Ява

5

Настроение было на высоте. Приближалось время свидания с Наташей. Они встречались каждый день. Часами гуляли. Болтали на разные темы. Выкраивали минутки для уединения в доме её родителей. И каждый из них с нетерпением ожидал новой встречи. За четыре года знакомства их юношеская дружба переросла в глубокое, нежное и чистое чувство.

Они дружили с восьмого класса. Валерка, имевший настырный и упёртый характер, привыкший к тому, что всё должно быть именно так, как он хочет, в третьей четверти предложил девушке дружбу. Глупо, но на этот шаг его толкнул спор между мальчишками. Спор ни на что. Однако престиж и желание не ударить в грязь лицом руководили им. Не дождавшись ответа, он пересел за парту к Наташе.

Бывший её сосед даже не возражал такой демонстративной наглости и напору. С этого момента Валера каждый день считал своим долгом провожать подружку после занятий, но, не вышагивая где-то сзади, прячась, а именно провожать, шествуя рядом и желательно держа свой предмет вожделения за ручку. Об их дружбе заговорила вся школа. Все ребята предпочитали держаться в стороне от Натальи. Валерка вступался за неё по любому поводу. Смело и решительно дрался с любым, если заподозрил неладное по отношению к однокласснице.

 После окончания восьмого класса Владимир Леонтьевич настоял на поступлении сына в рыбопромышленный техникум, и Валерий уговорил подругу подать документы туда же. За годы учебы сокурсники и преподаватели привыкли, что они всегда и везде вместе, и называли их не иначе, как «Яванские».

Несмотря на строптивый характер и непреодолимое желание, Валера не позволял себе без Натальиного разрешения даже поцеловать её в щёчку. Такое случалось, но очень редко.

Первые «близкие» отношения начались сами собой. Как-то, гуляя зимним вечером, она поскользнулась и, не удержавшись, начала падать. Он, изловчившись, подхватил её и подтянул, прижав к себе настолько близко, что их губы соприкоснулись. Ещё несколько секунд они молчали и смотрели друг другу в глаза. Их юные сердца бились настолько сильно, что казалось, вот-вот взорвутся. Любопытство и интерес шестнадцатилетних детей переросли в жгучее желание, и они слились в едином, долгом и нежном поцелуе.

С этого самого момента Валерка уже просто преследовал Наталью и использовал для поцелуев все мало-мальски подходящие случаи и укромные местечки. Она всё больше, чтобы подзадорить и подразнить его, кокетничала и сопротивлялась. И вскоре с ними случилось то, что и должно было произойти. Они стали мужчиной и женщиной, не совсем поняв, как и почему. Близкие отношения со временем стали ясными и осознанными.

По окончании техникума Валерка всё чаще заводил разговоры о свадьбе. Но… Да, именно стоящее перед ними «но» в виде предстоящей службы немного настораживало и предостерегало. Хотя их любовь отбрасывала на задний план все вопросы и всякие предрассудки по этому поводу. Они любили и верили друг другу безгранично. Искренне были уверенны в том, что никакая проверка временем, никакая разлука не погубит их чувств. Однако противоречия и неизвестность порождали страх перед будущим.

Валерий надавил кнопку звонка в свою квартиру.

– Привет! – дверь открыла сестрёнка.

– Привет, шпионка! – брат подхватил Маринку и закружил в прихожей.

– Перестань! Отстань! Да отпусти меня!

– Так, наша маленькая королева не в настроении? И кто тому виной? А?

– Валер, ты на меня, пожалуйста, не сильно ругайся. Ладно?

– Хорошо! Только… что случилось? И почему я должен ругаться? – напрягся молодой человек.

– Страшного ничего. Ты раздевайся. Я тебе сейчас всё расскажу.

Валера разулся. Прошёл в ванную комнату, быстро умылся, вытерся и прошёл на кухню. На столе стояла кружка с чаем и тарелочка, на которой лежал бутерброд с маслом и колбасой.

– Ты перекуси пока. Мама с папой приедут, тогда сядем все вместе ужинать.

