– Милая, я приехал! – приобнимаю жену за плечи, целую и шёпотом. – Это кто инструмент мучает?
– Илья поёт… Садись ужинать.
– Надо животину покормить, нервничает.
– Пока переоденешься, я ему наложу.
Тихо прохожу в зал. На полу лежит гитара, рядом присел малыш. Он дёргает за струны или проводит по ним ладошкой и что-то мычит себе под нос, отдаленно напоминающее шаманские страдания.
– О чём твоя песня?
– Вам, ве-е-ет! – ребёнок вскакивает на ножки и бежит ко мне.
Поднимаю его на руки, прижимаю эту драгоценность. Вот чего мне не хватало на работе.
– Пойдём умоемся и будем кушать.
– Дя-я-я!
Перекусив, размещаемся на диване.
– А Игорь с Катей не звонили?
– Чуть позже придут, ещё порядок наводят, – отвечает любимая.
– Ну что, молодой друг, будем петь?
Вместо привычного ответа паренёк качает головой в знак согласия и смотрит на меня с явным удивлением.
– А вот я ни одной детской песенки полностью наизусть не знаю. Давай посмотрит в Интернете?
– Дя!
Наконец-то чудо электроники вспыхнуло монитором и зажужжало вентилятором, издав радостный «Пик». Через поисковик находим, скачиваем и распечатываем несколько текстов из мультфильмов. Я беру инструмент, перекидываю через голову ремень, провожу большим пальцем по струнам и…
«Я на солнышке сижу,
Я на солнышко гляжу…
Все сижу и сижу
И на солнышко гляжу».
– Сё! – радостно кричит Илюша.
– Всё? – недоумеваю.
– Неть! Сё!
– Варлаам, ещё! – подсказывает жена.
Теперь мы с нею поём вместе, а мальчишка пританцовывает и выкрикивает окончания:
– Жу-у-у, жу, жу-у-у, жу…
Супруга берёт в руки телефон, пересаживается в кресло и включает видеозапись.
– Держи, – достаю из ящика микрофон и передаю внучатому племяннику.
«По синему морю, к зеленой земле
Плыву я на белом своем корабле.
На белом своем корабле,
На белом своем корабле».
Ребёнок, пританцовывая, кричит, изображая певца на сцене, а когда мы запели припев:
«Пусть мама услышит,
Пусть мама придет,
Пусть мама меня непременно найдет!
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети»,
он заплакал.
– Ты чего?
– Ма! – всхлипнул.
– Соскучился?
– Дя!
– А давай напишем ей письмо?
Слёзки пропали, а интерес возрос.
– Чё?!
Убираю гитару, присаживаюсь перед монитором, подвигаю клавиатуру, Илья удобно размещается на моих коленках. Создаём новый документ, делаем крупнее шрифт.
– Всё довольно просто. Первая буква, «М», – показываю малышу, и он тут же нажимает на клавишу. – Отлично! Вторая «А»! И снова «М» и «А».
Несколько раз пальчик бьёт по кнопочкам, а на экране возникают слова: папа, баба, деда…
– Ты знаешь, как маму зовут?
– Чё?!
– Ты – Илья! А мама?
– Ёна! – смеётся от своей сообразительности.
Теперь документ содержит имена: Алёна, Ваня, Игорь, Катя, Вам и Соня.
– Сям! – слазит с моих ног и показывает, чтобы я ушёл.
– Хорошо! – отхожу и наблюдаю, как старательно набирается словесная абракадабра.
За этим занятием застали внука вернувшиеся после дня трудового Игорь с Екатериной. Они управились за день. Привели в порядок жилую площадь родительского дома, машинка автомат перестирала самое необходимое. Ребята успели посетить местный магазин, заполнить холодильник.
Пока они рассказывали про свои успехи, моё настроение падало с каждой минутой.
– Сегодня у нас переночуете, а завтра мы вас проводим, может, чем поможем…
– Спасибо Варлаам! Мы и так на шее у вас славно посидели. Пора и честь знать, – Катя серьёзная, прямо не родная.
– У людей наверняка свои планы, – вторит ей моя милая.
– Ну да! Конечно!
Зря я так расстраивался. С ранними петухами шурин был у калитки и нажимал кнопку звонка.
– Привет! – выхожу.
