– Слово простое, но редко употребляемое сейчас в современном лексиконе и в жизни. И это слово – «Верю». К тому же, надеюсь, эта авторучка поможет вам иногда сделать правильный выбор. Интуиция интуицией, а знаки судьбы пропускать нельзя.
Ну что же, засим позвольте откланяться, – и старичок, улыбнувшись, почему то не испарился, а просто вышел из купе.
Слава потер глаза, потом закрыл их и задумался.
– Что это было? Сон, наваждение? Галлюцинация? Наверное, все же это был сон, – с облегчением подумал Слава и неожиданно для себя крепко заснул.
Разбудил его стук в дверь. Слава сразу проснулся. В проеме двери купе появилась проводница.
– А, это вы опять? Только теперь в образе проводника? – спросонья спросил Слава.
– Я в этом образе, молодой человек, уже двадцать лет работаю. Постельное белье почему не сдаем? Давайте быстренько несите, через полчаса прибываем в Москву.
Слава подскочил, собрал и сдал постельное белье, и даже успел побриться. Выложил багаж на сиденье напротив и присел к окну. А за окном уже побежал навстречу перрон Ленинградского вокзала. Москва.
Слава напоследок окинул купе взглядом («вроде ничего не забыл»), и обмер: на краю купейного столика увидел почти незаметную на белоснежной салфетке толстую молочного цвета чернильную авторучку с золотистым колпачком…
Сон шестой. Цвет – синий.
По прибытию в Москву из Таллина Слава остановился у родственников на Преображенке, недалеко от метро. Тетка встретила как всегда очень приветливо, накормила, напоила и предоставила комнату, конечно, ненадолго, пока Слава не определится с работой и не получит жилье от предприятия. Постоянное проживание у родственников (где к тому же проживало еще двое взрослых детей, двоюродный брат и сестра Славы), не предполагалось. Да Слава и не собирался напрягать московскую родню.
На следующий день Слава заявился в деканат МВТУ им. Баумана, и на удивление легко получил повторное распределение по своей специальности. Попросту, дали адрес подмосковного предприятия, которое нуждалось в молодых специалистах из института. Черноголовка, Экспериментальный завод научного приборостроения.
– Никакой обязаловки, понравится – останешься там работать, нет – вольному ветер, – сказала на прощание секретарь в деканате.
– Направление на работу есть, это просто замечательно, но торопиться с трудоустройством не буду. Надо и с друзьями повидаться, да и родителей навестить, отдохнуть у них, пока свободен, – подумал Слава, вернувшись из института. Законное желание после двух лет службы в армии!
Контактных телефонов согруппников по учебе в институте у него было совсем немного. К тому же, майские праздники, прозрачное синее небо и яркое, жгучее солнце, ведь мало кто усидит на месте.
Дозвонился до Марата Нигматуллина, с которым частенько не только сидели за одной партой на лекциях в МВТУ, но и отдыхали вместе, в основном после очередной как всегда нелегкой сессии. А в «бауманке» сессии, то есть экзамены, и в самом деле всегда были непростыми. Перед каждой сессией надо было получить 10-12 зачетов по предметам (иначе не будет допуска к экзаменам), а потом, как правило, сдать 5, а то и 6 экзаменов. И не дай бог получить хотя бы одну тройку, останешься без стипендии. А для иногороднего студента это просто катастрофа. Никакие дотационные профсоюзные талоны на обеды не помогут.
Слава вдруг вспомнил забавную историю, связанную с Маратом.
Это было в конце июня 1978 года, третий курс института. После сдачи последнего экзамена весенней сессии договорились с Маратом немного расслабиться и отметить успешную сдачу экзаменов, без троек.
Сначала, часов в шесть вечера, зашли в бар у метро «Бауманская», выпили по коктейлю «Привет», потом еще, немного посидели. Решили продолжить, поехали в центр, в ресторан гостиницы «Москва», славившейся своей кухней, особенно цыплятами «табака».
