Глава шестнадцатая. Часы останавливаются
Ночь не заканчивалась над Семардом, а жители обратной стороны Яраила еще не проживали такого длинного дня. Они не знали, что солнце не может подобраться к Бризариону, ибо на небе нет места для двух светил.
Сражение в самом городе уже утихло, но не утихал поединок Язара и Набаха. Никто из противников не мог одержать верха, но и никто не мог проиграть. Конечно, в бытность свою рошъяра могуществом Язар превосходил альвариха, однако он еще не вернул всех своих сил. Черный браслет по-прежнему сковывал ему левое запястье, а Язар все оттягивал неизбежное и не желал его снимать.
И вдруг он услышал крик. Он взглянул вниз на далекую землю, и его ясный взор прорезал кромешную тьму. Он увидел обращенного к нему Небериса и мертвую Иварис у него на руках.
Он сорвал браслет и вытянул его вторым черным клинком. Освободившись, Язар почувствовал себя гораздо сильнее. Ничто больше не сдерживало его силы; она пульсировала и била огненным ключом. Пламя расходилось от него красными клубами, оно разгоняло черные тучи и превозмогало холод врага. Схлестнувшись вновь, Язар отсек Набаху одно крыло, второе, а затем разрезал его поперек ослепительным красным лучом.
– Ты обещал, – прошептал альварих.
Громыхнуло в последний раз. Тучи сгустились и умчались воронкой смерча. Израненный дух возвращался в свою темницу.
Язар устремился на землю. Красной стрелой он пролетел двадцать четыре версты и через мгновение возник на парадном балконе дворца Полонира.
Иварис лежала, прислонившись к перилам, как ее и оставил брат. Бог красного солнца опустился перед ней на колени. Он прикоснулся к ней, – она была холодна.
Когда существо умирает, его душа продолжает блуждать в родном мире. Шесть дней она живет привычной жизнью, посещает близких людей и любимые места. На седьмой день связь эманаций слабеет, душа отрывается от тела и покидает свой мир. Если она не находит иного дома, то становится призраком. Но если у нее есть поводырь, она не собьется с пути.
Проводником Иварис должен был стать бог правосудия Йерей, ибо именно ему доверил Вулкард схиму. И хотя фавна едва умерла, ее уже держала в тисках его божественная рука. Язар понял, что не сумеет вернуть ее одним желанием, как сделал это с солнечной куницей. Ему нужно было больше тепла.
Левой рукой он вогнал один из черных клинков себе сердце. Он отрывисто вскрикнул. Пламя Абимора утонуло в его теле и распространилось по венам, окрасив их в черный цвет. Он переплыл шесть океанов и облетел шесть небес, чтобы вырвать из себя это пламя, но теперь добровольно его принял. Он поморщился от боли: теперь он не просто горел, но сгорал заживо. Красное пламя отчаянно сопротивлялось, оно чадило и силилось покинуть бренную плоть.
Он положил свободную руку на грудь Иварис. Он призвал ее душу синим огнем Мирханта и залечил тело белым пламенем Вайшама. Хватка Йерея ослабла. Иварис шумно вдохнула жизнь и открыла глаза.
– Кто ты? – неуверенно спросила она и присмотрелась.
Он изменился. Его плоть окрасилась красным, алым огнем горели волосы и кровавым светом лучились еще недавно бесцветные глаза. И смотрел на нее он как-то по-новому, не прежним добрым взглядом, но взглядом жестокого палача. Но вот он моргнул, и она вновь его узнала.
– Но ведь я умерла. Я видела тебя в огне, ты сражался черными клинками. – Она замолчала, узнав пламя внутри его жил. Она все поняла. – Зачем? – Он не ответил, ибо ответ был понятен. – Но теперь ты вновь вернешься человеком.
Он улыбнулся.
– Придется умереть еще раз.
Раздались торопливые шаги, и на балкон выскочил Неберис. Он был встревожен, на его поясе висел Державный скипетр.