– Некогда мне ждать. Мне в другое место надо спешить, – Валера присел к столу. – Говори! В школе кто обидел?

– Нет. Там всё нормально. Да и кто меня может обидеть?

– Ну, тогда не тяни. Выкладывай.

– Ты пей чай. Я сейчас.

С минуту её не было. Остановившись в дверном проёме, она заложила за спину правую руку. Явно что-то спрятав от Валеркиных глаз. Лицо её погрустнело и смешно вытянулось. Губки надулись. Она опустила голову и посмотрела на брата исподлобья.

– Понимаешь, я пришла домой. Переоделась. Села делать уроки.

– Так, давай без длинных вступлений. Чего тянуть кота за хвост?

– Ну, вот. В дверь позвонили. Я открыла, а там два дяденьки в форме. Один милиционер, а второй какой-то военный, наверно…

– И-и-и? – насторожился юноша.

6

– Что «и»? Я испугалась. А они спрашивают: «Здесь проживает Яванский Валерий Владимирович?». Я ответила: «Да!». Тут они мне как давай сыпать вопросы: «Где он сейчас?», «Почему не является по повесткам?», «Он, что в тюрьму захотел?». Я говорю: «Дяденьки, он на работе. Каждый день с утра до вечера». А милиционер спрашивает: «А во сколько он придёт?». «Не знаю, – говорю, – всегда по-разному».

– Так, что они конкретно хотели? – начал злиться парень, предчувствуя неладное.

– Ничего. Просто дали мне вот эту бумажку, – Маринка перевела правую руку из-за спины вперёд и протянула брату небольшой клочок бумаги с печатью, – и попросили расписаться за её получение в какой-то тетрадке. Я им сказала, что ты обязательно придёшь. И попросила, чтобы они тебя в тюрьму не сажали.

– Спасибо.

Валерий взял повестку и прочитал требование об обязательной явке на областную военно-врачебную комиссию. Только уже завтра к десяти часам утра. «Да! Удружила ты мне, моя маленькая сестричка. Чтоб тебе», – подумал Валерий, а вслух, сказал:

– Не переживай так сильно. Ты сделала все правильно. Спасибо. Только в следующий раз, прежде чем открывать дверь, хотя бы поинтересуйся, кто за ней стоит. Ладно?

– Хорошо. А ты вправду не злишься на меня?

– Нет.

– Вот здорово, – повеселевшая девчонка кинулась ему на шею.

– Задушишь. Отпусти. Дай перекусить. Марина, я уже опаздываю.

– Хорошо, хорошо. Я больше не буду тебе мешать. Что сказать родителям, когда они приедут?

– Пошёл гулять с друзьями. Вернусь где-то в десять… одиннадцать.

– Угу, – кивнула сестра.

Он ел и смотрел в одну точку. В голове крутилась только одна мысль: «Областная комиссия, а там точно загребут. Как сказать Наташе? Что придумать, чтобы она не сильно переживала? Хотя, что тут уже говорить? Надо настраивать на худшее. А если сложится в лучшую сторону? Ну, тогда все и станет на свои места». Встал из-за стола. Молча, вымыл за собой кружку, поставил на место и пошёл переодеваться.

Вспомнил приснившийся сон: «Как говорится, сон в руку. Вот, Маришка сказала дорога – значит, дорога. Вырастет, наверное, прорицательницей или ясновидящей будет».

Наташа жила с родителями в частном секторе в том же посёлке только на расстоянии полутора километров от Валеры. В условленное время молодой человек всегда ждал девушку в пятидесяти метрах, на пригорке от добротного каменного дома, у поворота. Мама подружки женщина прямая, резкая и непредсказуемая на слова и поступки, ничего не имела против молодого человека, однако, нет-нет, да и «укусит» дочку.

В Валерке ей нравилось всё и в то же время ничего. Хотя наверняка она опасалась и переживала за своего ребёнка. Её пугала ранняя любовь Натальи и возможное повторение собственной судьбы. Восемнадцатилетней девушкой она вышла замуж и родила.