– Я вчера совсем забыл… нам в девять утра надо быть в МФЦ.
У меня чуть не вырвалось: «Так автобус скоро отходит!», – но сдержался.
– Заходи! Умоюсь, оденусь и поедем.
– Не торопись! Мы же на машине, – узнаю родственника.
Весь отпуск Дальневосточников мы то ездили с ними по их неотложным делам, то развлекались с их внуком. Всё хорошее заканчивается быстро. Время пролетело одним мгновением, да так, что, когда прощались на железнодорожном вокзале, все обнимались и растирали по щекам слёзы.
– Сё! – скомандовал сидящий у меня на плечах казачонок. – Оть! Ту!
– Пора! – чётко сказал Игорь.
– Не скучайте…, – натянуто улыбнулась Катя.
Мы с Сонечкой обнявшись, с перрона махали в вагонное окно, с другой стороны которого улыбался Илья, прижавшись ладошками и носиком к стеклу.
Посиделки
Отшумели майские праздники. Остыло небо от салютов Великой Победы в честь героев, ковавших нашу независимость и свободу на полях сражений и в тылу.
Май слегка расстроил своими аномалиями. Где-то по ночам морозы, где-то снег покрыл цветы и зелень парков и садов, а у нас…
– И за что это нам всё? – в полный голос причитает сосед через забор. – Чем мы его прогневили?
– Павел, чего ругаешься, – мне его не видно, как и ему меня.
– Молчать не могу, слёзы в три ручья. Зойка слегла от увиденного… А у вас как с деревьями и кустарниками?
– Нормально!
– Как?!
– Как всегда…, – за забором тишина.
– Вы что, всё накрыть успели?
– Нет!
– Ничего не побило?
– Ну-у-у-у-у, самую малость…
– Вот видишь! У людей всё в порядке, а у нас, – врезается в ухо голос Зои.
– У нас чуть-чуть мороз не тронул, остальное скорее как и у вас – виноград чёрный, ягоды вишни и черешни потемнели, макушки на деревьях закрутились…
– Варлаам, хватит издеваться. Сразу надо говорить, что и как, а то у нормальных людей сердце чуть не зашлось, – сосед явно злится. – Выходь на улицу!
Перед воротами обсуждаем природное явление с циклоном. Руками жестикулируем, тихо возмущаемся. Тут Серёга на своей волге домой вернулся.
– Мужики, здорово! Чего крылами машите…
Мы ему о наших чаяниях.
– Странно! А у нас всё зелёное…, – Елена выходит из калитки.
В этом месте даже я поперхнулся.
– Как так? Мать перемать… Мороз что, мимо вашего двора ходил?
– В самый раз по-нашему и пробежал. Всё стоит зелёненькое и звенит примороженное.
Здесь и Зоя вышла, и моя любимая подошла.
– Кворум есть, – выпалил Пашка.
– Выступления в прениях должны быть краткими, как тост, – подхватил Сергей.
– А тост, словно выстрел, – заключаю я.
– Может, вечером посидим? – Зойка, провокаторша, шуток мужских не понимает.
– У нас грудки куриные замаринованы и купаты. – я чуть не присел, это уже Сонечка поддалась соблазну.
– Тогда с нас сало, колбаска и…, – Лена застрочила с перечислениями.
– Стоп! Расходимся! – смотрю на часы. – Сбор в семнадцать у нас во дворе.
Пока домашними делами занимались, на улице ветер поднялся, но договор дороже денег. В шестнадцать иду к мангалу, накладываю дровишек из дерева абрикоса и разжигаю. Весело пляшут языки пламени. Чуть больше среднего прикрываю крышку. Спустя время отгребаю не прогоревшее в сторону, оставляя угли, разравнивая их по центру.
Соня раскладывает мясо на одну решётку, колбаски на другую и всё это богатство ставит на мангал. Теперь главное не мешать специалисту.
– Варлаам, ветер сильный, прохладно. Иди в зале стол раскладывай. Скатерть в нижнем ящике комода. Хлеб нарезай, салаты расставляй. Бокалы под вино на верхней полке над мойкой, там же рюмки…
Разместил тарелочки с вилочками по числу приглашённых, на часы взглянул: «Непорядок! Семнадцать десять, а дорогих гостей нет…». Выхожу на веранду: «Странно, Васи нет… гуляет!». А на огороде консилиум по теме: природные катаклизмы и как с ними бороться. Соня водит экскурсию по участку.
