XVII
Холодный ветер, мокрые ноги, фырканье испуганных лошадей и снежная буря в конце августа – этими словами можно описать весь переход через горы по узкой тропе, петляющей между обрывами и каменными стенами.
«Больше суток на ногах, да и еще проклятая лодыжка, это же надо было так по глупости угодить в яму!» – мысленно корил себя хромающий наемник, ведя за собой под уздцы свою лошадь, которая и без седока еле переставляла копыта. Животным вообще пришлось несладко, больше суток в ужасных условиях, да еще и с грузом.
«Эдуард обещал деревню в четырех часах ходу, идем уже шестой час, а на нее не намека» – Проводник, ты, часом, не заплутал? Где твоя чертова деревня?
– Скоро, – сухо ответил Эдуард.
– Я твое скоро уже три часа слушаю.
– А ты ноги шустрей переставляй.
– Ага, самый умный выискался.
Пререкания не прекращались. Усталость, злость, тяжелый переход оставили отпечаток на настроении и моральном духе отряда. Собачились все, каждый с каждым. Больше всего упреков выпало на долю Эдуарда, и это понятно, во-первых, он – чужак, а во-вторых, заблудился, хоть и не признает этого. Поэтому, как только на горизонте показались дома, он поспешил распрощаться и, наплевав на усталость и надвигающуюся ночь, побрел в обратном направлении. Дальше, мол, сами, мавр свое дело сделал – мавр может удалиться.
Маленькая деревушка всего восемь дворов и деревянная церквушка. При виде незнакомцев, вышедших из леса, двое стариков, игравших в карты, насторожились. Один из них подскочил и побежал во двор, видимо звать мужиков, а второй, постарше и с бородой поокладистей, выступил навстречу.
– Чего надо? – крикнул старикан.
– На постой идем, стол готовь, – донеслось в ответ.
– Проходите мимо, нет у нас ни двора, ни стола для вас! В Ульм вам, на восток, там таким как вы рады.
– Каким таким?
Вопрос явно поставил бородача в тупик, он точно знал, что «таким», но ответить или вспомнить, кто эти «такие» он не мог. В этот момент из ближайшего дома вывалилась та самая подмога, дед выдохнул с облегчение и удалился, оставив дальнейшие переговоры на молодых. «Пятеро, с виду крепкие и уже поддатые парни были настроены весьма немиролюбиво, если не сказать больше. Один из них держал в руках топор, у другого вроде нож за поясом – ополченцы, твою же мать», – прикидывал возможные сценарии дальнейшего развития событий Рихард.
– Стоять! Дальше не шагу! – завопил один из селян, здоровый выше остальных на голову.
– Эй, мужик! Мы на постой. Не ерепенься, переночуем и уйдем, да и вашим пару монет перепадет!
– Себе деньги оставь, сказали же нет для вас места, проваливайте!
– Что за бараны упертые, им деньги предлагают, а они так…, – сказал, поравнявшийся с командиром, Лир.
– Мне кажется, я знаю, почему так быстро свинтил проводник, знал сволочь, как тут гостей принимают, – с ухмылкой ответил командир.
– Как поступим?
– Для порядку шуганем этот сброд и пойдем в Ульм. Эти если и пустят, то нам всю ночь не спать, дежурить.
– СТОЯТЬ! – вновь выкрикнул крепыш и сделал несколько шагов вперед.
До деревни оставалось не больше сотни шагов, Рихард снял с плеча винтовку, передернул затвор, дослав патрон и положив ее на сгиб руки, ускорил шаг. Остальные последовали примеру командира.
Задор и бравада мужиков утекла тонким ручейком, колеблясь, они отступили к дому.
– Рих, – тихонечко сказала Касия, – А мы разве не должны себя вести тихо и скромно, аки мышки?
– Может и должны, но через деревню пройдем, как говорится, с поднятыми знаменами.
– Зачем?
