Пробуждение историка-профессионала (из дневниковых записей автора)

Из таблицы 1 видно, что в 1924—1925, намного возросла численность членов секций. Этот рост был связан с появлением в 1924 г. комиссий районных Советов. Райкомиссии дали возможность развить институт «привлеченных» (представителей от предприятий и учреждений, от делегаток и комсомольцев), значительно увеличить количество рабочих от станка и беспартийных включить в повседневную работу кандидатов в члены Совета. В отличие от секций, которые проводили в основном обследовательскую работу, в райкомиссиях больше практиковалось прикрепление членов комиссий к предприятиям и учреждениям: рабочие хорошо знали жизнь своего района и охотнее выполняли поручения в комиссиях. Рабочими органами секций и райкомиссий были постоянные или временные комиссии и подкомиссии. Всего в городской секционной и районной комиссионной работе Советов Ленинграда участвовало около 5 тысяч человек.

Первостепенное значение в деле привлечения масс к советскому строительству имели избирательные кампании, и петроградская парторганизация хорошо понимала это. В Петрограде в отличие от других промышленных центров еще до разработки Президиумом ВЦИК Инструкции о перевыборах Советов (август 1922 г.) избирательное право, кроме рабочих и лиц, не пользующихся наемным трудом и не живущих на нетрудовые доходы, имели учащиеся вузов и все домохозяйки, «обеспечивающие возможность производительного труда всем добывающим средства к жизни производительным и общеполезным трудом». В 1923 г. было ликвидировано дополнительное представительство на выборах от профсоюзов, не предусмотренное Конституцией РСФСР; до этого времени оно существовало наряду с общим представительством, устанавливаемым соотношением 1:400. В Петрограде и некоторых других городах впервые стали прибегать к практике выставления наказов избирателей своим депутатам, впоследствии распространенной по всей стране. Наказы отражали чувства, стремления и потребности масс и поэтому привлекали избирателей на выборные собрания.

В период избирательных кампаний 1921—1923 гг. было проведено 1621 собрание. С отчетными докладами выступали депутаты, принимались наказы и производилось голосование выдвинутых кандидатур. Активность избирателей на выборах все возрастала: в 1921 г. в голосовании приняло участие около 36% избирателей, в 1922 г.—41,2, в 1923 г.—54,9%.

Избирательная кампания 1925 г. готовилась более тщательно. В ней приняло участие 58,4% избирателей, на 3,5% больше, чем в предыдущем году. Рост произошел в основном за счет групп избирателей от государственных, советских и кооперативных учреждений и организаций, домашних хозяек и кустарей, безработных. Фабрично-заводские рабочие, как и раньше, показали самый высокий процент участия в выборах—78,8. Вместе с тем избирательная кампания показала, что для повышения активности избирателей нужна упорная пропагандистская работа среди всех групп населения, последовательное разъяснение наших достижений и недостатков, идейное завоевание большинства голосов и более широкое культивирование критики снизу.

По партийному составу Ленсовет вполне отвечал назначению органа власти пролетариата (табл. 2).

Из приведенной таблицы видно, что в годы восстановительного периода соотношение беспартийных и коммунистов в Совете было 1:4. Однако вопрос о связи коммунистов с массами, о привлечении широких слоев, трудящихся к государственному строительству оставался весьма актуальным. Если учесть, что на производстве в 1921—1923 гг. было занято всего 20—25% состава петроградской парторганизации, а в Совете было очень мало рабочих от станка, то это соотношение надо признать недостаточным. Особенно мало беспартийных было в составе Совета VIII созыва – всего 10,2%. В составе Совета X созыва количество беспартийных депутатов значительно увеличивается и достигает 30,5%.

