Аленке пришлось подчиниться. Она лишь кинула прощальный взгляд на безжизненно лежавшего призрака. Выглядел он, надо сказать, весьма жалко. Впрочем, буквально через секунду Аленка про него напрочь забыла, ведь за пазухой у нее пряталось какое-то невидимое живое существо. Девочке казалось, что она ощущает тревожное биение его сердца.

К тому времени священник успел уже окропить святой водой все помещение аттракциона и подошел к выходу. Заметив на полу призрака, он торопливо перекрестился и осторожно обошел куклу, указав на нее полицейскому:

– Дьявол!

Полицейский среагировал молниеносно. Пинком ноги, он отбросил «дьявола» в глубь коридора, вскинул автомат и разрядил в него всю обойму. Услышав звук автоматной очереди, толпа зевак на улице встревоженно загудела, а к священнослужителю подошел прилично одетый господин, владелец аттракциона. Он неловко потоптался, словно не зная с чего лучше начать, а потом обратился к духовному лицу со словами:

– Ваше Преподобие, нижайше прошу, сделайте милость, освятите наш аттракцион еще раз на камеру. Дети его, знаете ли, ужасно любят… А мы до общественности доведем, что Церковь провела надлежащие действия, и у нас все чисто, никакой, так сказать, бесовщины…

В подкреплении своей просьбы господин протянул духовному лицу пачку свеженьких двухтысячных купюр, скрепленную банковской резинкой.

– Благое дело, благое дело! – прогудел отважный батюшка, сунул деньги в карман и отправился повторно под видеосъемку совершать молебен об изгнании темных сил из «Замка ужасов», дабы детишки и взрослые могли и дальше со спокойной душой трястись в нем от страха.

Вернувшись домой, Аленка начала осторожно расстегивать молнию зимней куртки, внимательно наблюдая, не вылетит ли кто у нее из-за пазухи. Но она никого не увидела. Девочка сильно расстроилась. Неужели призрак потерялся по дороге? Но призрак никуда не терялся. Ему бы и в голову не пришло далеко отлучаться от своей спасительницы и единственного родного существа на всем белом свете. Невидимый, он выпорхнул из своего уютного гнездышка и уселся девочке на плечо. Потом он сладко зевнул, закрыл глаза и погрузился в глубокий сон. Днем призраки и привидения обычно крепко спят, если их никто не тревожит. Но Аленка, разумеется, про это пока еще не знала. Интуитивно почувствовав, что у нее на плече кто-то сидит, девочка подошла к зеркалу и попыталась разглядеть призрака. Но все тщетно – тот, как и положено духам, при дневном освещении был совершенно невидим. Аленка тяжело вздохнула. Может, ей вообще все померещилось, и не было никакого призрака? Девочка подошла к волшебной книге и попробовала ее открыть – вдруг там есть какой-нибудь комментарий, который все прояснит. Но книга даже и не думала открываться. Тогда Аленка махнула на все рукой и пошла делать уроки. Школу-то ведь еще никто не отменял.

Призрак проснулся ровно в двенадцать часов ночи и спорхнул с плеча девочки. В незнакомом помещении было тихо. Человеческое существо, которое он считал своей мамой, мирно спало, и некому было ответить на три главных мучивших его вопроса: Кто я? Где я? Зачем я здесь?. Особенно большое неудобство призраку доставляло отсутствие собственного имени. Когда не знаешь, как тебя зовут, – это вообще не жизнь! Призрак попробовал растормошить Аленку, чтобы та прекратила дрыхнуть и немедленно придумала для него имя, но куда там – проще было до луны по быстрому слетать. Просто удивительно из какой тяжелой материи состоят люди. С места не сдвинуть при всем желании. Чугунные они что ли? Как они вообще живут с таким весом? Призрак решил дождаться пока девочка сама проснется, а пока суть да дело внимательно обследовать комнату.