Рихард пожал плечами. Мужики, окончательно уверившись в четности своих попыток остановить незваных гостей, поспешили ретироваться и укрылись в доме. Оно и верно, глупо нарываться на людей вооруженных огнестрельным оружием, когда лучшее что ты можешь противопоставить – топор, да вилы.
Отряд бодрым шагом прошел по пыльной улице меж двух рядов домов и хозяйственных построек безымянной деревни, миновал церквушку и вышел с другой стороны селения. Дорога была всего одна, шла под горку, солнце еще окончательно не село, так что было решено не разбивать лагерь и все же добраться до Ульма.
Еще час пешей прогулки стал последней каплей, переполнивший чашу терпения. Первым сдался Йорг.
– Нет, я вам что ишак? Мало того, что на своих двоих, так еще и нагрузили, – возмутился здоровяк, которому по сложившейся традиции достался самый тяжелый рюкзак.
– Напрягись, немного осталось, всем тяжело, – возразил командир.
– Рих, правда, устали, – Касия остановилась посреди дороги, – Лошади есть, что мы как…
– Да они подохнут, если еще нас будут тащить.
– Лучше, чтобы мы подохли? – поддержал остальных Лир.
– Да что вы, сговорились? Какого хрена цирк устраиваете, осталась пара часов пути.
– Раз пару часов, то ничего со скотиной не случится, – Йорг снял рюкзак, закрепил его за седлом, поверх свернутого спальника, стянув ремешком, и забрался на лошадь, которая недовольно зафыркала. Касия и Лир поступили также.
– Черт с вами, угробите животных, пешком до Брискова пойдете, – поняв, что уже не сможет изменить ситуацию, Рихард сместился к обочине, пропуская вперед товарищей, и, ускорив шаг, пошел следом в хвосте.
Ульм – солидное поселение, назвать его деревней язык не поворачивается, три сотни дворов. Раньше, на этом месте стоял одноименный город, от которого осталась пара строений, фундаменты за околицей и название. Поскольку от основных торговых маршрутов поселок располагался в стороне, местное население кормилось с земли, как говорится, что посеешь. Торговали самую малость: излишками зерна, древесиной и изделиями местной кузницы, славящейся на округу качественным недорогим инструментом. Из развлечений в поселении было три трактира они же и постоялые дворы. В одном из них отряд и остановился. Трапезная «Альпийский луг» представляла собой трехэтажное здание похожее на большой амбар, только с множеством окон. При заведении были собственные конюшни, с конюхом, разумеется, и грузовой двор, на котором стояли три телеги, груженные тюками.
– Добрались, сейчас бы картошечки, – Лир сполз с лошади и, раскачиваясь с пятки на мысок, разминал поясницу.
– Щас-с-с, тебе картошку, капуста будет, точно говорю, отсюда вонь чую, – сказал Йорг.
– Вам бы только жрать! – не устояла, чтобы не прокомментировать Касия.
– Доброй ночи, милостивые господа, – прервал обсуждение грядущего ужина скрипучий голос.
– Здравствуй, здравствуй, кем бы ты ни был, – почти пропел Йорг.
– На ночь к нам? – голос приобрел вполне материальную форму. От грузового двора, широко шагая, шел высокий плечистый мужчина. Свет от масляного фонаря, скудно освещавшего пространство между таверной и конюшней, упал на мужика. Первой мысль Рихарда была, что с таким парнем в рукопашной лучше не сходиться. Два метра ростом, сухой, жилистый, руки лопаты, лицо покрытое старыми обветренными шрамами. С равной долей вероятностью он мог быть как бандитом на заслуженном отдыхе, так и бывшим воякой.
– На постой хотим, – равнодушно ответил на приветствие Рихард.
– Это можно. Лошадей сами расседлаете или мне поручите? – с ухмылкой посмотрел конюх.
– И почем нынче услуги?
Мужик оценивающе посмотрел на потенциальных клиентов, затем на лошадей, и после этого объявил, – Расседлать, почистить, накормить… места в стойле. Полторы марки за зверя!
– Безбожно дерешь, откуда такие расценки? – возмутился Лир.
