Учитель

Глава 13

Старшая школа давала много возможностей, но самым приятным считалось право выходить в город без надзирателя. Ученицы были предоставлены себе после уроков, но лишь при условии выполнения домашнего задания. По выходным желающие могли оставаться с ночёвкой в городе у друзей или родственников – никто не посмел бы проверять. Но решись кто-то из девушек вернуться в школу субботним вечером, делать это следовало чётко до отбоя. Для комендантского часа не существовало выходных дней.

Вот и теперь, отоспавшись за всю неделю вперёд, бодрая и весёлая компания из шести девушек со звонким щебетом на все лады спешила вырваться в город. Для сдачи газеты в типографию достаточно было присутствия лишь пары человек, но этим субботним утром поход по важному делу стал в некотором роде прикрытием для тех, кто чаще всего праздно бродил по улицам и, если повезёт, тратил родительские деньги.

В здании городской типографии толпа школьниц произвела на всех неизгладимое впечатление. На фоне деловых бюргеров, кои заказывали печать буклетов или ксерокопии важных документов и почтенных фрау, которым требовалась внушительная партия приглашений на свадьбу дочери или копия нескольких рецептов из журнала, девушки казались невесть откуда взявшимся ураганом. Они шумно носились по коридору и кабинетам со своей газетёнкой наперевес, пока не нашли, что искали. Кое-где от дуновения этого энергичного и полного жизненных сил ветра юности даже поотрывало со стен рекламные листовки.

Обслуживать клиенток повезло или не повезло молодому парнишке, который устроился на работу совсем недавно и не успел даже окончить практику. Он заикался и несколько раз переспрашивал заказчиц, чего они на самом деле хотят. Запутаться было немудрено, ведь Кристина с Греттой требовали располагать фотографии чуть в стороне от центрального текста, тогда как Карен, мнившая себя экспертом в вопросах дизайна, настаивала на строгой центровке. Молли, которая всё ещё не примирились с отсутствием цвета в рисунках, тоже вносила некоторую сумятицу в процесс. И всё же, спустя чуть менее часа, вопрос был решён. Получив от взволнованного парня обещание сделать всё до конца рабочего дня, девушки отправились проживать свой первый в этом учебном году выходной.

– Прелестный мальчик. Ну просто душка, – лопотала Карен Фром, посмеиваясь над несчастным заикой. – Определённо ты ему понравилась, крошка Молли. Присмотрись, – она по заведённой привычке вгоняла впечатлительную одноклассницу в краску.

Ханна усмехнулась:

– Надо было сказать ему, что он милашка, когда ещё там были. Парню вряд ли кто-нибудь когда-нибудь такое говорил – придало бы ускорение в работе.

– Эх, вы, бессердечные! – наигранно возмутилась Марта. – Хотите, чтобы несчастного удар хватил? Он на ногах-то еле держался, вспотел весь, бедненький, от вашего натиска. Столько женского внимания за один день – это слишком. Поберечь его надо.

– Хотя бы до тех пор, пока заказ не выполнит, – уточнила Кристина. – Осчастливить всегда успеете.

Под общий смех компания направилась к дому Гретты. Девушка жила недалеко от школы и любезно пригласила подруг на чашечку кофе в этот хмурый и довольно ветряный субботний день. Одноклассницы, все кроме соседки по комнате Молли Пэкс, редко бывали у неё, а Кристина так вообще ни разу. Гретта приглашала её и довольно часто, но всякий раз Кристина находила повод отказаться. То ли по причине невозможности пригласить её в ответ, то ли от тайного желания избежать созерцания в непосредственной близости от себя счастливой полной семьи своей одноклассницы, которой у самой девушки никогда не было.

Дом Гретты представлял собой невысокое двухэтажное строение из белого камня с красной черепичной крышей. Уютный садик во дворе, скрытом таким же белокаменным забором, вызывал умиление и создавал тёплое, душевное ощущение гармонии и уюта.

Мать Гретты заметила девочек из окна своей кухни, а потому показалась на пороге ещё до того, как группа приблизилась к крыльцу. Следом за ней из дома выбежал мальчишка лет шести и сломя голову с радостным воплем понёсся в сторону девушек, с ходу запрыгивая на Гретту, которая чуть не повалилась на тротуар от столь жарких объятий.

