После разговора с верховной жрицей Томас бродил по дворцу, ко всему присматриваясь. За месяц под разными предлогами он успел побывать в личных покоях почти всех жителей дворца. Что он там собирался обнаружить, мальчик и сам не знал, но почему-то был уверен: если увидит, поймет.

Особенно его интересовал подвал, но стоящая у дверей охрана пресекала все попытки туда проникнуть. Томасу было сказано, что без сопровождения старших его не пустят. Он же никого не хотел посвящать в свои планы, разве что…

После очередной неудачной попытки Томас отправился к верховной жрице и нашел ее в задней комнате храма. Она отдыхала после занятия с послушниками. Увидев Томаса, пригласила сесть на низкой скамье.

– Как успехи, юный страж? – улыбнулась женщина. – Удалось что-нибудь найти?

Томас сначала опешил. Оказывается, его тайна совсем не является тайной для верховной жрицы.

Взяв себя в руки, он с достоинством ответил:

– Уважаемая Ассура, я понимаю, что ничто во дворце не может укрыться от вашего всевидящего ока, но почему вы меня назвали стражем?

Жрица снова улыбнулась:

– Разве не ваша светлость так настойчиво напрашивалась в гости к обитателям дворца?

Мальчик шмыгнул носом:

– Ну я. Вы ведь сами сказали, что во дворце враг. Вот я его и ищу.

– Похвально, мой юный друг! Сыск развивает наблюдательность, а это качество весьма полезно для будущего владыки.

Томас не знал, как ему отнестись к словам Ассуры, поэтому напустил на себя равнодушие и засопел носом.

– А почему, мой друг, вы хотите проникнуть в подвалы? – продолжала жрица. – Не желаете ли поделиться своей тайной? Ну, смелей!

Томас взглянул в лицо жрицы. Ее глаза смотрели на него серьезно.

Томас оглянулся и прошептал с видом заговорщика:

– Я думаю…

Но Ассура остановила его:

– Здесь можно говорить, и никто посторонний не услышит.

– Я несколько дней провел в библиотеке дворца, изучил все, что касалось ехидны.

– Библиотекарь мне рассказывал, и я порадовалась твоему старанию. Что интересного обнаружил?

– Оказывается, ехидна – это змея, порожденная злым колдуном в отместку светлым магам. В природе она не встречается, ее разводят в террариуме.

– Похвально! Что еще ты узнал?

– Она не любит прямых солнечных лучей, предпочитает тень, поэтому террариум обычно устраивают в подвале.

Томас замолчал и взглянул на жрицу:

– Вот я и хочу проверить подвальные помещения. Вдруг удастся разыскать террариум с ехиднами.

Ассура прижала к себе мальчика.

– Ты правильно рассуждаешь, мой друг. Скажу больше: послушники уже проверили все подвальные помещения и ничего, увы, не нашли. Если ты хочешь еще раз попытаться, я помогу тебе – дам в сопровождающие самого достойного послушника.

Жрица хлопнула в ладоши. Тотчас же в комнату вошел высокий молодой человек с бритой головой.

Он приблизился к жрице и склонился в полупоклоне. Томасу показалось знакомым это лицо.

– Проводишь царевича по подвалам. Покажи ему все закоулки, но будь осторожен. Если вдруг обнаружите признаки змей, тотчас же сообщи мне. Все понял?

Послушник молча кивнул.

– Можете идти. Только возвращайтесь к ужину.

Томас от охватившей его радости забыл вызубренные наставления по дворцовому этикету, бросился в объятия Ассуры и расцеловал ее в щеки.

– Ну-ну, – нежно произнесла она с улыбкой, легко отстраняя мальчика, – вам пора идти.

Юноша и мальчик вышли из храма. Томаса не покидала мысль, что он где-то раньше встречал послушника, но где? Ни лицо, ни телосложение ни о чем ему не говорили, но взгляд! Взгляд был знакомым. Тело можно изменить, но то, что выражает сущность человека, не меняется никогда.

Томас еще раз взглянул в лицо юноши, и его осенило: Муш! Перед ним стоял служитель храма Чинк-Тан, а вернее, тот, кем он был много тысячелетий назад.