По профессиональному составу (табл. 3) большинство депутатов являлись рабочими. Постепенное увеличение числа их в Совете отражало процесс восстановления ленинградской промышленности и рост численности рабочего класса. Около половины рабочих вся ВШХ созывах являлись коммунистами. До X созыва неоправданно много депутатских мест предоставлял осы служащим и лицам интеллигентного труда и явно недостаточной была численность рабочих от станка. Если сравнить количество депутатов от станка и депутатов— членов фабзавкомов и организаторов коллективов с количеством депутатов служащих и других, то окажется, что лишь 1/5 депутатов в составе Совета VIII созыва и около 1/3 в составе IX созыва были непосредственно связаны с рабочими массами и могли быть прямым проводником их влияния

Состав Совета X созыва значительно изменился. Намного увеличилось количество депутатов от станка; их насчитывалось 632 человека, 202 из которых были металлистами. В составе Совета X созыва уже 2/5 депутатов могли осуществлять непосредственную связь с массами. Ленинградская парторганизация, используя пост общественной активности в 1924—1925 гг., успешно провела в жизнь указания вышестоящих партийных н советских органов об увеличении в Совете численности беспартийных, рабочих от станка, женщин.

Таким образом, в 1921 – 1925 гг. были приняты меры, направленные на повышение авторитета Ленсовета в массах, на сближение Совета с рабочим классом. Этому способствовало введение практиканства и представительства в Совете и его органах, организация секционной и комиссионной работы, активизация масс в период проведения избирательных кампаний, улучшение партийного и профессионального состава Совета. Постоянные и временные комиссии городского и районных Советов давали возможность включать депутатов в круг дел, связанных с государственным управлением. Институт «привлеченных», а также возникшие в конце 1925 г. институт санитарных представителей, ячейки оздоровления труда и быта на предприятиях, комиссии по борьбе с хулиганством позволяли увеличить количество трудящихся, привлекаемых к самостоятельному участию в управлении государством. Ленсовет все более пополнялся новыми людьми – представителями с мест. Он получил возможность концентрировать вокруг себя силы общественности, чтобы осуществлять в полной мере принцип коллективного руководства, т. е. быть органом управления для трудящихся и через трудящихся.

3. Перелом в историческом познании

В условиях начавшейся перестройки определенный интерес вызывают первые шаги, и становление кафедры в годы её первой пятилетки. Группа, которая у нас образовалась и занялась исторической информатикой, это были мы с Е.Н. Балыкиной, О.М. Шутовой, В.Ф Кушнером. Тогда возглавляемая В.Ф. Кушнером редакция «Беларускага часопiсу» находилась у нас на факультете. Установился прямой контакт с ним; он всецело поддерживал нас. К коллективу примкнула директор архива-музея литературы и искусства А.В. Запартыко. Помощь в работе группе оказывали лаборанты.

В Области деятельности группы оказались теория и практика исторического познания, на первых парах создавались игровые программы по истории, публикуемые в журнале. Работа активизировалась с установлением контакта с группой Л.И. Бородкина в Московском Государственном Университете им. Ломоносова. Результаты работы получили более широкую огласку…, и мы были приглашены на расширенное заседание Государственного комитета СССР по народному образованию. В то время комитет возглавлял Г.А. Ягодин. Правда, этот комитет просуществовал недолго: в декабре его упразднили, но он успел принять важное для нас решение с учетом моего отчетного выступления по итогам работы.

На заседании было принято решение о создании на территории СССР шести центров по информатизации социально-гуманитарного образования, исследования и обучения, одним из центров стала Беларусь. Белорусскому центру было выделено 5 миллионов и вычислительные машины для компьютерного класса.

Неописуемая радость охватила нас с Е.Н. Балыкиной. Однако это настроение было омрачено дальнейшим известием, что эти деньги оказались не у нас. Хотя они были прямо предназначены нам, но оказались в Исследовательском институте образования. Мотивировка таких действий сводилась к тому, что историкам, якобы, все это не надо. Но мы не обиделись, хотя и щемило сердце. Продолжали работать через созданную Ассоциацию «История и компьютер» организуя в ней национальную отрасль – БАГИК («Беларуская асацыяцыя гiсторыя и камп’ютар») и получая всемерную поддержку со стороны заграничных ассоциаций. Попытка установления контакта с минским заводом, выпускавшим ЕС-1841 не увенчалась успехом. Руководство завода отказалось продать нам одну из их машин в обмен на создание истории завода. Поддержку оказал Питер Доорн возглавлявший историческую информатику в Голландии. Он проникся нашей проблемой, и организовал отправку своим ходом к границе Беларуси целый класс машин “IBM-286”. Голландцы устанавливали у себя “IBM-386” взамен “IBM-286” хотя последние были совершенно не изношены (революции процесса компьютеризации за границей проходили одна за другой). К большому сожалению и в данном случае нас постигла неудача.