Первый брак был непрочным и распался. Сейчас она жила со вторым мужем. Сердце её разрывалось на части от нежности к своей первенице, новому мужу и малолетнему сынишке. Дать каждому равное количество материнской и женской ласки не получалось, что сильно её раздражало.

Отчим, мужчина спокойный, рассудительный и очень начитанный. Порой это даже вредило ему в семейной жизни. Он углублялся в долгие философские рассуждения, чем окончательно выводил супругу из терпения. Её импульсивные всплески, сопровождающиеся матерными скороговорками, заставляли его умолкать до лучших времён.

К Валерию он относился по-товарищески. Возвращаясь с работы домой, отчим заставал парня на пригорке и вступал с ним в беседу. Однажды Сергей шёл изрядно выпивший. Остановившись перед юношей, посмотрел в его улыбающееся лицо. Помолчал и выдал фразу, которую парень долго не мог забыть: «Не знаю, возможно, между вами любовь. Кто знает. Только запомни. Обидишь падчерицу, башку с плеч сниму». Отвернулся, и тяжело ступая и дыша паровозом, побрел к дому.

Валера засмотрелся на закат. Сзади послышались крадущиеся шаги.

– И кого мы хотим напугать? А? – спросил он, не поворачивая головы.

– Ну вот, всё испортил, – надула губки Наташа.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть, – юноша повернулся к ней. – Хочешь, я отвернусь, а ты снова подойдёшь?

– Нет, не хочу. Давай просто гулять.

– Как скажешь, моё солнышко? – он обнял и поцеловал девушку.

– Может в кино? Там и наши одноклассники сегодня будут. Поболтаем. Вспомним восьмой класс. Учителей. Школу.

И они не спеша направились по дороге. Отойдя на значительное расстояние, Наташа обернулась, сзади никого не было. Она взяла Валеру под руку, прижалась щекой к его плечу, и так они шли до самого кинотеатра. Было так хорошо, что не хотелось разговаривать. И он не решился рассказать ей про сегодняшнюю повестку.

7

Возле кинотеатра толпились люди. Наташа с Валерой быстро отыскали своих бывших одноклассников. Среди них было шумно и весело. На время забылись мучающие вопросы и проблемы. Девчонки и мальчишки наперебой рассказывали о своей жизни, делились новым и интересным. Вспоминали разные истории, анекдоты. Потом смотрели отечественный художественный фильм «Курьер». После забрели на дискотеку. В сгущающихся сумерках расходились по домам.

Яванский обратил внимание, что его любимая весь вечер вела себя как-то необычно. В её поведении произошли какие-то незначительные изменения. Она необычайно мало смеялась, улыбалась лишь кончиками губ. Когда гуляли большой компанией, обычно шла с одноклассницами, а сегодня ни на шаг не отходила от него, более нежно прижималась и пыталась заглянуть ему в глаза.

– Наташенька, ты случайно не заболела?

– С чего это? – улыбнулась она.

– Весь вечер какая-то загадочная…

– Какая? – колокольчиком разлился девичий смех.

– Ну, никак всегда.

– Что, уже не нравлюсь? Или не красивая?

– Вот, даёшь… Самая прекрасная. Я прямо тебя не узнаю. Солнышко, что-то случилось?

– Ни-че-го! Мне легко. Мне так приятно, что у меня есть ты. Я тебя очень сильно люблю. Поцелуй меня, пожалуйста.

– Я тоже, – парень обнял её крепко и прижал к себе.

– Фу-фу! Отпусти. Задохнусь.

– Дорогая, мне надо поделиться с тобой чем-то важным.

– И я хотела тебе сказать, просто очень трогательное, – и она вновь рассмеялась.

– У меня…

– Ошибаешься…

– Всё, придётся драться до первой крови, – пошутил Валерий и отпустил подружку.

Она побежала и закричала: «По-бе-жа-ли!». Словно дети, они играли в догонялки, обнимались и целовались. Почти у своего дома девушка остановилась, повернулась к юноше. Лицо её сияло.

