Postsowjetische Identität? - Постсоветская идентичность?

Das Gebot der Stunde ist es, den Pessimismus zu überwinden und der Gesellschaft eine neue, optimistische kulturelle Perspektive der nachhaltigen Entwicklung zu geben, in deren Rahmen individuelle und nationale Werte eng und harmonisch vereint werden sollten. Es ist daher notwendig, neue Brücken zu schaffen, neue soziale Organisationen, Vereinigungen und demokratische Institutionen, neue Institutionen und Gruppen, die die Bürger mit dem Staat verbinden sollten, die in der Lage sind, eine moralische Kontrolle über das Verhalten ihrer Mitglieder auszuüben und ihren Schutz gegenüber dem Staat zu gewährleisten.

Soziale Integration drückt sich durch Identität aus. Deshalb ist der Prozess der Formierung der „Wir"–Gruppe sehr wichtig für die Errichtung der sozialen Ordnung. Dieser Prozess kann nicht mehr durch alte Traditionen legitimiert werden; sein Erfolg ist heute eng mit der Einbeziehung der Staatsbürger in die Prozesse der Staatsführung verbunden. Zu diesem Zweck ist es notwendig, eine neue Identität des Armeniers, die Identität eines Bürgers eines unabhängigen Staates zu bilden. Dieses Problem ist eine der dringendsten Staatsangelegenheiten, deren Lösung zu den vorrangigen Aufgaben unseres Staates gehört. Die Entwicklung des zivilen Sektors in Armenien erfolgt jedoch zumeist in Form von spontanem zivilem Aktivismus.⁶²

Postsowjetische Freiheit

Die Bedeutung des Themas erschöpft sich nicht darin, die Notwendigkeit der staatlichen Unterstützung für die Institutionen der Zivilgesellschaft festzustellen und zu begründen. Unsere Untersuchung wäre unvollständig ohne die eigentliche philosophische Analyse, die das Ende der methodischen Kette des Aufstiegs vom Konkreten zum Abstrakten darstellt. Es ist dieser methodische Ansatz, der die Grundlage unseres Artikels bildet, daher enthält sein letzter Teil philosophische Überlegungen zu den Problemen der postsowjetischen Identität.

Das Hauptproblem besteht darin, dass sich der sowjetische Mensch in der Vergangenheit als Teil eines Systems fühlte, gewissermaßen als "Rädchen" in einem komplexen Getriebe, dessen Aufgabe allein darin bestand, seine Funktionen als "Rädchen" genau auszuführen. Das System lieferte das für eine solche Tätigkeit notwendige Minimum und gab ihr eine gewisse Bedeutung, die Bedeutung der Tätigkeit als eines Teils des allmächtigen Ganzen. Der Zusammenbruch der früheren totalitären Verbindungen, der mit der sozialen und wirtschaftlichen Krise einherging, führte zu einer paradoxen Situation, in der ein Mensch, der endlich Freiheit erlangt hat, nicht mehr weiß, wie er damit umgehen soll. Der Mensch fühlt sich in einem starren, geschlossenen System mit geringer Berufswahl und begrenzten Möglichkeiten für sozialen Aufstieg sicherer und freier als in einem unsicheren, mobilen, offenen System mit universellen Normen, die für alle formal gleich sind. Plötzlich findet sich der postsowjetische Mensch außerhalb der Einschränkungen, die ihm seine persönliche Freiheit verweigern, und sieht sich seinen eigenen Problemen allein und hilflos gegenüber, ohne das Gefühl von Sicherheit. Die früheren Verbindungen, die ihn an die Gesellschaft banden, waren zerstört; neue Verbindungen waren noch nicht entstanden. Die Bedeutungslosigkeit der Vergangenheit und die Hoffnungslosigkeit der Zukunft lassen Gefühle der Isolation, Hilflosigkeit und Angst entstehen, die oft nicht bewusst werden. Auf dieser Grundlage entsteht die von Fromm bekannte "Flucht vor der Freiheit",⁶³ wenn eine Person, die versucht, ihre Isolation zu überwinden, ihre Freiheit verweigert, sich etwa freiwillig den Behörden unterwirft, in Konformismus verfällt, sich der Realität entzieht usw. Es gibt eine eigentümliche Rückkehr zur Auflösung im Allgemeinen, die, zumindest um den Preis des Freiheitsverzichts, der Gegenwart einen Sinn geben würde.