У призраков по отношению к людям есть одно неоспоримое преимущество: им не нужно учиться в школе и читать умные книжки, чтобы получать знания о природе вещей. Призраку достаточно вежливо попросить интересующий его предмет рассказать все о себе, и тот с удовольствием это сделает. Аленкин призрак на скорую руку поболтал с домашними тапочками, куклами и комнатной фиалкой. Больше ничего стоящего его внимания он не заметил, пока не добрался, наконец, до письменного стола и не увидел Волшебную Книгу. Для призрака сразу стало совершенно очевидно, что перед ним лежит магический артефакт, обладающий невероятным могуществом, и что этот предмет сам решает, кто будет им обладать и уж точно никак не наоборот. Теперь можно было не беспокоиться, что возникнут какие-нибудь трудности в общении со своей мамой. С помощью Волшебной Книги можно легко найти общий язык с кем угодно и с чем угодно. Обрадованный призрак устроился поудобней на люстре и попросил Духа Волшебной Книги поведать о себе, а тот без промедления начал свой рассказ, сопровождая его яркими видениями из прошлого. И вот какая поистине драматическая история развернулась перед изумленными глазами маленького призрака:

На дворе стоял август 551-го года от Рождества Христова. Римский папа Бонифаций Зигибольдович совершал ежедневную вечернюю молитву в своем рабочем кабинете в Соборе Святого Петра в Ватикане. Уста великого понтифика привычно произносили вызубренный текст, но мысли его в тот вечер блуждали далеко от Господа. Бонифаций с нетерпением ждал посетителя. Но тот все равно умудрился появиться неожиданно. Великий понтифик был застигнут врасплох его тихим голосом за спиной:

– Ваши молитвы имеют чудодейственную силу. Я убеждался в этом многократно, когда был на волосок от гибели. Мир Вам, Ваше Святейшество. Божьей милостью я снова здесь и, главное, книги со мной.

С этими словами пришелец положил на мраморный столик у стены два древних манускрипта. Бонифаций тяжело поднялся и подошел к книгам:

– Евангелие святой Девы Марии… Как жаль, что я не знаю иврит… Что здесь написано, Лука. Не сомневаюсь, что ты это читал?

– Ваше Святейшество, если бы я не был уверен в авторстве этой рукописи, я решил бы, что это написала грешная еретичка. Такую книгу могла бы написать любая мать о своем возлюбленном сыне…

– Что ж, этого следовало ожидать… Посмотрим, что у нас здесь, – сказал Великий понтифик и развернул вторую книгу. – Евангелие от Марии Магдалины. Какая удача, что она написана на койне…

И Бонифаций, который отлично знал этот общегреческий диалект, надолго погрузился в чтение. И чем дольше он читал, тем мрачнее становилось его лицо. Эта женщина имела дерзость утверждать, что была обвенчана с Сыном Божиим и якобы имела от него плод…

– Кто-нибудь еще, кроме тебя, знает об этих книгах? – спросил наконец Бонифаций.

– Уже никто, Ваше Святейшество. Пришлось взять страшный грех на душу… Прошу Вашего благословления… – сказал Лука и встал перед Великим понтификом на колени.

Папа римский перекрестил Луку и поцеловал его в лоб:

– Прощаю тебе все грехи и настоящие, и будущие, сын мой. Живи с миром.

Посетитель поцеловал руку Великого понтифика и поднялся на ноги.

– Думаю, Вам будет интересно это узнать, Ваше Святейшество. От своего тайного агента я получил точные сведения о местонахождении Святого Грааля…

При этих словах Луки лицо Бонифация изменилось, и он воскликнул:

– Этого никто не может знать! Тебя, наверняка, обманули, сын мой.

– Ваше Святейшество, меня могут обмануть мои глаза, когда они восхищаются красотой женщины, но остаются слепы к тому коварству, которое заключил дьявол в ее грешную плоть. Меня может обмануть мой слух, когда он слышит сладкие речи друга и остается глух к предательским мыслям, которыми тот переполнен. Но мой разум до сих пор еще ни разу меня не обманывал. Доводилось ли Вам слышать про волшебника Мерлина? Слава о нем гремит по всей Британии и смущает слабые умы. Откуда вдруг у этого необразованного простолюдина появилось его нынешнее могущество? Люди видят этого кудесника одновременно в разных местах, его не берет ни стрела, ни меч. Яды на него не действуют. Он превращает камни в хлеба, а воду в вино. Мертвеца он может с легкостью оживить, как будто бы он сам Спаситель. Все его пророчества исполняются. И нет в мире такой силы, которая могла бы совладать с ним. При этом он равнодушен к власти, презирает богатство и избегает славы. Разве можно обвинить такого человека, что он заключил союз с самим Дьяволом?

