Каким бы махровым христианином ни казался кардинал Клорад, он всегда был на стороне прогрессивной науки, призванной продвигать человеческую цивилизацию в будущее. В тот светлый миг, когда каждый житель на Агиларе будет до кончиков ногтей предан святой церкви со стоящему в её главе единовластному кардиналу. Ведь именно наука положила начало его бессмертию.
Всё началось чуть более пятисот лет назад. В те далёкие времена, история которых, не без прямого участия самого кардинала, сокрылась за завесой неизвестности. Командующий полком специального назначения, полковник Клорад, исправно нёс службу на научно-исследовательском объекте. Группа гениальных учёных, бившихся над проблемой мгновенного заражения и излечения раковых заболеваний, совершенно случайно сделала потрясающее открытие, при помощи которого человек смог бы существовать неопределённо долгое время. Главное вовремя проходить процедуру очищения организма на клеточном уровне. Единственным побочным эффектом проводимых процедур являлась потеря организмом меланина, в результате чего всех «долгожителей» можно было определить по цвету кожи и кипельно-белой растительности на всём теле. Радужка глаз теряла пигмент, становясь сначала голубой, а после многочисленных процедур и вовсе выцветала.
В то время фармацевтические корпорации обрели настолько невиданную мощь, что стали явной помехой государственному устройству и грозили низвергнуть мир в состояние лекарственной зависимости, но военные ведомства не желали упускать инициативу из рук и занимались своими исследованиями. С тех пор, как Клорад стал командующим и с головой окунулся в мир тайн, недоступных простому обывателю, он круто изменил своё видение мироустройства. После того, как на стол полковника лёг подробный отчёт о совершённом прорыве, в его голове образовался чёткий план дальнейших действий. Он понимал, что планета находится на пороге глобальной войны, грозящей разрушить её до основания. Как любой нормальный человек, он делился своими мыслями с боевыми товарищами, прошедшими вместе с ним сквозь горнило локальных конфликтов, вспыхивающих на планете с регулярным постоянством. В конце концов, они единодушно сошлись во мнении, что неплохо было бы изменить воззрения каждого человека по отдельности и общества в целом, прекратив бессмысленное уничтожение себе подобных. В то же время, каждый из них понимал, что построение нового общества невозможно без тотального разрушения прежнего строя, массовых убийств и геноцида отдельно взятых народов.
Для воплощения в жизнь задуманного плана нужна была государственная поддержка нескольких стран, желающих получить один и тот же результат во благо общего процветания, и многомиллионная армия профессиональных военных. Однако, ни того, ни другого у единомышленников не было. И в тот самый момент, когда полковник Клорад дочитал последнее предложение доклада, он понял, что время ещё не потеряно и можно одним ударом пошатнуть основы сразу нескольких государств, вторгнувшись в пределы нематериального мира, при помощи духовного манипулирования, инструмент которого находился на объекте номер шесть.
Сам полковник, столкнувшись с жестокими реалиями этого мира, не страдал какой бы то ни было религиозной зависимостью, полагая, что всё творимое добро, как, впрочем, и всё зло, является отражением мысленного процесса человека, попавшего в ту или иную ситуацию. За время, проведённое в горячих точках планеты, он вдосталь насмотрелся на религиозных фанатиков, слепо бредущих безоружными толпами на ощетинившиеся стволами военных амбразуры. В этот момент их поддерживала вера, обещавшая мученикам райскую жизнь после смерти. Попадали ли они в рай на самом деле или нет, полковнику было глубоко наплевать. Расстреливая тех самых фанатиков, он исполнял свой долг перед родиной, давшей ему образование, работу и смысл существования. Но их самопожертвование навсегда въелось в его сны, заставляя просыпаться посреди ночи в холодном поту.
Поскольку Клорад являлся единственным связующим звеном между научной лабораторией и вышестоящим начальством, в лице чиновников министерства обороны, то о свершённом открытии он решил умолчать. Конечно, это вселяло определённый страх перед неожиданным появлением проверяющих органов, желающих лично убедиться в целенаправленном использовании выделенных финансовых средств и научного персонала. Но полковник был уверен, что вышеназванные органы ещё не скоро заявятся с проверкой, поскольку до этого времени объект номер шесть не отличался какими-либо научными достижениями и на особом учёте проверяющих органов не состоял, что давало серьёзную фору заговорщикам. Клорад изолировал подопечный объект от внешнего сообщения, взяв под личный контроль проводимые исследования. Со своей стороны он отметил непревзойдённую работу сотрудников научного отдела ценными премиями, чем подстегнул каждого к действиям в том же духе во имя великого будущего своей страны.