Der Begriff der Freiheit ist ein mehrdimensionaler, in dem sich die einzelnen Dimensionen nicht aufeinander reduzieren lassen. Der Grund dafür sollte im Wesen der Freiheit selbst gesucht werden, die ein mehrstufiger Prozess ist, der eine Vielzahl unterschiedlicher Erscheinungsformen beinhaltet. Der Wille, der sich mit dem Ganzen identifiziert und dem es an eigener Gewissheit mangelt, ist mit einer negativen Freiheit der totalen Identität ausgestattet, die frei von jeglichen schöpferischen Impulsen ist.⁶⁴ Das "Ego" eines totalitären Menschen, und damit seine inhärente Spannung, ist wie durch eine Narkose eingeschläfert, der Mensch ist ruhig und zufrieden. Dieses "Ich" ist eine Ableitung der Funktion, die innerhalb eines systemischen Ganzen ausgeübt wird, es ist standardisiert und nicht personalisiert. Daraus folgt, dass es keine "unersetzlichen Menschen" gibt, nur das System selbst und die mit ihm identifizierten Individuen sind unantastbar. Auch die Freiheit des postsowjetischen Menschen ist im Wesentlichen negativ; sie ist bei weitem nicht voll-ständig. Der Mensch wird von den Fesseln des Ganzen, von der Ungewissheit des Ganzen befreit und handelt als eine relativ autonome persönliche Instanz, die ihre eigenen Probleme löst. Die schwere Last dieser negativen "Freiheit von" kann er jedoch nicht allein tragen, denn der Prozess der Individualisierung ist außerhalb des Kontexts der Sozialität undenkbar und impliziert somit zwei Alternativen der Entwicklung: zurück zur Auflösung im totalitären Ganzen oder vorwärts in Richtung Konsolidierung und Kooperation autonomer Individuen, die bereits eine Voraussetzung für den Übergang zur nächsten Stufe der Freiheit ist.

Der Mensch tritt allmählich in das System der neuen sozialen Beziehungen ein, das der neuen, positiven Stufe der Freiheit innewohnt, wenn im Vordergrund die aktive Selbstverwirklichung in der gemeinsamen Konstruktion einer heterogenen, schöpferischen Gesamtpersönlichkeit steht. Das Ganze wird nicht totalitär gebildet, sondern dank der Selbstbestimmung und Individualität seiner Teile dezentralisiert, durch direkte Koordinierung der horizontalen Strukturen auf der Grundlage einer freien Wahl. Wie L. A. Abrahamyan in Anlehnung an Kant schreibt, "besteht Freiheit im positiven Sinne aus der Fähigkeit zu freiwilligen (Spontan-)Aktivität".⁶⁵ Die Freiheit besteht hier nicht darin, Abhängigkeiten loszuwerden (negative Freiheit!), sondern darin, diese Abhängigkeiten zu schaffen. Es handelt sich um die schöpferische Freiheit, für die nicht die Funktion eines Menschen wichtig ist, sondern sein schöpferisches Talent, sein Liebeszauber, seine freundliche Treue usw. Jeder Mensch ist unersetzlich, als Ganzes unauflösbar. Er ist sowohl sozial geschützt als auch individuell frei.

Natürlich ist der Weg von der negativen Freiheit zur positiven Freiheit ein Übergangsprozess. Während der Westen aufgrund seiner Errungenschaften auf diesem Weg weit vorangekommen ist, ist der postsowjetische Teil der Weltgesellschaft gerade erst in ihn eingetreten. Auf der Grundlage der soziologischen Forschungen der postsowjetischen armenischen Gesellschaft stellt G. Poghosyan fest: "Das öffentliche Bewusstsein ist sowohl für die Ideologie des Egalitarismus als auch für die neue Ideologie des Liberalismus empfänglich. Der Wert der Freiheit steht im Konflikt mit dem Wert der sozialen Gerechtigkeit und des Wohlergehens für alle."⁶⁶ Zur Überwindung dieses Widerspruchs sollten sich die Menschen sowohl von der totalen Enttäuschung über ihre Vergangenheit als auch von der Zielanomie der Zukunft befreien, sich an die eigene Vergangenheit erinnern und sich am Allgemeinmenschlichen ausrichten. Nur wenn man sich an die Vergangenheit erinnert, kann man sich Ziele für die Zukunft setzen. Nur durch die Verwirklichung der Ziele kann Freiheit erreicht und eine wohlhabende und stabile Gegenwart geschaffen werden.

