По ту сторону времени

Глава ІV

Мир, в котором жил Джон, словно не подходил для него. С раннего детства он находился в конфликте со всеми, с кем сталкивался. Ему многое казалось несправедливым и неправильным. Он не мог понять, почему ему не разрешают гулять на улице, почему его не пускают никуда, кроме детского сада, до которого ему приходилось каждый день ехать в каком-то странном фургоне. Другие дети сначала смеялись над ним, а потом и вовсе перестали обращать на него внимание.

Чем старше Джон становился, тем сложнее ему было поладить хоть с кем-нибудь из своего окружения. Особенно много хлопот он доставлял учителям, которые не могли понять, почему он не может вести себя, как все остальные дети. Ему постоянно нужно было с чем-то спорить и о чем-то спрашивать. Его имя нередко занимало самое видное место на доске позора, а он сам был завсегдатаем кабинета директора школы.

Стоит отметить, что мистер Томсон, служивший директором единственной в районе школы, не слишком утруждал себя поиском разных подходов к детям. Он был твердо убежден, что практически любую проблему можно решить хорошей поркой. Впрочем, на Джона такой метод воспитания воздействовал не слишком эффективно. Для его учителей такая ситуация служила лишь поводом усилить свои старания. Каждый из них по-своему старался направить нерадивого ребенка на путь истинный, разделяя убеждение своего начальника.

Родители Джона, обеспокоенные тем, что их сын так часто приходит домой с побоями, предприняли несколько тщетных попыток вразумить руководство школы. К огромному сожалению для них, они, Мартин и Кэтрин Болтон, очень скоро осознали, что влиять они могут только на своего ребенка. Они уговаривали маленького Джонни вести себя немного взрослее и по возможности избегать конфликтных ситуаций.

Ему было сложно понять, за что его бьют и что он делает не так. Его родители страдали не меньше него самого. Для них было настоящей пыткой наблюдать за тем, как тяжело приходится их мальчику в этом суровом мире. Мартин предпринимал несколько попыток выяснять отношения с директором и даже ходил в полицию. Он был не из тех, кто легко сдается.

В конце концов терпение мистера Томсона достигло своего предела. И он вместе с начальником производства, на котором работал Болтон, и некоторыми представителями администрации решили расправиться с неугомонным родителем.

Джон так и не узнал, что случилось с его отцом. Кэтрин убеждала его в том, что папу отправили в длительную командировку с каким-то очень ответственным заданием. Но мальчик не верил этому. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Дело, конечно, было вовсе не в том, что Мартин стремился к справедливости в школе. Но истинную причину исчезновения отца Джону так и не удалось узнать даже много лет спустя.

Когда отца не стало, девятилетний сирота почувствовал, как сильно изменилось отношение учителей к нему. Они старались относиться к нему с чуткостью и пониманием, пытаясь убедить маленького Джона в том, что его отец просто уехал по работе и очень скоро вернется. Мальчику эта перемена показалась подозрительной, он не верил ни им, ни своей матери.

Исчезновение отца сильно повлияло на Джона. Он очень быстро повзрослел и стал совсем иначе воспринимать мир вокруг себя. Он вдруг понял, как тяжело приходится его матери, и перестал спорить с ней, пытаясь докопаться до истины. Мальчик убедил ее в том, что верит ей, и ждет отца так же, как и она.

И все же, с каждым месяцем он все больше убеждался в том, что его обманывают, и отец никогда не вернется. В какой-то момент Джон вдруг почувствовал, что он начинает проще относиться к происходящему. Он уже забыл, что такое спорить с учителями, и даже начал общаться со своими одноклассниками. Его мать была очень рада этой перемене, ей давно хотелось, чтобы ее мальчик начал жить нормальной жизнью.

Вместе с тем, Кэтрин понимала, что это далеко не нормальная жизнь. Они с Мартином всегда мечтали, что случится чудо и их Джонни не придется жить в том ужасном мире, в котором он родился. Когда молодая мать осталась одна, она стала еще больше переживать о своем сыне. Она понятия не имела, что ждет их завтра, и как она сможет защитить своего ребенка, если это понадобится.

