Глава 11. Сестринство
Окончание сонного плена ознаменовалось звонком будильника. Ребята чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими. Солнце было в самом зените. Предстояло теперь понять, куда, собственно говоря, идти.
– Баюн, а где замок Моревны? В какую сторону идти? – спросил кота Филипп.
– Три часа сна, – ответил кот, ни секунды не раздумывая
– Да ладно, не жмись, пушистый.
Баюн скрестил лапы и обидчиво произнес:
– Я не справочное бюро, бесплатно информацию не раздаю, особенно таким проходимцам, как вы!
– Ладно, кот, не обижайся. Мы не хотели тебя расстраивать. Все вернем, но позже. Ну, по-дружески, помоги.
– Прощайте! – натянув максимальное безразличие на морду, кинул с дерева кот.
Это было обидно. Попрощавшись с Баюном, ребята пошли, куда глаза глядят.
– И куда мы? – спросил Хан.
– Сейчас узнаем, куда. – Сказав это, Фил полез во внутренний карман куртки.
– Точно! Зеркало! Стравинский. – обрадовался Хан. – Только постой пока, нужно кое-что обсудить.
Ребята остановились возле старой ели прямо у дороги. Хан начал первым:
– Я насчет той сказки… ну, что нам кот рассказал. Если все, действительно так, то мы по уши в маргарине, при чем, сказочно-политическом. Особенно – ты.
– Да, ладно… Я… Мне как-то не очень страшно. Всегда чувствовал, что живу не просто так, и явно не для того, чтобы быть юристом в какой-нибудь сомнительной конторе. Если мне судьба дает шанс спасти кого-то, то я обязательно это сделаю. Я кайфую от того, что со мной сейчас происходит. – Фил говорил, а глаза его горели азартом и гордостью.
– Но, если они смогли устранить такого сильного мага, как Баба-Яга, то ты для них – мелочь сущая.
– Я им нужен живым. Им всем что-то от меня нужно, знать бы что…
– Эти сказочные жители, явно, это «что-то» решили притянуть сюда из нашего мира. И «Это2 поможет им победить в войне. И ты им все принесешь.
Фил засмеялся:
– Чувствую себя курьером, доставщиком еды. Только вместо пиццы у меня будет за спиной квадратная сумка, полная всяких магических и не очень штук.
– Не смешно, Фил, – Хан был не приклонен в своей серьезности. – На кону Машкина жизнь, и, возможно, наша.
– Хан, Машу мы точно спасем. Иначе – я откажусь им помогать. А насчет всех этих интриг подковерных – пусть делают, что хотят – нас с тобой это не касается. – Фил был абсолютно спокоен.
– Ты, как всегда, легкомыслен…
Последняя фраза, сказанная Ханом, задела Фила. Его не понимает и не принимает даже лучший друг. Разделить горе легко, но порадоваться вместе, разве сложно? Нашел свое призвание – это ли не главное в жизни? Ведь мечта сбылась, а не проклятие. Выдох. Все же, Фил решил не заострять на этом внимание, сделал вид, что не придал значения словам Хана.
– Слушай, выходит, Стравинский знал, что я могу проносить магические предметы, так? Меня все больше и больше он настораживает…
– Но позвонить ему придется, – ответил Хан. – Выбора нет, мы не знаем, что нам делать.
– Понять бы еще, как пользоваться этим зеркалом. Инструкцию нам никто не дал.
Фил вертел в руках серебряное зеркальце:
– Как понять, онлайн он вообще или нет.
– Может, постучать по нему, как в дверь? – предложил Хан.
– По лбу себе постучи! – раздался знакомый голос по ту сторону зеркала.
– О! Стравинский! Привет, – воскликнул Хан.
– Ты, что, шпионишь за нами? – недоверчиво спросил Фил. – Как ты узнал, что мы хотим с тобой поговорить?
Стравинский закатил глаза:
– Рукоять зеркала! Когда вы берете его в руки, мое зеркало дрожит. Так происходит вызов.
– Ладно, – успокоился Фил, – у нас мало времени, нам нужно в замок Моревны. Мы не знаем, куда идти.
– К Моревне? С ума сошли? Она вас повесит. Там такая нервная дамочка…
– У нее Маша. У нас нет вариантов.