Die Aufgabe besteht nicht darin, Vergangenheit und Zukunft voneinander zu lösen, sondern sie auf neue und kreative Weise miteinander zu verbinden, unter Berücksichtigung der gegenwärtigen Prozesse der Globalisierung und der Herausbildung der Weltgesellschaft. Es ist notwendig zu verstehen, dass nicht Vernichtung und Vergessen, sondern die Transformation der ererbten totalitären Kultur im Lichte der universellen Werte der Weltgesellschaft, die Unterwerfung ihrer Vergangen-heit unter die Imperative der Zukunft dieser Gesellschaft Bedingungen für die Überwindung der Schwierigkeiten der Ära der negativen Freiheit und den Übergang zur Ära der schöpferischen Freiheit schaffen wird.

Ein Mensch ist frei in seinem Wesen, wenn er die Herausforderung der Zeit annimmt und auf sie reagiert. Vergangenheit und Zukunft sind in den Leitfäden der ewig vergehenden Gegenwart miteinander verflochten. Diese Fäden zu entwirren bedeutet, einen Bezugspunkt des Lebens zu verlieren und sich in der Position eines Tieres wiederzufinden, das fest an seine Situation gebunden ist. Die historische Erinnerung an die Vergangenheit ist die Grundlage der kreativen Phantasie, die in die Zukunft gerichtet ist, Erinnerung und Phantasie schaffen die Gegenwart. Deshalb ist die Unsicherheit der Gegenwart, des oben erwähnten postsowjetischen Menschen, entweder durch die Vergessenheit der Vergangenheit oder durch die Ziellosigkeit der Zukunft bedingt, und meist durch beides. Die totalitäre Realität war oft schrecklich, aber ohne ständiges Hinterfragen, ohne ein historisches Bewusstsein für die Fehler der Vergangenheit ist es unmöglich, solche Fehler in der Gegenwart zu vermeiden. Der kommunistische Mythos war eine Utopie, aber der Mensch kann überhaupt nicht ohne jegliches Streben nach Zukunft leben, denn er braucht eine gewisse semantische Konstanz der Erkenntnis, die in den ewig verschwindenden Momenten der Gegenwart schwer zu finden ist, weil sonst eine Situation geschaffen wird, in der "qualitätsvolles Leben” durch eine quantitative Präsenz und die wirkliche Freiheit zu "sein" nur durch ihre Fiktion im Anschein des "Habens" ersetzt wird.⁶⁷ Es ist also unmöglich, die Vergangenheit von der Zukunft und die Zukunft von der Vergangenheit zu befreien, denn sie sind in der Gegenwart und für die Gegenwart vereint. Ohne sie hätte diese Gegenwart für die Menschen keine Bedeutung, was aufgrund der Gewissheit des Menschen als semantisches Wesen unmöglich ist.

So ist der komplexe und schmerzhaft schwierige, ungleichmäßige Übergang vom negativen zum positiven Stadium der menschlichen Freiheit der geistige Inhalt unserer Zeit am Anfang des Jahrtausends. Auf dem Weg zu diesem Übergang und zur Erreichung eines neuen Entwicklungsniveaus ist die Menschheit den Imperativen der Einheit und der Errichtung eines wahren Systems der Weltgesellschaft unterworfen. Jedes Land sollte zu diesem Prozess der Bildung einer neuen Zivilisation beitragen, die auf den Prinzipien des Friedens und der Zusammenarbeit beruht. Deshalb kann das, was in einem Teil des Erdballs geschieht, die im anderen Teil Lebenden nicht gleichgültig lassen. Die im postsowjetischen Raum stattfindenden Transformationsprozesse sind von weltweiter Bedeutung, und ihre erfolgreiche Durchführung wird es uns ermöglichen, unsere Pflicht sowohl vor unseren Nachkommen als auch vor der gesamten Menschheit zu erfüllen. Unsere Schwierigkeiten und Probleme wirken sich direkt oder indirekt auf den Verlauf des Weltgeschehens aus. Die Lage in der Welt macht es dringend erforderlich, dass wir die Prinzipien der staatlichen Souveränität, Rechtssicherheit und Legitimität neu definieren. Sie wirft auch Fragen der persönlichen und kollektiven Identität auf, die sich für die Vergangenheit nicht mehr lösen lassen. Daher ist es die Verwirklichung der auf universellen Werten beruhenden Einheit zwischen dem Privaten und dem Öffentlichen, die gegenwärtig in den Vordergrund der aktuellen Fragen gerückt wird. Und da jeder dieses Problem auf seine Weise löst, hat jeder seine eigene Gegenwart.