– Валера, у нас будет ребёночек

– ?!

– Чего застыл как памятник? Я беременная. У нас будет наш малыш, – смотря на опешившего парня, на его застывшее лицо и бегающие глаза, она засмеялась.

– Я… это… а-а?.. Кто сказал?

– Я сегодня утром ездила в женскую консультацию.

– Погоди.

– Ты что, не рад?

– Мне приятно. Только всё как-то неожиданно.

– У нас все ожидаемо.

– Конечно, конечно… Ура-ра-ра-а-а-а! – юношу прорвало. Он подхватил красавицу. – Милая моя. Любимая моя. Солнышко. Ласточка. Цветочек. Рубиновая моя. Золотая. Бриллиантовая.

Он кружил её, а она смеялась. Внезапно юноша остановился и поставил Наташу на ноги.

– Я не сделал тебе больно?

– Нет, дурачок. Мне классно. Я не решилась открыться сразу, потому что не знала твоей реакции.

– Она нормальная. Здоровая. Только вот у меня новость не очень-то и весёлая. Хотя о грустном сейчас не будем.

– Что? Всё-таки забирают? – догадалась подружка.

– Пока не знаю. Маринка днём расписалась за повестку на областную медкомиссию. Схожу завтра, там посмотрим. Погоди, а родителям ты уже сообщила о малыше?

– Нет. Пока нет. Я потом. Вот пройдёшь ВВК. Станет всё ясно. Потом я скажу маме.

– Хорошо. А я своих мама с папой подготовлю.

– Валера, а может, лучше, пока не поздно, на аборт?

– Выброси это из головы. Твои помогут. Мои. Да и вообще среди людей живём. Не пропадём.

– Ну что, прощаемся? Зябко как-то. Май, а холодно.

– Иди, моя маленькая, я тебя погрею чуть-чуть. Поцелую. И разбегаемся.

– До завтра!

Валерка брёл домой. Чувства переполняли его душу. Он радовался, что у них с любимой будет малыш. Мечты поглощали его душу. Однако кто-то сидящий в черепной коробке постоянно возвращал к реалиям жизни и не давал насладиться. «Да! Лялька. Армия. Свадьба? А где жить? Как отреагируют родители? Одни вопросы, а ответов нет. Ещё нет. Надо собраться мыслями, отбросить эмоции, смотреть вперёд. Бороться.

Любой ценой жить и вгрызаться. Добиваться всего и всегда. Вот. Уже лучше. Думай. Голова дана, чтобы находить решения. Я мужчина, значит, найду. Пусть на первый взгляд нелепое, но… Если не получается откосить, то почему не попробовать перенести эту почётную обязанность на другой призыв? Ребёнок. Вот что на сегодняшний день главное. Военные – тоже чьи-то дети, папы, дедушки. Они поймут. Должны. Обязаны.

Отсрочка. Вот! При наличии таковой есть шанс поступить в институт. А там… Что? Мысли на место. Главное – малыш. Я буду отцом. Ура! Всё».

8

Мама на кухне мыла посуду. Папа сидел в кресле перед телевизором и читал газету. Маришка в своей комнате делала уроки. Она прочитывала вслух английские словосочетания, а затем произносила их, заучивая по несколько раз.

Валерий походил по квартире и зашёл на кухню. Сел за стол, подпёр голову руками и стал наблюдать за мамой.

– Чай будешь? – спросила она.

– Нет, не хочу.

– Про повестку Марина нам рассказала. Не ты первый, не ты последний. Все служат.

– Да я за это и не переживаю. Заберут, так заберут. Ни холодно, ни жарко. Меня другое волнует.

– Ну, говори.

– Мам, ты только близко к сердцу не принимай мои слова. Просто что-то подумалось. Мне стало интересно, а как ты отнеслась бы к тому, что у твоего сына будет ребёнок. Ты станешь бабушкой.