Спустя год у полковника окончательно оформилась концепция переустройства мира, основанная на религиозном фанатизме людей, ставшими свидетелями настоящего чуда. К этому времени сторонников новой идеи прибавилось и под его началом насчитывалось два десятка сослуживцев, занимавших руководящие должности соседних воинских частей, а также руководители научных лабораторий, проводивших исследования в области робототехники и разработке новейших видов вооружения. Бунтарское течение набирало обороты. К отступникам уже начали присматриваться соответствующие органы, прознавшие о зреющем заговоре высокопоставленных военных чинов, под предводительством которых находились серьёзные силы, способные навести в стране немало шороху.
И вот, настал тот самый знаменательный день, когда на объект номер шесть явились следователи военной прокуратуры, чтобы раскрыть зреющий заговор, а всех участников тёмного дела примерно наказать. Но, в силу своего неведения, они послужили катализатором последующих событий, стремительно захлестнувших сначала округ, а потом всю страну. Перекинувшись на соседние государства в виде оформившейся веры, имеющей своих пастырей, собственным существованием доказывающих истинность преподносимой идеи. Апостолов, свято верующих в искупление грехов, в надежде обрести чистую душу и неуязвимое тело. Пророков, несущих идеи новой веры в отдалённые уголки мира и многочисленную паству, множащуюся в геометрической прогрессии день ото дня.
Дабы неразумные дети божии, собиравшиеся огромными толпами на площадях, прониклись истинной верой, им демонстрировали хорошо поставленный спектакль с убиением одного из пастырей, несущих созданиям неразумным свет истинной веры. На следующий день толпа вновь собиралась на площадях, но уже в гораздо большем количестве, и собственными глазами видела воскресшего из мёртвых, невинно лишённого жизни, праведника.
«…Склоняли головы грешники и становились на колени пред ними в надежде искупить страшные грехи свои и прикоснуться к святым рукой собственной, чтобы ощутить чудодейственную силу новой веры. Увидеть свет, струящийся из глаз их. И было их сорок, чад, возлюбленных Господом, отдававших жизни свои во имя славы Его, и воскресающих раз за разом с приходом нового дня…»
Выдумывать новое евангелие не было никакого смысла. Народ сам облекал в слова чудеса, свидетелем которых становился, зачастую приукрашивая события, основанные на невероятном открытии, сделанном в застенках научно-исследовательского объекта номер шесть.
Вполне естественно, что имена членов научной группы, работавшей над прорывной технологией излечения врождённых и приобретённых со временем недугов, так и остались неизвестными широкой общественности. Талантливых учёных, вместе с их коллегами из других отделов, тайно переправили на один из островов внутреннего моря задолго до появления на объекте представителей военной прокуратуры в сопровождении полка штурмовиков элитного подразделения силовых структур. Полковник Клорад приготовил им укромное место в сердце единственной возвышенности острова. Предоставил в их распоряжение самое современное оборудование, которое смог достать. Обеспечил охраной и всем жизненно необходимым, позволив гениям творить во славу великого будущего родной Агилары.
Сейчас он находился именно в этом бункере, спрятанном в горе Ферз, названием своим созвучным с названием острова. Только сейчас это было более усовершенствованное укрытие, поскольку научные достижения последних пятисот лет были воистину невероятными и даже человеку достаточно просвещённому могли показаться настоящим волшебством.
Кардинал обвёл просторное помещение удовлетворённым взглядом. Поскольку во время ежеквартального священного собора требовалось его личное присутствие, он решил отложить свой визит в лабораторный комплекс убежища на следующий день. Сегодня вечером состоится торжественное закрытие собора со всеми причитающимися излияниями, венчать которое должно очередное соитие с юными послушницами. Кардиналы разъедутся по своим резиденциям, исполненные удовольствием и желанием приложить максимум усилий во имя святой церкви второго пришествия. А во время их отсутствия он постарается воплотить в жизнь новый проект по укреплению собственной власти во всех далях и весях обширной империи, внедрив на ключевые посты доверенных лиц из инквизиторского корпуса «тень», выдавив тем самым кардиналов с их резиденций силой.