Маленькая кругленькая фрау Андельштайн всем своим видом являла облик ласковой и нежной мамы, всегда готовой обнять, выслушать и найти нужные слова. Она была домохозяйкой – одной из тех, которые настолько сживались со своей ролью, что не всегда вспоминали о том, что фартук иногда можно снимать с себя и вешать на крючок в кухне. Женщина ничуть не испугалась такого количества гостей и поспешила пригласить всех в дом, где замечательно пахло пирогами, кофе и карамелью.

Мальчишка, чуть не сбивший с ног Гретту, оказался её младшим братом. Михаэль обожал сестру, как и она его, хоть это не мешало девушке поучать паренька, делать ему замечания и закатывать глаза всякий раз, когда он говорил что-нибудь до нелепого смешное. Кристина на секунду всё же поймала себя на мысли, что зря не приходила сюда. Она боялась, что не выдержит всей этой семейной идиллии и сбежит уже после первой смены блюд. Но радушие и открытый ясный взгляд гостеприимной хозяйки дома напрочь лишили её воли к сопротивлению. Госпожа Андельштайн удостаивала вниманием всех, даже острую на язык беспардонную Карен, которая в свойственной ей манере эстета принялась оценивать ремонт в гостиной и рекомендовать знакомого дизайнера. Вскоре девушки, сами того не замечая, уничтожили два пирога с мясом и вишней, неизвестно сколько чашек кофе со сливками и теперь уже без особого энтузиазма уплетали спелые сливы из сада, выставленные в качестве десерта.

– То есть вы всерьёз задумались выпускать школьную газету? – заинтересованно спросила женщина. – И её можно будет взять и полистать, как одну из тех, которые постоянно читает мой муж?

– Мам, – прервала её Гретта, – мы пока просто экспериментируем. Сами не знаем, как получится. Мы заказали небольшой тираж, чтобы иметь возможность поучаствовать в городском конкурсе.

– Вложились в сомнительное предприятие, фрау Андельштайн, – Карен снова нацепила на себя маску недовольства. – И ведь всё, так сказать, на добровольных началах трудимся, всё сами. Школа финансирование на печать в типографии не выделяет – свой станок, видите ли, есть и ладно. А то, что из него выходит не газета, а топорная аппликация, никого не волнует.

– До вчерашнего дня и тебя это не волновало, – промямлила Марта, лениво пережёвывая сливу.

– И что? Тогда я просто была не в курсе. А теперь выражаю своё недовольство. Имею право. Нет, ну, поддержите же меня, – девушка окинула собравшихся требовательным взглядом.

– Жаловаться надо идти к госпоже Готфрид, – остановила её порыв Ханна. – А то мы как подпольный кружок революционеров. Сил сопротивляться нет, зато хоть языками почесать.

– Вот-вот, – поддакнула Марта. Карен отмахнулась и взяла из вазочки сливу.

– Чего вы взъелись? – вступила Кристина. – Сейчас нет смысла предъявлять претензии. Администрация, судя по всему, не осознаёт важности участия в общегородских мероприятиях. Мы ведь уже участвовали и ничего не выиграли.

– Вот именно, – Гретта поправила очки. – А если в этом году мы займём призовое место, то на нас изволят обратить внимание и, я надеюсь, дальше будут проявлять к выпуску газеты больше участия.

– Какие вы молодцы, девочки, – вступила фрау Андельштайн, – думаете о будущем школы, несмотря на то что этот год у вас последний.

Девушки дружно заулыбались.

– Зато нашей ведьме нет никакого дела до будущего школы, – подала голос Марта. – Все волнения сводятся к заботе о престиже. Не дай бог, кто прорвётся из низших кругов. Узнает – поганой метлой выгонит. О чём мы вообще говорим? Какая газета? – она фыркнула, откидываясь на спинку стула.

– Ты про ту девочку? – мама Гретты попыталась вспомнить имя, с задумчивым видом прижимая палец к губам.

– Да, Ванесса. Никто не знает, где она теперь. Ушла и забыли. А то, что она хорошо училась и была лучшей на олимпиадах по химии, мало кого волнует. Главное, что родители неблагонадёжные.