– Ты говоришь разумно, – согласился Бонифаций. – Получается нет способа отобрать у него Чашу, если хитрость и сила на него не действуют?

– Разве есть в этом мире кто-то, кто был бы святее папы римского? – учтиво поклонился гость в сторону великого понтифика. – Говорят, появилась в последнее время у Мерлина одна слабость. Этот древний старик, якобы, не может устоять перед красивыми и совсем юными девушками…

– Что же, хорошие вести ты мне принес, Лука. Будь уверен, тебя ждет достойная награда. Можешь идти. Сегодня ты мне больше не нужен.

– Я остановился в таверне рыжего Абрама на пьяцца Навона. Буду ждать там дальнейших распоряжений, Ваше Святейшество.

С этими словами посетитель низко поклонился и вышел. А Бонифаций не мешкая подошел к стене и резко отдернул драпировку, открыв углубление, в котором стоял его личный телохранитель глухонемой римлянин Варрес из рода Юлиев. Великий понтифик сделал условный жест, означающий, что недавнего посетителя необходимо как можно быстрее незаметно убить. Когда Варрес удалился, Бонифаций подумал, что он поторопился со своим поручением и следовало лучше доверить это чрезвычайно опасное дело Малахии. Луке до сих пор невероятным образом удавалось выходить сухим из любых переделок. Впрочем, и Варрес не лыком шит. От него живым еще никто не уходил… Потом великий понтифик подошел к книгам, решая, что с ними делать. Узнай кто-нибудь о существование этих крамольных манускриптов и, не дай Бог, об их содержании, все здание святой католической Церкви, с таким трудом построенное упорным трудом его предшественников, мгновенно бы рухнуло, погрузив весь мир в кровавую смуту войн и раздоров. Что же с ними делать? Вариантов, собственно, было лишь два: навсегда спрятать книги в архивах Ватиканской библиотеки, либо бесследно уничтожить. Впрочем, у него есть еще время подумать над этим вопросом. Сейчас на первом месте – Святой Грааль. Теперь Бонифаций точно знает, как его заполучить. Великий понтифик позвонил в колокольчик и велел вошедшему слуге немедленно позвать к нему Малахию. Не прошло и получаса, как тот явился на зов своего господина.

Увидев своего слугу Бонифаций в очередной раз поймал себя на мысли, что не хотел бы встретиться с ним вдвоем на темной дороге. У этого мрачного горбуна была страшная репутация. Несколько лет назад его собирались сжечь на костре. Во всем Риме не нашлось бы никого, кто бы пожалел этого колдуна. В то время все самые дьявольские преступления молва приписывала Малахии. Все разрушительные стихийные бедствия, и опустошительные эпидемии казались кознями этого чернокнижника. Дошло до того, что матери пугали его именем детей, когда те сильно шалили и не хотели вовремя ложиться спать. Бонифаций решил, что такой человек может быть чрезвычайно полезен для деликатных поручений, а всеобщая ненависть к нему будет залогом его преданности. Поэтому великий понтифик помиловал Малахию, простил ему все его ужасные прегрешения и сделал смотрителем Ватиканской библиотеки.

– Чем сейчас занят Анатас? – спросил Бонифаций у горбуна, когда тот появился перед ним.

– Как обычно торчит в библиотеке и делает вид, что изучает древнюю магию.

– И как его успехи?

– Упехи? Разве можно что-то ожидать от этого смазливого красавчика!