Становлюсь невольным мангальщиком. Смело переворачиваю мясо и купаты.
– И чего тебе там надо? Я оставила, чтобы внутри хорошо прожарилось, – волевым движением меня отстраняют в сторонку.
Уже через полчаса сытые и довольные, ведём раскрепощённые разговоры за столом, забыв про все неприятности.
– Так, хорошо! И чего не собрались ни на первое, ни на девятое? – с сожалением произносит Елена.
– Зато на Пасху пробежались, стукнулись яйцами, куличами обменялись и каждый в свою «берлогу», – Павел явно в хорошем расположении духа.
– Давайте споём! – предлагаю соседям.
Беру гитару, достаю свои талмуды с нотами и словами.
«Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разойдется,
И сердце радостно забьется
В восторге чувств не для меня!»
И настроение праздника заиграло новыми красками. Пели песни застольные и эстрадные, нашей молодости. Вспомнили репертуары «Машины времени», «Самоцветов», «ДДТ», «Песняров»…
Между делом Серёга разливал. Гремели тосты Павла и снова пели. Видно, хорошо поднабравшись, перешли на разговоры о насущном.
– А у вас домовой есть? – Лена обвела присутствующих взглядом.
– А что? – Зоечка напряглась. – У вас тоже завёлся?
– Как Серёга на работе ходит по второму этажу. Топает, как слон.
– А наш тихий…, – вздыхаю.
– Варлаам ему то молочка, то хлебушка с солью…, – поддержка от жены.
– Не только, ещё и играть разрешаю на инструменте. Он так бывает, бренчит и в нос себе поёт жалостливо…
– Правда? – жена Серёжки прямо напряглась.
– Честное слово!
– А наш меня ночью остановил в коридоре. Стоит весь такой лохматый, морда медвежья… Я развернулась и в туалет не пошла. Мужу жалуюсь, он не верит. Пошёл проверять, а там никого.
– Приснилось, наверное, – Паша улыбается.
– Чего лыбу давишь. Наш тоже с такой же мордой, только от него пахнет землёй сырой, – жена ему парирует.
– И ты видела? – удивлению супруга нет предела.
– Я то ладно, а вот помню, когда ещё до пенсии работала, одна разведёнка, жаловалась, что приходил к ней домовой и любовью занимался, – многозначительно так сказала и глаза выпучила.
– Всё это брехня, – Пашка уже на смех перешёл.
– Я тоже такое слышал, – вставляю свои знания по теме. – Люди говорят, приходит к одиноким женщинам или к тем, у кого мужья пьют много.
– Ты это на что намекаешь, – неожиданно настораживается Павлуша, а мы все ухахатываемся.
– Девочки и мальчики, всё это от усталости наваливается. То не высыпаемся, то ещё что, – супруга моя спокойно. – Мне тоже, было дело, показалось, что на мне сверху ночью кто-то сидит и душит, а рука вниз с кровати свисает… тяжёлая такая, поднять не могу. Неудобно, скорее всего, лежала, вот и затекла конечность с шеей.
– Главное, как увидите, не забудьте спросить, он с добром или со злом пришёл, – подначиваю честную компанию.
И тут кто-то в окошко со стороны огорода постучался, тихо, но звонко, как будто гвоздиком.
– А-а-а-а, – хором произнесли сидящие за столом. – Это что?
– Нечто! – отвечаю на полном серьёзе. – Ему не нравится, что о нём много пустозвонят, вот и предупреждает. Сейчас ещё раз постучит…
«Дзинь-дзинь-дзинь» раздалось по стеклу.
– Пойду Нечто запущу. Нагулялся, кушать просит…, – иду Ваську запускать, а в зале тишина. Лица у всех такие серьёзные, только Сонечка улыбается.
– Кот вернулся. Это у него сигнал такой. Обозначился, что пришёл.
«Фу-у-у-у» выдохнули гости.
Водосчётчик
Несмотря на вечернюю прохладу, возвращаюсь из магазина в хорошем настроении. Из почтового ящика торчит уголок бумажки. Квитанция на оплату из водоканала, а к ней приколот листочек с уведомлением о необходимости замены прибора учёта в течение месяца. Вроде бы ничего страшного, всё ясно и понятно, но настроение сразу испортилось.