– Сестра! – воскликнул он и, подбежав, порывисто и крепко обнял ее.
Она ответила ему счастливой улыбкой. Но тревожные воспоминания быстро вернули ее к действительности.
– А где Вулкард? – обеспокоилась она. – Ты убил его?
Ворота дворца распахнулись, и с вершины балкона они увидели бегство царя. Даже сейчас он оставался в парадных одеждах, самоцветные бармы тонко звенели на нем колокольцами, а массивная шапка-корона безвольно болталась в его руке.
Язар выпростал руку, – одной мыслью он мог обратить царя в прах. Но Неберис остановил его.
– Не только ты желаешь ему смерти. Не жадничай. Ему не пересечь реки.
Тогда Язар перевел взгляд на Державный скипетр.
– Набах, – вспомнил он.
– Он все еще там, – Неберис протянул ему скипетр.
Могущественный артефакт Язар переломил как сухую тростинку. Из обломков скипетра высвободилось густое темно-синее облако. Оно неподвижно повисло над балконом, и в его очертаниях можно было узнать кустистую голову Набаха.
– Спасибо…– услышали они шепот.
Облако расширялось и растягивалось, оно бледнело, пока окончательно не растворилось в небесах. Освобожденный дух альвариха после тысячелетнего плена наконец улетал в Атмару.
Темными закоулками Вулкард добрался до Голубого Луча. Он не мог покинуть Бризарион магией, ибо теперь этот город ему не принадлежал. Он обратился к слуху летучей мыши, но слышал только тишину. Он вооружил глаза совиным зрением, но различал только ночь. Очевидно, трусливые этезианцы его предали, а собственный народ, о котором он два года искренне заботился, восстал против своего царя. Неблагодарные. Но хуже всего, его предал единственный друг. Как Неберис мог оказаться таким коварным? Неужели он всегда желал места царя и только искал подходящего оружия? И это оружие само пришло к нему. Тогда выходило, что и альвариха Вулкард отправил не по собственной воле. Но царь в это не верил. Ни человек, ни альв ни могли так далеко и точно рассчитать.
Вулкард тряхнул головой. Глупости. Неберису повезло и только. Он осторожно потрогал ногой лед. Затем посмеялся неуместному страху. Даже лишенный Державного скипетра и своего дворца он по-прежнему оставался великим магом. Он в последний раз осмотрелся и побежал.
Он уже добрался до середины реки, но вдруг неуклюже поскользнулся, упал и выронил шапку-корону из рук. Подхваченная ветром, она покатилась в обратную сторону, словно имела собственную волю и желала вернуться во дворец. Досадуя, Вулкард погнался за ней. Наклонившись, он успел ухватить корону и тут же ушел под лед. Толстые льдины, расступившись, сомкнулись над его головой.
Армию Благомира Неберис встретил у ворот дворца. Колдовством он привел себя в порядок: почистил мантию от крови и пыли, умыл лицо и наново собрал в косу растрепавшиеся волосы. Его холеные руки были сложены на груди, а над его головой висел большой лунный шар. Иварис стояла от него по правую руку, Язар находился еще правее и несколько в стороне. Он предпочел бы укрыться в тени, но горел ярче огня и больше не имел собственной тени.
Всякий человек есть душа и тело, соединенные шестью эссенциями: именем, сердцем, тенью, отражением, сном и духом. Если эта связь разрывается, человек умирает. Высвободив прежде скованный пламенем Абимора дух, Язар нарушил баланс эссенций, и теперь этот божественный дух разрывал его бренное человеческое тело. Язар уже лишился отражения и тени, он больше не мог уснуть. Пронзив свое сердце, он ослабил связь с Семурьей, и книга его имени была почти дописана.
Благомир возглавлял свое войско и снова был верхом на среброгривой Агисе. Эльмуд находился от него по правую руку. Подъехав, они спешились. Воевода вежливо кивнул полуальву.