Заметив растерянность на лице мальчика, послушник обеспокоенно спросил:

– Что-то не так?

– Да нет, все нормально. Просто задумался.

На этот раз охрана без лишних слов пропустила Томаса и его сопровождающего в подвальные помещения. Здесь было прохладно и сумрачно. Длинные окна, расположенные у самого потолка, давали мало света. У входа лежали смоляные факелы.

Послушник взял один себе, другой дал Томасу:

– Держи, пригодится. На нижних уровнях не везде имеется освещение.

В подвал вели два прохода с кавалькадами комнат.

– Куда пойдем? – спросил послушник.

Томас пожал плечами и уточнил:

– Как пройти на нижний уровень?

– Тогда нам туда! – махнул рукой влево послушник.

Пройдя несколько комнат, они свернули в проход справа, где обнаружили каменную лестницу, ведущую вниз.

На нижнем уровне стоял полумрак, рассеиваемый редко расположенными светильниками. Свет от них был тусклым и освещал только небольшой участок коридора, остальное тонуло во мраке.

Послушник зажег свой факел. Томас хотел сделать то же самое со своим, но юноша предостерег:

– Побереги! Мало ли что может случиться.

Теперь они шли по вздрагивающим оранжевым теням, которые потрескивающий факел отбрасывал на пол и стены. Они заходили в комнаты. Томас внимательно осматривал углы.

– Что мы ищем? – поинтересовался послушник. – Мы давеча все обыскали.

– Надеюсь, вы не на все обратили внимание. Допускаю, что сам террариум мы вряд ли найдем, но признаки его присутствия должны обнаружить.

– Что это за признаки?

– Еще не знаю. Как увижу – скажу.

После некоторого времени бесплодных поисков Томас спросил юношу:

– Не знаешь, где здесь находится самое теплое и сырое помещение?

– Теплое и сырое помещение? – задумался послушник. – Знаю, но…

– Что «но»?

– Сам увидишь!

Поблуждав по лабиринту коридоров, они вышли к основанию бассейна. Несмотря на неплохую изоляцию, вездесущая вода все-таки просачивалась в некоторых местах между камнями кладки, сочилась по теплым стенам и наполняла подвальное помещение испарениями. Строители предусмотрели подобное явление и установили вентиляционные колонны. Тяга была настолько сильной, что чувствовался постоянный сквозняк.

Томас и послушник обошли основание бассейна.

В последнем помещении мальчик остановился:

– Ты ничего не чувствуешь?

– Нет, а что?

– Сквозняка нет.

– В самом деле, – огляделся послушник, – не тянет.

Он поднес факел к вентиляционной колонне.

Друзья увидели, что входное отверстие было затянуто тканью. Воздух, конечно, проходил сквозь переплетение нитей, но поток его значительно ослабевал. Это позволило создать в помещении повышенную влажность, не привлекая внимания технических смотрителей.

– Возможно, мы у цели! – произнес Томас, зажигая свой факел. – Сейчас дадим больше света.

Когда факел мальчика разгорелся, он принялся тщательно осматривать помещение и в одном из отдаленных углов наткнулся на серо-белый кожаный чехол, отдаленно напоминающий чулок.

– Есть! – радостно воскликнул Томас.

Послушник поспешил к нему.

– Что нашел?

– Вот! – мальчик осторожно поднял чехол заранее заготовленной палочкой и положил его в мешочек.

– Что это?

– Это остатки змеиного яйца.

– Ты в этом уверен? Настолько я знаю, у змей яйца другой формы. Они только слегка продолговатые, а это длинное.

– Это яйцо ехидны. Я точно такое видел в книге. Это змея не совсем обычная. Она магическая. Ее вывел один злой колдун много столетий назад. У нее цикл развития длиннее, чем у обычной змеи, поэтому и запасы питания для зародыша должны быть намного больше.

Выбравшись из подвала, Томас поспешил к верховной жрице, но ее в храме не оказалось, она ушла к владычице.

Мальчик не стал заходить в покои матери, а решил дождаться Ассуру в коридоре. Примерно через полчаса верховная жрица вышла и, увидев мальчика, подошла к нему, села рядом.

– Как успехи? – спросила она.