Ректор БГУ был безмерно рад приобретением таких компьютеров. Решил немедленно выслать транспорт к границе Беларуси, но заявил, что даст факультету одну-две IBM, а остальные машины нужнее физикам, чем историкам. Я вынужден был поставить об этом в известность Питера Доорна. И все машины минуя Беларусь ушли в Барнаул, в распоряжение В.Н. Владимирова, который занялся организацией исторической информатики в местном университете. Там их определили на склад, а утром обнаружили, что все машины были уворованы. Не судьба!

Единственным, кто проникся нашими интересами, оказался проректор университета П.Д. Кухарчик. Он всегда поддерживал нашу ассоциацию, а в конце года сообщил, что у нас есть деньги и мы можем их использовать для приобретения современного ПК. И мы, вместе с В.Н. Комличенко, проводившем на факультете занятия по исторической информатике, сумели в короткий срок найти IBM и перечислить за нее необходимую стоимость.

В те, тяжелые для жизни, 90-е годы решалась одновременно и другая проблема – публикации наших работ для обеспечения специализации студентов по исторической информатике, впервые организуемой в условиях распада СССР. В 1992 – 1993 годах нами была организована на факультете группа «СНИЛ» (Студенческая научно-исследовательская лаборатория). И на её базе открыта специализация студентов по исторической информатике, начиная с третьего курса – первая на постсоветском пространстве. Ссылаясь на нас Л.И. Бородкин, добился открытия такой специализации и в МГУ. Определилась проблема обеспечения специализации соответствующим учебным пособием. Нами было подготовлено учебное пособие по исторической информатике. Начались поиски возможности его опубликования. Определившаяся возможность в лице Сороса оказалась нереальной. Однако мы ее нашли в лице ГЭНИ (гуманитарно-экономического негосударственного института), возглавляемого А.Н. Алпеевым. Учебное пособие было опубликовано, правда не к концу первой пятилетки, как планировалось, а к началу второй пятилетки (Историческая информатика (Информатика для исторических специальностей): учеб. пособие / В.Н. Сидорцов [и др.]; под ред. Бородкина Л.И. и Сидорцова В.Н. – Минск: ЗАО «Веды», 1998. – 316 с.). Москвичи успели опередить нас.

Желание сохранить первенство обусловило проведение нами в 1992-1993 годах первую методологическую конференцию по методологии истории. По ее результатам при поддержке Василия Фёдоровича Кушнера издали брошюру по методологическим проблемам исторической науки на русском и белорусском языках. Отметим, что уже тогда, к концу первого пятилетия оформились все направления работы нашей кафедры и кафедры этнологии, музеологии и истории искусств, которые потом получили дальнейшее развитие. Тем самым создали солидную источниковую базу по конкретным интересам различного характера. Заметим, что история включает эти направления деятельности, исследования и обучение.

Вся работа, проводимая нами, проходила без участия тогдашнего декана, целиком доверявшего нам. 5-летний юбилей кафедры проходил с участием замдекана Ю.Л. Казакова. О чем свидетельствует фото отчетного заседания кафедры под его председательством.

К вашему вниманию предложен буклет нашей кафедры к 25-летию, сделанный благодаря К.И. Козаку. В буклете наши первые лица, первый состав кафедры и наши дела. Первая фотография – белорусско-французский семинар; на втором листе – первый состав кафедры, правда, на этом снимке присутствуют все, за исключением декана (мы искусственно добавили лицо декана, и последние наши снимки представлены с его участием). На этом же листе фото Н.Ф. Высоцкой, представленной нами на Государственную премию. Далее на фото представлена защита О.М. Шутовой. Затем – фото Е.Н. Балыкиной, проводившей заседание СНИЛ. На следующей странице мы видим фото Манфреда Таллера, посетившим нашу кафедру. Это профессор Геттингенского университета, который курировал проект, по которому мы развивались в области исторической информатики, знакомились с различными мировыми достижениями в этой области. На следующем фото – посещение Кембриджа в Великобритании, где проходил обмен опытом. На третьей странице – наши студенты, специализировавшиеся по исторической информатике. И на последнем фото – К.И. Козак, читавший лекцию во Франции.