Заказали хороший стол, с фирменными цыплятами «табака», закуской и выпивкой. К цыплятам поставили каждому по миске с водой, непонятно для чего. Выпили, поели хорошо приготовленных цыплят. Ну и Марат, желая утолить жажду после обильной еды (а морса ведь не подали), выпил из миски принесенную официантом воду («ну а для чего еще она здесь?»). Тут же подошел дежуривший рядом официант, и шепотом сообщил, что вода вообще-то, предназначена для мытья рук, ведь курицу, цыпленка «табака», всегда едят руками. Долго потом смеялись, ведь вечер удался.
*****
На предложение Славы встретиться Марат тут же охотно согласился, ведь два года не виделись. Договорились на следующий день, 11 мая, в 14 часов. Ну где могут встретиться еще совсем недавние студенты института? Конечно, в знакомом и проверенном пивном баре: в баре на Пушкинской улице, в центре Москвы, именуемом студентами как «Яма», освещаемом вечерами синей неоновой вывеской. Дело в том, что бар располагался в полуподвальном этаже, ниже уровня асфальта, куда вели с улицы крутые ступеньки, потому и назывался среди студентов «Ямой».
После часового общения, где каждый рассказал о своей жизни за последние два года, и пары пива с солеными сушками, решили продолжить «банкет» в более приличном месте, за столиком, но без садизма. Ресторан не годился. Вспомнили уютный студенческий коктейль-бар на «Бауманке», где иногда отмечали окончание очередной сессии. Бар на самом деле находился на улице Чернышевского, и поэтому студенты его еще называли бар «Что делать?». Несмотря на толпу у входа в бар, легко прошли внутрь, поскольку пропуск в виде зеленой «трешки» для швейцара сработал безотказно. Армия хорошо и щедро отблагодарила Славу за двухлетнюю службу.
Сидя за столиком с Маратом, Слава заметил двух девушек, сидящих недалеко от них, что-то оживленно обсуждавших, с тетрадками в руках.
Вдруг в левом внутреннем кармане куртки что-то внезапно вжикнуло. Слава полез в карман и достал авторучку, с поезда.
– Странно, в кармане больше нет ничего, а ручка вибрировать не может. Это какой-то знак? Да нет, показалось, – подумал Слава.
– Марат, пригласи, пожалуйста, вон тех двух симпатичных девушек за наш столик, – попросил Слава.
– Так не пойдут, наверное. Посмотри, как они заняты.
– А ты попробуй.
Девушки неожиданно согласились на предложение, и пересели к ребятам за столик. Девушки, Таня и Марина, оказались студентками педагогического института, веселыми и общительными, решившими продолжить подготовку к очередному зачету в баре. Не очень грамотное решение. В итоге вместе приятно провели остаток вечера в баре, и напоследок обменялись телефонными номерами для связи.
– Вот так я неожиданно познакомился со своей будущей женой, а ведь, наверное, этот поворот в жизни мне кто-то помог сделать, кроме Марата и провидения. Да нет, просто судьба, вот и все, – подумал Слава, – ведь если бы мы с Маратом не встретились в тот день, или просто пошли в другой бар, или бы я по-иному распорядился вечером 11 мая, моя судьба сложилась бы по-другому. А ведь другой поворот мог быть как хуже, так и лучше, кто знает?
Сон седьмой. Цвет – фиолетовый.
– А кстати, – подумал вдруг Слава и отвлекся от воспоминаний, – возможно, кто-то и знает. Та самая ручка из поезда, она ведь со мной.
Слава достал ручку из внутреннего кармана и покрутил в руках.
– Наверное, чернила уже давно высохли, столько лет прошло. Но попробовать то можно.
Слава отложил удочку, вырвал лист из своей записной книжки, которую он всегда носил в боковом кармане, снял колпачок и не без волнения написал на листке – «Верю». С чернилами оказалось все в порядке, да и на вид обычные фиолетовые чернила.
– Ну вот, так я и думал, наваждение. Ничего не произошло. И Слава вновь закинул удочку.
Но что-то произошло с поклевкой. Поплавок вдруг резко ушел под воду, Слава едва успел подсечь. Через минуту он вытащил на берег хорошего леща, не меньше чем на полкило.
А через час на берегу в садке уже трепыхались пять увесистых толстых лещей.