Он повелительным жестом подозвал игуменью, прохаживающуюся меж длинных рядов ложементов с прикованными к ним ослушницами. Та не, медля ни мгновения, исполнила его желание.
– Приготовьте сегодня десяток лож, – велел кардинал. – Думаю, сегодня наш чудесный сад пополнится свежими экземплярами.
– Будет сделано, Ваше высокопреосвященство, – с готовностью ответила женщина, подобострастно кланяясь хозяину.
Клорад развернулся к выходу, сделал пару шагов и остановился, вспомнив самое необходимое.
– Да, голубушка, – он вновь посмотрел на женщину пронизывающим взглядом лишённого всякого выражения, – приготовьте к вечерней заре отдельное узилище. К нам прибудет особый гость! – он ядовито улыбнулся.
– Всё сделаю, как скажете, Ваше сиятельство! – пробормотала женщина, едва сдерживаясь, чтобы не плюхнуться пред хозяином на колени.
Хоть кардинал с благосклонностью принимал желание каждого человека признать его превосходство посредством коленопреклонения, однако, среди своих подопечных столь явного проявления служебного рвения не терпел.
– Человек, служащий мне, должен быть столь же крепок телом, что и духом, – не раз говаривал он своим подчинённым. – Преклонивший же колени единожды, преклонит их снова, но вряд ли в следующий раз это будет сделано предо мною.
К тому же, коленопреклонённый человек, мог прятать в складках своей одежды оружие, которого не видно до тех пор, пока рука, держащая его, не явит свету сталь клинка или, не приведи Господь, древний огнестрел. Чем ближе человек подбирается к небесам, тем тяжелее становится его бремя, от которого готов освободить любой лихой человек, затеявший злодеяние. Кардинал никогда не причислял себя к Богу или возлюбленному чаду Его, ибо в его душе не было ни единого зерна веры. Он, как был сугубо практичным человеком пятьсот лет назад, так им и оставался. Хоть он и имел власть над жизнью, но истинно бессмертным не был. И с каждым новым прожитым годом кардинал становился всё безразличнее к проявлению положительных эмоций. Они сгорали в пламени времени, оставляя после себя сосущую пустоту, которую он восполнял обильными возлияниями, «работой» над подопечными и затягивающимися на несколько дней оргиями с участием молоденьких послушниц монастыря, нередко оканчивающихся кровавой расправой.
Кардинал поднялся в блистающий зал. Присутствующие «единоверцы» пресытились общением с прелестными созданиями, отпустив их приводить себя в порядок для следующего захода, которое должно было состояться спустя несколько часов. Клорад растянул губы в презрительной ухмылке. Наконец-то эти никчёмные создания готовы были приступить к делам насущным! Он всем своим существом ненавидел надоевшие за столетия совместного правления рожи. И ждал момента, когда сможет заменить зажравшихся властью кардиналов своими верными людьми. Однако отвращению своему не давал проявиться. Сегодня он всласть насытится пытками одного из них, представляя, как будет собственноручно лишать каждого присутствующего здесь его драгоценной жизни, после которой ни у кого не останется возможности воскреснуть вновь.
– Перейдём к делу, мои дорожайшие друзья! – обратился он к собору.
Кардиналы замолчали. Они знали, что перебивать его преосвященство не стоит, поскольку это может вылиться во вполне предсказуемую вспышку гнева. Они прекрасно помнили, как тридцать четыре года назад, во время очередного собора, он лишил жизни кардинала Илионского, осмелившегося его перебить во время обращения к собранию. Кровь тогда хлыстала на добрых пять метров, разбрызгиваясь толчками из перерезанного горла. Его тело так и пролежало до окончания священного собора, напоминая каждому присутствующему о тленности бытия и неминуемости расправы над ослушником.
– Ко мне в последнее время начали всё чаще поступать тревожные сигналы с берегов Горячего моря, – Клорад бросил суровый взгляд в сторону кардинала Реция, попытавшего съёжиться при этом чуть ли не вдвое, но в силу телесной пышности у него этого не получилось. – Да, да, уважаемый Реций! Если мне не изменяет память, сии благодатные места находятся под бдительным оком вашей епархии?
– Да, ваше преосвященство, – ответил он более бодрым голосом, чем требовалось, выдав тем самым своё волнение.
Кардинал криво усмехнулся.
– Как все вы знаете, – он окинул взором собравшихся, – законы церкви предписывают нам жестоко карать неугодных, осмелившихся своим противодействием или иными способами ставить под сомнение принятые нами соглашения, – Клорад выдержал паузу, разрешая тем самым Рецию сказать несколько слов.
