Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2

2. Дисциплинарные, штурмовые, штрафные…

Долгое время какие-либо упоминания о штрафных батальонах можно было встретить только в художественной литературе. В известной песне В. Высоцкого о том, как в прорыв идут штрафные батальоны. Или в стихах В. Кондратьева – «Вместо „ура“ – и в бога и в мать! Это штрафной пошел наступать».

Документы стали доступны исследователям только в 90-е годы. Были опубликованы воспоминания штрафников и командиров штрафных рот⁹². Но до сих пор при освещении этой непростой темы допускаются неточности и искажения. К примеру, смешивают такие понятия как дисциплинарные, штрафные и штурмовые части. Между тем, их правовой статус существенно разнится.

Направление в дисциплинарный батальон всегда являлось одним из видов уголовного наказания, применяемого только к рядовых бойцам. Вскоре после начала войны большинство дисциплинарных батальонов расформировали, оставив лишь несколько частей на Дальнем Востоке.

В штурмовые батальоны, наоборот, направляли офицеров, содержавшихся в спецлагерях⁹³. Причем, во внесудебном порядке.

Решение о создании таких батальонов было принято И. В. Сталиным 1 августа 1943 года. В этот день он подписал приказ народного комиссара обороны №1348 «О формировании отдельных штурмовых стрелковых батальонов»⁹⁴, поручив командующим войсками Московского, Приволжского и Сталинградского военных округов сформировать к 25 августа из комначсостава, содержавшегося в спецлагерях НКВД⁹⁵ четыре штурмовых стрелковых батальона численностью 927 человек каждый⁹⁶.

Штурмовые части формировались в основном за счет вышедших из окружения или побывавших в плену командиров и политработников, то есть лиц, запятнавших этим, по мнению Сталина, свое имя.

Таким образом, Верховный главнокомандующий давал им шанс для искупления вины. Директива предписывала, что военнослужащие штурмовых частей при наличии хороших аттестаций могли быть назначены на соответствующие должности комначсостава, которые они занимали до того, как находились на территории, оккупированной врагом. Офицерских званий в штурмовых батальонах тоже не лишали. В красноармейских книжках делали запись – «красноармеец-лейтенант», или «красноармеец-майор».

В директиве подчеркивалось, что штурмовые батальоны должны использоваться на «наиболее активных участках фронта». И их бросали на штурм туда, где было труднее всего. Поэтому на местах такие батальоны иногда именовали в документах как штурмовые истребительные батальоны. Потери были огромными. Хрестоматийным является пример о том, как 12-й ОШСБ 3-го Прибалтийского фронта за несколько дней в ходе ожесточенных боёв 1944 года лишился 3/4 своего состава.

Это дает основания говорить, что штурмовые батальоны использовались командованием так же как и как штрафные батальоны.

В Уголовном кодексе РСФСР не было такого вида наказания, как направление в штрафные части. Военные трибуналы направляли туда лишь тех бойцов и командиров, которые были осуждены к лишению свободы с применением отсрочки исполнения приговора⁹⁷, о командование и Военные советы – вообще во внесудебном порядке⁹⁸.

Согласно статистическим данным этот порядок получил широкое распространение. Так, в первой половине 1944 года в штрафных частях 1-го Украинского фронта 45,7% лиц были направлены туда властью командования, а остальные являлись осужденными военными трибуналами с отсрочкой исполнения приговора.

Штрафные батальоны (для офицеров) и штрафные роты (для рядовых) были сформированы вскоре после издания приказа НКО №227 от 28 июля 1942 года. Причем, в этом приказе утверждалось, что гитлеровское верховное командование к началу 1942 года уже создало у себя аналогичные части – около 10 штрафных батальонов и более 100 штрафных рот, а также специальные отряды заграждения⁹⁹.

Причины, по которым такие же части вводились в Красной Армии, указывались в приказе:

«… Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! … Мы должны остановить, а затем разгромить и отбросить врага, чего бы это нам ни стоило…»¹⁰⁰.

Командующим и Военным советам фронтов предписывалось сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов (на 800 человек), куда направлять командиров и политработников, «провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины».

Командующие и Военные советы армий должны были сформировать с той же целью в пределах армии от пяти до десяти штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой) для «рядовых бойцов и младших командиров»¹⁰¹.

Незавидный правовой статус «штрафников», а точнее – полное отсутствие такового, определялся специальными положениями об этих частях, утвержденными заместителем наркома обороны Г. К. Жукова и объявленными в приказе №298 от 28 сентября 1942 года¹⁰².