Стравинский трагично вздохнул:
– Ну, что ж, жаль девчонку… Не расстраивайтесь, вы старались.
– Эй, в смысле? – возмутился Фил. – Мы пойдем за ней в любом случае. Либо нам подсказываешь ты, либо мы ищем дорогу сами. Но, в таком случае, рискуем задержаться, и ты не увидишь своих банных штук.
– Это шантаж? – истерично взвизгнул Стравинский. – Как я подскажу, если не знаю, даже, где вы находитесь?
– Мы в лесу.
– Да ладно! А то я не догадался. Замок Моревны находится на западном мысе Тридесятого царства – Соколиной скале. Это все, что я знаю. Как вам на местности в лесу ориентироваться – понятия не имею, честно.
– Как тебя выключить, самый бесполезный помощник? – спросил Фил.
– Ой, да ну вас!
Фил снова увидел в отражении свое лицо.
– Отключился. Хорош помощник… Что будем делать?
– Пойдем на Запад. Сейчас хотя бы можно по солнцу сориентироваться. Куда-нибудь да вырулим. – предложил Хан.
Фил спрятал зеркало обратно во внутренний карман куртки.
Решили идти не по дороге, а сквозь чащу. Шли медленно, так как безумно хотелось кушать. Солнце грело, было тепло, хорошо. Периодически останавливались, чтобы отдохнуть. При этом, разговор как-то не клеился. Каждый думал о чем-то своем.
Фил хоть и сердился на Хана за его скептицизм и отсутствие романического авантюризма, но в то же время, понимал, что Хан рискует собственной жизнью, чтобы помочь ему – лучшему другу. Да и мысли по поводу Маши его пугали. Они не так уж и хорошо общались, но девушка пострадала именно из-за него. Но это не случайность. Стравинский все тщательно продумал: паутина сплетена столь ловко, что любой паук позавидует. Проклятие Маши – чистой воды манипуляция. От этих мыслей голова шла кругом. Фил решил поговорить с Ханом на отвлеченные темы.
– А Маша будет рада, что ты пришел в Тридесятое царство за ней.
– Блин, Фил, не начинай, – взмолился Хан.
– А что такого? Ей приятно будет.
– Строго говоря, я здесь не ради нее, а ради того, чтобы ты тут не начудил и вернулся живым.
– Ну, знаешь… Стравинский сказал, что у Маши здесь есть все шансы хорошо устроиться. Если это так, то из нас двоих только ты сможешь ее уговорить вернуться.
– Надеюсь, до этого не дойдет. Я до сих пор чувствую себя виноватым. Ну, за то, что не ответил ей взаимностью тогда. Думал, она перестанет с нами даже здороваться, – Хан виновато опустил глаза.
– Но, как видишь, она смогла сделать вид, что ничего не произошло. А мы ей подыграли, – приободрил Фил друга.
– Не хочу, чтобы она восприняла эту ситуацию, как предлог для надежды.
– И чем она тебе не нравится? Вполне симпатичная. Одевается, конечно, не очень женственно, но мода такая сейчас.
– Раз она нравится тебе, то не приставай с этими вопросами ко мне, она не в моем вкусе.
– Окей, но и не в моем, – Фил улыбнулся и пожал плечами, – хотя у нее красивые волосы.
– Стой. Смотри, Фил. – Хан внимательно рассматривал землю по ногами.
– Что это? Это след копыта?
– Да, при чем, мелкого. Это похоже на козу или барана. Возможно, косуля.
– Ты намекаешь, что мы можем его словить и съесть? У нас даже ножа нет.
– Я думаю о другом. Если это чье-то домашнее животное, то, возможно, где-то рядом живут люди.
– Как определить, куда оно шло?
– Хороший вопрос. Я не знаю. Здесь где-то должны быть еще следы. Надо поискать. Из-за листьев их может быть плохо видно.
Ребята ходили кругами, ища следы. Но вскоре услышали где-то вдали женские голоса. Обрадованные парни бросили все силы, чтобы найти источник звука. И вот он! Две женщины собирали хворост на небольшой опушке леса, попутно болтая друг с другом.
– Добрый день, милые женщины! – громко поприветствовал их Фил, прервав их беседу.
Женщины испугано глянули на парня, а затем друг на друга.