Порой несчастная женщина жалела о том, что ее ребенок не такой, как все остальные. Она задавалась вопросом, а правильно ли они с Мартином поступили, решив оградить своего сына от всепоглощающего влияния страшного мира, в котором они живут. Возможно, стоило просто позволить системе поглотить его? Вот они с Мартином решили противиться тому, что их окружает, и где они сейчас? Разве они счастливее всех остальных? С большим трудом Кэтрин боролась со своими сомнениями и с искушением рассказать сыну правду. Все, что ей оставалось – это молиться о том, чтобы с ним было все в порядке.

Возможно, именно поэтому миссис Болтон была отчасти рада переменам, которые происходили с ее сыном. Кто знает, может, Джон действительно становится таким же, как все, вопреки всем их с Мартином стараниям? А что если они уже что-то сделали с ее сыном, велев ему никому об этом не рассказывать? Сердце матери разрывалось, когда она думала об этом. Она не знала, что будет лучше для ее мальчика. Она терялась, пытаясь решить, стоит ли говорить ему правду.

Наконец, Кэтрин поняла, что лучше оставить все как есть. Пусть ее сын живет, как все остальные дети, нет смысла подвергать его риску. Он и так уже натерпелся за свои первые годы в школе. Джон перестал задавать матери вопросы о своем отце, перестал жаловаться на то, что его обижают в школе, чем доставил ей немалое облегчение.

Проблемы снова начались только тогда, когда Джон уже заканчивал школу. В отличие от других учеников, он не мог определиться с работой, на которую хочет устроиться. В то время как его товарищи с восторгом предвкушали работу грузчиков или уборщиков, молодому Болтону все это казалось чем-то совсем неподходящим для него. Он был уверен, что может делать другую работу. Только вот он не мог понять, какую именно.

Несогласие Джона с профориентацией снова напомнили Кэтрин, что ее сын не такой, как все. Она вновь убедилась в том, что он не слился с остальными, не подстроился под систему. Сын снова начал донимать ее вопросами, раздражаясь из-за того, что он так непохож на других. Любящая мать уже была почти готова к тому, чтобы рассказать Джону правду. Она решила, что поговорит с ним обо всем на его день рождения.

Но рассказать обо всем сыну Кэтрин не успела. Внезапно она заболела и умерла. Она провела в больнице два дня, и за это время Джона ни разу так и не пустили к ней. Так он остался один в мире, который совсем не подходил для него.

Глава V

Рабочий день подходил к концу. Нельзя сказать, что Анна была этому очень рада. Для нее, как и для большинства ее коллег, работа была одной из самых значительных составляющих жизни, если вообще не единственной. Все они работали семь дней в неделю, в среднем по десять часов в сутки. Выходные у них случались только по особым случаям, но и тогда никому не давали возможность самостоятельно распоряжаться временем. Например, в День Республики, который ежегодно отмечался 17-го сентября, все жители должны были собираться на площади у городского вокзала для торжественных мероприятий. Многие из рабочих не имели ни малейшего понятия, в честь чего именно они собираются и что празднуют. Большинству из них было достаточно осознавать, что Республика существует и существует она очень давно. Они знали, что их город – лучшее место на земле, и ничего другого им знать не нужно было.

Анна не любила читать и как большинство, не слишком вникала в историю. Ей было нечего делать дома. Детей у нее не было, соседей, с которыми она общалась, тоже. Поэтому она нередко оставалась на работе немного дольше, чем было нужно. Да и ее роль в компании служила поводом уйти позже остальных. Она была счастлива, делая свою работу. По крайней мере, она была в этом абсолютно уверена. Еще в детстве на одном из уроков по социальному порядку, она почувствовала, что хочет быть уборщицей. Ей нравилось, что она может бывать практически во всех помещениях здания, она получала удовольствие оттого, что делала все вокруг чище. Сейчас ее обязанности не ограничивались уборкой помещений, нередко она помогала Дэну и другим рабочим на складе, и все же, именно в том, чтобы наводить чистоту, она видела свое предназначение.