Право направлять военнослужащих в штрафные батальоны предоставлялось командирам дивизий и отдельных бригад. А в штрафные роты – командирам полков. Но это право использовали и военачальники более высокого ранга. Например, первый заместитель наркома обороны маршал Г. К. Жуков своим приказом №0112 от 29 апреля 1944 года отправил в штрафбат командира 342-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковника Ф. А. Ячменева, который при обороне высоты 267.0 без приказа Военного совета армии оставил противнику занимаемый рубеж. Формулировка была такой: «За невыполнение приказа военного совета армии, за оставление противнику выгодных позиций и непринятие мер к восстановлению положения, за проявленную трусость, ложные доклады и отказ от выполнения поставленной боевой задачи командира 342-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковника Ячменева Федора Абрамовича для искупления своей вины перед Родиной направить в штрафной батальон сроком на два месяца»¹⁰³.

Заместитель наркома обороны генерал-полковник Е. Щаденко издал приказ №47 от 30 января 1943 года, которым направил в штрафной батальон сроком на 3 месяца и разжаловал до рядового «младшего лейтенанта 1082-го стрелкового полка Карамалькина Семена Осиповича за критиканство, попытку оклеветать своих начальников и разложение дисциплины в своем подразделении». Из текста приказа видно, что Карамалькин направил в редакцию газеты «Красная Звезда» письмо, в котором просил вызвать его в Москву для сообщения «серьезных фактов, разоблачающих больших людей». Его вызвали, стали разбираться и пришли к выводу, что утверждения лейтенанта о том, что «многие командиры пробрались на командные должности только для того, чтобы пользоваться высоким авторитетом и спасать свою шкуру» являются голословными¹⁰⁴.

Срок пребывания в штрафных частях определялся от 1 до 3 месяцев. В приказах по полку он, как правило, конкретизировался: до трех месяцев либо до ранения в бою, совершения подвига, представления к награде. На время нахождения в штрафной части ранее полученные государственные награды у штрафников изымались и передавались на временное хранение в отделы кадров армии или фронта.

Перед направлением в штрафную часть штрафника ставили перед строем. После чего зачитывался соответствующий приказ командования или приговор военного трибунала и разъяснялась сущность противоправного деяния, за совершение которого виновный отправлялся в штрафную часть.

За неисполнение приказа, членовредительство, побег с поля боя или попытку перехода к врагу командование штрафной части наделялось правом применять к таким лицам все меры воздействия вплоть до расстрела на месте.

Устоявшимся можно считать мнение, что «штрафников» бросали на самые сложные участки фронта. В целом это соответствует истине. Как показывают архивные документы, штрафные роты и батальоны действовали преимущественно в общих боевых порядках частей и соединений, но на наиболее опасных направлениях и самых трудных участках. Бывало, что и на минные поля их бросали, где выжить было практически невозможно. Такой прием использовал, например, на завершающем этапе войны генерал П. И. Батов. Подобные факты были единичными, но нередко они являются основанием для разного рода домыслов и преувеличений. К примеру, авторы нашумевшего в свое время фильма «Штрафники»¹⁰⁵ утверждали, что только благодаря штрафным частям была выиграна Сталинградская битва. Это не соответствует действительности.

Всего, по данным Генштаба, с 1942 по 1945 годы в штрафные батальоны и роты было направлено 427910 чел. Поскольку штрафники действовали на наиболее опасных направлениях, потери постоянного и переменного составов были очень высокими. Так, среднемесячные потери переменного состава за 1944 г. составили 10506 чел., постоянного 3685 чел. А общие потери личного состава всех штрафных частей за тот же год составили 170298 чел.¹⁰⁶.

Надо сказать, что наделение командования правом направлять военнослужащих во внесудебном порядке в штрафные части нередко приводило к разного рода злоупотреблениям предоставленной властью. Командиры порой сводили таким образом счеты с неугодными им подчиненными. Бесчинствовал и постоянный состав штрафных частей.

В обзоре военного трибунала Западного фронта о практике применения приказа НКО №0413 за 1943 год отмечалось:

«Особенно безобразно выглядит случай расстрела 3-х красноармейцев 61-й штрафной роты. Эта рота не поднялась в атаку, через 4 дня после этого, когда рота была отведена в тыл, 3 первых попавшихся красноармейцев по приказу полковника Разумовского были расстреляны.

Командный состав этой роты не знал личный состав, учет его в роте отсутствовал. В середине октября несколько штрафников перешли на сторону немцев. Следствие до настоящего времени не смогло установить ни количества перешедших, ни их фамилий»¹⁰⁷.