– Добрый, – ответила та, что повыше, пытаясь повнимательнее рассмотреть ребят.
На вид женщинам было не меньше пятидесяти лет. Одеты они были в серые сарафаны и белые платки на головах, на плечи была накинута какая-то грубая темная шаль, скорее все, из шерсти. Их смуглые лица были испещрены мимическими морщинами, но выглядели женщины очень энергичными и здоровыми.
– Помогите, нам, пожалуйста, мы заблудились и второй день ничего не ели, – Фил очень старался изобразить страдальческий и жалостливый вид.
Женщины снова переглянулись. Затем, та, что пониже, подошла к своей подруге и, не отрывая глаз от парней, что-то прошептала ей на ухо. Высокая женщина на мгновение задумалась, а потом спросила:
– Вы откуда здесь?
– Из другого мира, – не задумываясь ответил Фил.
А потом мысленно прикинул, что, может, не стоит всем подряд об этом рассказывать? Но было поздно. Да и разве по ним не видно, что не местные?
Высокая женщина подошла к ним ближе:
– Вам нужна помощь? Да?
– Совершенно, верно.
– Вы здесь одни? Или есть еще кто-то?
– Одни.
– Уверенны в этом?
– Абсолютно.
– Хорошо. Поможете нам дотащить хворост до дома? Здесь не далеко.
– Конечно. Показывайте дорогу.
Фил и Хан туго завязали грязную ткань, на которой были разложены ветки и забросили эти тюки себе за спину.
По дороге путники раззнакомились. Высокую женщину звали Евдокия, ту, что по ниже – Рябина. Оставшуюся дорогу шли молча. Не много прошло времени, когда в низине они увидели раскинувшееся небольшое поселение. Изначально, ребята ожидали увидеть либо деревню на опушке, либо одинокую избушку на краю леса. Но вместо этого перед ними предстал высоченный частокол пронзая собой растущие деревья. Эта пугающая ограда будто была вписана в ландшафт леса. Было видно, что при постройке этого поселения ни одно дерево не пострадало. Пройдя сквозь калитку, украшенную бусами из каких-то белых то ли ракушек, то ли камушков, парни очутились в небольшой деревне, состоявшей из, максимум, пятнадцати изб, больше напоминающих землянки: крошечные низкие домики, поросшие мхом. Жилища располагались по периметру частокола, а центре раскинулась небольшая поляна, служившая, видимо, в качестве площади.
– Что это за место? – остановившись, спросил Хан высокую женщину.
– Это наш дом, – тихо ответила Рябина.
Парни переглянулись. Обоих посетило какое-то дурное предчувствие.
Тем временем, из домов начали выходить местные жители, точнее – жительницы. Все в одинаковых серых одеждах и с распущенными длинными волосами. Самой младшей на вид было лет семь, старшая была совсем пожилой – лет восьмидесяти, не меньше; она же, судя по всему, была главной. Старуха приближалась к парням, опираясь на деревянную клюку. Горбатая, низкая, один глаз смотрел строго и ясно, а другой был… вернее его не было, вместо левого глаза – белое глазное яблоко без зрачка. Пока любопытные жительницы осматривали ребят, старуха вплотную подошла к ним, достала откуда-то из складок своей балахонистой серой одежды трубку и спички, придавила пальцем табак, подожгла и смачно, закрыв глаза, закурила.
– Добро пожаловать, – хрипло произнесла старуха, выдыхая клубы густого дыма болотного цвета.
– Спасибо, – в один голос произнесли перепуганные ребята.
– Рябина, прими гостей у себя, – не отрывая глаз от Фила и Хана, обратилась старуха.
Было видно, что перепуганная женщина, стоявшая за ребятами, с облегчением выдохнула. Она поманила ребят рукой, показывая жестом, чтобы Фил и Хан пошли за ней.
Войдя в дом Рябины, ребята, прежде всего обратили внимание, что дом был очень крохотным и не рассчитан на гостей. Кое-как разместившись за столом, парни решили, что пришло время вопросов.
– Рябина, что это за странное место? Вы давно здесь живете?
– С тех пор, как Алена и Иван царевич начали преследовать наше сестринство, мы вынуждены скрываться. По одиночке нас легче перебить.