– Ты несправедлив к нему, Малахия, – мягко заметил Бонифаций. – У этого юноши совершенно неординарные способности. Впрочем, даже и хорошо, что он не сильно преуспел в магии. Горячего скакуна, следует держать на короткой привязи. Позови мальчика ко мне. Есть одно дело, где без его ангельской внешности не обойтись…

– Давно пора занять чем-нибудь этого бездельника, – проворчал Малахия и вышел.

Великий понтифик покачал головой. Красота юного Анатаса явно раздражала горбуна и не давала тому оценить все сильные стороны этого талантливого послушника. Все это явно не свидетельствовало об уме самого Малахии. Впрочем, если бы тот был достаточно умен, его никогда бы не заключили в темницу и не приговорили к сожжению.

Анатас, тринадцатилетний послушник, любимый протеже великого понтифика, сидел в знаменитой на весь мир Ватиканской библиотеке в том ее отделе, где за семью замками хранились книги по древней магии. Святая инквизиция сотнями ежегодно сжигала чародеев и ведьм на торжественных церемониях аутодафе, поэтому собрание магических рукописей регулярно пополнялось. Кроме того, все миссионеры имели тайное указание папы римского присылать в Ватикан все, что имело отношение к колдовству и тайным знаниям. На столе перед юношей лежал древний индийский трактат на санскрите, где описывались различные способы овладения приемами левитации. Малахия еще полгода назад велел Анатасу досконально изучить рукопись и научиться сдвигать с места хотя бы перышко. На большее мол, он и не рассчитывает. Горбун был абсолютно уверен, что мальчишка так ничему и не научился. Поэтому он бы сильно удивился, если бы находился сейчас в помещении.

Неподвижный как греческая статуя Анатас с идеально прямой спиной сидел на стуле и не отрываясь смотрел на кинжал, который парил в воздухе на уровне его глаз. Нежные и слегка пухлые как у девушки губы юноши вдруг вздрогнули и прошептали какое-то заклинание, после чего клинок стал быстро нагреваться; не прошло и минуты как он уже раскалился до бела. Внезапно, Анатас услышал за дверью шаги Малахии. Его прекрасно лицо исказил гнев. Незаметным движением глаз послушник метнул кинжал в сторону двери, и тот со страшной силой вонзился в дверной косяк по самую рукоятку.

– Ну что, красавчик, сдвинул с места перышко? – спросил скрипучим голосом появившийся на пороге Малахия.

Анатас молча отрицательно покачал головой. Горбун, усмехаясь, подошел ближе и заставил лежащее на столе перышко подняться на несколько сантиметров, а потом одним яростным взглядом испепелил его дотла.

– Таким ангелочкам как ты не следует даже браться за магию, – язвительно сказал Малахия. – Ну что же, зато у тебя теперь будет возможность овладеть другими чарами, которыми обычно пользуются глупые молоденькие девушки, чтобы соблазнять прыщавых юнцов. Надеюсь, хоть эта не бог весть какая наука окажется тебе по зубам.

Анатас с ненавистью посмотрел на скривившего рот в дьявольской усмешке мерзкого горбуна. И хорошо, что тот не оборачивался, иначе бы он увидел, как из дверного косяка выскочил кинжал и понесся по направлению к столу. Смертельный клинок остановил свой стремительный полет лишь в каких-то миллиметрах от спины Малахии, но тот ничего не заметил.

– Сын мой, – произнес Бонифаций, – когда Анатас вошел в его резиденцию и поцеловал ему руку. – Когда-то я взял тебя совсем крохой у одного бездомного забулдыги, который нещадно колотил тебя и вдобавок морил голодом. С тех пор я неустанно забочусь о тебе и стараюсь, утолять жажду твоего ненасытного ума. Тебе были открыты самые потаенные уголки Библиотеки, куда безнадежно мечтают попасть тысячи жаждущих получить тайные знания. Теперь настал час, когда ты сможешь вознаградить меня за все мои старания.

– Ваше Святейшество, Вы были и остаетесь мне за место отца. Я не пожалею жизни, чтобы отплатить Вам за все то добро, которое Вы для меня сделали.