Документы зафиксировали также неединичные случаи повального направления в штрафные части военнослужащих, совершивших малозначительные дисциплинарные проступки. В результате этого численность штрафных подразделений реально превышала определенную приказом №227 в 2—3 раза. Исследовавший в свое время этот вопрос сотрудник Института военной истории А. Емелин утверждал, что «штрафники», отправленные в такие части командованием, не считались осужденными и их учет не велся. Поэтому по самым осторожным прикидкам Института военной истории за годы Великой Отечественной войны через штрафные части прошло около 1,5 миллиона человек¹⁰⁸.

Цифра огромная. Однако до сего времени мало что известно о судьбах этих людей. О многочисленных, порой массовых примерах доблести и героизма, проявленных «штрафниками». Мы расскажем лишь о некоторых из них.

3. В прорыв идут штрафные батальоны

Передо мной обобщенные сводки военных трибуналов, конкретные приговоры и решения о досрочном освобождении из штрафных частей. Безликие цифры. И живые люди. Потрясающие воображение примеры проявленной доблести и героизма.

Находившийся в штрафбате старший лейтенант Белоножко¹⁰⁹, будучи тяжелораненым – у него почти полностью оторвало ступню ноги, – сам отрезал ее и, не оставив поле боя, продолжал вести огонь по противнику. Освобожден досрочно.

Рядовой 244-й штрафной роты В. В. Санаев в бою за населенный пункт своим телом прикрыл амбразуру вражеского дзота, обеспечив выполнение ротой поставленной задачи. Аналогичный подвиг совершил на Синявинских высотах боец 14-го отдельного штрафного батальона Владимир Ермак, о котором рассказано ранее.

Можно привести сотни примеров массового героизма штрафников. А массовый героизм под дулом пулеметов невозможен. Подчеркну это особо, чтобы развеять еще один устоявшийся стереотип. В. Кондратьев писал, что штрафные части наступали лишь под прицелом «станкового пулемета заградотрядчиков, нацеленного на идущих в это обреченное наступление, в котором не остановиться, не отойти ни на шаг»¹¹⁰.

Это утверждение писателя-фронтовика не соответствует действительности. «Штрафники» в абсолютном большинстве случаев наступали без стоявших непосредственно за ними заградительных отрядов, которые, если они и были на этом участке фронта, то находились на значительном удалении от передовой. И свои беспримерные подвиги эти люди совершали вовсе не из-за страха получить пулю в затылок.

А. В. Пыльцын, воевавший командиром взвода и роты в 8-м Отдельном штрафбате 1-го Белорусского фронта, в своей книге¹¹¹ писал о рейде штрафников по фашистским тылам: «Закончился этот действительно беспримерный рейд батальона штрафников в тыл противника. И никаких заградотрядов, о чем многие хулители нашей военной истории говорят и пишут, не было, а была вера в то, что эти бывшие офицеры, хотя и провинившиеся в чем-то перед Родиной, остались честными советскими людьми и готовы своей отвагой и героизмом искупить свою вину, которую, надо сказать, в основе своей они сознавали полностью».

По результатам этого рейда многие штрафники были награждены и освобождены от наказания.

О примерах массового героизма штрафников свидетельствуют многочисленные докладные записки военных трибуналов фронтов, которые автору довелось изучать в ведомственном архиве Управления военных трибуналов. Например, весь личный состав штрафной роты 118-й стрелковой дивизии приказом Военного Совета 31-й армии за отличное выполнение боевого задания был досрочно отчислен из этой роты и переведен в общевойсковые части, а штрафная рота – расформирована.

В другой докладной отмечалось:

«В 53-ю гвардейскую стрелковую дивизию прибыло 1200 штрафников, из которых было сформировано 3 роты, 1-я рота была придана 161 гвардейскому стрелковому полку. Полку была поставлена задача освободить деревни Веревкино и Козлово. Эту задачу полк выполнил, штрафники первыми ворвались в деревню. Один из штрафников первым вышел на горку и водрузил там Красный флаг, но тут же был ранен. Штрафники дрались самоотверженно и мужественно. Среди штрафников были большие потери убитыми и ранеными – около 60% личного состава. Генерал Клешнин и командир штрафной роты Белозерцев дали хорошую оценку бойцам-штрафникам. Сразу после боя 50 чел. получили гвардейские значки. С 19 по 22.03 было удовлетворено 40 ходатайств командования об освобождении от наказания. В 53-ю армейскую штрафную роту в первых числах марта прибыло 520 штрафников. С 9 по 20 марта 1943 г. рота участвовала в боях за овладение дер. Борок и дер. Семушкина Горушка. За время боев ранено 369, убито 100 чел. В первые дни боев представлено к наградам 3 военнослужащих штрафной роты. К 22 марта поступило 100 ходатайств об освобождении от наказания, еще три красноармейца штрафной роты были представлены к государственным наградам. Кроме того, в ближайшее время поступит еще 60 ходатайств об освобождении от наказания»¹¹².