От взгляда Кристины не укрылось, что фрау Андельштайн слегка поникла после этих разговоров, но когда через секунду на её пухлую руку опустилась ладонь дочери, глядевшей на мать с некоторой тревогой, она совладала с собой и вернула лицу добродушную мягкость. Гретта явно не хотела привлекать внимания к этой краткой немой сцене, а потому потупила взгляд почти сразу, как только прочитала вопрос в устремлённых на неё глазах подруги. Кристина так и не поняла, что произошло.

Вскоре обо всём сказанном и сделанном пришлось забыть, ведь с работы явился герр Андельштайн и сразу же завладел всеобщим вниманием. Высокий, тучный и громкий мужчина с короткими светло-русыми волосами и такими же светлыми пышными усами почти с порога принялся рассказывать собравшимся байки со скотопромышленного комбината, на котором он служил главным технологом. Все его истории больше походили на анекдоты из сборника, переложенные на реальность, в которой разделывали мясо, рубили кости и обрабатывали бычьи туши. Михаэль с приходом отца забыл обо всём и, казалось, прирос к нему, устремляясь всякий раз следом, когда тот выходил куда-то по делам.

В минуту неизбежного расставания, которую присутствующие оттягивали до последнего, все уже обнимались с хозяевами, как с самыми близкими родственниками и обещали заглянуть ещё, если время позволит. Отец Гретты предложил подбросить их до школы, но дочь отказалась, ведь честной компании предстояло вернуться в типографию, чтобы оценить результат труда их нового знакомого.

Солнце проглядывало сквозь тяжёлые осенние тучи уже где-то на уровне крыш невысоких домиков, когда девочки, наконец, покинули гостеприимную обитель. Осознав сей факт, они прибавили шаг и менее, чем через полчаса, оказались на месте. К их досаде, в типографии организовалась внушительная очередь и пришлось дожидаться ещё минут сорок, за которые непоседливая Ханна чуть не повалила на пол вешалку, гружёную пальто, а Молли перетаскала половину конфет из вазочки для гостей. В конце концов, под прицелами шести пар глаз парнишка служащий всё же вынес пачку из десяти экземпляров школьной газеты. Когда Гретта с благоговением развернула её, отмахиваясь при этом от желающих поучаствовать в процессе, дабы те ничего не помяли и не порвали, они с Кристиной многозначительно переглянулись и коротко кивнули. Деньги доверили Карен. Та, подскочив к прилавку, протянула юноше пачку купюр. При этом девушка не забыла подмигнуть ему, отчего молодой человек смущённо раскраснелся и чуть не уронил выручку.

Теперь следовало спешить, ведь до отбоя оставался час с небольшим. И всё же Кристина решила рискнуть. Попрощавшись с девочками, коим вверила донести произведения типографского искусства до школы в целости и сохранности, она направилась к зданию почты. Ещё с утра она предусмотрительно затолкала в сумку свитер Теодора, чтобы вернуть его сразу же по возвращении, не предполагая, что дела в городе затянутся так надолго.

Когда она покинула здание почты с зажатой под мышкой посылкой от матери, улицу уже озаряли огни вечерних фонарей. Глянув на время, девушка с волнением осознала, что до начала комендантского часа остаётся каких-то сорок минут. И всё же ещё можно было успеть, а потому Кристина не стала терять времени.

Она довольно быстро миновала железнодорожный переезд. Но оказавшись на парковой тропинке, всё же вынуждена была сбавить шаг, чтобы случайно не споткнуться о торчащие кое-где корни. Пройдя ряды высоких деревьев в обнимку с туго упакованным почтовым отправлением, она, наконец, вышла к развилке. Здесь было светло. Школа с редкими огоньками окон виднелась невдалеке, а в стороне мягкий свет, лившийся из окон некоторых коттеджей, освещал дорогу на несколько десятков метров вперёд. Кристина ощутимо успокоилась после непроглядного сумрака густо засаженного деревьями парка. Теперь можно было спокойно продолжать путь, но всё же девушка чего-то ждала.