– Вы ведьмы! – Догадался Фил.
– Да, – слегка помедлив, ответила Рябина.
– Почему же вы нас приняли? – Спросил Хан, который не мог понять, повезло им или нет.
– Так решила верховная ведьма. Значит, мы должны вам помочь.
– Нам бы к Моревне попасть побыстрее… Поможете? – С надеждой спросил Фил.
– Да, но вам нужно переодеться и отужинать с нами. Скоро общая трапеза у костра, любезно просим.
Тут внезапно входная дверь распахнулась и на пороге показалась молодая девушка, лет, ну, не старше восемнадцати:
– Мама, это правда? – живо спросила она, улыбаясь.
– Веди себя вежливее, Мара, у нас гости!
Девушка пристально всматривалась в лица сидящих ребят, будто пытаясь узнать в них что-то знакомое. И только потом произнесла:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – эхом отозвались ребята.
Фил и Хан пытались рассмотреть девушку в свете тусклой свечки. Невысокая, обычного телосложения, длинные русые волосы прикрывали плечи и спускались до самой талии. В ней не было ничего необычного или запоминающегося, кроме больших темных глаз цвета угля. Такие не забудешь: и жутко, и красиво – мороз по коже. Как и на остальных, на ней был серый льняной сарафан, надетый поверх белой рубахи.
Видно было, что девушка чувствовала себя скованно и не ловко, но ей очень хотелось поговорить с ребятами из другого мира. Сев с ними за стол, Мара не знала, куда ей деть руки, и как начать разговор с незнакомыми людьми, хотя вопросов у нее было море.
– Мара, веди себя прилично, – строго обратилась к ней Рябина. – Пойди лучше поспрашивай у сестер для юношей какую одежу мужскую. У кого-нибудь да найдется.
Мара не стала перечить матери. Натянув на лицо самое обиженное выражение, она молча встала из-за стола и вышла из избы.
– Сейчас вас приоденем – и ужинать. Вы пока побудьте здесь, а я узнаю у сестер, как помочь вам к Моревне в замок попасть.
Как только Рябина вышла за дверь, Фил и Хан вскочили с мест, чтобы выглянуть в окно и понаблюдать за происходящим во дворе.
Женщины складывали в центре импровизированной площади дрова в большую кладку для костра.
– Может, им помочь? – предложил Хан.
– Не знаю, я вообще не уверен, что мы находимся в правильном месте, – как-то встревоженно проговорил Фил.
– Ого, не похоже на тебя… Ты сомневаешься в их дружелюбности?
– Не знаю. Как-то ведьмы, в принципе, не самые дружелюбные, – с сомнением высказался Фил.
– Согласен. Но пока все вполне спокойно.
– Заметил, что у нас даже никто ничего не спросил? – задал вопрос Фил.
– Ага. Ты намекаешь на то, что это странно? – нотка скептицизма звучала в голосе Хана.
– Я думаю, что они и так о нас все знают. Это и напрягает.
– Кот тоже все знал. Но мы не напряглись, а расслабились и послушали, – резонно заметил Хан.
Дверь избы снова открылась. Вошла Мара:
– Я вам одежу принесла. Держите, она чистая, – смущаясь, девушка протянула вещи.
– Спасибо, – сказал Фил, принимая одежду.
Все трое молча стояли и смотрели на друг на друга. Первым прервал тишину Хан:
– Эм… Мара, можно мы переоденемся и потом позовем тебя?
Девушка покраснела, как помидор:
– Да, я ушла.
Мара пулей вылетела за дверь.
Ребята переоделись: серые рубахи из льна – очень приятные к телу, но немного грубоватые, какие-то темные штаны на завязках… а вот обувь решили оставить свою. Что может быть лучше пары удобных кроссовок?
Фил и Хан решили выйти из дома, чтобы найти Мару и познакомиться с ней поближе. Но тут же к ним подоспела Рябина и сказала, что пришло время ужина.
Солнце садилось за горизонт.
Все жительницы вышли к центру этого небольшого хутора, посреди леса, чтобы окружить костер единым хороводом. Женщины ритмично стали идти по кругу, взявшись за руки Каждые два шага они прерывались, делая два хлопка в ладоши и бросая в костер какой-то порошок или пыль.