– Я не настаиваю, – пожал плечами конюх, – Можете сами все сделать, за место в конюшне и корм с Мариком договаривайтесь, он за стойкой.
– Постой, – Рихард остановил Лира, собравшегося продолжить торг. – Конюх, полторы марки говоришь…
– Говорю.
– Хорошо я готов заплатить, если ответишь на пару вопросов.
– Это от вопросов зависит.
– Простые.
– Посмотрим.
– Говорят Брисков больше не под герцогом?
– Дорогой друг, для начала шесть марок, – протянул ладонь конюх, – И ты вроде хотел ответы на вопросы услышать, а не сплетни собрать?
– Держи, – Рихард вынул три серебряные монеты с двуглавым орлом на реверсе достоинством в две марки каждая и вложил их в руку конюха, – Доволен?
– Не сказал бы, что прям доволен, но настроение улучшилось.
– Тогда ответишь на вопрос?
– Да, да. Говорят. То ли проклятое Общество напало, то ли Северный союз, хрен их разберешь. Своими глазами не видел, все со слов.
– А на дорогах что творится?
– Это от дорог зависит, на западе от тракта, как обычно, разбойники лютуют, за лето пять караванов вырезали. На самом тракте разъезды герцогского сыночка жизни не дают, не ясно еще, кто хуже солдаты или бандиты. Речная торговля идет, как и раньше.
– А про старую дорогу на Брисков ничего не слышал?
– Старая дорога, серьезно? Ни один человек в здравом уме добровольно по ней не поедет. Ею даже контрабандисты брезгуют.
– Ясности ты не внес.
– Что знал, то рассказал, – конюх взял под уздцы первую пару лошадей и повел их в сарай. Члены отряда подхватили с земли сумки и вошли в «трапезную». Выдающегося в обстановке было разве, что пару чучел волков, охранявших подходы к лестнице наверх и стойку хозяина. В остальном обычная замшелая забегаловка: сколоченная тяжелая мебель, покрытая многолетним слоем жира, масленые лампы закоптившие потолок, толстая девка, неопределенного возраста, снующая с подносом между столами в засаленном переднике, и запах дешевой еды. Посетителей было раз-два и обчелся, и хозяин, он же повар, скучал в своем закутке.
– Добро пожаловать, – дежурно, неохотно буркнул он, – Поесть, отдохнусь или все вместе?
– Все вместе, – с той же интонацией ответил Рихард.
– Есть комплекс – проживание и ужин или проживание и завтрак. Две марки стоит комната с двумя кроватями. Сейчас свободна большая – на шестерых, за пять, – перечислил перечень доступных помещений хозяин.
– Две комнаты те, что дешевле.
Владелец, равнодушно пожал плечами, достал из-под прилавка два ключа с бирками, выполненными из кожи, с нанесенными тушью номерами и придвинул их Рихарду со словами, – Деньги сейчас.
Трактирщик сгреб монеты в подол, и когда постояльцы направились к лестнице, он окрикнул их, – Жрать сейчас будете или утром?
Секунду подумав, товарищи переглянулись и одновременно ответили, – Сейчас!
Ужин, не сказать, чтобы был вкусным, скорее съедобным. Рагу из свинины и грибов было пересолено, пиво кислило. С другой стороны, грех жаловаться, альтернативой мог быть скромный перекус уже осточертевшим за последние дни вяленым мясом. Вечер был на удивление тихим, ни драк, ни пьяных криков. Возможно, все объясняется как раз расположением городка. Бойкой торговли здесь отродясь не было, а раз мало торговцев, значит и сопровождающей их охраны немного, а обычно они главные нарушители спокойствия и зачинщики дебоша. А местные по домам давно, незачем им по ночам разгуливать.
Закончив с ужином, Рихард со своими людьми вышел из-за стола и направился к лестнице, как в двери влетели, по-другому и не скажешь, пятеро мужиков. Недавний знакомый – конюх подлетел к ближайшему к дверям столу, смахнул с него подсвечник и, указывая остальным на освободившееся место, отошел в сторону.