Она снова глянула на часы, затем в сторону ряда коттеджей, манящих своим уютом, после чего развернулась и решительно направилась к дому Макинтайера. Кристина осознавала, что приходить к учителю в столь поздний час неприлично, но при этом ей очень хотелось избежать следующим утром расспросов о том, куда она идёт. Невольно промелькнула шальная мысль – что, если он пригласит на чай? Но здравый смысл тут же напомнил про заветный комендантский час, до которого оставалось уже не более двадцати минут.

Кристина подошла к дому. Она хоть и спешила, но всё же не решалась сразу постучать в дверь. Хотелось убедиться в том, что она не зря пришла и хозяин на месте. Девушка тихонько заглянула в ближнее окно, но никаких признаков жизни не обнаружила – только печь большим пятном выделялась на фоне серой стены. Окно крохотного предбанника тоже было тёмным. Кристина помнила, что и где находится в этом маленьком доме, а потому, решив, что раз начала, нужно доводить дело до конца, она двинулась в направлении последнего из окошек. Не дойдя до цели пары шагов, она услышала шум. Звуки явно доносились из дома, что поначалу обрадовало Кристину, но позже девушке пришлось пожалеть о поспешности выводов.

Она положила почтовый свёрток на землю, ухватилась пальцами за подоконник, встала на цыпочки и подтянулась, чтобы заглянуть в окно. Полумрак помещения был уже не таким непроглядным, как темень во всём остальном доме. Несложно было догадаться, что источником света в этой комнате служила та самая лампа со смешным абажуром, стоявшая на столике возле кровати и всё бы ничего, но именно она этим вечером поведала Кристине о том, что кое-кто намеревался скрыть.

Окно было зашторено и от тусклого искусственного света на плотной коричневатой ткани открывался целый театр теней. Девушка не сразу смогла оценить происходящее. Ей пришлось подтянуться ещё выше, и только тогда она увидела то, от чего глаза её округлились, а в горле застрял возглас удивления. Она увидела тень. Тень эта явно принадлежала девушке высокой и стройной. Судя по всему, она сидела на постели и заметна была лишь верхняя часть её тела, которая ритмично и плавно покачивалась. Голова её была запрокинута назад, а руки упирались в опору, которую из-за нехватки света разглядеть было невозможно. Девушка двигалась грациозно, её длинные волосы при этом метались плавными волнами из стороны в сторону, грудь колыхалась тем сильнее, чем больше нарастал темп движений податливого тела. Спустя несколько мгновений, Кристина увидела, как этой самой груди коснулась чья-то рука, заставляя девушку запрокинуть голову ещё сильнее. При этом Кристина отчётливо услышала протяжный стон. На секунду этот стон раздался со всем жаром, но тут же потух в тишине.

Гибкая и тонкая тень, извиваясь от желания и сгорая от страсти, открыла невольной свидетельнице нечто невероятное – женщина может получать удовольствие от близости с мужчиной здесь и сейчас, в реальной жизни, а не в романтическом вымысле. Мужчина не спешил. Он наслаждался, глядя на то, как возбуждена была его любимая. Они то и дело сходились в затяжном поцелуе, и тени их сливались в единое целое – самое настоящее таинство гармонии и порока. Неожиданно тени распались, но тут же прильнули друг к другу вновь. Теперь силуэт мужчины отчётливо проступал на фоне освещённой портьеры, тогда как девушка скрылась из виду. Кристина закусила нижнюю губу, настолько явственно она представила лицо учителя, его обжигающий взгляд. Она будто бы видела в этой почти чёрной тени всё до мельчайших подробностей: напряжённые тонкие губы Теодора, растрёпанные пряди вьющихся каштановых волос, слипающихся от пота, ласковые сильные руки, которые сжимают в объятиях желанное тело. Кристина представила его полностью обнажённым, убегая в своей фантазии куда-то за грани дозволенного. Но в момент кульминации действа, когда до слуха донёсся приглушённый рык, она очнулась, беспокойно перехватила рукой узкий подоконник, но не удержалась и со всего размаху шлёпнулась на землю.