Ходатайств командования о досрочном снятии судимости было так много, что военные трибуналы рассматривали их прямо в расположении штрафных рот и батальонов, а нередко – в госпиталях и лазаретах, поскольку многие смывали судимость своей кровью. Надо сказать, что институт досрочного снятия судимости в военное время применялся очень широко. Указом от 14 декабря 1941 года такое право было предоставлено Военным советам фронтов¹¹³, а Указом от 26 февраля 1943 года – военным трибуналам. Об интенсивности этого процесса могут свидетельствовать следующие цифры. Уже в марте 1943 года трибуналы Воронежского фронта сняли судимость с 2026 человек, в том числе с 767 «штрафников».

Прежде чем рассказать еще об одном удивительном случае досрочного освобождения, следует пояснить, что в штрафные части не направлялись военнослужащие старше 45 лет и лица, сверстники, которых не были призваны (мобилизованы) в армию. На сей счет Управление военных трибуналов и Главная военная прокуратура 19 октября 1942 года издали специальное указание. Что же касается женщин-военнослужащих, то запрета на их направление в штрафные части не было. Казалось, что это и так ясно, является само собой разумеющимся. Оказалось – нет. К примеру, военным трибуналом 164-й стрелковой дивизии была осуждена с отсрочкой и направлением в штрафную часть военнослужащая Кондратьева. Она храбро сражалась с врагом в составе штрафной роты, приданной 379-й стрелковой дивизии. Ей не только досрочно сняли судимость, но и в числе восьми штрафников этой роты за мужество и героизм, проявленные в бою 13 марта 1943 года, представили к государственной награде¹¹⁴.

Случаев направления женщин в штрафные части было несколько. Поэтому соответствующий запрет был установлен в директиве начальника Главного управления военных трибуналов, направленной на места 5 октября 1943 года.

Штрафные части действовали на фронтах до конца войны и даже активно участвовали в штурме Берлина.

4. Заградотряды

Многие связывают появление заградительных отрядов с изданием приказа Наркомата Обороны №227 от 28 июля 1942 года. На самом деле они начали действовать с первых дней войны, поскольку соответствующий опыт их использования был наработан командованием РККА давно – еще в годы гражданской, а затем и финской войн.

Уже 27 июня 1941 года в соответствии с директивой 3-го управления НКО СССР №35523 создавались подвижные контрольно-заградительные отряды на дорогах, железнодорожных узлах и в других местах для задержания дезертиров и подозрительных элементов.

17 июля 1941 года бригадный комиссар Михайлов отмечал в своем донесении: «Только в одном 6 стрелковом корпусе за первые 10 дней войны задержано дезертиров и возвращено на фронт 5000 человек… Всего же по неполным данным заградотрядами задержано за период войны около 54 000 человек, потерявших свои части и отставших от них, в т. ч. 1300 человек начсостава. Задержанные переданы в пересыльные пункты, откуда направлены во вновь формируемые части. Из числа задержанных привлечено к ответственности за дезертирство 1147 человек, осуждено судом Военного трибунала фронта – 546 человек. 72% осужденных приговорены к расстрелу»¹¹⁵.

Заградительные функции возлагались и на другие органы. Так, из донесений начальника Можайского сектора охраны Московской зоны видно, что сектор выполнял задачу своеобразного заградительного отряда. В донесении на имя члена Военного совета Западного фронта Н. Булганина от 20 октября 1941 года говорилось, что «с 15 по 18.10.41 г. задержано 23 064 чел. военнослужащих Красной Армии. Из этого количества задержанных 2164 чел. являются лицами начальствующего состава»¹¹⁶.

О деятельности заградотрядов немало упоминаний в мемуарной литературе. Так, в воспоминаниях генерала армии П. Н. Лащенко отмечается: «Заградительные отряды находились в удалении от передовой, прикрывали войска с тыла от диверсантов и вражеских десантов, задерживали дезертиров, которые, к сожалению, были, наводили порядок на переправах, направляли отбившихся от своих подразделений солдат на сборные пункты»¹¹⁷

Военный прокурор 43-й армии Б. И. Алексеев вспоминал, что осенью 1941 года по его инициативе штабом армии были созданы заградительные отряды для задержания «неорганизованно отходящих с линии фронта бойцов». Для работы в этих отрядах он выделил двоих военных следователей, проводивших одновременно следственные действия в запасных частях, в которые направлялись задержанные заградотрядами бойцы и командиры. Один из таких задержанных, являвшийся офицером батальона охраны, заявил следователю, что оставил поле боя только потому, что его подчиненные сдались в плен врагу. Военный следователь выехал для проверки его показаний на передовую, где обследовав окопы, установил, что в плен солдаты не сдавались, а самоотверженно сражались с врагом и погибли в том бою. После этого уголовное дело было передано в военный трибунал, который приговорил дезертира к расстрелу¹¹⁸.