– Это ритуал прощания с солнцем и встречи луны, – шепнул кто-то сзади.
Обернувшись, парни увидели Мару, прячущуюся за углом дома.
– Тебя не хватятся? – спросил Фил.
– Обязательно, но чуть позже. Мне нужно вас предупредить.
Парни вытянули лицо от удивления, а Мара продолжила:
– Вас сейчас к столу позовут, но ничего не ешьте. Делайте лишь вид.
– Что? В каком смысле «делайте вид»? – переспросил Хан.
– Ты дурачок? Они не о чем не должны догадаться! Перехитрите их как-нибудь.
– Блин, но мы голодные, – отчаянно протянул Фил.
– Терпите! Иначе останетесь здесь навсегда! Ой, мама идет!
Девушка мигом скрылась за домом. Рябина шла к ним, широко улыбаясь:
– Идемте трапезничать! Солнце почти село.
– Да, спасибо, мы такие голодные.
На улице рядом с костром расположился длинный деревянный стол и лавки по обеим его сторонам. Его украшали стеклянные фонарики со свечами и осенние ветви с багряными листьями в глиняных горшках, поэтому выглядело все довольно нарядно и торжественно. Женщины накрывали стол, вынося самые разнообразные блюда: пироги и пирожки, поросята запеченные, каши ароматные, овощи, фрукты, рыбу, пиво. Фил и Хан почувствовали, как их желудок прилип к позвоночнику. Предстояла жестокая пытка: кушать можно только понарошку.
Усевшись за стол, Фил глазами искал Мару. Он и сам не знал зачем – так надо и все. Девушка сидела в самом конце стола по левую руку от верховной ведьмы. «Скорее всего, Мару начали подозревать в помощи нам», – шепнул Фил Хану на ухо. Ребята накладывали себе щедро на тарелку угощения, а затем незаметно бросали еду под стол. Это было испытанием не для малодушных.
Спустя полчаса, женщины вынесли к костру музыкальные инструменты: гусли и дудочки, которые сами издавали звуки без участи музыкантов. Заиграла веселая музыка и большинство встали из-за стола. Ребята остались в окружении двух молодых женщин, весело болтающих между собой:
– А я ужей не сушу больше. По секрету скажу, что моченные в бочках змеи в зельях незаменимы.
– Да брось! Все же знают, что моченный уж только на яды годится!
– Да вы не умеете их правильно готовить. Я, например, всегда сердце оставляю – это секретный прием.
– А я сердце отдельно сушу, их очень хорошо в приворотные зелья добавлять вместо сердца степной гадюки.
Фил и Хан переглянулись и одновременно встали из-за стола:
– Спасибо, мы так наелись! – тяжело проговорил Фил. – Надо пройтись немного.
Увлеченные разговором женщины не обратили на них ни малейшего внимания.
Ребята медленно пошли в сторону дома Рябины. Надо найти ее, чтобы расспросить дорогу к Моревне. Они и так задержались здесь. Звуки музыки стихали за спиной по мере их отдаления от костра. Совсем стемнело, подул свежий прохладный ветер. Друзья ускорили шаг. Дверь в дом оказалась запертой. Рябины нигде не было. Странно. Тут за спиной послышались тихие быстрые шаги, обернувшись ребята увидели Мару. Она выглядела встревоженной.
– Идите за мной. Быстро! – запыхавшись скомандовала девушка.
Ребята послушно последовали за ней в глубь двора. Подойдя близко к частоколу, они остановились. Мара поднесла указательный палец к губам: «Только тихо». Затем, девушка приложила ладонь к забору и что-то прошептала. Внезапно в частоколе образовалась дыра размером с большое блюдо – он стал прозрачным. От неожиданности парни закрыли рот руками. Мара совсем тихо сказала:
– Они нас не видят.
– Кто «они»?
Мара молча ткнула пальцем в «дыру».
Ребята наклонились, чтобы внимательно рассмотреть, что происходит по ту сторону забора. То, что они увидели, повергло их в ступор: несколько мужчин крепкого телосложения в черной, явно военной, форме стояли в нескольких метрах от забора. Из-за темноты было сложно понять, сколько их наверняка, но не меньше десяти – это точно. Один из них выделялся своим внешним видом: выше остальных на голову, мускулистый рельефный оголенный торс с накинутой небрежно на плечи шкурой какого-то животного, короткая стрижка и крупная серьга в хряще уха блестела от огня факела.