В ту же секунду звуки за стенкой сменились. Кристина выдала себя, и теперь кто-то явно намеревался открыть окно, чтобы выглянуть наружу. Доли секунды хватило девушке, чтобы сгрести в охапку пакет, отскочить за угол и прижаться спиной к деревянной стене. Сердце бешено колотилось, волосы под тёплой вязаной шапкой сильно вспотели. До слуха донёсся чуть слышный шёпот:

– Будь здесь. Я выйду, осмотрюсь, – голос определённо принадлежал учителю, и как только он произнёс свою короткую речь, Кристина поняла, что пора бежать. Прямо перед ней на расстоянии нескольких метров высился ряд дубов. И если совсем недавно девушка спешила покинуть беспросветный мрак парка, то теперь он казался ей спасением.

Подобрав одной рукой полы своего серого пальто, а другой крепко обхватив посылку, она кинулась бежать. Требовалось спрятаться за то время, пока Теодор не успеет одеться и выйти, ведь окажись он на крыльце, вся конспирация сошла бы на нет. Луческу не помнила, как преодолела эти двадцать метров до ближайшего дуба. Способность думать и анализировать вернулась к ней, как только девушка обошла широкий ствол и прижалась к нему спиной. Тяжёлое дыхание перемежалось с бешеным стуком собственного сердца, которые мешали слышать звуки вокруг. Девушка до дрожи в коленках боялась пошевелиться в надежде, что так и останется никем не замеченной. Она стояла, позабыв обо всём, сжимая в объятиях большой пакет с почтовыми штемпелями. Время для неё, будто бы, остановилось, но набравшись смелости, она зачем-то задержала дыхание, после чего выглянула из-за дерева.

У крыльца никого не было. Никто не бродил дозором вокруг дома и, казалось, он совсем опустел. Кристина постояла ещё, всматриваясь в такое же, как и прежде чёрное окно кухни с надеждой получить хоть какую-то определённость происходящего. Шевелиться всё ещё было страшно. Когда дыхание выровнялось, а шум в голове стих, она позволила себе пошевелиться и теперь прижималась грудью к шершавой поверхности древесной коры. В потоке мыслей, одолевавших светлую голову, неожиданно пришло озарение. Кристина судорожно вздёрнула рукав пальто, взглянула на часы и закрыла глаза. Она всё-таки не успела вернуться в школу до отбоя.

Как бы то ни было, но что-то требовалось предпринять. Кристина начала судорожно перебирать в голове варианты действий и не сразу обратила внимание на то, что пейзаж возле коттеджа учителя изменился. Сначала из дверей, озираясь по сторонам, показалась голова в глубоком тёмном капюшоне, затем и вся фигура в чёрном вышла на крыльцо. Кристина незамедлительно распознала в ней таинственную беглянку. Та ещё раз огляделась, а когда убедила себя в том, что рядом никого нет, спешным шагом направилась в сторону школы. Макинтайер так и не появился.

Постояв с минуту в ожидании, пока тёмный силуэт, наконец, скроется из виду, Кристина приняла решение, которое в тот момент показалось ей единственно правильным. Следовало во что бы то ни стало вернуться в школу тем же путём, каким ходит таинственная любовница учителя. Размышления о том, кто бы это мог быть, пришлось отложить до поры до времени.

Теперь следовало снова выйти к развилке, чтобы точно не попасться на глаза обитателям коттеджного посёлка. Выждав ещё с минуту, Луческу бодро зашагала к своей цели. Она старалась отгонять от себя мысли о возможном провале, о том, что, вероятнее всего, не справится со злосчастным прутом ограды и о том, что её увидит кто-то из дежурных. Она даже не пыталась прокручивать в голове оправдательный монолог на случай внезапной встречи, а просто шла буквально напролом, раздвигая кусты и огибая торчащие корни. Неожиданно, позади неё раздался треск ломающейся ветки. Кристина остановилась как вкопанная. Похоже было, что кто-то преследовал её и теперь старался не выдать себя. У девушки перехватило дыхание. Она понимала – бежать в её положении нет смысла, а потому с дрожью в голосе спросила не оборачиваясь:

– Кто здесь?