– Всё верно, мой кардинал, – подобострастно откликнулся Реций. – Епархия, находящаяся под бдительным оком Вашего преосвященства, старается следовать каждой букве закона.
– Тогда объясните мне причину вынесения столь мягкого приговора ответчику по гражданскому иску за номером четыре тысячи двести одиннадцать дробь двадцать семь?
– Простите, Ваше преосвященство, – Реций замялся с ответом, открыв рот и лихорадочно вспоминая обстоятельства упомянутого разбирательства. – В последнее время на нас навалилось столько дел, что, признаюсь, я не припоминаю того заседания.
В конце своей оправдательной речи он хотел добавить «хоть убейте меня», но вовремя опомнился. Шутки с кардиналом были плохи и всем зубоскалам, осмелившимся разговаривать с главой в таком тоне, каждое слово выходило боком. Причём вместе с рёбрами и содержимым животов.
– Я вам напомню.
Клорад поглядел на одного из инквизиторов, присутствующих на синоде, слегка кивнув головой. Но стол перед Рецием легла электронная скрижаль, содержащая в себе подробную запись судебного процесса. Кардинал пробежал глазами записи.
– Ах, это! – радостно воскликнул он. – Признаться, мне ещё ни разу не приходилось расставлять по местам спорные стороны из-за столь абсурдного обвинения.
Верховный кардинал хранил молчание, позволяя высказаться Рецию.
– Один уважаемый гражданин нашей великой империи подал иск в окружной отдел поддержания порядка с просьбой взыскать с ответчика крупную сумму имперских квалидов за нарушение авторских прав на походку, которую он зарегистрировал в соответствующих органах, – пояснил он.
– И что же вы сделали? – поинтересовался глава.
– Мы приняли соответствующие меры. Ответчику назначили штраф, который он должен был выплатить истцу, и сломали обе ноги в голенях, чтобы тот впредь не предпринимал попыток плагиата.
– И это помогло? – кардинал удивлённо вскинул бровь.
– Да, Ваше преосвященство. Походка ответчика изменилась.
– Теперь вы станете меня убеждать, что ваши действия основывались на соблюдении законов святой церкви?
Кардинал Реций растерянно посмотрел на Клорада.
– Своими безграмотными решениями вы поставили под удар саму справедливость! – воскликнул Клорад возмущённо. – Приговор, вынесенный окружным судом, слишком мягок. Поясню вам и всем здесь присутствующим, – кардинал глотнул любимого вина. – Подыгрывая так называемому «уважаемому господину», ваша епархия в скором времени будет завалена подобными заявлениями. И теперь любой гражданин будет вправе заставлять вас разбираться со своими глупыми заявлениями, отвлекая от дел более серьёзных. Вы так страстно желаете идти на поводу у этих скотов?! – взвился Клорад.
Реций испуганно вжался в кресло, под давящим взглядом верховного владыки.
– Вызвать истца на повторное расследование, – распорядился Клорад. – Независимо от его результата назначить бастонаду в виде двадцати ударов по пяткам, дабы его походку никто и никогда уже не смог скопировать. Всем, кто осмелится явиться в окружной отдел справедливости с подобными заявлениями, провести указанную процедуру. И ответчику, и истцу. Если инцидент судебного разбирательства повториться, то я попрошу корпус «тень» разыскать вас и, в назидание остальным, распять на дыбе без права восстановления в регенераторе.
Реций мелко затряс головой, боясь отвести вгляд от ледяных глаз кардинала.
– Но это ещё не всё, – холодно проговорил он, упиваясь страхом уважаемого священнослужителя. – Кроме слухов о вашем мягкосердечии, до меня дошли вести о том, что в четвёртом округе Поруса используются фильтры для очистки воздуха во время принудительной кремации ослушников.
Присутствующие кардиналы ахнули от столь неприемлемого акта самоуправства.
– Как вы мне объясните тот факт, – продолжил кардинал, – что количество приобретённых индульгенций в означенном округе не соответствует количеству об их использовании, указанному в отчёте? А отделы кое-как справляются с планом поимки ослушников, зачастую не дотягивая до необходимого минимума. В то время, как остальные округа того же Поруса не страдают от недостачи материала для кремаций и четвертования. Неужели вы хотите мне сказать, что люди вдруг стали святыми? – он усмехнулся.