Zum Schluss

Wir brauchen also einen neuen, kreativen Ansatz. Wir müssen unsere eigene Geschichte im Hinblick auf universelle Ziele neu überdenken. Wenn unsere Aktivitäten in globaler Zusammenarbeit mit den Aktivitäten anderer aufgebaut werden, wenn der individuelle Erfolg Teil des Erfolges des Universums sein wird und umgekehrt, wenn die Menschen nach dem Verständnis handeln, dass sie in globale Netzwerke von Interaktionen eingebunden sind, nicht nur für sich selbst, sondern auch füreinander da sind, dass trotz der Unterschiede in der Vergangenheit die Zukunft eine für alle ist, dann können wir über die kommende Zeit der positiven Freiheit der individuellen Kreativität sprechen. Schließlich gilt es, Mittel zu schaffen, um das eigene Besondere zu einer gemeinsamen Sache zu machen, um Vergangenheit und Zukunft in der Gegenwart zu verbinden.

Literatur

Abrahamyan, L.A. (2004): On the Kantian Concept of Practical Mind. In: Hovhannisyan, S.G. (Hrsg.): Philosophische Reflexionen (Sammlung wissenschaftlicher Artikel). Eriwan, S. 3-15 (auf Russisch verfasst).

Berlin, Jesaja (2001): Freiheitsphilosophie. Europa, Moskau: Neue Literaturrezension (auf Russisch verfasst).

Dijkzeul, Dennis (2008): Towards a Framework for the Study of "No War, No Peace" Societies. Working Papers, No. 2, Swisspeace Publications.

Frangian, Jervand (1911): Der Philosoph des Pessimismus. Eriwan (auf Armenisch verfasst).

Fromm, Erich (1941): Escape from Freedom. New York.

Ishkanian, Armine (2015): Self-Determined Citizens? New Forms of Civic Activism and Citizenship in Armenia. Europe-Asia Studies, 67 (8), S.1203-1227.

Marga, Andrei (1997): Grenzen und Dilemmata der Transformation. In: Nassehi, Armin (Hrsg.): Nation, Ethnie, Minderheit: Beitrage zur Aktualität ethnischer Konflikte. Georg Weber zum 65. Geburtstag. Köln; Weimar; Wien: Böhlau, S. 409-426.

Merton, Robert (1957): Social theory and social structure. New York.

Mkrtichyan, Artur (2005): Human Rights as an “Attractor” of Europeanization Processes of Transcaucasia “Neither War No Peace” Societies. In: Mihr, Anja/ Mkrtichyan, Artur/Mahler, Claudia/Toivanen, Reetta (eds.): Armenia: A Human Rights Perspective for Peace and Democracy. Potsdam: Universitätsverlag Potsdam, S. 10-16.

Mkrtichyan, Artur (2007): Armenian Statehood and the Problems of European Integration as Reflected in School Education. In: Darieva, T./Kaschuba, W. (eds.): Representations on the Margins of Europe. Frankfurt am Main, New York: Campus, S. 190-204.

Mkrtichyan, Artur (2015): Towards the New Armenian Networks: Theoretical Considerations. In: Mkrtichyan, A. (ed.): Armenians around the World: Migration and Transnationality. Frankfurt am Main, Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Wien: Peter Lang, S. 11-20.

Mkrtichyan, Artur/Vermishyan, Harutyun/Balasanyan, Sona (2016): Independence Gene-ration: Youth Study 2016 – Armenia. Yerevan: Friedrich Ebert Stiftung.

Poghosyan, G.A. (2003): Armenische Gesellschaft im Wandel. Eriwan (auf Russisch verfasst).

Samokhvalova, V.I. (2001): Massenkultur und der kleine Mann. Philosophische Wissenschaften, Nr. 1, S. 55-66 (auf Russisch verfasst).