Человек продолжил движение в её сторону. Кристина закрыла глаза и стала ждать, крепче сжимая руками пакет. Она уже готова была принять судьбу и молила проведение лишь о том, чтобы всё закончилось как можно скорее. Но, спустя секунды, показавшиеся в тот момент вечностью, тихий мужской голос сообщил:

– Кристина, не бойтесь. Это я.

Девушка резко обернулась и в тот же миг увидела перед собой Теодора. Выходя из дома, мужчина не успел полностью одеться и теперь стоял, перенеся вес тела на одну ногу и держал в карманах распахнутого пальто руки. Кристина с трудом уняла порыв броситься ему в объятия – настолько резко ужас от ожидания скорой погибели перешёл в ликование. Нервной усмешки всё же избежать не удалось.

– Герр Макинтайер! – вскрикнула она с нескрываемой радостью, – это вы. А я уж думала, – она не договорила и прикрыла лицо рукой, чтобы сдержать подступающие слёзы.

Теодор подошёл к ней и коснулся плеча.

– Всё хорошо. Успокойтесь, – мягкий тембр его голоса и впрямь успокаивал, но в то же время манил какой-то неведомой притягательной силой. – Что вы здесь делаете?

Кристина только теперь вспомнила всё, что видела, слышала и пережила за какие-то полчаса, а потому щёки её немедленно окрасились румянцем. Счастье, что в темноте увидеть этого никто не мог. Тем не менее Теодор склонился, чтобы поймать её взгляд. Кристина не стала сопротивляться, а когда подняла голову, то чуть не ахнула. В темноте, озаряемой лишь скудными отсветами луны, с трудом пробивавшимися сквозь высокие кроны деревьев, облик человека, который казался знакомым, изменился до неузнаваемости. Перед ней стоял не скромный учитель из старшей школы, а кто-то совсем другой. Высокий, сильный, с растрёпанными по плечам длинными волосами, наскоро одетый не по погоде, он в равной степени мог быть и лесным разбойником, и пиратом, и егерем, и местным графом, да кем угодно из многочисленных героев романов и не менее многочисленных замыслов самой Кристины. Она ещё некоторое время собиралась с силами, чтобы заговорить, после чего издала что-то вроде оправдания:

– Я немного задержалась в городе сегодня.

Теодор отступил на шаг. Он склонил голову, после чего лунные блики озорными огоньками отразились в серо-зелёных глазах. Весь вид его выражал проницательную сосредоточенность.

– И что же вы намеревались делать дальше? – спросил он, подождав немного.

– Возвращаться в школу, – решила признаться девушка, крепче сжимая посылку.

– Разве школа не закрыта?

– Мне известен тайный путь, – Кристина с некоторой укоризной взглянула на мужчину.

Он еле заметно улыбнулся, после чего решительно продолжил:

– Вы всё видели, – Теодор не спрашивал, а ставил себя и девушку перед фактом.

Кристина опустила взгляд.

– Я надеялась успеть занести вам свитер. Простите, вовсе не хотела мешать. Я всё понимаю и никого не осуждаю, только прошу вас, скажите, это кто-то из девочек?

– Нет, – сухо ответил Теодор.

Кристина выдохнула с облегчением. Она вовсе не желала вскоре столкнуться на выходе с очередной изгнанницей.

Теодор решил перевести тему:

– Вы же понимаете, как велик риск. Возвращаться в школу в такой час опасно.

– А разве у меня есть выбор?

– Есть.

– И какой же? Денег на привокзальную гостиницу у меня нет. Разве что вы дадите мне их в долг, но я и без того перед вами в долгу, господин Макинтайер, поэтому помощь вашу не приму. – Кристина только теперь выдохнула, протараторив свою речь на одном дыхании.

– У меня нет с собой денег, – заключил мужчина. – Я даже не думал предлагать вам гостиницу, под завязку набитую сезонными рабочими. Вы не найдёте там свободного места.

– Тогда что? – на лице девушки нарисовалось искреннее недоумение.

– Во-первых, повторюсь – вы ничего мне не должны, Кристина, – Макинтайер запахнул полы раскрытого пальто, чтобы не продрогнуть окончательно. – Во-вторых, мы с вами не в школе, и я настаиваю, чтобы вы звали меня Теодор. В-третьих, сегодня вы ночуете у меня.