Напуганный обвинениями Реций беззвучно шевелил губами, не в силах придумать оправданий.
– Это вынуждает меня принять определённые меры, – он подозвал апостола с инквизиторской бляхой на груди. – Возьми десять отрядов корпуса и отправляйся в Порус. Следом за вами я отправлю распоряжение в аббатство. Все стражи справедливости, от семинаристов до диаконов, отныне подчиняются тебе. Вычистите округ от скверны малодушия. Каждый второй гражданин должен быть схвачен и, в назидание оставшимся, казнён на площади в течение двух дней. Приору Роланду я предоставляю особые полномочия, приравнивая его к рангу апостола. Думаю, его помощь будет неоценимой, поскольку у него есть особый талант с блеском разгребать дерьмо, в котором оказался. По моим сведениям, в четвёртом округе активировались язычники. Найти, допросить с особым пристрастием и сжечь на медленном огне.
– Во имя святой веры! – бодро выкрикнул инквизитор, вытянувшись в струнку и выкинув правую руку перед собой.
Он спешно покинул блистающий зал. Кардинал уселся на место. Реций облегчённо выдохнул. Кажется, сегодня кардинал находился в приподнятом настроении.
– Сегодня, уважаемый Реций, я покажу вам то, что другие никогда не видели, – сказал Клорад, не глядя на опального кардинала. – Думаю, вам понравится.
Успокоившийся было Реций вновь покрылся крупными каплями пота, хотя в блистательном зале было скорее прохладно, чем тепло. Его снова забил озноб и до конца собора он просидел, боясь лишний раз вздохнуть или притронуться к изысканным яствам. Остальные кардиналы старались не смотреть в его сторону, чтобы не навлечь на себя гнев Его преосвященства непристойным вниманием к провинившемуся священнослужелю.
Обсуждение назревших проблем подошло к концу. Высокопоставленные гости оживились в предвкушении неминуемой оргии. Милые создания выпорхнули из своего скромного укрытия, а кардиналы, с важным видом знатоков женских прелестей, принялись расхаживать средь оробевших девушек, ощупывая их задницы и грудь, в попытке подобрать подходящую по вкусу «сладострастную развратницу».
Глава совета с презрением рассматривал кардиналов, столпившихся около обнажённых девиц. К его глубочайшему сожалению, тех девушек, кто понесёт от пристального внимания гостей, придётся перевести на нижние этажи. Часть из них пополнит «райский сад», а другой будет дарована редкая возможность выносить дитя во чреве.
Всех рождённых мальчиков игуменьи-прислужницы выхаживали в казармах, скрытых за пышной растительностью деревьев, в низине, у подножия горы Ферз, с противоположной стороны от бухты. Там из них вырастят отважных воинов, не познавших материнской ласки. Настоящих безжалостных убийц, способных отнимать жизни без какого бы то ни было проявления эмоций.
Девочек ждала совсем другая судьба. Они становились собственностью резиденции, поддерживая порядок и чистоту. Работали на кухне и отдавались для потехи всё тем же инквизиторам. На неугодных отрабатывались приёмы рукопашного боя, изучались способы быстрого умерщвления и методы дознания. Те из них, кто умудрялся дожить до почётных тридцати лет, становились игуменьями-надсморщицами. И период жизни переходил на следующий круг. Раз за разом, век за веком, с момента основания империи.
Клорад вышел на террасу. Солнце клонилось к закату, наливая округу золотисто-багряным свечением. Он вновь почувствовал раздражение. Как бы его не бесила толпа разряженных кардиналов, он понимал, что пока что не сможет обойтись без них. Грянувшая вслед за признанием государством нового вероисповедания война, объявленная чуть позже святым крестовым походом против слуг нечисти, навсегда стёрла с лица Агилары множество государств, превратив их территории в пустоши, выжженные огнём и радиацией. Миллиарды сгубленных жизней и реки пролившейся крови ознаменовали собой начало новой эры, отсчёт которой начался с момента первой показательной смерти. Даже спустя пятьсот лет на мертвых землях можно было встретить курганы, сложенные из скелетов, испускающих в ночь потусторонний свет. Таким образом инквизиторский корпус отмечал места прославленных битв. Облачённые в защитные противорадиационные костюмы, не имевшие аналогов на всей Агиларе, они заставляли пленников стаскивать тела убитых в одно место, пока не вырастал высокий холм, видимый за много километров, а сами пленники не умирали от лучевой болезни, пополнив своими телами рукотворные курганы. Здесь не водилось ни хищное зверьё, способное со временем растащить по округе залежавшиеся кости, ни человек, стремящийся предать земле останки. Канули во времени иные религии, развеяв по планете прах священных текстов и богоугодных зданий. Исчезли навсегда, оставив миру единственную истинную веру, способную одним мановением стереть из анналов истории культуры непокорившихся стран.