– Рад видеть тебя во здравии, Неберис. Все закончилось так, как ты и предрекал.
Внимательным и беспокойным взглядом тот пробежался по лицам людей.
– Где Елиара?
– Ее больше нет, – Благомир опустил взгляд.
Неберис долго молчал. Внешне он оставался спокойным, но в душе его полыхал яростный пожар.
– Несправедливо…– прошептал он.
Воевода его не понял, но Эльмуд возразил.
– Несправедливо требовать от человека вечной жизни. Жизнь Елиары была полна приключений, каких мало кому довелось познать. Но старость не красит человека. Потому, полагаю, всякому человеку лучше умереть в бою, пока и разум, и тело ему еще подчиняются.
Неберис пронзил его ледяным взглядом, и Эльмуд, не выдержав, отвернулся. Тяжело вздохнув, полуальв высвободил из своего беспокойного сердца печаль, а из сдавленных легких горячий пар. Он заговорил голосом решительным и твердым, каким и положено говорить царю.
– Я признателен вам обоим, солдатам Вальфруда и всем, кто встал на защиту Бризара от безумия Вулкарда. Нашему царству потребуется много лет, чтобы отмыться от совершенного им позора, чтобы вновь узнавать друзей в соседях и больше не видеть в них врага.
– Легко обрести врага, тяжело обрести друга, – согласился Благомир.
– Вы не встретили Вулкарда? – спросила у него Иварис.
Воевода улыбнулся и потрепал кобылицу по загривку.
– Агиса помогла ему найти дорогу в другой мир.
Девушка подошла ближе и присмотрелась к лошади внимательней. Вдруг ею завладела новая тревога.
– Какое прекрасное создание. Вы ведь не держите ее в плену?
– Я не служу Благомиру, но иду своей волей, – ответила кобылица языком Семарда. – Сестры смеялись надо мной, а я всегда мечтала увидеть мир за пределами Сапфира.
– Сапфир? – переспросила Иварис, при звуке этого слова почувствовав грусть.
– Это прекрасное озеро, в котором я родилась. Оно такое чистое, что в нем можно наблюдать мерное движение облаков. Оно искрится в ласковых рассветных лучах и алеет в прекрасном закате. А какой наш отец красавец! Летом Сапфир ярко сияет лазурью, зимой наряжается в ледяные кружева.
Она живописала красоты родного озера, но Иварис только мрачнела при ее словах.
– Пусть воины Вальфруда разместятся в городе, – распорядился Неберис. – Эта долгая ночь не окончена, и они еще успеют поспать.
– Ночь и в самом деле долгая, – согласился Благомир. – Но куда же подевалось солнце?
– Он здесь, перед тобой, – Неберис указал взглядом. Воевода изумленно проследил за ним. С тревогой он присмотрелся к Язару.
– Кто ты, юноша?
Тот подошел ближе, чтобы люди могли его рассмотреть. Его же собственному взору не мешала тьма. Он видел их глаза, видел в них беспокойство и страх. Их волнение было ему понятно и неприятно одновременно.
– Я сын Эсмаида, Язар.
Воевода потрясенно открыл рот и расширил глаза. Он незамедлительно склонил голову и упал на колено. Его примеру последовали все стоящие за спиной Благомира солдаты, обыватели и маги. Преклонился также Эльмуд.
– Бог! – восхищенно шептались люди. – Настоящий бог во плоти!
– Не надо, – возвысив голос, попросил Язар; поведение людей было ему неприятно. – Поднимитесь! Я не бог, но только сын бога. Я крестьянин и обычный пастух.
– Значит, полубог, – вновь пробежался благоговейный шепот.
– А полубогу кланяться не нужно?
Люди неуверенно переглядывались и робко вставали.
– Ты оказал великую помощь Бризару, – с почтением продолжил Благомир. – Куда же ты пойдешь теперь, Язар?
– Я вернусь в родное село к дяде и тете, которые воспитали меня, и которых я так внезапно и несправедливо оставил.