Отрадно заметить, что кафедра под руководством С.Н. Ходина взяла курс на обеспечение чистоты исторической науки, исследования истории и обучения молодых кадров. Дальнейшее наше развитие оказалось невозможным без такого взятого нами курса. Нам надо сохранить это знамя, которое мы подняли, надеясь на поддержку со стороны других кафедр нашего факультета и понимание нас в Республике.

Логическим завершением перелома явилось научное издание книги автора «Методология исторического исследования (механизм творчества истории)»^[7] . Оно посвящено проблеме углубления исторического познания. В нем рассмотрены общелогические и общенаучные методы и их место в историческом исследовании, особое внимание уделяется историческому и логическому методам, методу восхождения от конкретного к абстрактному и восхождения от абстрактного к конкретному, методу моделирования исторических явлений и процессов. Подробно рассматриваются специальные исторические методы (историко-генетический метод, -сравнительный, -типологический, -системный, диахронический метод, историческая ретроспекция). Рассмотрены также математико-статистические методы и информационные технологии, методы психоистории, методы понимания текста, семиотика, использование знаковых систем и искусствоведческий анализ.

Особое внимание ныне привлекает наша работа над проблемой моделирования в историческом познании. Представлены модель явлений и модель процессов.

На основе вышеозначенного научного издания создано учебное пособие «Методология истории: количественные методы и информационные технологии» (В.Н. Сидорцов. – Минск: БГУ, 2003. – 143 с.), рекомендованное Центром учебной книги и средств обучения Национального института образования в качестве учебно-методического пособия для студентов высших учебных заведений исторических специальностей. Пособие включает три раздела:

Модуль 1 «Электронный учебный курс в системе УМК (учебно-методического комплекса)», включающий концептуальную модель методологии истории и сценарий форума «Междисциплинарность в историческом познании».

Модуль 2 «Количественные методы в историческом познании» (общая характеристика, измерение признаков исторических явлений и процессов, моделирование объектов истории, многомерный статистический анализ).

Модуль 3 «Информационные технологии в историческом познании» (Базы данных, компьютерное моделирование, мультимедиа-технологии, технологии интернет).

Работа была представлена на конференции АИК состоявшейся в С-Петербурге. Восхищение участников конференции вызвали помещенные на форзаце пособия стихи о математизации исторической науки и использовании информационных технологий.

ДОКУМЕНТЫ

№1 Буклет «5 лет кафедры источниковедения и музееведения»

№2. Фото1. Отчетное заседание кафедры

№3 «Методология истории: количественные методы и информационные технологии». Стихотворения моих студентов

…Математики с историей союз

Уже давно неоспоримо мнение,

Что поступательно из года в год

Количественных методов значение

В науке исторической растет.

Огромные потоки информации

Полнее обработать и понять,

Обширнее, чем есть, интерпретацию

Имеющимся сведениям дать.

Такую цель давно решил на практике,

В методике поставив жирный плюс,

Тому назад полвека математики

С историей подписанный союз.

Задача этих методов: 1) создание

События модели цифровой,

2)Теорий новых новые искания,

Анализ тех, уже вошедших в строй.

Измерить исторические данности

(Меж ними однотипность лишь была б)Предельно ясно, обойдя туманности,

Поможет специальная шкала.

3) В реальности исследуемой главное

Приметы в точных цифрах воплотить,

Чтобы границы качеств стали явными,

Чтоб меру их точнее осветить.

Причем анализ фактов исторических

Первичным можно уровнем назвать,

Затем к модели суть математической

На уровень вторичный прошагать.

Из многих черт мы в сущности немногие Тех методов сумели передать.

Вы сможете о них в "Методологии" Подробнее, но в прозе, прочитать.

И ветер эры электронной…

Упал заветной каплей срок,

И ветер эры электронной

Ворвался тысячью дорог

В мир манускриптов запыленных.