– Я нашел, – негромко произнес тот.

– В самом деле? Что именно и где?

– Под бассейном в углу, там кто-то закрыл вытяжное отверстие тряпкой.

Томас достал мешочек и, раскрыв его, показал содержимое жрице.

От увиденного у нее взметнулись брови:

– Я заберу это.

Мальчик вопросительно взглянул на женщину.

– Оставлять у тебя опасно. Нужно отдать находку старшине стражников. Пусть хранит как вещественное доказательство.

– Разве вы не можете определить по этой вещи, кому она принадлежала? Я хотел сказать, кто принес ее туда?

– Того, кто принес яйцо ехидны в подвал, давно уже нет в живых. Помнишь толстого слугу первосвященника?

Томас кивнул. Этот себе на уме парень никогда не нравился мальчику, но однажды утром его нашли в комнате мертвым. Первосвященник сказал, что слуга жаловался на боль за грудиной, он отослал его к лекарю, да, видно, не судьба.

– Так это был он?

Ассура движением век подтвердила догадку Томаса.

– Получается, – растерянно проговорил мальчик, – его убили?

Жрица кивнула и тихо добавила, приложив палец к губам:

– Только никому! Это опасно. Также никто не должен знать о твоей находке, ты меня понял?!

Теперь кивать настала очередь Томаса.

– Ну вот и хорошо. И никакой самодеятельности.

Следующее утро мальчик провел в раздумьях. Он сидел на диване возле приемной матери и задавал себе единственный вопрос: «Зачем слуга первосвященника принес яйцо ехидны? – и тут же отвечал сам себе: – А где он его взял? Ведь яйца этих змей просто так не валяются на земле и на рынке их не купишь… Значит, кто-то дал. Но кому змея предназначалась? Ехидну, укусившую отца, так и не нашли. Она словно испарилась. А Ассура говорит, что по капле крови змеи можно определить ее хозяина. Кровь ехидны впитывает ману мага, который за ней ухаживает, поэтому она никогда его не кусает».

От дум Томаса отвлек первосвященник, прибывший с визитом к владычице. Он, разодетый словно попугай, грациозно вышагивал по коридору. Его с горбинкой нос только дополнял это сходство.

Первосвященник снял мокасины, поставил в угол посох и скрылся за золоченой дверью. Пробыл он там около получаса и вышел мрачнее тучи.

На пороге обернулся и, сменив выражение лица, сказал:

– Вы все-таки подумайте над моим предложением, подумайте. Я приду завтра.

Владычица промолчала, а первосвященник, поджав губы, удалился. Томас смотрел ему вслед. Вернее, глядел на его посох. Ему давно уже хотелось подержать его в руках, но как-то не доводилось. Особенно привлекал мальчика переливающийся радугой хрустальный шар над перекладиной. Его блеск будил фантазии о сказочных магах и чудовищах.

Не успела улечься пыль, поднятая мокасинами первосвященника, как в поле зрения мальчика возникла стремительная фигура верховной жрицы. Ее широкая юбка буквально струилась следом за ней.

Проходя мимо дивана, она кивнула мальчику и скрылась в приемной. Томаса заинтересовал нежданный приход Ассуры, ему страсть как хотелось узнать, чем он был вызван. Не обнаружились ли новые подробности в деле об убийстве отца?

Мальчик пошел к двери и, приоткрыв ее, заглянул в комнату.

– Зачем он к тебе приходил? – услышал он голос жрицы.

Томас давно привык, что владычица и верховная жрица разговаривают по-простому, без лишних тонкостей дворцового этикета. Это объяснялось тем, что они были родные сестры. Ассура стояла около сестры, которая, сгорбившись, сидела на кресле без спинки.

– Он предлагал мне руку и сердце…

– Однако! – гневно выдохнула Ассура. – Такой прыти я не ожидала! И что?

– Обещала подумать, – мать подняла полные слез глаза.

– Правильно сделала! – подбодрила ее та и, обернувшись к приоткрытой двери, добавила: – Что стоишь? Заходи! Это и тебя касается.