Впереди выходные и праздничные дни. Сегодня уже поздно общаться с абонентским отделом. Ожидание томительно и поговорить не с кем: «Как это? А Павлик?».
Оставил пакеты с продуктами, предупредил жену и к соседу.
– Вот! – показываю ему записку.
– Фигня! – лаконично и важно.
– Ты мне объясни, может, что у вас там поменялось. И почему замена, а не поверка?
– Не морочь себе и людям голову. Купишь новый прибор, поставишь, позвонишь и всё будет…
– Подожди. У вас там есть же специалисты. Может, попросить, чтобы установили?
– Да ты чего? Они деньги возьмут.
– Заплачу…
– Четыре тысячи?
– Ого! Ну и расценки у вас в конторе. Сам попробую.
– А не надо… пригласи меня, я по-соседски помогу. Мне всегда в радость чай испить, о жизни поговорить.
На том и порешили, хлопнули по рукам. В первый рабочий день мчусь в район, приобретаю новенький водосчётчик Арзамасского приборостроительного завода. Проверяю его работоспособность, словно всю жизнь с ними дело имел: дунул, крутанул, поправил, осмотрел фитинги.
Уже дома подумал: «Зачем Павла беспокоить? Человек, наверно, занят. Сам постараюсь. Главное резьбу не сорвать, а то я себя знаю».
На удивление, демонтаж старого и монтаж нового произвёл быстро. Подал воду, подтеков нет. Порадовался. Сразу перезвонил в абонентский отдел водоканала и сделал заявку на пломбировку. И здесь первый раз про себя ругнулся. Надо же, контролёр будет в течение месяца. Непорядок, но делать нечего. Смирился на редкость быстро. Принял как должное, но к соседу пошёл за консультацией.
– Не заморачивайся. Они потом данные сверят, высчитают, и оплатишь.
– Они точно не будут брать по среднему? А то газовики с меня в прошлый год за сутки, словно за неделю, насчитали. У них там свой локальный документ, и они среднюю цифру выводят за двенадцать месяцев.
– Фигня! Варлаам, забей. У нас контора серьёзная, мы лишнего не берём. Хочешь, позвоню коллеге, она подтвердит?
– Давай!
Сосед набирает номер. Разговор короткий. И мне слышен женский голос: «Успокой друга. У нас всё по-честному!». Значит, поддержали меня. Жду!
На десятый день позвонили: утром предупредили, а во второй половине приехала работница водоканала из района.
– Здравствуйте!
– Проходите, пожалуйста! Объект под раковиной. Я вам место приготовил… только…, – я оцениваю полное тело женщины в возрасте за пятьдесят. – Может, я сам, а вы подскажете, как правильно? А то неудобно…
– Нам не привыкать, – вооружившись пломбировочным материалом, она присела, потом встала на коленки и нырнула в пустоту.
– Лена, привет! – в кухню вошла супруга.
– Со-о-не-е-ечка, – протянула выглянувшая голова. – А я думаю, адрес знакомый, но вспомнить никак не могу. Что-то я в последнее время разболелась, неважно себя чувствую…
– Давление? – проявляю участие. – Так погода вон туда-сюда гуляет.
– Магнитные бури, – вставая на ноги, утвердительно заключила Елена.
– У нас тонометр есть, сами страдаем. Хотите померить?
Контролёр присаживается, надевает на плечо манжету… «Пик» возвестил аппарат.
– С таким давление в космос, а мне плохо, – ни к кому не обращаясь, проговорила она.
– Может, кофейку?
– Варлаам, не приставай к человеку, – любимая смеётся. – У него все, кто вошёл – гость. Должен за стол усадить, накормить…
– Нет! Спасибо! Мне потом мучайся, туалет ищи.
Женщины разговаривают, вспоминая только им известных людей и ситуации, потом переходят на темы сада и огорода, цветов. Я кладу на стол копию паспорта счётчика. Специалист готовит акт.
– Посмотрите, пожалуйста, показания, – обращается ко мне.
Наклоняюсь, подсвечиваю фонариком с телефона.
– Двести десять.
– Нет! До запятой.