Мара поманила их рукой обратно. «Дыра» в частоколе исчезла. Отойдя от забора на приличное расстояние, Мара пояснила:
– Это люди царевича. Тот громила – это Серый Волк, их главный.
– Что они здесь делают? – спросил Хан, – Неужели они пришли за нами?
– Именно. Они ждут, когда сестры закончат: остался последний ночной ритуал. Как только это произойдет – они ворвутся и схватят вас.
– Вот блин! Что же нам делать? – взялся за голову Фил.
– Бежать. – сказала Мара, посмотрев на него своими угольными глазами.
Глава 12
. Ледяное сердце
Фил и Хан растерянно смотрели на Мару. Руки задрожали от волнения и страха, мысли в голове разбежались, соображалось туго. Серый Волк, которого они увидели по ту сторону забора превратил добрую сказку о Тридесятом царстве в настоящий триллер. И сделал он это с помощью лишь выражения своего лица, не произнеся, при этом, ни слова. Волк умел производить соответствующее первое впечатление.
Спустя минуту сумбурных раздумий, здравый смысл решил, все-таки, вернуться в одну из голов. Хан решил уточнить:
– Спасибо, Мара, что помогаешь, – начал он издалека, – но тебе это зачем? Мы уже успели изучить здешние порядки и знаем, что никто нам здесь не будет помогать бесплатно…
– Все верно, – Мара смотрела вполне уверенно, и было видно, что юлить она не будет, – есть условие: вы возьмете меня с собой!
Парни удивленно переглянулись. Времени рассуждать не было. Счет шел на минуты.
– Ладно, возьмем. – пожал плечами Фил. – Ведьма нам пригодится, я думаю. А у тебя есть план побега?
– Держите, – довольная Мара показала парням два круглых белых амулета на красной нити, – это поможет нам сбежать. А теперь – строго за мной.
Ребята шли следом за девушкой, прячась в неосвещенных углах двора. Две минуты – и вот они у двери одной из избушек. Мара поманила их за угол дама в небольшое, по всей видимости – хозяйственное, помещение. Всмотревшись в темноту, парни, спустя мгновение, смогли рассмотреть черенки метел. Это было полноценное метлохранилище.
– Да ладно! Неужели мы полетим на метлах? – восторженно спросил Фил.
– А это безопасно? – недоверчиво спросил Хан.
– Да, полетим. Нет – не безопасно. – ответила Мара, вынимая метлы из чулана. – Амулеты наденьте на шею, иначе – не взлетите. Помните: в полете главное – равновесие. Амулетов всего два, поэтому один из вас полетит со мной.
Вдалеке послышался невнятный шум в сопровождении мужских голосов.
– Они здесь! Ты, – девушка ткнула пальцем в Фила, – садись со мной, а ты, темненький, – следом. Делай, как я. – обратилась она к Хану.
Мара взобралась верхом на метлу, одной рукой обхватила рукоять, другой – взяла амулет, поднесла его близко к губам и произнесла: «Аер Яти». Метла начала постепенно набирать высоту. Фил не смог сдержать восхищенную улыбку.
Хан нервничал: он не был уверен, что правильно расслышал слова заклинания. Тем временем, голоса становились громче – к ним приближались. Хан начал быстро подбирать правильные слова:
– Аир Яти, Аэр Яци, – метла не подавала признаков магии, а собственное волнение не давало сосредоточиться, – Аер Яти, – вскрикнул Хан уже отчаявшись.
Да есть же! Метла начала стремительно набирать высоту. То, что еще минуту назад казалось опасной аферой, сейчас радовало его больше всего на свете. Суетящиеся люди, бегающие с фонарями и факелами в руках, постепенно превращались в светящиеся точки не сулившими ничего плохого. Очень даже живописно и празднично, как новогодняя гирлянда. Удивительно, как иногда кажущиеся нам глобальными проблемы уровня «катастрофа», могут в один момент превратиться лишь в реперные точки на графике временных отрезков в виде слов «вчера» или, например, «не помню, когда, но было». Сколько их таких?