Мальчик робко вошел. Его и раньше поражала способность Ассуры чувствовать происходящее за ее спиной, словно у нее на затылке были глаза. Он как-то спросил ее: как это у нее получается? На что получил ответ: зрение для настоящего мага – один из органов чувств, и далеко не главный.

– Какое чувство главное?

Ассура улыбнулась:

– Чувствознание, но об этом позже, когда подрастешь.

Томас с виноватым видом подошел к сестрам, но на этот раз его не стыдили за излишнее любопытство. Лицо у тети было серьезным.

– Я этого и опасалась, – произнесла, хмуря брови, Ассура. – Пара-Каш не успокоится, пока не достигнет желаемого. Тем более он в какой-то степени прав: не может император состоять только из одной женской половины, когда он является синтезом двух начал. С этим нужно что-то делать и как можно скорей.

– Он был так настойчив…

– Еще бы! Первосвященник спит и видит себя владыкой, но, если он взойдет на трон, страну ждут жестокие потрясения. Не говоря уже о том, что он сделает все, чтобы лишить тебя действительной власти. К сожалению, он не одинок в своих мыслях, что править страной удел мужчин, а принцип синтеза давно устарел. Во дворце у него есть последователи.

– Что же нам делать?

Верховная жрица на мгновение задумалась:

– Решение есть. Оно, как всегда, самое простое.

Владычица выжидающе смотрела на сестру.

– История империи знает подобные примеры, – продолжала Ассура.

– Что я должна сделать?

– Обвенчаться.

– Обвенчаться? Но с кем?

Верховная жрица обняла Томаса за плечи:

– С ним. С сыном. Верховный закон не запрещает делать это ради сохранения баланса начал. Но во всем остальном он так и будет продолжать оставаться твоим сыном.

Мать погладила сына по голове:

– Вот ты и вырос.

Она почему-то снова заплакала.

Ассура отвернулась, чтобы не видеть ее слез, а когда посмотрела на сестру вновь, то уже увидела суровую владычицу.

– Так-то лучше, – тихо произнесла она. – Только не забудь умыться и поправить косметику, прежде чем показаться двору. А вы, молодой человек, готовьтесь к церемонии.

– Что мне сказать первосвященнику?

– Скажи, что исполнишь древний завет баланса: негоже в синтез начал вводить чужую кровь.

– Я так и поступлю.

Ассура кивнула и собралась было уйти, когда ее остановила владычица:

– Постой! Ты ведь не думаешь, что к убийству Зиргишара причастен первосвященник?

– Все может быть, сестра. Я этому не удивлюсь, но враг слишком осторожен и у нас нет прямых улик против него. Правда, будущий владыка нашел оболочку яйца ехидны и следы от нее ведут в дом Пара-Каша, но это пока все, что у нас имеется, – вздохнула она. – К тому же наш враг очень силен в магии и умело ею пользуется. Это все, что я могу сказать.

На следующий день, когда первосвященник пришел за ответом к владычице и оставил в углу свой посох, Томас не утерпел и взял его в руки. Посох, несмотря на кажущуюся массивность, был на удивление легким. Мальчик подставил хрустальный шар под лучи солнца и некоторое время любовался его блеском. Затем, возомнив себя сказочным магом, схватил и нанес посохом смертельный удар чудовищу. Он представил, как из шара вырвался голубой разряд маны и поразил врага.

Каково было удивление Томаса, когда он заметил, что внутри шара вспыхнул и погас синий огонек. Он принялся с интересом изучать посох: подергал за перекладины, покрутил шар.

Неожиданно шар поддался, раздался щелчок – и верхняя часть посоха откинулась в сторону. Внутри он оказался пустотелым. Из темной глубины донеслось едва слышимое шипение.

Мальчик поднес посох к окну. Свет проник внутрь полости и высветил в ее глубине живой поблескивающий чернотой клубок. Над клубком проглядывала узкая морда, на которой злобно сверкали два глаза-бусинки.

Томас невольно отпрянул, но посох в руке удержал.

«Ехидна! – мелькнула у него мысль. – Так вот где он ее прячет!»

Мальчик хотел было бежать к Ассуре, чтобы сообщить ей нежданную новость, но, поколебавшись немного, решил повременить.