– Я бы никогда не стал рисковать твоей жизнью, сын мой. Но обстоятельства складываются чрезвычайные. Поэтому я вынужден просить тебя об одной услуге. Дело это крайне опасное, но если ты справишься, весь мир будет лежать у наших с тобой ног…

И Бонифаций подробно рассказал юноше про свой план. Тому надлежало отправиться на корабле в Британию и, переодевшись в женское платье, во чтобы то ни стало напроситься в ученики к волшебнику Мерлину. Анатасу следует играть роль прилежной ученицы и при этом постараться влюбить в себя старого волшебника. А затем, дождавшись, когда тот потеряет бдительность, выкрасть Чашу Святого Грааля и не мешая доставить ее в Ватикан.

– Когда мне отправиться в путь?

– Ты отправляешься завтра на рассвете. Есть ли у тебя напоследок какая-нибудь просьба, сын мой?

– Меня уже долгое время мучит один вопрос философского свойства, – признался юноша. – Я прочел множество книг, но так и не получил на него внятного ответа. Возможно Вы, Ваше Святейшество, помогли бы мне прояснить его. Он касается веры во всемогущество Господа нашего…

– Не думаю, что тебе следует терзать свой пытливый ум вопросами подобного рода. Согласно достопочтенному Тертуллиану «мудрость мира сего есть безумие перед Богом», стало быть вера наша в Господа не может зиждиться на домыслах лукавого ума. «Верую ибо абсурдно» – вот девиз, которого следует придерживаться всякому благочестивому католику. И все же в чем заключается твой вопрос, сын мой?

– Ваши речи, это бальзам для ран моей души, Ваше Святейшество… Но, увы, мой грешный ум пока не в силах обуздать интерес к философии. Когда я думаю о всемогуществе Господа нашего, меня охватывает благочестивый трепет и безмерное ликование при мысли, что нет предела Его могуществу. Но при этом меня начинают одолевать и грешные сомнения. Если Господь наш, действительно, всемогущ – а в этом нет ни малейшего сомнения – то, значит, Ему должно быть под силу создать существо более могущественное, чем Он сам, которое было бы способно в силу этого убить своего Создателя. Но коли так, то не значит ли это, что всемогущество Творца имеет некий предел… Либо мы приходим к противоречию и должны вовсе отказать Господу нашему во всемогуществе…

– Сын мой, – улыбнулся Бонифаций, – твой вопрос лишний раз подтверждает мне, что умом нельзя судить о Господе нашем. Влюбленный в свое ремесло плотник способен создать прекрасный корабль, который будет не под силу поднять и сотне таких как он. Но разве будет корабль совершеннее плотника? Сын Божий принял мученическую смерть от безумцев, не ведающих, что они творят. Но разве Его могущества не хватило бы, чтобы одним взглядом испепелить всех их? Там, где философ находит предел в делах Господа нашего, он лишь натыкается на пределы своего слабого разума… Запомни, сын мой: только любовь и вера не знают предела…

Следующим утром на борт корабля, держащего курс к берегам Британии, поднялся герцог Зиго в сопровождении своей юной дочери Нимуэ, столь прекрасной, что даже повидавшие виды грубые матросы не могли сдержать слез умиления при виде такого ангела. Стоит ли говорить, что под видом дочери английского герцога на борт корабля поднялся Анатас, преисполненный рвения во что бы то ни стало добыть Святой Грааль. Но вопреки надеждам великого понтифика юноша не собирался отправлять Чашу Святого Грааля в Ватикан, т.к. сам надеялся с ее помощью обрести вечную юность и безграничную власть.