Фил посмотрел вниз, увидел взлетающего друга и успокоился. «Хан сообразительный, поэтому справится» – утешал себя он.
Метла в управлении оказалась вполне сносной. Режима два: лететь и не лететь. Задавать направление можно с помощью рукояти, высота полета не регулировалась: подъем метров на двадцать – и летишь, при чем, довольно быстро. Если впереди преграда, то минуть можно только стороной. То есть, в горах, и в городах с домами-кораблями лучше не летать – маневренность нулевая. Но все эти недостатки технических характеристик нивелировались самим ощущением полета. Даже холодный ветер не смог добавить ложку дегтя в бочку радости. Хотя… Нет, смог. Хотелось бы описать этот полет, как нечто великолепное, воодушевленное, легкое. Но давайте откровенно: противный влажный ветер гудит в ушах и мелкими каплями воды впивается в лицо и руки ледяными иглами. Пейзаж? Под ногами сплошная темнота, и остается только гадать, куда, в крайнем случае, придется падать: канава, дерево река или чисто полюшко? Романтика неизвестности. Уже спустя минут пять хочется снова почувствовать твердую почву под ногами. Даже такому мечтателю, как Филипп, полет показался нескончаемым адом. А вот Мара держалась молодцом: серьезное выражение лица, мертвая хватка, уверенное управление. За все время полета она не обронила ни слова. Про Хана же, как будто, все забыли. Парень, стараясь не отставать, летел строго за Филом и Марой. Единственное, что его тревожило: он не уточнил, знает ли их новая подруга дорогу. Это добавляло некую интригу с риском неожиданного сюжетного поворота, особенно, если учесть, что он также не знает заклинание, которое поможет приземлить метлу. Уравнение со сплошными неизвестными. Фил больше беспокоился о том, есть ли за ними погоня. Ведь, если они смогли улететь на метлах, значит – другие тоже могли. А еще он, как джентльмен, переживал за Мару: так как девушка сидела впереди, то основной поток ледяного ветра она принимала на себя. Он хотел обнять ее за плечи, но постеснялся, опасаясь, что его намерения неправильно поймут. Хотя так было бы лучше им обоим: Маре стало бы теплее, а Филу спокойнее и комфортнее: ее волосы меньше бы летели ему в лицо. Но ведь они даже толком не успели познакомиться. Спустя какое-то время Фил набрался смелости и спросил:
– Ты замерзла?
Мара отрицательно завертела головой, а Фил понял, что задал тупейший вопрос: конечно же ей холодно! Но девочки – такие девочки. Как еще она могла ответить Филу, чтобы не поставить его в дурацкое положение? Мара позаботилась о нем. По крайней мере, она так думала. Вдруг, Филу неприятно ее обнимать, а вопрос он задал только из вежливости? Ну, вы поняли. В любом случае, вопрос задан и переспрашивать как-то иначе уже бессмысленно. Пусть мерзнут оба.
***
«Если это сон, то почему я не могу проснуться?»
Маша лежала на кровати лицом к стене, прижав ноги к груди, обхватив колени руками. «Почему это долбанное кольцо не может избавить от чувства вины? – девушка пыталась подменить горе гневом, – Змей даже здесь соврал: мне больно от собственной глупости, и никакие магические штуки меня от этого не избавят. Как я буду смотреть ребятам в глаза? Купилась на сладкие речи коварного змееныша! Где-то я такое уже видела, знакомый сюжет. Дурак учится на своих ошибках, а умный – на чужих. Теперь я уж точно не отношусь к последним. Что ж… Спасибо, как говорится, за урок. Дороговато обучение, конечно, но эффективно. Больше я этому патлатому ни за что не поверю. А больше и не надо… Я уже сделала все то самое глупое, что могла. Объявляю голодовку! Немой протест на вранье и коварство. Но разве Змей виноват в том, что я наивна, как овечка? Мягко говоря. Если ты оказываешься в запертой снаружи комнате, то, наверное, ты сам туда вошел. И теперь единственное, что я нужно и важно сделать – попытаться исправить ситуацию».
С того момента, как закрылась дверь прошло уже, примерно, около получаса. Этого времени хватило на то, чтобы вдоволь наплакаться, от души позлиться и распустить край шерстяного одеяла. В замке было тихо, как в читальном зале библиотеки небольшого ПГТ. Зато, из окна был шикарный вид на бескрайнее море или океан. Смотреть можно было бесконечно, если заняться больше нечем.