В первые месяцы войны деятельность заградотрядов не имела законодательного закрепления. Но уже в августе-сентябре 1941 года Ставка ВГК начала направлять командующим отдельных фронтов соответствующие директивы. Например, командующему войсками Брянского фронта А. Ерёменко было разрешено создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые проявили себя «как неустойчивые», поставив перед этими отрядами задачу – не допускать самовольного отхода частей с занимаемых позиций, «а в случае бегства – остановить, применяя необходимое оружие». Тогда же, 12 сентября 1941 года И. Сталин лично набросал текст директивы, которая была направлена командующим и Военным советам всех фронтов. В ней говорилось:

«Опыт борьбы с немецким фашизмом показал, что в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме со стороны противника бросают оружие, начинают кричать: «Нас окружили!» и увлекают за собой остальных бойцов. В результате подобных действий этих элементов дивизия обращается в бегство, бросает материальную часть и потом одиночками начинает выходить из леса. Подобные явления имеют место на всех фронтах…

1. В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надежных бойцов, численностью не более батальона.

2. Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в установлении твердой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия…

Продиктовано лично тов. Сталиным. Б. Шапошников

12 сентября 1941 г. 23.50»¹¹⁹.

Между тем, наибольшее распространение деятельность заградительных отрядов действительно получила после издания приказа №227.

Этим приказом предписывалось «сформировать в пределах армии 3—5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной».

Во исполнение приказа командованию отдельных фронтов были направлены дополнительные директивы. В частности, соответствующие указания командующему и члену военного совета Сталинградского фронта были изложены в директиве Ставки ВГК от 31 июля 1942 года №170542.

Всего к октябрю 1942 года было сформировано 193 заградительных отряда, подчиненных Особым отделам. Наиболее активно они действовали на Сталинградском и Донском фронтах. В справке Особого отдела, направленной в октябре 1942 года в Управление особых отделов НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов указывалось, что всего отрядами с начала их формирования (со 2 августа по 15 октября 1942 года) было задержано 140755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта: «Из числа задержанных арестовано 3980 человек, расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2276 человек, штрафные батальоны – 185 человек, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 131094 человека. Наибольшее число задержаний и арестов произведено заградительными отрядами Донского и Сталинградского фронтов…»¹²⁰. В этой же справке приводились конкретные примеры деятельности заградительных отрядов. Например, отмечалось: «14 сентября с.г. противник предпринял наступление против частей 399 стрелковой дивизии 62 армии, несших оборону города Сталинграда. Бойцы и командиры 396 и 472 стрелковых полков в панике стали отходить, оставляя рубежи. Начальник заградотряда (мл. лейтенант госбезопасности Ельман) приказал своему отряду открыть огонь над головами отступающих. В результате личный состав этих полков был остановлен и через 2 часа полки заняли прежние рубежи своей обороны».

В итоге, заградительные отряды сыграли свою роль. Положительной ее язык не поворачивается назвать. Но факт остается фактом – с помощью этих чрезвычайных мер массовое бегство с поля боя было остановлено, а значительное число бойцов и командиров – возвращено на передовую. Тех, разумеется, кто не был расстрелян. А расстреливали немало. Но чаще стреляли все же не бойцы заградительных отрядов, как это принято считать.

В докладных записках начальников особых отделов, направляемых в центр из-под Сталинграда, приводились многочисленные случаи расстрелов военнослужащих за отход с занимаемых позиций уже после их ареста. Так, из докладной записки от 17 февраля 1943 года следовало, что за 4 месяца (с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года) Особыми отделами Донского фронта было арестовано 203 военнослужащих, бежавших с поля боя, из них:

«а) приговорено к ВМН и расстреляно перед строем 49 ч.

б) осуждено к различным срокам ИТЛ и направлено в штрафные роты и б-ны 139 ч.

Кроме того, расстреляно перед строем по постановлениям особорганов 120 трусов и паникеров»¹²¹.

Когда положение на фронтах изменилось в лучшую сторону, приказом НКО №349 от 29 октября 1944 года заградительные отряды были расформированы.