– Нормально. Это вполне естественно. Отслужишь, женишься, и будут у тебя дети, – спокойно сказала мама. – Честно говоря, я уже и сама про это думала. Смотри, многие мужчины женятся в возрасте тридцати лет, в среднем. Если это допустить по отношению к тебе, то мне будет пятьдесят с лишним. Ну, какая из меня тогда бабушка-помощница. Мне ж отдохнуть будет хотеться, а не с внуками нянчиться. Вот годика через два, думаю, в самый раз с детками повозиться. И я не старая, и сил полно.

– Интересно, у нашего папы тоже такие мысли? Или он думает иначе?

– А ты у него спроси.

– Скажешь тоже. Не хочу портить себе и ему настроение.

– Мне тоже интересно, зачем ты у меня это спрашиваешь?

– Мамочка, я просто тебя готовлю к тому, что я действительно скоро стану отцом, а ты бабушкой. Наташа беременная.

– Если это правда, то ничего плохого я не вижу. Только думаю, что это «еврейский ход», перед тем как привести её в наш дом для знакомства. Не скрою, мне девочка понравилась. Милая, красивая. Как мне показалось, достаточно скромная. И не надо выдумывать всякую ерунду. Я и так буду относиться к ней хорошо. Потому, что ты её любишь, а я тебя. На этом тема разговора закрыта. Ты лучше скажи, когда Наташа придёт к нам в гости?

– Думаю, послезавтра. А может, и завтра, если ты не будешь возражать. Вечером. Я с утра в военкомате. Думаю после обеда с ней встретиться. Тогда и решим. Я тебе позвоню на работу. Мам, если не против, подготовь, пожалуйста, папу. У меня всё равно не получится.

– Хорошо, подготовлю. Стол будем накрывать или…?

– По-семейному.

Главная тема вечера была успешно решена. Психологически мама была готова к новости дня. А это самое главное, так как от её мнения зависело мнение и настроение Яванского старшего.

К десяти часам утра следующего дня Валеркий прибыл в военкомат Октябрьского района. Расположившись в коридоре второго этажа, он стал наблюдать за прибывающими на областную военно-врачебную комиссию. На рабочее место приходили люди в гражданской одежде и военной форме. Они заходили в кабинеты, располагающиеся по обе стороны прохода. На дверях были только номера «1», «2», «3» и так далее.

С каждой минутой юноша начинал волноваться. Скорее всего, от неизвестности и от той атмосферы, которая царила в коридоре. С каждым перемещением военных, Валерка всё больше ощущал запах гуталина и ему, почему-то казалось, что идущий офицер направлялся именно к нему, чтобы разобраться о неявке по двум предыдущим повесткам.

Из помещения номер один вышел офицер. Валера хорошо разбирался в войсковых чинах ещё со школьной скамьи, когда он принимал активное участие в военно-спортивных играх «Зарница» и был членом подросткового клуба «Юный друг пограничника». По двум просветам и одной большой звёздочке он без труда определил звание.

Майору на вид было лет тридцать, тридцать два. Холеный службист, франт. Яванский предположил, что он всю свою карьеру сделал в военкомате и никогда не служил в регулярных войсках.

– Раздеваемся в проходе. Сидим и ждём, когда вызовут. Не спать. Услышав свою фамилию, отвечаем громко и чётко: «Я» – и заходим в первый кабинет, – отчеканил военный. Он прицепил металлическими кнопками на дверь с номером один табличку «Терапевт», и скрылся за ней. Валерка успел заметить, что в комнате за столом сидел пожилой мужчина в белом халате.

Призывники всё прибывали. В коридоре второго этажа толпилось много юношей и их родителей. Ребята складывали одежду на стулья, лавки, свешивали на гвоздики на стенах и на края патриотических плакатов.

Яванский присел на край лавки. В его руках была папка зелёного цвета с внутренним бумагодержателем. В ней находились справки из техникума и института с ходатайствами об отсрочке от весеннего призыва. Письменное заявление родителей, заявление Валерки, ходатайство с места работы. Характеристики из техникума и ДОСААФа.