Когда первосвященник с посеревшим лицом исчез в глубине коридора, Томас принял решение действовать самостоятельно, ни с кем не делиться открытой тайной. Вполне вероятно, что Пара-Каш снова попробует на ближайшей церемонии подбросить змею. Но кому? Скорее всего верховной жрице. Она единственное серьезное препятствие на его пути к абсолютной власти.

«Как он это делал? – размышлял мальчик. – Не видно было, чтобы первосвященник открывал посох на алтаре, но цветов им касался. Выходит, посох открывается не только сверху, но и внизу. Назад змею забрал тем же путем».

«Нужно проследить за ним, – подумал он, – но как это сделать? Из императорской ложи возвышение, куда возлагают цветы, просматривается не полностью. Его заслоняет алтарь. Нужен помощник. Но кому я могу довериться?»

Томас вспомнил о Муше, а вернее, о послушнике, которым тот был когда-то.

Мальчик нашел его на поляне в парке. Он медитировал, на коленях у него лежала открытая толстая книга. Ветерок легко шевелил страницы.

Томас постоял около него пару минут и деликатно кашлянул.

Муш открыл глаза:

– Это ты?! Как успехи?

– Нужен помощник, – без предисловий начал мальчик.

Он рассказал послушнику, что подозревает первосвященника в убийстве отца. Поведал, что найденную ими оболочку яйца ехидны принес в подвал умерший от сердечного приступа слуга Пара-Каша.

– Вот как! – Муш закрыл книгу. – То, что ты сказал, похоже на правду. А зачем первосвященнику убивать владыку?

– Чтобы самому им стать. Зачем же он еще приходил к матушке и ушел разъяренный ее отказом?

– Пара-Каш – владыка?! – послушник вздрогнул, представив такое. – Но… он никогда не станет им, пока жива Ассура.

– Вот именно, пока жива!

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что первосвященник попробует убить верховную жрицу в ближайший праздник.

– Но как?! – Муш вскочил на ноги.

– Как и моего отца, с помощью змеи.

– Что ты предлагаешь?

– Проследить за ним. Я из императорской ложи, ты – с площади.

– Это неплохо придумано, но как он ее туда доставляет? Не в рукаве же приносит.

Томас улыбнулся:

– Почти!

– Объясни.

– Ты замечал посох у первосвященника? Чем не транспорт? В прошлый раз я обратил внимание на то, что Пара-Каш минимум два раза касался возвышения с цветами. Один раз, когда их туда положили, а другой – перед тем как склониться над отцом.

– В этом что-то есть! – воскликнул послушник. – Но как ты собираешься доказать, что так именно и было? Для этого нужна ехидна, живая или мертвая.

– Я как раз и собираюсь ее достать, – твердо произнес Томас и взглянул в глаза Мушу.

Недетская решимость горела в них.

– Я помогу тебе, – ответил послушник.

– Иного ответа я и не ждал. Теперь скажи, почему маги безбоязненно берут змей в руки, а те не причиняют им вреда?

– Имеется специальное заклятие.

– Ты меня научишь ему?!

– Научу, но…

– Никаких «но»! Ты со мной или нет? Если нам удастся спасти Ассуру и доказать предательство первосвященника, думаю, твой путь к посвящению сильно сократится.

Послушник выписал в храмовой библиотеке змеиное заклинание и остаток этого дня и следующий учил мальчика обращению с ним: как правильно произносить, куда волей направлять поток маны. Томас был хорошим учеником и быстро все усвоил.

На третий день Муш сам нашел товарища.

– Нам велели готовиться к императорскому венчанию и коронации. Ты будешь владыкой?

– Да, но это ничего не меняет, – сказал Томас. – Это только ускоряет события, и смерть верховной жрицы становится неминуемой… если только мы с тобой не прервем течение событий. Ты не передумал?

– Как я могу?! – воскликнул послушник.

– Тогда договоримся так: ты следишь за первосвященником с площади, я – из ложи. Если заметим какие-нибудь манипуляции с посохом, сразу даем знак друг другу. Тогда, как только Пара-Каш направится к своей ложе, я сразу бросаюсь со всех ног к алтарю, ты тоже. Твоя задача – прикрыть меня, задержать первосвященника, когда он бросится обратно. Я в это время попытаюсь раздавить гадину…

Весть о предстоящем императорском венчании облетела столицу, и на Храмовой площади собралось столько людей, сколько она смогла вместить и даже больше. Народ толпился не только на площади, но и на прилегающих улицах. Всем хотелось если не увидеть, то хотя бы услышать, как будет проходить коронация.