Под изумленные взгляды трактирщика и одиночных посетителей, четверо мужиков внесли в зал что-то крупное, со стороны похожее на мешок, и только когда это что-то положили на стол, удалось разглядеть в нем человека – раненого человека. Свежая кровь пропитала одеяло, на котором его принесли. Красные капли падали на пол и собирались в лужицу, казавшуюся из-за тусклого освещения черной.
«Несите бинты, тряпки, все что угодно!» – кричал один из мужиков, закрывавший ладонями рану на груди. Лир дернулся вперед, но был остановлен командиром, – Не лезь, не наше дело.
Тем временем вокруг раненого началась суета, прибежал заспанный лекарь с кожаным саквояжем в руках. Он осмотрел истекающего кровью человека, склонился над ним и, отрицательно покачав головой, начал что-то объяснять собравшимся, но из-за поднявшегося гомона, о чем он толковал было не разобрать. Скорее всего, доктор констатировал смерть, и сей факт не устроил друзей покойного. Перепалка продолжалась пару минут, затем доктор развернулся и ушел, под недовольные выкрики в свой адрес. Сразу после этого трактирщик, вышедший из оцепенения, подошел к собравшимся и проблеял что-то про «…вынести труп из моего заведения». Толпа перекинула свое негодование на хозяина трактира и, если бы не конюх, вставший между ним и товарищами покойного, дело могло закончиться разбитым носом. На этот раз все закончилось без кровопролития: друзья покойного вынесли тело на улицу, конюх вышел следом, а хозяин принялся намывать стол и пол. «Представление закончилось, идем спать», – объявил Рихард и первым поднялся по лестнице.
На следующий день ночное происшествие обсуждали все кому не лень, от прачек до городских пьянчуг.
События, предшествовавшие ночному вторжению, Рихарду в красках рассказал торговец, руководивший погрузкой телег на грузовом дворе.
Красномордый торговец в перерывах между покрикиванием на грузчиков с вожделением рассказывал им ставшие ему известными подробности вчерашней трагедии. И когда он заметил интерес со стороны Рихарда, который стоял в десяти шагах и крепил сумки к седлу и временами оборачивался к рассказчику, начал свой рассказ с начала специально для нового благодатного слушателя. Торговец упивался историей, делал свои авторские замечания и давал комментарии и оценку минувших событий. Выходило, что некто Юрген, мебельный воротила, закупал партию дуба на лесопилке «Лютер и сыновья». Объемы партнеры согласовали и даже о цене договорились, только вот рассчитаться Юрген планировал не живыми деньгами, а инструментом. Об этом он упомянуть забыл. Место двух сотен марок он предъявил старику Лютеру два ящика инструментов. Последний как с цепи сорвался, послал торговца, вспомнив весь его род до пятого колена, и велел сыновьям выгружать лес. Искренне не понимая реакции старика и считая, что сделка завершена, Юрген приказал охране каравана защитить груз. Завязалась драка, Лютер окончательно взбесился и, схватив ружье, подстрелил двух людей торговца, который с оставшимися своими охранниками поспешил ретироваться. Лютера заперли в клетке, в ожидании суда. Двоих убитых сейчас хоронили за городом. Юргену рекомендовали покинуть Ульм и впредь закупаться в другом месте. Теперь торговец ищет новое сопровождение, поскольку старая охрана разбежалась, а его товар конфискован как улика по делу. Вторая часть рассказа сопровождалась короткими эпитетами торговца, характеризовавшими деловые и личностные качества Юргена.
– Достопочтенный, а откуда этот ваш торгаш? – вроде и почтено, но при этом с легкой издевкой обратился Рихард.
– Из Шёнеберга, вроде.
– Это же на самом севере.
– Угу, не близко, столько проехать, и уйти ни с чем, неудачник.
– Если мне память не изменяет, на севере полно лесов, на кой его сюда-то занесло, – из праздного любопытства поинтересовался наемник. Торговец сделал круглые глаза, посмотрел на него как на умалишенного и голосом ментора, отчитывающего нерадивого ученика ответил, – Там же сосна, ель в основном растут, дуб днем с огнем не сыскать. Кто купит сервант или секретер из сосны? Да ни кто, отвечу я!