Постсоветская идентичность

в призме проблемы свободы

Артур Ервандович Мкртичян

Прошлое и будущее: О необходимости синтеза

От того, как протекает интеграция постсоветских государств в мировое общество, зависит во многом общее содержание мировых исторических процессов современности. Следовательно, проблемы этой интеграции не являются сугубо частным делом каждого нового государства, и их решение должно исходить из принятых мировым сообществом общечеловеческих ценностей. Установление в мире глобальной кооперации, при которой успех стратегий автономных деятелей все в возрастающей мере зависит от успеха многих других деятелей является прямым следствием становления единой мировой социоэкономической культуры и предполагает координацию пространственно различных, но одновременных глобальных событий. Отныне складывается не локализированная в пространстве, но синхронизированная во времени глобальная культура, в рамках которой нет больше места таким понятиям как центр и периферия и все события, независимо от того, где они происходят, становятся равнозначимыми. Каждый входит в эту культуру со своим прошлым, но будущее у всех общее.

Благодаря совместному влиянию прошлого и будущего каждый одновременно и уникален, и универсален, что в свою очередь обусловливает и возможность вхождения людей в новую глобальную культуру, и сохранение их прежней культурной самобытности. На этой основе можно избегнуть возникающие на пути становления мирового общества опасности тоталитаризма, такие как рост фундаментализма, возникновение которого во многом обусловлено чрезмерным культивированием прошлого и недоверием в отношении общего будущего. При этом, конечно, важную роль играют приведшие к перемене ценностей неудачные попытки развивающихся стран достичь западного уровня экономического развития. В результате, вместо того чтобы искать новые ценности в совместном будущем мирового общества, некоторые стали искать его в собственном прошлом, то есть они не смогли решить проблему творческого синтеза своего частного прошлого и общего будущего. Само собой разумеется, что неопределенность этого будущего а зачастую и настоящего, его бесцельность, сильно препятствуют подобному синтезу. И тут надо признать, что подобная неопределенность вовсю проявляет себя также и на всем постсоветском пространстве. Поэтому опыт становления в Армении демократического общества необходимо подвергнуть научному анализу, результаты которого способствовали бы изучению закономерностей и механизмов демократической трансформации небольших посттоталитарных стран и позволили бы разработать для них практические рекомендации по управлению тенденциями трансформационных процессов.

"Десоветизация" не есть обязательно европеизация

Советское общество было устойчивым, так как при тоталитарных общественных порядках человеческие потребности обеспечивались относительно просто, ибо индивидуальная целеустремленность подчинялась целому. Она ограничивалась всеобщей целью построения коммунизма и принципом уравниловки, а соответствующим образом манипулированное коллективное сознание удерживало эти потребности на низком уровне, препятствуя развитию “индивидуализма”, освобождению “личности” и устанавливая строгие границы тому, чего законно мог добиваться индивид в данном общественном положении. Тем самым каждый черпал смысл своей жизни в чувстве сопричастности “великому” общему делу. Но постепенный развал тоталитарной системы вызвал “индивидуацию” и размыл моральные границы, установленные прежней этикой коллективизма и силой тоталитарного контроля. Старые традиции и коммуникационные стереотипы потеряли свою действенность и власть над постсоветской личностью.

Однако, для социального порядка важно соблюдение процедурных правил коммуникации, посредством которых и осуществляется урегулирование неурегулированного, управление социальным риском. Именно традированные процедуры (например: политические выборы) редуцируют комплексность и создают гарантию регулируемости системных отклонений и разного рода конфликтов, возникающих на основе действия в социуме положительных обратных связей. И прежде всего необходимо совмещение социально-культурных ожиданий путем идентификации личности через ее соотнесение к определенным ролям, программам и ценностям.

В Армении трудности переходного периода усуглубились чрезвычайно экстремальными условиями жизни, вызванными Карабахской войной и блокадой со стороны Азербайджана и Турции. Общество оказалось в состоянии „ни войны ни мира“.⁶⁸ Такое положение превращает в миф официально провозглашенный курс на европеизацию страны, которая означает не только приведение национального законодательства в соответствие с европейскими нормами, но и фактическую реализацию этих норм в общественной жизни. Задача – в переходе от сугубо мифологического к фактическому социальному порядку, построенному по европейским образцам и стандартам. И для решения этой задачи, прежде всего, необходимо изменить государственную политику в сфере школьного образования и государственное управление, являющееся конкретным механизмом реализации этой политики.

Подлинная европеизация означает формирование гражданской культуры, становление институтов демократии и правового государства. Европейская интеграция предполагает возможность формирования общей гражданской культуры как концепта институционных культур. Проблема решаема через школьное образование, ибо культура, в сущности, формируется в результате переноса знания (информации) и ценностей (общепринятых социальных ожиданий) от поколения к поколению посредством обучения и воспитания. В современных условиях становление культурного единства в значительной мере является следствием гомогенизирующего действия единой школьной системы с соответствующей логикой формирования идентичности.

