III
Цена нашего спасения?
Шесть миллиардов.
– Это было бы совсем хорошо.
Я привожу не свои слова.
У нас собрали всего один.
Остальные пять у вас оставались в карманах.
Но потому, что собрано всего один, эти оставшиеся у вас пять миллиардов стоят всего два с половиной!
Два с половиной миллиарда вы потеряли.
Вы обесценили собственные же деньги.
Выгодная финансовая операция!
Вас истинно можно поздравить.
IV
В первый день Пасхи, на заседании комитета по распространению займа, бритый молодой человек английской складки г-н Терещенко говорил застенчиво, – быть может оттого, что он был вновь министром:
– Заём должен быть принят не только сочувственно. Этого мало. Он должен быть принят с энтузиазмом.
Прекрасное, горячее чувство!
Только всё было сделано, чтоб его потушить.
На эти загоревшиеся дрова сразу вылили ушат воды.
И теперь из всех сил раздувают полупотухшие головни.
Какой чад тогда поднялся!
Заколебались социалистические круги, а с ними рабочие и те крестьяне и рабочие, которые одеты сейчас в солдатские шинели.
– Заём…
– А не родной ли он брат «тому кобелю, которого вы знаете», – как говорится в «Ревизоре».
– Заём «свободы». Гм… свободы.
А то вот они военными всё назывались.
Как будто, кроме войны, у страны, перед которой стоят великие, небывалые в истории задачи, – мало надобностей, мало нужд!
Ведь, всё старое рухнуло, рассыпалось в прах, в гниль.
Ведь, перед нами даже не пустое место.
Перед нами груды никуда не годного щебня, мусора, дряни, навоза.
Всё это нужно расчистить.
Выкорчевать старые сгнившие сваи, старый гнилой фундамент. А потом приняться закладывать новый, возводить новое здание.
И в стране рассыпался весь аппарат, которым она собирала доходы. Ниоткуда ничего не поступает. А требования со всех сторон растут. И справедливо, и законно растут. Прежнее государство платило гроши, держало своих мелких, но бесчисленных слуг впроголодь, а жизнь вздорожала и дорожает с каждым днём.
Со всех сторон несутся крики:
– Справедливости!
Справедливые крики, – потому что голодные.
А социальная справедливость выражается, прежде всего, в денежных знаках.
И при таких обстоятельствах неужели только на продолжение войны стране нужны деньги?
Исполнительный комитет Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов с трудом и нехотя благословил заём.
Социалистические газеты не хотели печатать объявлений о нём.
К бесчисленным русским «долоям» прибавился ещё один, очень ходовой:
– Долой заём!
Хотелось крикнуть:
– Граждане социалисты! Старый режим долго заставлял вас есть горький хлеб изгнания. Вы жили на Западе. Вы знаете, что там принимаются в расчёт только те общества, в которых есть хоть какой-нибудь членский взнос. Общества, куда всякий безданно, беспоименно может записаться в члены – всерьёз не считаются. Всякий прохожий может вступить, разделяет или не разделяет взглядов: «Почему не вступить, – раз даром». И только, когда человек, вступая, делает взнос, – есть основания предполагать, что и он сам серьёзно относится к обществу, и к нему можно отнестись серьёзно. Что же Россия, новая Россия – неужели такое общество, что не стоит в него сделать даже взноса?