– Я понял, а не знаете, где этот Юрген поселился?
– А тебе зачем? – с подозрением глянул на Рихарда словоохотливый торговец.
– Груз предложу сопроводить.
– А-а-а… только нет груза у него больше.
– Но один же он не поедет?
– А кто его знает, бургомистр ему сроку убраться из города до вечера дал.
– Вот, тем более, охрана ему требуется. Так, где он остановился, не расслышал я?
– В представительстве торговой гильдии, у них на втором этаже комнаты под сдачу, для своих членов.
– Так он еще и из гильдии? – удивился Рихард. Связываться с членами «Золотого круга» не любили. Очень уж специфичная организация, богатая, властная и обидчивая. Бывало, что, не договорившись с местными вельможами о скидках, они организовывали торговые блокады, пуская по миру последних. Да и охрана у них для своих членов была проверенная, больше на армию походившую. Удивительно, что с этим Юргеном так бесцеремонно поступают городские власти. Или мироустройство так сильно поменялось, или этот Юрген не очень гильдии и нужен. Гадать можно до бесконечности.
– Из нее.
– С «Золотым кругом» шутки плохи, не погорячился ли местный бургомистр?
– Кто его знает, я в эти дела не лезу, мое дело маленькое, купил-продал, – услышав про «Золотой круг» торговец как-то сник и поспешил завершить разговор, вернувшись к раздаче указаний грузчикам.
– Спасибо, – Рихард поблагодарил, переставшего его замечать торговца и отошел к лошадям. Йорг и Касия уже сидели в седлах, а Лир заканчивал перекладывать вещи по сумкам, не желавшим никак закрываться, – О чем болтал? – спросил он подошедшего командира.
– Сплетни собирал, помнишь вчерашнее представление? Так вот, торговец из гильдии с местными не нашел взаимопонимание, вот его охрана и поплатилась.
– Хреновая значит охрана, – усмехнулся Лир.
– Плевать какая, этот Юрген из гильдии…
– И что?
– Помнишь, Епископ говорил, что торговцев пока не особо трясут?
– Ну.
– Что ну, кому надо связываться с членом гильдии? Себе дороже. Он наш билет до Брискова.
– Не понимаю, прости Рихард.
– Охрана разбежалась? Значит, новую ищет, один он до Шёнеберга не поедет. Наймемся в сопровождение.
– А если не найдет? Тем более у гильдии своя стража на подхвате.
– Вот надо убедить.
– Проще сказать…
– Не брюзжи, навестим этого торговца.
Найти здание гильдии не составило труда, располагалось оно по обыкновению напротив ратуши. Здание выделялось на фоне остального города новенькими фасадами и трехметровыми дубовыми дверьми, обитыми медными отполированными пластинами, над которыми возвышался позолоченный круг из переплетённых ветвей, символизирующий единство торговли. Сразу за дверьми находился большой зал, где вокруг длинного стола, занимаемого секретарями гильдии, суетилось два десятка разномастных чиновников и торговцев. Очереди как таковой не было и Рихард, не сильно любезничая, протиснулся к столу.
– Господин секретарь, где мне найти торговца Юргена, – вежливо обратился он к седому сморщенному старику в парчовом жилете, украшенном вышитой золотом звездой с шестью лучами, информирующей других членов гильдии о ранге носителя таковой. Секретарь оторвал взгляд от своих записей, переглянулся с соседом справа и с интонацией уставшего от просителей царька ответил, – Что еще с этим Юргеном? Мы уже сообщали, что нам все равно. Что гильдия дает согласие на введение запрета на торговлю в Ульме для данного индивида и согласна с его выдворением!
– Премного благодарен, только я по иному вопросу, мне нужно с ним поговорить.