– Все нолики, а после…
– Что-то не так! Включите воду!
– Мать перемать, – только и вырвалось из меня. – Да, ёсики-колёсики! Пень через колоду! Ногу за ногу!
– Ты чего разошёлся? – возмущается Соня.
– Так он неисправен. У меня записано. Вот! Видишь, когда купили, после запятой было сто восемьдесят пять… Мы, как не крути, куб израсходовали. И колёсико стоит на месте.
– Ребята, не волнуйтесь. Мне завтра сюда ехать, ещё по адресам ходить, – собирая сумку, заключила Елена. – Поезжайте в магазин, меняйте… Чек остался?
– Конечно! – ворошу бумагами, извлекаю заветные квадратики.
– Это хорошо, сейчас заметили, а если бы комиссия с проверкой нагрянула… Всё!
– Что?
– Штраф! – как пришпилила гостья.
Ветер свистел в приоткрытое окно. Соня молчала. Внутри меня всё кипело.
– Странно! У нас такого раньше не было, – проговорила девушка на кассе и позвала, – Наталья Петровна, у нас возврат. Что мне делать?
Звонившая товароведу администратор искоса поглядывала на меня. Я уже был готов весь гнев выплеснуть на её голову.
– Ирина, – обратилась она к кассиру. – Обмен или возврат по желанию покупателя…
– Обмен! – твёрдо сказал я.
Когда делаешь сам, всегда получается на славу. С матами гайки и фитинги поддались давлению газового ключа и начали откручиваться. Однако монтаж потребовал ласковых угроз, которые помогли сборке и установке на штатное место водосчётчика.
– Фу-у-у-у-у, – выдыхаю и включаю подачу, открываю гусак на мойке…
– Чтоб тебя в качель, да через колено…, – на верхнем креплении появилась капелька и стала расти, стекая тонюсенькой струйкой.
Спустя время сижу за столом, натянув на плечо манжету, жму кнопку «Вкл.» и жду цифры артериального давления.
– И чего нервничал? Ты когда спокойно делаешь, лучше справляешься, – Сонечка гладит меня по волосам.
«Пик»… отозвался электронный друг.
– Ну вот! Таблетку и на диван…
Отодвигаю жену, смотрю под раковину на чудо прибор.
– Сухо! – расплываюсь в улыбке. – Открой кран!
Вода журчит, колёсико крутится.
– Работает!
Специалисты
Каждый год, начиная с февраля, супруга высаживает семена на рассаду. Что-то раньше, что-то позже, но в мае на грядках свои овощи набирают силу, завязываются… Да вот в этом году не повезло. Растения находились на веранде, и в первую ночь заморозков часть зелени пожухла и «скисла». Пришлось докупать у соседей.
– Свет, нам десять огурцов, шесть баклажанов, сладкого перца кустов восемь, горького парочку. И капусты цветной, наверно, двенадцать…
– Сонь, чего так мало берёшь? – соседке выгодно в посёлке распродать побольше.
– Я подкупаю. Своя, что выжила, ждёт открытого грунта.
Слово за слово, разговор и про погоду, и про новые сорта. Тут в калитку входят ещё покупатели, семейная пара уже в возрасте. Тоже жалуются на низкие температуры, которые побили их труды на даче.
Я складываю покупку в ящик. Жена рассчиталась.
– А перцы поглубже закапывать? Как помидоры? – вопрошает дачница.
Светлана подбирает слова, чтобы не обидеть людей, старается спокойно объяснить, но рынок оставил свой отпечаток, и у неё получается с упрёком. Вовремя спохватившись, она берёт лопатку, делает ямку и на примере показывает правильную посадку.
– Выкрутилась, – улыбается Соня.
– Опыт не пропьёшь, – заключаю я. – Зачем расстраивать дачников. Потом с претензией могут приехать, а если нет, то в будущем году не появятся и мимо прилавка пройдут. Политика!
– А мне было прямо невмоготу объяснить женщине. Еле сдержалась… Чего командовать на чужой территории?