Предположение Луки о том, что великий Мерлин под старость лет якобы испытывал слабость по отношении к юным девушкам, оказалось чистейшей воды вымыслом. Мерлин был слишком могущественным волшебником, чтобы не уметь контролировать свои чувства. И все же кое в чем молва не ошибалась: под конец дней своих старый маг, действительно, страдал от того, что, посвятив всю свою жизнь изучению магии, лишил себя простого человеческого счастья: любить и быть любимым. Мерлин захотел по быстрому наверстать упущенное, но к величайшему для себя изумлению вдруг осознал, что всех его способностей не хватает для такой казалось бы простой вещи, как разжечь в своем сердце огонь взаимных чувств. В поисках своей единственной возлюбленной Мерлин без устали мотался по всему свету. Он быстро убедился, что любая женщина под волшебными чарами его обаяния была готова тот час бросить все и бежать за ним хоть на край света. Но при этом сердце самого Мерлина всегда оставалось холодным. При всем своем безграничном могуществе он оказался бессилен заставить себя полюбить кого-бы то ни было. Наконец, потеряв всякую надежду обрести счастье, старый волшебник уединился в своем замке и намеревался провести остаток дней в постах и молитвах. Именно в этот момент к нему пришла юная Нимуэ. Девушка призналась одинокому старику, что всю жизнь мечтала пойти к нему в ученики, т.к. хочет стать магом. И теперь, когда ее отец вернулся в Англию, она может осуществить свою мечту.

Ангельская красота, скромность и несомненные умственные дарования прекрасной девушки произвели на Мерлина неизгладимое впечатление. К тому же он не раз задумывался о том, что нужно передать кому-то все свои знания. Поэтому старик без колебаний взял Нимуэ себе в ученики и очень скоро незаметно для себя полностью потерял голову от любви к ней. Однако на этот раз все его попытки расположить к себе сердце девушки оказались тщетными. Нимуэ не испытывала к нему как к мужчине абсолютно никаких чувств. И это лишь больше разжигало страсть Мерлина. В конце концов тот не выдержал страданий и признался девушке в своих чувствах:

– О, моя возлюбленная Нимуэ, несколько лет мы уже нераздельно вместе. За это время я успел передать тебе все свои знания и опыт. Ты оказалась способным учеником, и мне больше нечему научить тебя. Единственный дар, который я еще мог бы предложить тебе – это мое сердце. Оно безраздельно твое. Если ты не согласишься принять мою бесконечную любовь к тебе и стать моей возлюбленной, прошу тебя уйди и позволь мне спокойно умереть…

– Мой драгоценный учитель, – ответила ему Нимуэ. – Я принимаю твои чувства, но, увы, не способна разделить их. Прости… Однако в благодарность за твою великую науку я с радостью готова разделить с тобой брачное ложе, если в доказательство своей безмерной любви ты сделаешь мне другой дар…

– Я все сделаю для тебя все, что только в моих силах, прекрасная Нимуэ, – воскликнул обрадованный старик. – Скажи, что ты хочешь получить?

– Святой Грааль…

При этих словах лицо Мерлина сделалось печальным. Он подошел к книжной полке и взял оттуда древнюю книгу в повидавшей виды потертой обложке.

– Подобно тебе, Нимуэ, в свое время я был одержим поисками Святого Грааля и однажды преуспел в этом. Слишком долго рассказывать, чего мне это стоило. Дабы надежно укрыть мое сокровище от любопытных глаз, я сделал для него футляр в виде этой книги. Святой Грааль теперь находится в нем. Долгое время я размышлял, как мне следует воспользоваться той силой, которая в нем заключена. И в конце концов понял, что не имею права использовать Святой Грааль в своих целях. Так и стоит он у меня без дела долгие годы. Это самое ценное, чем я владею и в то же время самая бесполезная вещь на свете, поскольку я не собираюсь ни при каких обстоятельствах ей воспользоваться. Владей им. Теперь он твой! – С этими словами Мерлин протянул книгу девушке.

– Ты выполнил мою просьбу, – сказала Нимуэ, бережно принимая книгу из рук учителя. – Теперь и я выполню свое обещание. Ты можешь полностью владеть мной… Если, конечно, захочешь.

С этими словами Нимуэ скинула с себя всю одежду и потрясенный Мерлин увидел, что все эти годы он был влюблен в юношу… Сердце старого волшебника не выдержало такого позора, и он замертво упал у ног предмета своей пылкой страсти, который на поверку оказался лишь игрой воспаленного воображения.

– Бонифаций, все-таки ты был неправ: только человеческие похоть и глупость не имеют предела… – тихо сказал Анатас, печально глядя на безжизненное тело своего старого учителя.