– Я пойду с тобой, – решительно заявила Иварис.
– Это дорога в один конец, – предупредил он.
Она улыбнулась и несогласно покачала головой.
– Нет, Язар, твоя дорога никогда не заканчивается.
– Тогда прощай, Язар, – Благомир вежливо склонил голову.
– Буду рад увидеть тебя в Тронгаросе, – обратился к нему Эльмуд. – И неважно как ты будешь выглядеть и как называться.
Неберис вдруг легко и непринужденно обнял Язара, утратив под его теплом былой холод и невозмутимость.
– Спасибо тебе за все. Сестра! – повернувшись, он положил руку ей на плечо и проникновенно шепнул: – Возвращайся. Ты знаешь, где меня искать.
Язар поднял руку и обратился ко всем присутствующим.
– Прощайте, друзья! Ищите меня в огне, в своих сердцах и в пламени свечи! Язар –это всего лишь имя! Теперь я понимаю, что меня нет, и никогда не было. А все-таки… до встречи!
Он подал руку Иварис, и когда их ладони соприкоснулись, они взметнулись красной вспышкой и улетели на юг.
Мгновением спустя они уже стояли у старой скрипучей калитки, ведущей во двор Далиира. Мощеная булыжниками дорожка к ней была расчищена, а рядом высился большой сугроб. В эту бурную для Бризара ночь Винник безмятежно спал. Молчали собаки, но беззвучно к свету Язара тянулись мотыльки. Они опаляли нежные крылья и падали у его ног. И там, где он стоял, бессильно расступался снег, и тлела сырая трава.
У высокого синего забора дремал, свернувшись калачиком облезлый рыжий пес. Его шерсть со времен их последней встречи с Язаром так и не отросла, он казался еще болезненнее и худее, но черный кожаный ошейник все так же цепко сжимал его тощее горло. Пес поднял голову и заглянул в глаза хозяину умоляющим взглядом.
– Теперь я вспомнил тебя, – признал его Язар.
Он склонился и протянул Закату руки. Пес покорно положил голову ему на ладони и закрыл увлажнившиеся глаза. Язар разорвал кожаный ошейник, как старую ветошь; тот полыхнул черным и обратился в труху. Мягкий красный туман окутал Заката, он исцелял его жуткие раны, и возвращал узнику жестокой колдуньи его истинный лик. Когда туман рассеялся, на коленях перед Язаром стоял, уткнувшись в его ладони, рыжеволосый нагой юноша.
– Поднимись, – произнес Язар. – Твоя служба окончена, теперь ты себе сам господин.
Слезы радости побежали по веснушчатому лицу якши, но быстро высохли от тепла огненных рук.
– Столько лет… – выдохнул Закат; отвыкнув от речи, он вспоминал ее с трудом. – Я не могу придумать слов благодарности.
– Ступай к отцу, – улыбнулся Язар, помогая ему подняться. – Он тебя заждался. Передавай старику от меня привет!
Закат низко поклонился Язару, затем поклонился Иварис. Сияя от счастья, он задорно рассмеялся, прыгнул в темную ночь и бесследно растворился в ней.
Язар сцепил руки замком и прижал их к груди. Его свет потускнел, – юноша вновь походил на человека. Но и теперь его сложно было узнать.
– Я поменял столько тел, а изменять внешность так и не научился, – улыбнулся он.
– Я помогу, – пообещала Иварис. Ее усилиями он вновь обратился в Язара: тщедушного деревенского пастуха с серой кожей и подслеповатым взглядом.
Их голоса разбудили лохматого черного сторожа. Мард не был привязан, а когда гости вошли, нетерпеливо накинулся на Язара и едва не сбил с ног. Нет, он не пытался его укусить, но настойчиво хотел лизнуть блудного друга в лицо. На все приказы Язара его оставить, пес только прыгал на него, учащенно дышал, высунув длинный язык, и усиленно размахивал пушистым хвостом-помелом. Свалить с ног Иварис он не пытался, но даже смирно позволил ей почесать его за ухом.