– Согласен…
– Я приезжим с Ямала, уже раз подсказала. Осталась без вины виноватой. Правда, Люда потом со мной согласилась, но урожай морковки и малины был у них в тот никакой. Не послушали, не проредили. Я ещё им начала продёргивать, Вова меня остановил… мол, сами с усами…
– Кто людям помогает, тот поступает зря, – смеюсь, – Шапокляк плохого не посоветует…
Ближе к вечеру приступили к земляным работам. Дело спорится быстро. Я перекапываю грядки, жена удобряет землю, распределяет рассаду. В завершение хожу с лейкой, набирая воду из бочек, и поливаю.
Закончив, решили посидеть во дворе, чай испить и закатом полюбоваться. И тут привычную тишину разрывает свист и над головой всполохи разноцветных фонтанчиков, скользя вниз, радуют глаз фейерверки.
– Красота какая! – Сонечка подняла голову.
– У меня аж сердце чуть не выскочило из груди от неожиданности…
– Какие мелочи. Смотри, прелесть какая, – словно издевается.
– Не знаешь, у кого праздник или день рождения?
– Нет! Не слышала…
Где-то в стороне слышны восторженные крики и скандирование: «По-о-оздра-а-авля-я-яем!».
– Соня, помнишь, как в декабре ходили по рынку в районном центре, скупались на новогодние каникулы?
– Да! И как это связано с салютом…
– И с ним в привязке, и со Светой, с её перцами. Мы с тобой ёлочками искусственными любовались, а рядом женщина с мужчиной с продавцом пиротехники общались. Он им всё пытался коробки продать, а у них, видно, с финансами было туго, а может, и не надо много.
– Это когда покупательница вопрос задала: «А можно вот эти трубочки с балкона запускать?»…
– Точно! Ответ специалиста поразил: «И в квартире можно! Установите и поджигайте фитилёк!». Хорошо, проходящий мимо парень остановился и возмутился такой консультацией.
– Представляешь, какое было бы у семьи веселье, если бы они прямо в комнате фейерверк бахнули?
В тёмное небо, словно из автомата, со свистом взвилось десятка два мелких ракет, рассыпавшихся многоцветными шапками, похожими на огромные одуванчики, сопровождаемые далёкими криками: «Ура-а-а-а!».
Мошкара
С годами то ли опоры просели, то ли повело металл, калитка на воротах стала шоркать профильными трубами и при нагревании на солнышке, клинить. «Такое безобразие терпеть невозможно… Что я безрукий? – рассуждаю, прикидывая объём предстоящих работ. – Дело плёвое, верхний правый угол. Значит, поперечную трубку обрезаем, укорачиваем и крепим. Заодно и замок с плавающим ригелем подправить надо. О! А здесь чуточку укрепить, планку наварить».
С вечера готовлю инструмент, подбираю металл, ставлю на зарядку аккумуляторные батареи шуруповёрта с болгаркой.
Три дня стоит прекрасная погода. Небо ясное, чисто-голубое, жёлтый диск в зените прогревает воздух до двадцати пяти градусов. На дворе повозиться только в радость.
Поднялся пораньше. Покормил питомца и только решил переодеться в соответствующую форму для сварочных манипуляций…
– Варлаам! Мне надо в магазин, – любимая с веранды.
– Может, сама съездишь? – настрой не хочется сбивать.
– Надо в район… в тканях прикупить расходники, – по надутым губкам понимаю, что придётся внести поправку в свой план.
В начале девятого, с открытием торговой точки, жена выбрала необходимое, забежали на центральный рынок и обратно. «Целый день впереди! Успею!», – самовнушение помогает подрасти позитиву на одну ступеньку. Да вот на въезде в посёлок дорожники занимаются ямочным ремонтом. Приходится пропускать встречный транспорт, потом техника строительная перемещается. Недолго простояли, а в голове: «За спрос не бьют! Надо бригадира попросить о помощи», – вылезаю из салона легковушки.
– Ребят! А кто старший?
– Вон на катке…
– Имя его как?
– Миша!
Мужчина примерно моего возраста укатывает большими «бочками» асфальт. Запрыгиваю на подножку.
– Здравствуйте! – протягиваю ладонь. – Варлаам!
– Михаил, – крепкое рукопожатие.
– Мне консультация нужна опытного человека…
Кратко объясняю про наш косогор, дорога на котором из года в год вымывается дождями. Объект местного значения, у администрации на его подсыпку и планировку денег нет.
Специалист с пониманием выслушивает.
– Через полчаса подскочим, там определимся.