Презрев столетий карусель,

Вы в силах, если захотите,

Создать абстрактную модель

Давно случившихся событий.

Она сумеет совместить

В себе наглядность и словесность

И строгих формул сохранить

Математическую честность.

А чтоб в порядок привести

Массивы сведений пространных,

Казалось, лучше не найти

Реляционной базы данных.

Но для историка, увы,

Не все подвластно рамкам схемы,

И лишь с программой КЛИО вы

Решите данные проблемы.

На первом месте у нее

Стоит источник нарративный,

Своеобразие свое

Нам представляя объективно.

Здесь сохранен наверняка

Пакета вид первоначальный,

Что помогает извлекать

Известный факт или случайный.

А если текст уныл для вас

В его стандарте неизменном,

Вам мультимедиа тотчас

Его украсит непременно.

Чтоб наш традиционный труд

Не стал рутиной монотонной,

Вперед историка зовут

Дороги эры электронной

№4 АПОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ^[8]

Апология (гр. apologia) – защита кого-либо или чего-либо, часто предвзятая, т. е. восхваление. В нашем случае речь пойдет не о восхвалении, а о сохранении чистоты отечественной историографии, которая (особенно в последнее время) подверглась «засорению» в методологическом смысле со стороны и ортодоксов истории, и молодых кадров, входящих в большую науку.

Историкам старшего поколения, внесшим немалый вклад в развитие отечественной исторической науки (см.: Новик, Е. К. Проблемы совершенствования качества социально-гуманитарного образования в негуманитарных высших учебных заведениях (по поводу статьи М. И. Вишневского) / Е. К. Новик // Социология. – 2012. – №2. – С. 92-98.), нелегко принять новые научные идеи и подходы, синтезировать свои богатые знания с новыми взглядами на теоретико-методологические основания исторического познания. Молодые кадры, перед которыми открылись широкие просторы для научного творчества, не понимают преемственности в развитии науки, торопятся с выводами в своих исследованиях, не уделяя должного внимания их доказательности, проведению верификации. Мы имеем, с одной стороны, единство, построенное на идеологии марксизма-ленинизма, а с другой, отрицание этой идеологии и вслед за ней какого бы то ни было единства, полный хаос в методологии собственных исследований. Если первые в свое время шли в глубину познания, будучи ограничены узостью охвата своего объекта исследования, то вторые, не заботясь о тщательном отборе необходимой информации, склонны к ее поверхностному представлению.

Во введении к данной монографии мы уже оценили взгляды Е. К. Новика на проблему реформы высшего образования в республике и высказали собственное мнение, касаясь главным образом организации перехода на 4-летний срок обучения и не рассматривая его содержательного наполнения. Проблема, на наш взгляд, заключается не столько в сокращении срока обучения, сколько в переходе его на качественно новый уровень преподавания. Он не может не соответствовать происходящей интеграции наук, информатизации общества и глобализации политико-экономической жизни стран.

Продолжая рассуждение по заданной теме, прежде всего заметим, что разграничение негуманитарных и гуманитарных вузов, разделение исследовательской деятельности и образовательного процесса, когда и то, и другое должно происходить исключительно на научной основе, несостоятельны. Информатизация общества нивелирует роль ученого и преподавателя, математика и историка, учителя и учащегося. Интеграция паук – эта закономерность научной эволюции – ставит проблему междисциплинарности, а неизмеримо возросший поток информации – задачу поиска интегрированных средств обучения во всех сферах образования.

Возникшую в этих условиях, казалось бы, узкую проблему экономии средств нельзя решать, во-первых, игнорируя запросы переходного периода нашего развития, во-вторых, не привлекая к их удовлетворению широкой общественности. Для этого у нас имеются необходимые резервы, уже представленные в собственно научных и образовательных разработках. Каким же видится содержательное наполнение социально-гуманитарного образования? Рассмотрим этот вопрос на примере избранного нами исторического образования в любом вузе страны, имея в виду его последующее «скатывание» до уровня среднего образования.