Раздеваться он не спешил, так как призывников на медкомиссию начали вызывать в алфавитном порядке.

Чтобы не мешать другим, юноша вышел на лестничную площадку. Но и здесь было много переговаривающихся людей. Кто-то что-то рассказывал, остальные слушали, смеялись и о чём-то бурно спорили. На Валерия это всё как-то давило, и он вышел во двор. Возле входа мелкими группками и в одиночестве курили молодые ребята и их отцы. Взрослый мужчина что-то быстро говорил юноше и жестикулировал. В нескольких метрах от здания несколько парней громко что-то обсуждала. Из их разговора до Яванского доносились только обрывки матерных слов.

Среди всех присутствующих не было ни одного знакомого. Делать было нечего, и он побрёл прогуляться по территории, огороженной небольшим забором, вспоминая начало дня.

Сегодня утром Валера встал раньше всех. Тихо, чтобы никого не будить вскипятил на электрической плите чайник. Пока нагривалась вода, принимал холодный душ. Позавтракав кружкой чая, плавленым сырком «Дружба» и варёным куриным яйцом под майонезом, Яванский-младший отправился на работу, чтобы Людмила поставила на его маршрут другого водителя. Увидев повестку, девушка в свойственной ей манере съехидничала:

– Что даже интеллигентов в армию призывают? Хм! «Лишь только через две, через две зимы-ы-ы…». Хи-хи-хи! Ты после службы обязательно к нам возвращайся. Я тебя ждать буду.

Попрощавшись, Валера поспешил на остановку.

9

– Яванский. Ребята, среди вас есть Яванский? Эй, парень, ты случайно не…, – из здания военкомата выскочил взъерошенный юноша. На его голый торс была накинута ветровка. На брюках ремень расстёгнут.

– Я. А что? – услышав свою фамилию, Валерка подошёл к подъезду.

– Где ты ходишь? Срочно раздевайся и на комиссию.

– Какая… У меня фамилия… Я один из последних должен проходить.

– Не знаю. Тебя уже дважды выкрикивали, – забегая в помещение, сказал парень.

Валерий быстро скинул вещи и, оставшись в трусах, подхватил зелёную папку с документами и буквально влетел в первый кабинет.

– Ожидайте, – сказал уставшим голосом пожилой врач, сидевший за столом и, не поднимая головы, что-то записывавший в тетрадку.

– Меня вызывали, – отпарировал призывник.

– Ещё раз вызовут. Ожидайте.

Хотелось закричать и поспорить, но что-то сдержало. молодой человек прикрыл дверь.

– Всё, братан, попал ты на карандаш.

– На какой?

– Опоздал, не вовремя явился, где-то пропадал, нагрубил…

– Кому я чего плохого сказал? – начал злиться юноша.

– Врачу нагрубил, – спокойно и монотонно продолжил свои рассуждения парень лет двадцати, сидящий рядом. – Они этого не любят. Сразу отмечают, что-то черкают в карте. И вот был человек, а стал солдат. С ними, братан, нужно вежливо. Тогда и они к тебе лицом повернутся, может быть. Понимать надо. Страте-е-ег-и-и-ия.

– Ты откуда такой всезнающий?

– Откуда и все. Все мы из одного места на свет выпрыгиваем. Ха-ха-ха-ха!

Несмотря на напряжение, Валерка смеялся шутке неизвестного вместе со всеми. За те несколько минут, что он провёл перед дверью, напряжение спало. Видя весёлые и неунывающие лица товарищей по «несчастью», слыша их шутки и смех, призывник понял, что жизнь идёт своим порядком. И будь что будет. Хуже, чем есть, не будет.

– Яванский!

– Я!

– На комиссию.

– Ни пуха, ни пера, братан, – сказал новый знакомый, ставший на несколько минут роднее всех и, привстав с лавки, похлопал Валеру по плечу.

– Фамилия, имя, отчество, – быстро спросил доктор, ещё недавно выставивший его из кабинета.

– Яванский Валерий Владимирович.