Когда они подошли к двери кухни, она открылась. На пороге стоял Далиир, в руке он держал закопченную медную лампадку. Он смотрел на гостей, щуря заспанные глаза, и вдруг вздрогнул и выронил лампаду. Она не погасла, – Мард успел ее поймать. Могучей рукой Далиир благодарно похлопал пса по голове. Затем он радушно распахнул объятья и взял тщедушного племянника в медвежий захват.
– Так бы и задушил, – признался он, то ли в шутку, а может, серьезно. – Так я сержусь на тебя! – Он посмотрел на Иварис, снова вернул взгляд племеннику. Он не знал истории сына Эсмаида, но сразу о многом догадался. Он сокрушенно покачал головой. – Ох, Язар… Где же ты был? Тетка скучала, каждый день спрашивала. А как свирепствовала баба Нара! Точно тебя удушит!
– Она еще спит?
– Если смогла уснуть. Уже трижды за ночь вскакивала, сюда прибегала. Кричала, что это ночь колдовская и к утру случится нечто недоброе. Все село перебудила, вместе успокаивали. Я ее на смех брал, а теперь и сам так полагаю.
– А тетя?
Из глубин кухни ему ответил голос:
– Далиш, кто там?
– Выходи! – загадочно крикнул он в темноту.
Ильга показалась в дверном проеме: взлохмаченная, изумленная. Через секунду она уже улыбалась, заключая Язара в горячие объятия. Далиир забрал лампаду из пасти Марда, и пес, послушав его тихий приказ, послушно сел. Однако и сидя он не сводил глаз с Язара, продолжая тяжело дышать и размахивать хвостом.
– Вернулся! Наконец! Ой, Язар, я так переживала! Где же ты был? Все хочу знать, рассказывай! А кто эта милая девочка? – Ильга перенаправила свою неуемную энергию на гостью. – Я Иля, тетя Язара.
– А я его подруга Иварис.
Они обнялись. Глаза Ильги светились счастьем.
– Все расскажете! Все хочу знать! – повторила она. – Погодите, только чайник поставлю! Не начинайте без меня! – она повернулась к двери.
– Тетя, подожди! – торопливо окликнул Ильгу Язар. Она обернулась. – Прости. И ты, дядя, прости, – он виновато посмотрел на Далиира. – Я только пришел к вам, но уже до конца этой ночи должен уйти. Я прошу благословить нас.
Он подал фавне руку, и они одновременно склонили головы и преклонили колени. Улыбки на их лицах уступили место почтительному волнению. Далиир передал лампаду Ильге, затем большими мягкими ладонями накрыл головы молодой четы.
– Язар, Иварис, я вас благословляю. Живите по совести и будьте счастливы!
– Возвращайтесь снова, мы вам всегда будем рады! – подхватила Ильга. Она не сдерживалась, и крупные слезы катились из ее глаз. Она смахивала их рукой.
Далиир обнял жену одной рукой.
– Я обязательно вернусь, – искренне пообещал Язар и уже совсем другим тоном грустно продолжил: – Но теперь мне пора идти. Тетя, принеси, пожалуйста, Часы Застывшего Часа.
Ильга не задавала больше вопросов, словно вдруг исчерпала себя. Она понуро вышла из-под руки мужа и скрылась в темноте кухни. Вернувшись, с мрачной обреченностью она вручила Язару зловещий артефакт.
Он посмотрел в часы на свет лампады: одна их чаша была пуста.
– Как и всегда они остановились на закате, – объяснила Ильга. – Но ночь почему-то не заканчивается, и они не могут пойти.
– Это ночь не заканчивается, потому что часы молчат, – поправил тетю Язар. – Их время истекло. Как и мое.
– Дай обниму тебя в последний раз, – уже спокойней попросила тетя. Теперь ее объятья были мягче и продолжительней. Она поцеловала Язара в щеку, и он ответил на поцелуй. – Иварис, а ты к нам вернешься?