– Так было. Так есть. Так будет, – прошептал кардинал Клорад, любуясь закатом.
Но даже после столкновения, уничтожившего всё живое вне пределов империи, её территория оставалась огромной. Управиться со столь громоздкой махиной одному было не под силу, поэтому бывший полковник терпеливо наблюдал, как кардиналы, купаясь в роскоши и разврате, забывают главный закон новой веры, гласящий, что сила церкви в единстве мыслей и единстве побуждений. Всё остальное – шикарные яхты, красивые резиденции, слуги, подданные, техника, небо и звёзды – тлен по сравнению с бессмертием, дарующим бесконечное время на раздумья.
Кардинал активировал санктиком, над активной панелью возникло лицо старшего апостола Израила.
– Приведи в нижние покои кардинала Реция, – распорядился он.
Голова Израила молча кивнула и разорвала связь. Минутой позже он услышал протестующие возгласы кардинала, проявившего излишнюю мягкость по отношению к подданным. Завязалась потасовка и вскоре встревоженный голос Реция, призывающий присутствующих на помощь, оборвался. Клорад едва сдержал довольную улыбку, наползавшую на лицо всякий раз, когда он думал о мучениях, которым подвергнет слабохарактерного толстяка.
Глава 4. Блаженные
Порус. Прибрежный город Горячего моря
Роланд с удовольствием вытянул ноги, удобно устраиваясь в кресле. Первое дежурство на посту приора, главного смены ночных стражей справедливости, стремительно подходило к концу, и теперь можно было немного расслабиться. Долгие годы, проведённые в салоне служебного автомобиля, принудили его завести ряд привычек, с которыми он незамедлительно был готов с радостью расстаться. Бесконечная беготня по распоряжениям вышестоящего духовенства начинала его изрядно бесить, поэтому он искренне радовался новому назначению. Вполне естественно, что всё его мысли сейчас были обращены к Грейс, возлюбленной, расставшейся с ним в силу сложившихся обстоятельств. Днём ему торжественно вручили ключи от новой квартиры, куда он тут же переехал, собрав все свои вещи, уместившиеся в двух больших картонных коробках. Конечно это не пентхаус километровой высотки, в которой он имел счастье недавно побывать, но сравнивать новое жильё с прежним не было никакого смысла, потому как разница между ними тоже была разительной. Если раньше вся его жизнь умещалась в одной комнате, которая была и спальней и залом и коридором и всем, что угодно, то теперь у него была самая настоящая квартира с двумя просторными комнатами и большой кухней. И это не говоря о том, что теперь у него появился собственный санитарный узел, чему он был несказанно рад. Две большие картонные коробки, сиротливо пристроившиеся у одной из перегородок, наводили серьёзный дисбаланс в «шикарных апартаментах» нового приора. Перед Роландом встал закономерный вопрос: что же теперь делать со всем этим пространством? Хорошо будет, если Грейс согласиться переехать к нему жить. А если это, по неведомым причинам, не произойдёт? На кой хрен сдались ему лишние две комнаты, когда он приучился чувствовать себя вполне комфортно и в одной? В конце концов, плюнув на постоянно возникающие в голове вопросы, он хорошенько выспался и, с наступлением вечерних сумерек, в прекрасном расположении духа отправился на службу.
Роланд взглянул на позолоченный хронометр, висевший на противоположной от центрального санктикома стене. До рассвета оставались какие-то жалкие полчаса. Он сдаст смену дневному приору и, наконец, приступит к осуществлению своей восьмилетней мечты. Прикрыв глаза, он представлял себе, как будет приходить к себе в квартиру, где его будет ждать готовый завтрак, горячая вода в собственном душе и желанная спутница жизни. И плевать, что ей сейчас должно быть чуть больше сорока лет. До принудительной кремации оставалось ещё двадцать три года. А это целая жизнь, которую можно прожить в радости и здравии!