– Число, месяц, год рождения.

– Третье декабря одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.

– Образование.

– Среднее техническое.

Медик задавал вопросы, а юноша быстро и чётко отвечал. Потом мужчина заполнял карту, сверял с данными городской военно-врачебной комиссии, что-то зачёркивал, исправлял, записывал и изредка посматривал на сияющее улыбкой лицо юноши.

Заполнив нужные графы, врач измерил ему давление. Прослушал сердце и легкие.

– Становись на весы. Так, хорошо. Ну что, нормальный вес – семьдесят пять килограмм. Переходи, рост измерим. Пятки упирай в основу. Так, хорошо. Не сутулься. Выпрямись. Вот. Записываем – один метр шестьдесят восемь сантиметров.

Он сделал запись в карту и протянул её парню.

– Пройдёшь весь лабиринт и опять ко мне за заключением. Кру-гом! К следующему специалисту шагом марш.

И покатилось. Тридцать три. Присядьте. Попрыгайте. Спустить трусы до колен. Нагнитесь. Заголитесь. Хорошо. Отлично. И зловеще звучащее «здоров как бык». Все врачи мило улыбаются. Валерка тоже сверкал белизной всех своих зубов. Был учтив и в меру корректен. Но с каждым – «Годен!» – его настроение ухудшалось. Пробежав всех врачей, призывник вновь предстал перед терапевтом.

– Ну, молодой человек, посмотрим. Так. Отлично! Надо же. Ух. Здоров! Хорошо! Вот и прекрасно, – ознакомившись со всеми записями, в своей графе он красным карандашом жирно вывел «Годен!». – Ожидайте! Вас пригласят к председателю комиссии.

– Можно одеваться?

– Нет. Вот так как есть и пойдёте.

Выйдя из кабинета, Яванский присел на свободный край лавки. Он наблюдал за ребятами, выходящими из последнего на этой комиссии помещения, на котором была прикреплена бумажная табличка с надписью «Председатель ВВК». Они, кто весело, кто не очень выкрикивали или просто говорили: «Морфлот», «Авиация», «Пехота», «Пограничные войска», «Связь», «Танковые войска». Были те, которые выходили и, вздыхая с облегчением, говорили «Отсрочка». Это слово вселяло надежду на некую «человечность».

– Яванский!

– Я!

– Ко мне.

Валерий подбежал к майору.

– Войдёшь, представишься: «Призывник такой-то на призывную комиссию прибыл». Понял?

– Да.

– Повтори.

Запинаясь, юноша повторил слова офицера.

– Нормально. Жди.

– О, братан, ты ещё здесь? – Яванский обернулся. Перед ним стоял тот парнишка, с которым они общались перед началом комиссии. – Ну как успехи?

– Годен.

– Что-то без нотки энтузиазма, – заметил незнакомец.

– А-а-а-а!

– Я Сергей.

– Валерий.

– Если не ошибаюсь, ты за отсрочкой пришёл?

– Да. А как догадался?

– Я уже третью комиссию прохожу. У меня, братишка, плоскостопие, и в армию не взяли. Вот сегодня окончательно «волчий билет» выдадут. Даже в стройбат не берут. Насмотрелся я за это время предостаточно. Вот и в тебе вижу, что большим желанием служить ты не горишь.

– Это точно.

– Куда уж точнее. Только сильно не надейся. Сам знаешь, какие времена. Ребят не хватает. Так что поблажка только самым-самым.

– Успокоил.

– Да я искренне.

Дверь в кабинет открылась. Из него вышел офицер:

– Яванский!

– Я!

– Проходите.

Призывник перешагнул порог и оказался в просторной комнате. За несколькими столами, составленными в ряд, сидели члены областной призывной комиссии: военный комиссар, представитель облисполкома, председатель совета ветеранов Великой Отечественной войны, главный врач военно-морского госпиталя и еще несколько неизвестных Валерию мужчин и женщин.

– Призывник Яванский на призывную комиссию прибыл.

– Молодец! Орёл!