– Я вернусь к вам.
– Прощай, Язар! – Далиир пожал ему правое запястье. – Прощай, Иварис! Вы знаете дорогу к нашему дому!
Они взялись за руки и покинули Винник, умчавшись в небо стремительным красным лучом.
– Мы будем ждать! – услышали они голос Ильги. Он быстро отдалялся от них, слабел и умолкал.
Они стояли на заметенном снегом холодном каменном утесе. Вершина скалы была пуста, и только с ее края к далекому Ведьминому лесу тянулась старая сосна. Силясь вырваться из одинокого каменного плена, она изувечила свое тело и перекрутилась, как тетива. А вместе с тем она цеплялась корнями за камни и только с их поддержкой еще не сверзилась с вершины скалы.
Прежде Язар поднимался сюда, чтобы отыскать дорогу, с той же целью он пришел сюда и на этот раз. Прежде вершину скалы непрерывно обдувал холодный ветер, но теперь ветер молчал.
Они сидели под ветвями одинокой сосны. Иварис положила голову Язару на плечо. Неторопливо падал крупный снег и ложился большими комьями у их ног. Они долго молчали, наслаждаясь этим сказочным моментом и упоительной волшебной тишиной.
– Утром здесь будет красиво, – пообещал Язар.
– А когда настанет утро? – пробормотала Иварис, засыпая.
Он бережно уложил ее, оперев о сосну. Осторожно поправил ей волосы, поцеловал в лоб, в губы. Она сладко улыбнулась, не открывая глаз. Он подошел к самому краю утеса и вновь загорелся алым. Вспыхнули его пепельные волосы, красным пламенем обратилась кожа, и разгорелись углями прежде тлеющие глаза. Он сорвал с пояса пламя Абимора и поднес к обсидиановым часам.
– Утро уже настало.
Эпилог
Среди осколков Часов Застывшего Часа Иварис не нашла и крупицы заключенного в них праха. Не осталось следов и от Язара. Это значило, он воплотился вновь и воплотился в своем истинном обличье. Иварис уже пыталась его представить. Каким он будет? Мужчиной или женщиной? Темнокожим или ясноглазым?
Она поселилась в хижине Велхоира и прожила в Ведьмином лесу несколько долгих месяцев. Одиночество не угнетало ее, напротив, она пресытилась близостью с человеком и теперь отдыхала от городского шума, от бесконечных человеческих интриг и каждодневных забот. Своими мыслями она делилась с дикими животными, с молчаливыми деревьями и с чистой проточной водой. Поговорить с ней приходил и старый леший. Обычно он только мычал в ответ, и она задорно смеялась его немногословности. Из тростинки она сделала флейту и часто играла на ней, сидя холодными вечерами у теплого костра, вокруг которого плясали беспечные нимфы и якши. Когда она начинала петь, птицы на ветках в блаженстве закрывали глаза, непослушный ветер унимался, и Ведьмин лес мирно засыпал. Но когда она бралась за лук, животные таились и в страхе припадали к земле. Тогда ворчал недовольно старый леший, а Иварис ласково гладила его и успокаивала:
– Не тревожься, хозяин леса, я не возьму больше того, чем мне нужно, чтобы прожить.
Она полагала, что, став Язару невестой, теперь заменит ему мать. Она ошиблась. Возможно, он ее пожалел, а может, в том и не было его воли. Иварис готова была сгореть в его огне, но погибнуть в нем должен был кто-то другой. Но где бы ни родился Язар, она пообещала себе его найти.
Прощаясь с лесом, она в последний раз направилась к роднику, набрать воды в дорогу. У воды в низине она увидела таранда – того самого, что когда-то вывел Язара к Золотарю. Зверь смотрел на нее умным и совсем не животным взглядом.
– Кто ты? – изумилась она. – Неужели еще один дух, заблудившийся в этом мире?