Поезда со станции под зданием их компании до района, где жила девушка, ходили постоянно, поэтому для нее не составляло проблемы попасть домой, если она немного задержится на работе. Нужно было только помнить, что последний поезд отбывает в 7:30. Никто не мог уехать позже. Все рабочие хорошо знали, что те, кто не успеет покинуть офис до отбытия последнего рейса, будут сурово наказаны за нарушение общественного распорядка. Отчасти именно поэтому многие из них предпочитали отправляться домой на более ранних поездах или, по крайней мере, спускаться на станцию задолго до времени отправления последнего рейса. Стоит отметить, никто из них никогда не опаздывал на последний поезд, предпочитая не проверять на практике, к чему это может привести.

К тому же, на вокзале, откуда отбывали все локомотивы, было несколько магазинчиков, где многие любили побродить перед тем, как отправляться домой. Редко что-то покупая, мужчины и женщины ходили туда как в музей, чтобы развлечься и убить время. На станции вообще было не слишком много товаров, которые могли себе позволить обычные рабочие, зато там не было таких длинных очередей, как у ларьков в жилых районах. Поэтому здесь иногда можно было встретить кого-нибудь из начальства, покупающего по неоправданно высоким ценам товары первой необходимости.

Анна очень редко делала покупки. Но она хорошо знала, что для того, чтобы успеть что-то купить в городе, нужно уйти с работы не позже шести часов. Иначе ей пришлось бы стоять в очереди до утра. А так как комендантский час ей этого делать не позволял, иногда она уходила с работы пораньше, чтобы купить все необходимое. Сегодня был один из таких дней. Заканчивая уборку в последнем складском отделении, она встретила Дэниела, который собирал вещи из рабочего инвентаря.

– О, Дэн, а я думала, что ты уже ушел.

– Да, Анна, привет! Рад тебя видеть. Мне просто нужно было кое-что сделать здесь перед уходом, вот я и…

– Понятно, надеюсь, ты все успеваешь и не сбиваешься с графика.

– Да, да, конечно. Не волнуйся. Я как раз заканчиваю.

– Ну и как прошла встреча с Джоном? Тебе удалось выяснить, что за проблема там с вашим домом? Видела, вы о чем-то оживленно беседовали. – в голосе Анны звучали нотки иронии.

– О, ничего особенного. Я хотел было поговорить с ним об этом шуме. Но он начал нести какую-то чушь… И только мне удалось хоть что-то уловить в потоке его слов, как он просто встал и ушел…

– Ну что же, в этом, наверное, нет ничего удивительного. Это же Джон. Да и… ему, наверное, уже пора было идти работать. Когда я выходила из столовой, вы еще там сидели. А это было минуты за три до конца перерыва.

– Да, да… Кто знает, что у него там на уме. В общем, это все неважно. Как прошел твой день?

– О, ничего особенного – будто передразнивая его, проговорила Анна – вот собираюсь ехать домой. Хочу сегодня успеть кое-что прикупить. Я редко ем дома, но не люблю, когда там совсем нет продуктов. Надеюсь успеть на поезд в 6:15. Ну а ты? Домой собираешься?

– Да, я вот тоже здесь заканчиваю…

– Может, тогда поедем вместе? Лучше с тобой чем с каким-нибудь Питерсом или Стивенсом… – Анна рассмеялась.

– Прекрасная идея! Подожди пару минут, ладно? Вот только кое-что проверю и сразу пойду с тобой.

– Ну надо же! Стоило только его вспомнить, как вот он здесь! – раздраженно, но не слишком громко воскликнула Анна, увидав зашедшего в цех Питерса – Интересно, что ему здесь нужно?

– Морель! – прокричал Питерс, которому, судя по всему, было лень пройти несколько десятков метров до того места, где стояли Дэн с Анной – Ты пойдешь со мной. Стивенс зовет тебя.

– Ну вот. – шепотом проговорила Анна – Я же тебя предупреждала. Теперь у нас будут проблемы.

– Ничего страшного. Думаю, у них нет повода ко мне придраться. Я хорошо делаю свою работу…

– О-о-о, судя по всему, мне придется ехать домой одной. Слава Богу, что хотя бы Стивенс и Питерс не поедут вместе со мной…

– Ладно, наверное, мне пора. – ответил Дэн, заметив, что Питерс не намерен приближаться к ним – До встречи завтра, Анна!

