клуб досуга молодежи, чем какое‑то супермодное заведение. Даже мне это понятно. Хотя охранник имелся – тихий мужичок лет пятидесяти очень суровой наружности. Он и попросил меня не загораживать проход и оттопать в сторонку. Впрочем, денег не спросил, и я послушно встала себе под стеночку.

Воробышек с другом стояли у танцевальной зоны, где вовсю проходила разминка брейкеров, и разговаривал с парнями, наверняка обо мне позабыв. Играла быстрая ритмичная музыка, народ потихоньку разогревался и подтягивался с улицы, и я невольно засмотрелась на танцевальные кульбиты. И на Ваньку, который, сняв куртку и оставшись в майке и джинсах, и сам вовсю резвился на специальном покрытии в полу, выполняя вращения, стойки и всякие брейкерские фишечки.

Хм‑м. Ну и как мне к нему подойти? Неудобно что‑то. Да и не до меня там. Может, мне домой пойти? Но тогда ведь получится, что я сама отказалась от Воробышка. И он первый об этом скажет.

Я прошла к бару и села на стул – точнее, влезла. В подобных заведениях мне еще не приходилось бывать, но фильмы я видела, в ресторанах с родителями бывала, и знала, что с барменом следует говорить вежливо. А лучше поздороваться и спросить…

– Здравствуйте, уютно тут у вас. А содовую можно?

Бармен, парень лет двадцати семи, поднял лицо от столешницы за стойкой и взглянул с вопросом.

– Чистую? Или, может, коктейль?

– Ну, – я улыбнулась и пожала плечами. – Можно и коктейль. А что у вас есть?

У бармена много чего было, и об этом сказала профессиональная улыбка. Он словно и не заметил, что я здесь новенькая и смотрю на него сквозь «черепашьи» очки.

– Если и не все, то многое. «Безалкогольный мохито», «Апельсиновый шмель», «Сникерс милкшейк», яблочный сок и просто «Ягодный лимонад». Скажи, что тебе по душе, и я постараюсь это дать.

Ух ты! Я так обрадовалась, что даже на табурете развернулась. Пить хотелось просто жуть! Я попросила бармена сделать «Сникерс милкшейк» и почти сразу же ощутила, как во рту разливается вкус карамельного сиропа. Такой явственно‑ванильный с шоколадными нотками, что от нетерпения невольно причмокнула языком.

Ум‑м! Вкуснотища! А пенка‑а‑а… Я взяла протянутый мне парнем бокал с коктейлем и с удовольствием отпила глоток. Напиток оказался не хуже, чем в ресторане отцовской гостиницы! А папа к качеству меню очень щепетилен. Это он дома трескает мамины вареники и помалкивает в платочек, но когда дело касается бизнеса…

«Эх, как на море‑то охота, – вдруг мелькнула мысль. – И чтобы лето, солнце, воздух… и книги. Много‑много книг. И никаких грымз. Нигде!»

Но помечтать мне не дали. Знакомый голос прошипел недовольно возле уха, я аж подпрыгнула.

– Уфимцева! *запикано*! А ты чего расселась, Мелочь? Ты вкалывать сюда пришла или коктейли распивать? Почему я тебя искать должен?

Ой, Воробышек. Нарисовался за спиной – высокий, грозный и красивый. Глазами сверкает. Надо же, вспомнил! А сколько внимания, и все мне!

Тьфу! Прыщ! Прыщ! Прыщ!

Дважды тьфу! Хоть бы один вылез на мордахе для приличия!

Я растерялась.

– Ну, так я же… Ты же сам сказал и ушел.

– Я просил не заставлять тянуть тебя за руку. Не маленькая. Сама навязалась, а теперь в кусты? – рявкнул парень. – Время – деньги, Уфимцева. Смотри, будешь должна, не рассчитаешься! Я не собираюсь с тобой здесь торчать вечно!

Сам просил, а сам потащил, вцепившись в запястье, только коса запрыгала. Поставил на танцпол, возле своих друзей, и сказал: «Ну, давай, Зубрилка, покажи, что ты умеешь». А что я умею? Да ничего! Особенно под взглядами симпатичных парней. Только краснеть от злости и стыда. Но Воробышек и сам стоял злющий, вот‑вот зарычит, и я показала волну руками. Знаете, такую, когда одна рука волнообразно пригибается к телу, а вторая поднимается. И в точности повторила обратно. Ногами я сейчас точно ничего изобразить не могла. Да и не сейчас – тоже. Когда я проворачивала с Воробышком прием «Терновый куст – волк, кролик», я ему почти не врала. Я действительно не умела танцевать. Некогда было учиться.

Парни вокруг рассмеялись, а я насупилась. Снежана с подружками, оказавшиеся неподалеку, дружно захихикали. И только бармен ободряюще улыбнулся и поднял кверху большой палец – вот спасибо, человечище! А заведение тут у них все равно скучное, если даже такие новички, как я, сразу же становятся гвоздем программы.

– Все, – ответила, опустив руки. – Больше ничего не умею.

Воробышек сначала изумленно уставился на меня, потом прыснул, а потом громко рассмеялся.

– И я бы на твоем месте так не хохотала – клюв отвалится! – не сдержалась. – Между прочим, это тебе со мной на празднике танцевать. Мне‑то что, я еще один доклад расскажу, а тебе позор на весь университет! И это я еще про газету и фонтан молчу.

Достал!

Вот так бы сразу. Чуть не подавился, но замолчал. А клюв припомнил, заставив прыгать под музыку на скакалке.

Ай! Ой!

– Быстрее, Уфимцева! Еще быстрее! Нет, все‑таки у тебя странные конечности! Интересно, вы все ботаники такие, или только мне деревянная досталась?

«Тебе досталась самая умная, – захотелось ответить, – и самая отчаянная. И она, конечно же, наглому Птицу все припомнит!» Но вместо этого, я устало возмутилась, уже без сил переступая через скакалку:

– Я думала, что мы будем учиться танцевать, а ты меня заставляешь прыгать.

Воробышек и сам не стоял на месте, умело двигаясь под музыку. Он не смотрел на меня – рядом танцевали его друзья, так что я и вовсе остановилась, еле дыша и вспотев до чертиков.

– Мы? – удивился он. – Ты хотела сказать «ты», Уфимцева. Ты будешь учиться танцевать! Мне незачем. Это мое море и я в нем рыба.

«Рыба» не выдержала и ушла под воду, – то есть в образовавшийся круг к другим парням. Тусовка набирала обороты, народу прибавилось и обо мне забыли. Музыка заиграла громче, парни разогрелись и вошли в раж. Сменяя друг друга, принялись выполнять стойки, вращения и кручения, показывая классный нижний брейк‑данс. Я дождалась пока Воробышек выполнит что‑то невообразимо крутое, как следует отколбасится на радость завизжавшим от удовольствия девчонкам, подковыляла ближе и дернула его за майку.