Но таранд только тряхнул головой. Она моргнула, – должно быть, ей показалось.
Зверь вывел ее из леса, пролетев сквозь него, как ветер, прямой стрелой. Он подвез ее к дому Далиира, склонил голову, позволяя себя погладить, а затем бесследно растворился, как песчаный мираж.
– Спасибо! – запоздало крикнула она в пустоту.
Зима отступала, и Винник утопал в глубоких лужах. Крестьяне сменили теплые сапоги на легкие берестяники и, несмотря на ранний час, уже выбирались из домов. Пастухи уходили на тырло.
Дядя и тетя Язара встретили Иварис с распростертыми объятиями. А вот Нагинара видела ее впервые и была ей далеко не так приветлива.
– Значит, старая ведьма, от которой меня ограждала еще мать, и мой внук – это один человек? Даже не человек – бог, – насмешливо переспросила она, выслушав гостью. Иварис кивнула, и старуха рассмеялась. – Большей глупости еще не слыхала! Не морочь мне голову, деточка! А лучше ступай из Винника подобру-поздорову. Царь наш, Вулкард, сплетников не любит, да и ведьм не жалует. Многих уже казнил. Ведьма же ты, признайся? Не больно на человека похожа.
– Мама, перестаньте! – заступилась за Иварис Ильга. – Что вы на девочку накинулись? У Язара тоже внешность необычная была, вы же его колдуном не обзывали!
– Вот сравнила! – Нагинара вызывающе уперла руки в бока. – Язар моим внуком был! Истинный человек: добрый, послушный, разве калека. А эта как из-под каштана вылезла!
– Вулкард больше не царь, – напомнил Далиир. – Новый теперь, Неберисом зовут.
– Точно, – вспомнила Нагинара. – Говорят, бледный, как мертвец, и не человек вовсе. Ох, и натерпимся мы с ним! Уже всех солдат распустил, будут теперь беспорядки. Вальфрудцы точно нас захватят! Хороший был царь, Вулкард: решительный, сильный. А этот что? У всех мир выпрашивает! Так и до Тронгароса на коленях доползет!
– Да, – согласилась Ильга. – Нет теперь народу никакой защиты.
– Вулкард хоть иноземец был, а все одно человек и человеческие нужды понимал, – добавил Далиир. – Знал, что народу надо: в доме хлеб, а на земле мир. А коли придут вальфрудцы, не останется у нас ни одного, ни другого.
– Да ведь никто из вас и не видел Вулкарда! – не удержалась Иварис, неприятно пораженная их словами. – Жестоким он был и безумным – вот каким!
– Полно тебе! – возмутилась Нагинара. – Незачем наговаривать! Никто во всем Виннике о Вулкарде дурного слова не скажет. И в Грушевнике только хорошее о нем говорят. Всем царям царь был, вот как! А сама не говори, что его знала – не поверю.
– Знала и даже во дворце с ним разговаривала.
– И Небериса знаешь? – недоверчиво прищурилась Нагинара.
– Я его сестра.
– Ох, и брехливая же ты!
– Мама! – вновь вмешалась Ильга. – Зачем так грубить?
– Да почему бы Вальфруду на нас нападать? – продолжала Иварис, ничуть не смутившись. – Раньше ведь не нападал! И Неберису именно Вальфруд помог взойти на трон.
– То-то и оно, – Далиир важно поднял палец. – Если Неберис ставленник Вальфруда, почитай все, уже отдал на откуп Увалиру наш Бризар.
– Он не ставленник Вальфруда, – не сдавалась Иварис. Ее никто не слушал.
– И трон Неберис занял не по праву силы, – напомнила Нагинара. – Не избежать восстания.
– Оно и к лучшему, – согласилась Ильга. – Свой царь должен народом править, а не ставленник чужого царя.
– Ладно! – Нагинара махнула рукой. – Гусей я пошла щипать. Иля, приходи, поможешь.