Когда на императорском помосте появилась владычица, толпа взревела, приветствуя ее. Из царских ворот вышла верховная жрица в золотом наряде. Она вела за руку Томаса. Темно-зеленая накидка лежала на его плечах.

Ассура подвела мальчика к трону владыки и поставила рядом, сама встала впереди у самого края помоста. Церемония началась.

Прекрасные девушки украсили гирляндами цветов и возложили яркие букеты у алтаря. Подошел первосвященник. Встал у возвышения, уперев в него свой посох, и возвел руки к Солнцу, прося его благословения.

Томас внимательно следил за действиями Пара-Каша и одновременно поглядывал в сторону Муша. Мальчик увидел, как тот поднял левую руку и положил ее на темечко – это был знак. Значит, первосвященник выпустил змею.

Проведя церемониал, Пара-Каш повернулся и взглянул на верховную жрицу. От Томаса не ускользнула мелькнувшая у того на губах злорадная ухмылка.

«Но почему он не уходит?!» – думал Томас, видя, что первосвященник медлит, а Ассура направляется к ступенькам, чтобы идти к алтарю.

Наконец Пара-Каш с явной неохотой начал удаляться, а верховная жрица уже шла по площади.

«Еще десять саженей! Одна, другая…»

Толпа на площади ахнула. Будущий владыка сорвал с себя накидку, венец, спрыгнул с помоста и со всех ног бросился к алтарю. По пути он грубо оттолкнул Ассуру.

Та, остановившись, с легким недоумением посмотрела на удалявшегося племянника. Но в следующее мгновение на ее лице появилась задумчивость. Жрица взглянула на растерявшегося первосвященника и все поняла.

Она сделала знак рукой, и послушники, сорвавшись с мест, бросились к алтарю. Туда же спешил и первосвященник.

Муш, начавший выходить на площадь, вдруг оробел, увидев, как его товарищ толкнул верховную жрицу. Это показалось ему святотатством. Но увидев, что все послушники побежали к алтарю, поспешил за ними.

Томас опустился на колени у алтаря и стал осторожно перебирать букеты. Неожиданно он увидел черную блестящую змейку. Она таращила на него свои злые глазенки и шипела, высовывая раздвоенный язык.

Сзади слышались приближающиеся шаги. Томас оглянулся – первосвященник бежал, опережая всех. Мальчик понимал, что он может убить его как злостного нарушителя божественной церемонии и уничтожить змейку. Тогда никто и никогда не докажет его причастность к убийству отца.

Первосвященник был уже близко. Томас слышал его тяжелое дыхание. Он с мольбой взглянул на застывшую Ассуру и скорее почувствовал, чем увидел ее ободряющую улыбку.

Неожиданно первосвященник споткнулся и упал. Томас вздохнул, будто собираясь броситься в воду, и зашептал заклятье. Он зажмурил глаза и, сразу же отрыв их, схватил рукой изгибающееся тело змеи, сдавил ее так сильно, как только мог. Но тело ехидны было упругим, и Томас никак не мог его раздавить. Более того, извиваясь, она постепенно выскальзывала из пальцев.

Змея силилась укусить его, но какая-то сила мешала ей сделать это.

Томас нащупал на поясе серебряный нож. Кровь змеи брызнула ему на руку. Мальчик спешил и порезал острым лезвием палец, кровь царевича и ехидны смешалась. Приступ тошноты подкатил к горлу.

Муш подбежал первым. Он осторожно взял мальчика на руки. Дыхание того быстро слабело. Но рука цепко сжимала обезглавленное змеиное тело. Черная кровь ехидны капала на плиты алтаря и, не долетая до них, превращалась в зеленоватый пар.

К поднимающемуся первосвященнику спешили стражники. Лицо Ассуры пылало гневом. На небе быстро сгущались тучи, тяжко ударили первые грозовые раскаты.