– Да, до встречи. Расскажешь мне потом, что случилось, ладно?

– Если на это не наложат какой-нибудь гриф секретности. – попытался пошутить Дэн.

Глава VI

– Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать? – голос мужчины звучал жестко и повелительно, было ясно: он твердо намерен получить ответ на свой вопрос.

– Я же уже говорила тебе, ничего особенного не произошло. Все в порядке. Я была у Стейси, мы просто немного задержались, только и всего. Можешь не сомневаться, будь это что-то интересное, я обязательно рассказала бы тебе – девушка отвечала ему, широко улыбаясь и хихикая, она воспринимала происходящее совсем иначе, чем ее собеседник.

– Ладно, ладно, Амелия. Прости, пожалуйста. Пойми, я просто очень волнуюсь за тебя – мягкий и задорный голос Амелии явно произвел на него благотворное действие: он будто бы вовсе забыл о своем гневе и беспокойстве.

– Не нужно обо мне волноваться, папочка. Ты же знаешь, я у тебя умница. Да и вообще, что со мной может случиться? Здесь, среди бела дня. Разве нас не обожает весь город? Кстати, ты помнишь, что в субботу нас позвали на ужин у мэра? – Амелия хотела незаметно сменить тему, чтобы избежать вопросов по поводу случившегося сегодня днем. Она не была уверена, что смогла бы слишком долго скрывать свои подлинные эмоции, а посвящать отца в подробности ей сейчас не хотелось.

– Да, ужин у мэра… я совсем забыл. Спасибо, что напомнила. Мне еще нужно обсудить кое-что с городскими чиновниками, пока все не отправились спать. Амелия, дорогая, ты не возражаешь, если я тебя оставлю ненадолго? Это не должно занять много времени.

– Да, конечно, папочка. Я тоже собиралась еще кое-что успеть перед тем, как ложиться спать. Так что не беспокойся.

Поцеловав дочь на прощанье, Фрэнсис удалился. Девушка вздохнула с облегчением, хорошо понимая, что он больше не вернется сегодня. Ей совершенно не хотелось обсуждать сейчас события минувшего дня. Амелии было всего семнадцать, тем не менее она считала (и небезосновательно) себя вполне взрослой. Она росла без матери и была единственным ребенком своего отца, с которым они были очень близки. Возможно, именно поэтому он очень доверял дочери, посвящая ее в дела еще с детства, чему маленькая Амелия была очень рада.

И все же, случилось что-то, что опытному дельцу было понять не дано. Его маленькая девочка стала взрослой. В ее жизни появились другие интересы, помимо отца и его империи. И, как это обычно бывает, пропасть между родителем и ребенком становилась с каждым днем все больше.

Амелия Стюарт была молодой очаровательной девушкой. Ее роскошные золотистые волосы пленяли внимание многих, кому посчастливилось с ней столкнуться. А в ее глубоких зеленых глазах утопал каждый, кто осмеливался в них посмотреть. Ее утонченные черты и безупречная фигура подчиняли себе всех, кто хоть что-то понимал в красоте. Она была прекрасна. Ее отец понимал это. Он восхищался и гордился своей дочерью. Но предположить, что его маленькое сокровище может жить жизнью вне отцовской опеки и контроля, он не мог.

Маленькая Амелия уже выросла, и далеко не обо всем ей хотелось рассказывать своему любимому папочке. Она достаточно хорошо знала своего отца, чтобы понимать, что есть вещи, о которых ему лучше не знать. Есть что-то, от чего он явно будет не в восторге. Заботливая дочь, она вовсе не хотела расстраивать своего родителя. Своенравная и свободолюбивая, она не могла вечно жить под его покровительством.

Чем старше она становилась, тем скучнее ей казалась ее слишком идеальная жизнь. У ее отца (а значит, и у нее самой) было все: деньги, власть, положение в обществе. Она училась в лучшей школе, и все ее одноклассницы мечтали с ней дружить. У них был лучший дом в городе, быть приглашенным туда любой посчитал бы честью. Отец всегда баловал ее, ни в чем не отказывая своей любимице. По мере того как она росла, перед ней открывались грандиозные возможности и еще более прекрасная жизнь.