Возвращаюсь, насвистывая мелодию из репертуара группы «Сплин».
– Договорился? – супруга щурится от яркого лучика.
– Приедут, глянут, подскажут, – отвечаю скороговоркой.
Второй подход – переодеваюсь. Выношу инструменты, снимаю калитку и откручиваю саморезы, которые держат профнастил. Расшиваю нужный угол, зачищаю от краски. С улицы раздаётся сигнал клаксона. Выхожу.
– Вон! – показываю. – Пройдемся?
– Мне уже отсюда понятно. Это будет не дёшево.
– Сколько?
– Машина с материалом, доставка, погрузчик или грейдер… на круг семьдесят тысяч, – дорожник пожимает плечами.
– Да-а-а-а, такую сумму я не потяну. Спасибо, что не отказались подъехать оценить.
– Всё нормально. Если будет свой гравий или другая сыпучка, спецтехнику выделю и скидку сделаю, – Михаил передаёт визитку.
– Это лучше, чем ничего. Поговорю с соседями, может, вытянем нагрузку. Схожу к главе… должен же он посодействовать. Ему уже плешь автолюбители проели. До свидания!
Рабочие уехали, а я вернулся к своему занятию.
– Мать перемать! Блин! Булочка! Батончик! Оладушек! – как из рога изобилия с меня сыпятся ругательства. Мошкара окружила меня плотным кольцом, лезет и в нос, и в уши, путается в волосах и стремится попасть под одежду.
Размахивая руками, устремляюсь в дом.
– Сонечка! Дай спрей от гнусов!
– Этот полный, этот почти пустой, – милая выдаёт «химическую» защиту.
Обильно распрыскиваю содержимое початого баллончика на себя и продолжаю начатое, но крылатые одолевают с новой силой. Кот с интересом смотрит, как я прыгаю, охлопываю себя, стараясь увести «тёмное облако», убегая от него по тропинке, ловко возвращаясь к «железному скелету», ждущему меня со сваркой.
Закрепляю электрод, подаю напряжение, прицеливаюсь к стыку и опускаю маску, а под ней туча противной мелюзги. Отбрасываю держатель, подскакиваю на ноги и пытаюсь освободить лицо от назойливой мелочи.
– Варлаам, тебе помочь? – жена берёт лист картона и разгоняет стаю гнуса. – Они не улетают…
– Да что за наказание? То холод, то жара, а теперь эта напасть…
С третьей попытки прохожу швы, зачищаю. Получилось хорошо, а могло бы и отлично. Меняю диск на шлифовальной машинке и вырезаю металлическую ленту, усиливаю конструкции.
Пока вожусь с замком, Соня энергично обмахивает меня то спереди, то сзади. Каким-то образом один, надоедливый, попадает в ноздрю как раз на вдохе и застревает где-то в пазухе. Чихаю, выдуваю… никак не могу от него избавиться, а он не сидит смирно, шевелится и щекочет внутренности.
– Падла-а-а-а! – включаю воду и промываю нос.
То ли жучок задохнулся, то ли вылетел, движения прекратились.
Справившись с ранее намеченным, провожу сборку, смазываю петли и навешиваю дверцу.
– Ты закончил? Пошли домой…
– Надо покрасить, – встречаю непонимание. – Потом! А сколько уже времени?
– Половина второго.
– С этой мошкой долго провозился.
Любимая идёт разогревать суп, я раскладываю всё по местам и отмахиваюсь от назойливых мушек. Василий лежит под лавкой. Чёрные пятнышки облепили его со всех сторон. Бедняга закрыл лапами носик, ротик и сложил ушки.
– Беги в хату! Хватит проявлять солидарность! – хвостатый пулей влетает в открытую дверь веранды и, уже спокойно сидя на столе, следит за мной сквозь стекло слегка опухшими глазками.
После душа обедаем. Тело зудит, почёсываю голову, руки, ноги. Лицо горит и непонятно то ли от загара, то ли от спрея, а может от укусов.
– А нам ещё подсаживать помидоры, тыквы… и полить всё обязательно, – супруга наблюдает за моей реакцией.
– Будем всё делать шустро! Главное не останавливаться…, – улыбаюсь, а сам представляю скорые мучения с мелкожужжащими, которых никакие средства не смогли успокоить.