Заслуживает решительной поддержки профессор Е. К. Новик в его неприятии взглядов М. И. Вишневского на предмет оптимизации социально-гуманитарного образования в «негуманитарных» вузах. Однако в вопросе о пути и средствах решения означенной проблемы в ее содержательном наполнении мы, не исключая иных подходов, стоим на позициях, противоположных Е. К. Новику, статья которого была расценена некоторыми как смелый, открытый вызов автора сторонникам М. И. Вишневского.

Под предлогом использования положительного опыта советской образовательной системы и практики обучения, с чем нельзя не согласиться (преемственность необходима, поскольку закономерна), Е. К. Новик фактически в целом реанимирует эту систему, базирующуюся на марксистско-ленинской основе.

Все это нетрудно усмотреть в следующем его пассаже: «…отсутствие этих дисциплин (имеются в виду дисциплины социально-гуманитарного цикла. – Авт.) на 3—5 курсах… (обязывает. – Авт.) вернуться к советскому опыту, когда общественные науки изучались студентами на протяжении всех лет учебы. Тем самым обеспечивалась возможность идеологического воздействия на души и сердца молодых людей. Подобная государственная практика существует в любой стране, когда идеологические органы и учреждения проводят политико-воспитательную работу с целью укрепления господствующей в обществе идеологии. Исторический опыт последних десятилетий показывает, что „лозунг деидеологизации" на рубеже 1980—1990-х гг. был ничем иным, как методом дискредитации социалистической идеологии и замены ее идеологией буржуазной, средством ликвидации существовавшего государственного и общественного строя»^[9]. Еще раз подчеркнем, что сами по себе науки не могут произвести соответствующего идеологического воздействия: необходимо проведение специальных мероприятий, о чем, собственно, и говорится во второй части приведенной цитаты. У социально-гуманитарных наук несколько другие функции.

У исторической науки, например, это функции социальной памяти, научно-познавательная, воспитательная и идейно-политическая, которая понимается как выполнение социального заказа. Так, провозглашение Республики Беларусь мы, историки, воспринимаем не иначе как обязанность вскрыть корни такого референдума – углубиться в изучение Великого княжества Литовского, Полоцкого княжества и вообще всего белорусского в прошлом, заполняя пробелы в наших знаниях истории.

Историография руководствуется принципами объективности, историзма, системности и ценности в истории. Об этих принципах можно было бы не говорить, если бы они не нарушались соискателями ученых степеней. А нарушаются они из-за недооценки методов проведения их в научных работах. Хотя ВАК и требует характеристики методологии собственных исследований, однако на деле ее нет, так как соискатели ученых степеней фактически не владеют механизмом познания (исследования и обучения). У руководителей соискателей и членов советов по защите диссертаций логика проста: поскольку ВАК пропускает такие работы, голосуем «за».

Особенно «достается» принципу ценности в истории (науке и культуры), который вообще игнорируется будущими «остепененными» преподавателями вузов. А между тем он обусловлен как логикой развития науки, так и потребностями текущего времени.

Этим обстоятельством и объясняется наличие многочисленных диссертаций с низким теоретико-методологическим уровнем. В их «массе» возможно не заметить (такие случаи имеют место) тех работ, которые тем не менее написаны с учетом принципа ценности.

Анализ статьи Е. К. Новика показывает, что в содержательной части авторской концепции проводятся «вчерашние», отвергнутые в передовой историографии идеи исключительно формационного подхода в познании истории, политизации исторического знания, идеализации воспитательной роли исторической науки и др. Тем самым он, наоборот, укрепляет позиции сторонников свертывания социально-гуманитарного цикла не только в «негуманитарных» вузах. Ограничивается сфера распределения выпускников исторических факультетов и более того – их возможности в деле оптимизации преподавания социально-гуманитарного блока в «негуманитарных» вузах, но не по Вишневскому.

Поднять «вес» истории в негуманитарных вузах, конечно, необходимо и возможно, как нам представляется, посредством обращения к практико-ориентированной составляющей исследования, к нетрадиционным методам (о них автор, к сожалению, умалчивает), расширяющим поле их применения в условиях междисциплинарности и полидисциплинарности, например, к социальной синергетике, математике и статистике, количественным методам и информационным технологиям. В этом отношении к услугам исследователей представлена самая разнообразная современная литература, отечественная и зарубежная^[10].