– Вот что вера творит на рыбалке, – с усмешкой подумал Слава, – то же ведь результат, и неплохой. К следующей рыбалке про ручку бы не забыть…
– Ну что, сударь мой, я вижу, рыбалка удалась сегодня? – раздался за спиной Славы узнаваемый скрипучий голос.
– Не может быть, – подумал Слава и обернулся.
Сзади стоял знакомый старичок, старомодно одетый, в таком же, как и в первый раз, старинного вида не новом камзоле, но теперь уже не зеленого, а светло-фиолетового цвета.
– Велизарий Аркадьевич, вот уж не ожидал вас увидеть. Да, написал подаренной вами ручкой, ну так, для интереса. Не решался все. Надо же было когда-нибудь проверить. Да и поговорить давно уже пора. Но, честно говоря, не ожидал, что будет какое-то продолжение.
– Вот и напрасно, иногда сны бывают вещими, а знаки судьбы более чем явными, – проскрипел старичок, присаживаясь рядом со Славой.
– Так значит, это ваша ручка, с вашей помощью, иногда выдавала мне «знаки судьбы»? Вот как 11 мая 1983 года, например?
– Все возможно, кто знает, – усмехнулся старичок. – Просто вам, людям, надо быть повнимательнее иногда, во всех смыслах. А вы наблюдательны, как я погляжу.
– Не хотите говорить открыто и прямо, не надо. О другом хочу вас спросить. – Я, признаться, думал, что вы уже давно архангелом служите, в вашей канцелярии. Выслуги лет у вас хоть и нет, как я понял, но времени то с нашей первой встречи много прошло, 37 лет, если не ошибаюсь?
– Что такое 37 лет для ангела-хранителя? Это как для вас пара месяцев. Да и продвижения по службе у нас практически не бывает. Каждый хорош на своем месте, или, как у вас говорят, «где родился, – там и пригодился». Просто служи и соответствуй. Да, конечно, нерадивых и очень провинившихся ангелов, не выполнивших свою миссию, наказывают, переводят с понижением в другой ранг, и даже в другое состояние. Я об этом вам рассказывал при первой нашей встрече. Могут, к примеру, цветком в горшке определить. Но для этого надо сильно «постараться».
Ну а бывает, добровольно-принудительно переводят на службу «по договору». Это примерно как работать гастарбайтером в московском дворике. Делаешь все то же, что и другие, но получаешь «пряников» в два раза меньше, а «зуботычин» в два раза больше. А пряников у нас, поверьте, совсем почти не бывает. Мы ведь работаем не за пряники, у нас другая сущность. Плюс еще неусыпный контроль «сверху». Не дай бог, проколоться на этом нашем поприще. Тогда точно закончишь свою жизнь, в полном смысле этого слова, блеклым увядающим цветком в горшке, на северном окне в доме у нерадивой хозяйки.
– Ну и как у вас дела теперь идут, не очень напрягают ваши подопечные? – с иронией спросил Слава, уже забыв об удочке.
– Не очень. Справляюсь. С вами так вообще почти никаких хлопот не было, – ответил старичок.
– А почему «почти»? Проблемы были все же?
– Как вам сказать? Не проблемы, а необходимость немного вмешаться, подтолкнув вас к принятию правильного решения. Это ведь моя прямая обязанность, вы уж извините.
– Вот как? И когда это вы меня «подталкивали», стесняюсь спросить?
– Вам это и правда, интересно?
– Конечно, расскажите, раз уж пришли.
– Извольте, напомню.
– Помните 1993 год, и вашу стажировку в Англии? – спросил старичок и с прищуром улыбнулся.
– Помню, конечно. Не хотите ли вы сказать, что я вам обязан этой стажировкой?
– Ни в коем случае! Вы отлично прошли все собеседования в Британском Совете, даже финальное собеседование с заместителем директора Британского Совета, благодаря неплохому знанию и владению английским языком. Вы очень кстати тогда закончили шестимесячное обучение в Московской высшей школе переводчиков. А сейчас просто вспомните детали вашего пребывания в Англии и разговор с директором офиса в конце вашей стажировки.