Действительно, упорядочивание и культурная направленность процессов идентификации реализуется во многом благодаря школьному обучению, обеспечивающему типизацию, массовую унификацию и широкое распространение культурно-образовательных стандартов. Поэтому именно в системе нашего школьного образования необходима коренная структурная перестройка направленности воспитательной работы с тем, чтобы способствовать становлению новой идентичности, адекватной условиям постсоветской реальности. Этому становлению, среди прочих факторов, зачастую препятствует и авторитарная по своей сути система школьного образования, попытки „десоветизации“ которой осуществляются в направлении ее этнизации, а не воспитания у подрастающего поколения необходимой в условиях государственной независимости активной гражданской позиции.⁶⁹

Всеобщий пессимизм как путь к "авторитарной демократии"

Изучение происходящих в Армении процессов выявляет ряд проблем, свойственных всем постсоветским обществам, а значит, разработка механизмов решения этих проблем имеет всеобщий интерес.

Уже первоначальное рассмотрение проблем переходного периода позволяет свести их к трем основным типам: проблемы экономического плана, проблемы институционализации и культурно-психологические проблемы. Многие исследователи отводят экономическим проблемам первостепенное значение, однако на наш взгляд, именно последний тип проблем во многом обусловливает первые два типа. И недооценка этого привела во многих постсоциалистических странах к описанной румынским философом Андреем Маргой ситуации, когда “экономика увязла в стагнации, публичное управление покалечено, политическая жизнь полностью запутана, а от культуры кроме призыва к свободе ничего другого не ожидалось“.⁷⁰ Поэтому в фокусе нашего внимания оказывается философский анализ проблем культурно-психологической трансформации постсоветской идентичности.

Утверждение демократических порядков на постсоветском пространстве неразрывно связано с формированием у людей демократического склада и образа мысли. Трансформирующееся общественное сознание характеризуется столкновением старых стереотипов и инновационных идей, консервативных идеологий и беспочвенных утопий, оно нестабильно и легко впадает в крайности массовой эйфории и всеобщего отчаяния. В таких условиях ценностная система личности становится противоречивой, и эта противоречивость неизбежно проявляется в его взглядах и поведении. Проведенные в Армении социологические опросы также свидетельствуют о наличии в постсоветском армянском обществе серьезных проблем социально-психологического характера.⁷¹ В первую очередь надо констатировать, что ожидания большинства опрошенных респондентов в отношении будущего во многом являются пессимистичными. И причины этого пессимизма следует искать в жизненных условиях людей.

Всеобщий пессимизм как социальное явление обусловливается определенными обстоятельствами общественной жизни, которые, конечно же, можно изменить. Еще в начале прошлого века армянский социолог, выпускник Берлинского университета Ерванд Франгян проанализировал эти причины и выявил их преходящий характер. Как только индивидуальный пессимизм оказывается в сопутствующих его развитию социально-экономических и политических условиях, он тут же проявляется и в сфере общественной психологии. Франгян писал: “В истории, в жизни народов есть эпохи, когда господствующие социально-политические и морально-экономические условия являются плодородной почвой для проявления сидящей в душе человека пессимистической стороны. Это бывает, как правило, при крушении надежд, национальном упадке, во времена реакции и разочарования, в момент разложения экономико-политического и социального положения, в то время, когда нет общих идеалов, когда отсуствуют божественные идеи, являющиеся опорой для ищущей и жаждущей души человека".⁷² Франгяновский анализ причин пессимизма весьма актуален и в наше время, ибо сегодняшная ситуация армянского общества тесно перекликается с общественной ситуацией начала 20-го столетия, когда в канун обретения национальной независимости происходили большие и, к сожалению, большей частью трагические изменения в структуре национального бытия. Экономический и моральный упадок, неоконченная война и внутриполитическая напряженность, нестабильность и угроза существованию и сегодня вызывают массовую фрустрацию, разочарование и как следствие всего этого – миграцию недопустимо большого масштаба.

Можно заключить, что широкое распространение в постсоветских обществе разочарования и пессимизма предстает как производная от конкретных условий общественно-политической и экономической ситуации, в которой мы все оказались в результате поражения СССР в “холодной войне” и начала нового передела мира. И дело тут не в пораженческой психологии отдельных людей, мы оказались неготовыми к переменам в первую очередь социально. Наше общество было неструктурированно в отношении проблем постсоветского периода.