Добавим, что выдержанный на научной основе практико-ориентированный подход особенно важен для документоведов, которые, зачастую, грешат недопустимыми ошибками. Приведем, по крайней мере, три характерных примера:

1) 

В полученном документе, удостоверяющем награждение меня грамотой верховного совета БССР, как участника съезда учителей республики от березовского района, было искажено мое отчество – вместо «Н

i

чыпарав

i

ч» зафиксировано «М

i

калаев

i

ч».

2) 

При защите своей докторской диссертации «Рабочий класс Белорусской ССР в управлении государством (1921 – июнь 1941 гг.)» в ЛГУ официальный оппонент Н.Я. Иванов внезапно скончался, и моя диссертация была передана другому оппоненту, однако не окончательный ее экземпляр, а первоначальный вариант. Новый оппонент усмотрел неподготовленность диссертации к защите и вызвал меня на объяснение. Мое стрессовое состояние быстро прошло, при обнаружении ошибки местного документоведа.

3) 

В полученной на руки трудовой книжке обнаружил отсутствие важного для меня факта о награждении почетным званием Заслуженного работника образования Республики Беларусь. В результате оказалось, что награждение меня заслуженным работником БГУ произошло спустя одиннадцать лет после Президентской награды.

В республике плодотворно работают научные центры, возникшие, кроме БГУ, в ГрГУ им. Я. Купалы, Институте истории НАНБ, БГПУ. Успешно проходят международные научные конференции в БГУ и Институте истории. Последняя из них состоялась в Институте истории 9 октября 2012 г. на тему «Метадалогія даследаванняў гісторыі Беларусі: праблемы, дасягненні, перспектывы». В нашем аспекте обращает внимание пленарный доклад доктора исторических наук, профессора И. И. Миницкого «Теория и практика когнитивного подхода в историческом исследовании и образовании»^[11].

Разработанная Н. И. Миницким полидисциплинарная модель исторического знания обладает достаточно емким когнитивным потенциалом, чтобы стать эффективным средством связи фундаментального и прикладного аспектов научного образовательного знания. Автор сделал аргументированный вывод о том, что задачи повышения качества гуманитарного образования и сокращения сроков обучения нельзя решать только путем количественного подхода. Качественное решение проблемы – это осуществление взаимодействия теоретических, практических и организационных аспектов развития гуманитарных наук и образования. При этом автор предполагает дальнейшую разработку проблемы укрепления межпредметных связей гуманитарных и естественнонаучных дисциплин. Нельзя не согласиться и с высказанным в докладе мнением о том, что поиск общих теоретико-методологических оснований образовательного знания помогает и в решении общей задачи интеллектуального обеспечения технологических процессов и гуманитаризации знания. Эти проблемы весьма актуальны для современного гуманитарного образования и охватывают широкий спектр вопросов, относящихся к конструированию гуманитарного знания и формированию научной картины мира.

Полезными не только для гуманитариев могут оказаться рассуждения о пользе понятийного аппарата в научном и учебном исследовании. Как показывает практика, «ахиллесовой пятой» не только начинающих специалистов является «царящий в исследованиях произвол» в использовании понятий, терминов и словосочетаний. Особенно нетерпимыми являются ошибки в использовании таких понятий, как «цель», «концепция», «периодизация», «резюме», и многих других. А ведь наука – это точность.

Принятая на заключительном заседании конференции резолюция содержит ценные предложения по совершенствованию подготовки высококвалифицированных кадров для работы в академических и образовательных структурах. В ней указывается на необходимость раскрытия роли личности в истории, что обусловлено антропологическим (лингвистическим) поворотом, совершившимся в мировой историографии в середине XX в., обращается внимание на всю важность проведения принципа ценности в истории, выделяющего ее среди других научных дисциплин и предполагающего такие рекомендации по использованию результатов научных исследований, которые носили бы конкретный и адресный характер. Было решено очередную конференцию по методологии истории посвятить проблемам идентичности в белорусской историографии. Все это может представлять интерес не только для историков.