Бросив презрительный взгляд, старик вернулся к своим делам, а за него ответил сидевший рядом согильдиец, судя по размеру вышивки, рангом пониже, – Третья комната наверху, – но тут же оговорился, увидев неодобрительный взгляд соседей, – туда нельзя посторонним. Ждите, его позовут, – мужчина указал на ряд стульев, стоявших вдоль стены.
Через десять минут со второго этажа спустился, не совсем самостоятельно, а придерживаемый охраной с обеих сторон, полноватый мужик. Окружающие тактично расступились, пропуская извергающего аромат перегара торговца. Он был пьян, сильно пьян и вряд ли отдавал отчет происходящему вокруг. Он пытался говорить, но обрывки слов были похоже на мычание.
– Ну и куда его? – Лир скептически оценил помятое состояние потенциального нанимателя.
– Мы договорились его сопроводить до Шёнеберга, но такого не возьмем, – обратился он к одному из охранников, ведших Юргена. Тот лишь с отвращением посмотрел на рыгнувшего торговца, затем вместе с напарником завалил полусознательное тело на стулья и отошел к секретарям.
– И что нам с ним делать? – вновь спросил Лир командира.
– Ладно, пойдем, – ответил Рихард, и только они направились к двери, как со спины их окликнул секретарь, тот, который рангом пониже, – Эй, куда это вы?
– Как куда, был уговор встретить этого, – Рихард показал на начавшего похрапывать Юргена, –… и сопроводить его до Шёнеберга. Но, первое, мы договаривались с трезвым человеком, во-вторых – нам не заплатили, в третьих контракта у нас нет, так что пусть ищет себе других нянек.
– Постойте! Вы же осведомлены о, как это лучше назвать… инциденте, имевшим место?
– Да, и что это меняет?
– Господин Юрген должен покинуть город, самостоятельно он не способен это сделать.
– Прекрасно, но как это относится к нам? – продолжил разыгрывать сценку Рихард, прекрасно понимая, к чему клонит секретарь гильдии.
– У вас же были договоренности, вот и берите его, завтра Юрген проспится и…
– Стоп, стоп, стоп. Завтра он проспится, скажет, что нас не знает, а то и хуже заявит, что его похитили. Нам это надо? У вас своя охрана есть, пусть она им и занимается, – отмахнулся наемник.
– Мы дадим гарантию оплаты ваших услуг господином Юргеном! – наконец, предложил секретарь.
– У нас встречное предложение, мы заключим договор с Вами, гильдия нам оплатит охрану, а дальше вы с ним сами утрясете все вопросы.
– Мы так не работаем.
– Тогда извините, – Рихард развернулся, но секретарь снова его остановил, одернув за рукав, – Подождите, мне нужно проконсультироваться с руководством, – сказал он и убежал в сторону служебного помещения.
Томительное ожидание продлилось двадцать минут. Раскрасневшийся всклоченный секретарь вышел в зал и, кивая на ходу, прокричал «договорились!».
Процесс оформления занял еще час, долго обсуждали порядок оплаты, больше для соблюдения формальностей. Немного посопротивлявшись, Рихард согласился на гарантийное письмо об оплате в Брискове. Следом началась перепалка касательно места доставки «груза». Гильдиец долго настаивал на Шёнеберге, но в итоге согласился на Брисков, сдавшись под весом аргументов наемника, главным из которых был довод о том, что за неделю пути до Брискова торговец точно проспится и уже там, за свой счет, организует свою доставку до конечного пункта. Согласовав условия сделки, наступил черед дорожной грамоты от Гильдии, основной цели Рихарда спектакля. Тут к счастью секретарь согласился сразу.
Когда контракт и дорожная грамота были на руках, товарищи подхватили до сих пор спящего Юргена и выволокли его на улицу. На площади перед зданием их ожидал один из охранников гильдии, сидевший на облучке повозки, запряженной двумя лошадьми. Он спрыгнул на вымощенную камнем дорогу и сказал: «Вещи этого алкаша внутри, телега его, забирайте». Получив кивки в качестве ответа, с чувством выполненного долга охранник вернулся в здание.
– Лир, ты забирай наших, а я буду ждать за восточными воротами.