– Хорошо, мама, скоро приду.
Когда ветхая калитка за спиной Нагинары со скрипом затворилась, глаза дяди и тети вновь с любовью обратились к невестке.
– Ивушка, спасибо тебе за все, что сделала для нашего Яза! – искренне поблагодарила ее Ильга и в очередной раз крепко обняла.
– Иля, не разжимай объятий, а то она опять убежит! – наигранно возмутился Далиир. – А лучше давай я сам подержу, а то у тебя руки слабые. – Зажав крошечную в сравнении с ним фавну, он долго ее не отпускал. Когда она, улыбаясь, попыталась высвободиться, он задорно рассмеялся. – Куда?! Ты в моем доме, и я тебя не отпускал!
– Далиш, оставь девочку в покое! Не ломай ее хрупкие косточки, ей нужно еще нашего Яза отыскать!
Мард поддержал ее лаем и стал игриво прыгать на Далиира.
– И ты туда же, предатель! – пошутил мужчина. Нехотя он расслабил захват.
– Куда же ты пойдешь? – с беспокойством спросила Ильга.
– Не знаю, – призналась Иварис. – Знаю только, у меня есть двадцать один год, чтобы его отыскать.
– Двадцать лет – срок не маленький, – рассудил Далиир. – Да ведь и Яраил огромный. А коли не успеешь найти?
– Тогда Язар сам найдет меня.
– Приходите хотя бы и через двадцать лет, – задумчиво произнесла Ильга. – Мы с Далишем будем уже старичками с палочками, а все равно будем вам рады.
– Будешь старой ворчуньей, как баба Нагинара, – посмеялся Далиир.
– Нет, ты так не шути, а то ведь и, правда, я в ворчливую старуху превращусь! Самому потом со мной маяться!
Иварис расстегнула свою суму и двумя руками вручила Ильге каштур. Держала она его бережно, как самое дорогое сокровище.
– Посадите его, и даже в самую лютую зиму он сумеет вас прокормить.
– Дерево-то, похоже, большое, – засомневался Далиир, недоверчиво рассматривая плод. – Такое и в саду не уместится.
– Большое, – Иварис засмеялась, – но оно медленно растет.
– А посадим за двором, – предложила Ильга, – пусть соседская ребятня по нему лазает. Посадим прямо сейчас!
Они прошли через задний двор к большаку, по которому вскоре пастухи должны будут погнать коров. Далиир выкопал глубокую яму, и все трое засыпали каштур землей.
– Мне уже не терпится его увидеть! – с трепетом призналась Ильга. – Ивушка, будете с Язаром у нас через двадцать лет, я вас печеными каштанами угощу!
– Погоди, у тебя же лошади нет! – вскинулся Далиир. – Долго же тебе на своих двоих нашего племянника искать.
– У Сусарда кобыла есть, – вспомнила Ильга.
Но не успела она договорить, как нетерпеливо застучали копыта по большаку. Все обернулись и увидели таранда.
– Да вот же мой конь, – улыбнулась Иварис.
– Какое чудное животное! – восхитилась Ильга. Она почесала лесного зверя за ушами, поиграла с его большой мокрой мордой, подставляя руку и внезапно убирая, не давая таранду себя лизнуть.
– Возьми хоть мешок яблок, оленя своего в дороге кормить, – предложил Далиир. – Иля, сбегай в погреб принеси!
– Не нужно, – отказалась Иварис. – Лето уже наступило, голодать не придется. Да и зверь этот себя сумеет прокормить.
– Тогда езжай, а то опять возьму тебя в захват. На этот раз уж точно не отпущу!
Иварис взобралась на таранда, Далиир легко ударил его большой ладонью по крупу.
– Счастливо!
– До встречи, Ивушка! – помахала ей Ильга. – Будем ждать!
– До встречи, дядя! До встречи, тетя! – помахала она в ответ. Затем повернулась к восходящему солнцу и мечтательно прошептала: – До встречи, Язар.