Оперативный пульт неожиданно ожил, рассыпав искрящийся розово-дымчатый замок мечтаний на тысячу мелких осколков.
– Именем Его преосвященства, вселучезарного кардинала Клорада, неизменного главы святой церкви второго пришествия Христа на Агилару, вызываю приора Роланда. Ответьте немедленно, – бодро проговорил требовательный незнакомый голос.
Роланд напрягся. В последнее время вызовы под конец рабочей смены не приносили ничего хорошего. Тем более тон, с которым были произнесены слова, говорил очень многое о его владельце. Если он по открытой линии смеет так запросто с иронией произносить церимониальные слова первого приветствия, потребовав приора немедленно ему ответить, то, скорее всего, окружной аббат, вершивший судьбы сотен тысяч приходских граждан, был ему не ровня. А уж вслух произнесённое имя верховного кардинала приводило в священный трепет не только рядовых служителей справедливости, но и высокопоставленное духовенство. Поэтому новоиспечённый приор быстро вскочил с кресла и рефлекторно расправил судорожными движениями рук складки на новёхонькой рясе, выданной взамен старой по случаю повышения звания. Роланд прокашлялся, чтобы его голос не казался заспанным и ленивым, активировал связь и так же бодро отозвался:
– Да продлит создатель здоровье Его преосвященства и огородит дланью своей от болезней, бед и шёпота Лукавого! Приор Роланд на связи.
Над электронным пультом материализовалось незнакомое лицо с жестокими складками в уголках губ. Оно смерило приора оценивающим взглядом и рявкнуло:
– Ты мне зубы не заговаривай, приор! Я тебя вызвал не о здоровье его преосвященства беседовать, – лицо скривило губы. – Собирай своих архаровцев и немедленно выдвигайтесь к зданию окружного отдела управления веры.
Роланд было воспылал священной яростью к говорившему и хотел послать его куда подальше со своими распоряжениями, но вовремя заметил на груди наглеца бляху старшего апостола тайного корпуса, о котором, в свободное время, так любили почесать языками его сослуживцы. Его протест застрял колючим комом в горле и никак не желал рассасываться. Лицо метнуло ещё один взгляд, по которому было видно, что его обладатель догадался обо всех мыслях, пронёсшихся с невероятной скоростью в голове приора, и растворилось словно призрак.
– Яйца сатаны! – тихо выругался Роланд. – Какого хрена эти-то здесь забыли?
О «теневиках» ходило достаточно много жутких слухов, чтобы заставить служителей правосудия истекать холодным потом, при их появлении в пределах подотчётного округа. Даже если учесть, что только десятая часть рассказываемых о них историях была правдой, представление об особом отряде инквизиторов всё равно складывалось не в лучшую сторону. Это были люди, наделённые самим Господом Богом хладнокровием и особой жестокостью. Они с одинаковым равнодушием расправлялись и с оголтелыми еретиками, прятавшимися по тайным убежищам, и с детьми неблагонадёжных родителей, будь то младенцы или подростки. Там, где не скрывая своего присутствия, появлялись отряды корпуса, начинали происходить леденящие кровь события. инквизиторы хватали на улицах встречных граждан, набивали ими, словно скотом, длинные рефрижераторы и увозили в неизвестном направлении. Через некоторое время «похищенные» возвращались. Но о том, что с ними происходило за время отсутствия, они не могли вспомнить, как бы при этом не старались. И, конечно же, не стоило забывать о том, что к семьям возвращались далеко не все. Похищение граждан было самой невинной «проделкой» представителей инквизиционного корпуса. Чаще они устраивали резню прямо на улицах города, упорно не желая использовать более гуманные методы убийства. Огнестрельное оружие, фатпарализаторы и более мощное плазменное вооружение их не устраивало. Бойцы корпуса всем новоделам предпочитали старую добрую сталь. Мечи самых разных форм и размеров. Ножи, цепы, булавы и даже обоюдоострые секиры на длинных рукоятях, которыми так удобно разрубать человеческое тело. По окончанию зачистки, они выгоняли схоронившихся по домам граждан на улицы и заставляли их наводить порядок. Грузить тела убитых на труповозы и отмывать улицы от пролившейся крови. Мертвецов в этот же день сжигали в доменных печах какого-нибудь сталелитейного завода, отказав родственникам в погребальной церемонии. А, если находились те, кто осмеливался требовать тела убитых для совершения прощального обряда, им, недолго думая, затыкали рты при помощи всё той же стали.