Эта неструктурированность, а значит и неопределенность внутрисистемных социальных процессов все еще не преодолена, что делает постсоветское общество неспособным на адекватное редуцирование сложности воздействий со стороны системного окружения и зачастую приводит к функциональным противоречиям и разного рода конфликтам, начиная от конфликтов семейных до неразрешенного до сих пор Карабахского конфликта, который очень сильно влияет на распространение пессимистических представлений, ибо самая трагическая причина пессимизма – это угроза войны.

В таких условиях, конечно же, неудовлетворенность настоящим проявляется и как неуверенность в отношении грядущего будущего. Именно подобная социально-психологическая атмосфера переходного периода воцарилась и в армянском обществе в сфере общественного сознания. Она проявляется как в быту, так и в деятельности верхних эшелонов власти, быстро распространяясь посредством средств массовой коммуникации. В результате общество становится в политическом смысле все менее и менее сплоченным. Как следствие, формируется “авторитарная демократия” с присущим ей противоречивым характером динамики ценностей.

Аномия и эмиграция

Конечно же, можно отметить и множество других факторов, свидетельствующих о прямой обусловленности общественных настроений вообще, и всеобщего пессимизма в частности, конкретными социальными условиями жизни людей, но для выявления глубинных причин происходящих в основах общественного бытия преобразований необходимо перейти на другой, более глубокий и существенный уровень анализа. И тут мы вынуждены признать, что наша общественная жизнь характеризуется большой степенью дезорганизации регулирования общественных процессов официально установленными нормами и обнаруживает явные признаки аномичности, так как люди не могут законными, институциональными средствами достичь всеми признанных целей. В сегодняшнем, возникшем в результате спонтанного изменения культурных целей и институциональных средств их достижения трансфор-мирующемся обществе исключительно сильно акцентируются определенные цели без соответствующего акцептирования институциональных способов поведения.

Согласно американскому социологу Роберту Мертону, трактовавшему аномию как нормативный конфликт в культурной структуре общества, господст-вующая культура заключает в себе общепризнанные и взаимосвязанные цели, состоящие из определенных культурных целей, намерений и интересов, выступающих в качестве законных целей для общества.⁷³ Эти цели варьируют по значимости, формируя к себе различное отношение и вызывая у людей определенную устремленность к их осуществлению. Культура содержит также призванные регулировать и контролировать поведение людей приемлемые для нее способы достижения этих целей. Эти два различных элемента культурной структуры взаимосвязаны, и при слишком большой степени их несогласованности возникает ситуация культурного диссенса, когда люди по-разному акцептируют цели и средства достижения этих целей. В результате конфликта между культурно предписанными всеобщими целями и средствами их достижения возникает аномия. С другой стороны, одна из главных социально-исторических причин аномии кроется в изменении прежней роли опосредствующих взаимоотношения государства и индивида-гражданина групп и институтов. Расшатывается прежняя фиксированная структура общественных целей, общепринятых норм и образцов поведения, люди лишаются чувства групповой солидарности, лежащие в основе их личностной идентификации общественные связи слабеют и нарушается действенность коллективного контроля, что ведет к росту в обществе разных видов девиантного поведения. Ведь последние имеют место там, где невысока социальная интеграция, где налицо несовершенство социализации людей, позволяющее им пренебрегать институциональными средствами реализации целей.

Именно этим объясняется поведение многих членов постсоветских обществ, которое очень часто подчиняется лишь соображениям технической целесообразности. Наиболее эффективные с технической точки зрения средства, узаконенные или же не узаконенные в культуре, обычно предпочитаются институционально предписанному поведению. Волей-неволей постсоветский человек включается в систему новых социальных отношений, при которых опосредующие его связь с обществом институты и группы утратили свои прежние регулятивные функции. Денежно-материальный успех стал общепризнанной главной целью, показателем личного благополучия. Возраста-ющая индивидуализация выводит людей из рамок коллективного морального контроля, обесценивает регулятивную роль старых социальных норм, стереотипов, традиций. Одним словом, старые нормы и ценности уже не соответствуют реальности, а новые только еще формируются и пока не утвердились в общественном сознании постсоветского общества. Вследствие этого человек оказывается социально дезориентированным, и стратегия его поведения принципиально неопределена.