И все же, ей этого было мало. Для Амелии не существовало никаких правил и ограничений. Ее отец всегда говорил, что ограничения и правила – это для других людей, но не для них. Она это чувствовала, она знала, что отец занимает в обществе очень высокое (если только не самое высокое) положение. Она жила жизнью, о которой большинство других не могло и мечтать. Девушка, пожалуй, вовсе не задумывалась о том, что можно жить иначе.

Несмотря на все это, ей чего-то не хватало. Порой ей не давала покоя мысль, что есть что-то большее. Что-то, о чем она ничего не знает. Но она вполне успешно справлялась с этой мыслью. Амелии всегда удавалось отвлечься от этих идей, убедив себя в том, что жизнь просто прекрасна и ей можно только позавидовать. Всегда, до сегодняшнего дня.

Глава VII

– Смотри, Стейси, что за странный человек! Он ведет себя так, словно впервые попал на улицу. Такая забавная походка! – Амелия хихикнула, она находила забавным практически все необычное, что когда-либо встречалось ей – А посмотри, во что он одет. Создается впечатление, будто он сбежал с какой-то съемочной площадки, где снимали фильм про довоенное прошлое.

– Тише, Амелия, он же может нас услышать. Ты думаешь, это вежливо, вот так говорить о людях в их присутствии? – Стейси была куда сдержаннее своей подруги. Она тоже была не прочь повеселиться, однако, хорошо понимала, что для всего есть свое время и место.

– Да не волнуйся ты, он нас, конечно же, не слышит. И даже если бы слышал, разве это повод беспокоиться? Он же не причинит нам вреда. И вообще, неужели тебе не любопытно? Можно подумать, ты каждый день встречаешь чудаков на улице. Ну что же, если так, оставайся здесь, а я пойду познакомлюсь с ним.

– Амелия, не делай этого! И что это тебя постоянно тянет в какие-то неприятности. Давай просто пойдем прогу… – не успела Стейси закончить предложение, как ее подруга уже стремительно направилась к незнакомцу. Искренне волнуясь за нее, девушка последовала за Амелией.

– Ничего страшного в этом нет, не нужно упираться. Вот увидишь, нам будет весело – Амелия подбадривала менее решительную Стейси и влекла ее за собой к незнакомцу, достаточно близко для того, чтобы той уже было неловко возражать.

– Кто вы такие и почему идете за мной? – спросил, обернувшись, молодой человек. И так чувствующий себя не в своей тарелке, он начал еще больше беспокоиться, обнаружив, что две девушки не перестают идти за ним по пятам.

– Я так и знала, что он обернется первым – шепнула Амелия на ухо своей подруге, даже не пытаясь сделать это незаметно, а затем прибавила, обращаясь к незнакомцу – Мы просто прогуливались, а потом вдруг увидели вас, и подумали, может, вам помощь нужна… Вы выглядите несколько… – она остановилась, пытаясь подобрать слово, не слишком обидное, но вполне исчерпывающее для этой ситуации – несколько необычно.

Когда Амелия заговорила, словно какая-то пелена спала с глаз молодого человека. Если это сон, он совершенно точно не хотел бы сейчас просыпаться. Она была так непохожа на все, что он видел до этого. Он чувствовал себя, словно слепец, впервые увидевший солнце. Невольно улыбнувшись, Джон сделал паузу, чтобы осознать свои чувства и снова осмотреться по сторонам. Где это он? Что это за место, где обитают такие прекрасные создания?

Любоваться красотами города он смог недолго, всего через несколько мгновений его взгляд был снова прикован к Амелии. Он любовался ею, ни в чем не отдавая себе отчета. Он был очарован и с каждой минутой чувствовал все меньшее желание отрывать глаза от своего прекрасного видения. Когда-то ему приходилось читать о любви с первого взгляда в одной из запрещенных книг, но юный нарушитель правил даже подумать не мог о том, что подобное может когда-то случиться с ним самим.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – слова Амелии вывели его из недоумения – я Амелия, а это моя подруга Стейси – продолжила девушка, заметив, что ее собеседник понемногу приходит в себя – не бойтесь, мы вам поможем.