Сон, явно затянулся. Хотя Маша все больше укреплялась в мысли, что никакой это не сон. Скорее лихорадочный бред от высокой температуры вследствие гриппа. Поэтому надежда на то, что она проснется, постепенно растворялась в воздухе, как туман от солнца.
Что-то или кто-то стукнул в дверь. Маша дернулась от неожиданности, но поворачиваться не стала. Здесь важно было продемонстрировать свое безразличие и отрешенность. Кто-то вошел в комнату, аккуратно, еле слышно прикрыв за собой дверь. «Этот кто-то думает, что я сплю» – подумала Маша.
– Уходите. Я никого не хочу видеть. – холодным голосом приказала девушка.
– Я принес тебе завтрак.
Маша, неожиданно для себя, услышала знакомый ненавистный наглый (как ей казалось) голос. Еле сдержавшись, чтобы не съязвить в ответ, девушка вовремя вспомнила про немой протест.
– Ты обижена? – его голос звучал растеряно. Стало понятно, что он не ожидал такой реакции.
«А как он хотел? Или он думал, что я обрадуюсь его снисходительному появлению?» – подумала Маша. Девушке тяжело было держать свой гнев и раздражение в себе, но она старалась изо всех сил.
– Ладно, я понимаю, тебе неприятно быть запертой. Но пойми, выйди ты за пределы этих покоев, мы тебя не сыщем в этом гигантском дворце. – Змей присел на стул, стоявший возле письменного стола, – Да я и сам был против. Ты здесь гость, а не заключенная.
– Я заложница! – не вытерпела девушка.
Змей тяжело вздохнул, но ничего не ответил. В общем-то, как молодой специалист в области политики и военного дела, он был согласен.
– Молчишь? Стыдно? – язвительно спросила Маша. – Так тебе и надо. Заслужил. Ты потерял мое доверие, Змей. Больше ты меня не проведешь. Я думала, ты честный, а ты…
– А я не врал. Может, чего-то не договорил, но не врал. Я военный, у меня есть приказ, и я ему подчиняюсь.
– Знаешь, – Маша впервые повернулась и посмотрела ему в глаза, – теперь я поняла, почему ты зовешься змеем. Ты абсолютно хладнокровен! В тебе нет ни капли дружелюбия и сострадания. Удивительно, как такой огненный человек может иметь такое ледяное сердце?
Змей округлил свои глаза цвета лазурных фианитов и ничего не ответил. Опустив свой взгляд, он уставился в холодный серый пол, а затем, спустя какое-то время, ответил:
– Неужели ты думаешь, что есть только хорошее и плохое, черное и белое, доброе и злое? Здесь идет война. Пойми, чем быстрее она закончится, тем меньше людей погибнет напрасно. Да, война – это всегда пустые жертвы в честь кого-то, кто жаждет власти. А остальным всего лишь хочется жить. Так мало и так много. Война ради жизни… Такое только человек мог придумать. Я хочу помочь своей стране, это разве плохо? Если для благополучия своего царства нужно запереть на один день капризную девчонку, то почему бы нет? И у кого из нас двоих нет сострадания?
– Не прикрывайся честью. Тебя никто воевать не заставляет. Ты – участник этой войны! Ты – руки этой войны. Небось, твоя королевна ради власти не один десяток людей погубила, это добавляет тебе чести? Нет! Завтра она прикажет тебе меня убить, и ты сделаешь это?
– Не прикажет.
– Ой ли!
– Даже, если и прикажет, то уверен – не забавы ради. Значит, так надо царству.
– И ты убьешь?
– Я уже ответил тебе.
– Зашибись… – Маша не могла поверить своим ушам.
– Не понял.
– Не важно. – Девушка снова отвернулась к стене, дав понять, что разговор окончен.
Змей встал и направился к выходу. Но что-то остановило его. Он на мгновение о чем-то задумался, а после сказал:
– Ты думаешь, у меня ледяное сердце? Может и так. Но сострадание мне не чуждо, поэтому предупреждаю: завтрак не ешь. Таким, как вы, пришедшим, нельзя есть пищу из нашего мира.