– Поэтому нам и сказали – идите и не противьтесь, не гневите их.
– Если за посланцев иметь в виду ангелов, то их. А так Бог Един. Един в Своём Триединстве. Хотя не все могут это осознать.
– Нам старец объяснил это.
– Вам повезло. Многие не понимают и стесняются спросить.
Лесостепь постепенно сменилась небольшими холмами, покрытыми редким кустарником. На жёлтой почве иногда чернели точки нор, из которых торчали столбики сусликов.
– Надо же, на Венере даже суслики живут.
– А у вас их разве нет!?
– Есть. Мало, но есть. Но я не про это. Далёкие переселенцы везли тонны грузов за миллионы километров. Могли бы взять какое-то более полезное животное, а привезли, по сути, бесполезное животное.
– Не скажите, барон. А орлы в небе, волки, лисы? Это пища для них.
– А, пищевая цепочка. Тогда понятно. Зайца догнать труднее, да когти у него на лапах, как кинжалы. Не всякой лисе справиться. А суслик, как беззащитный хомяк, только худой и длинный. Логично.
– Древние были умные и мудрые. Человеческая раса потихоньку вымирает. Ещё пара тысяч лет, пара эпидемий и людей можно будет считать десятками. Хорошо хоть я до этого не доживу.
– Мы, похоже, тоже. Интересно, а сейчас на Земле жизнь есть?
– Не знаю. Последний телескоп в наших землях разбили по приказу первосвященника. Может, в каких других землях есть. Спрашивайте. Стучащему отворяют, спрашивающему отвечают.
– Ага. Старец уже спросил у одного попа, так он чуть копыта не откинул. Еле ноги унесли.
– Копыта откинул?! Поп?! Ну, насмешили вы меня барон. Хотя, действительно, иногда слушаешь такого и диву даёшься – откуда он это взял? Так перевирают Библию, что просто страшно. А баронам всё равно. Им главное, чтобы крестьяне много работали. А попам, как вы сказали, только на руку. Замкнутый круг. Откуда здесь эволюция, цивилизация? Сплошная деградация.
– Ничего. Не впервой эволюции падать вниз на тыщу лет назад. Прорвёмся. Нас на политэкономии учили, что всё развивается по спирали. Найдется страна, где родится новый революционер или аватар, пророк. Замутит у себя, а потом и другим достанется. Правда, скорее всего, через войну этот прогресс придёт. Бароны так просто не сдадутся. А разменными пешками будет, как обычно, народ.
– Народу не привыкать. Всё равно бароны между собой постоянно воюют. Так хоть за правое дело погибнут.
– Тоже верно.
– Хм, попы с копытами. Да правильно, как посмотришь, бывало, на позолоченные кареты таких попов и хочется сказать: « Ба, да сам светлейший Люцифер пожаловал».
– Кстати, а где он сейчас?
– Кто? Люцифер?
– Да. Ведь написано, что в свой срок он будет выпущен и будет вновь править миром, соблазнять маловерных, набирать себе войско.
– Как написано, что в последние дни Господь отделит козлов от баранов.
– И Люцифер, похоже, делает эту работу за Него.
– Ни что не происходит случайно. Даже любая случайность уже была запланирована раньше.
– Ну, а как тут не соблазниться? Стоит себе такой – толстый важный красивый, и говорит, что он наместник Бога. Требует, чтобы преклонили колени перед ним, поцеловали руку. А перед кем только можно склонять колени, они читали? Кому только целовать руку? Учат Библии, а сами делают наоборот.
– Собственно, в Новом Завете Иисус и учил – слушайте, что говорят, но поступайте наоборот, как поступают они.
– А что наши католики говорят, иногда даже слышать страшно.
– Да и в Московии такие начали попадаться, хотя и меньше, чем у вас. Вот мы нашего старца и прикрываем, помогаем вовремя смыться.
– Да, нам нужны такие глашатаи. Помните, барон, как Иисус благодарил Своего Отца, что тот не открыл старым, но открыл это молодым?
– Увы, уважаемый, но Библию я не читал. Нам старец рассказывает.
– А вот это плохо. Начните читать. Обязательно.
– Дак, где ж начнёшь? Библии здесь не продаются. Это вам не Московия. Там тебе её и бесплатно дадут. Да, всё равно, мало кто читает, даже если дома имеет.
– Плохо. Очень плохо. Значит, и Московия тоже духовно чахнет?
– Увы. Золотой телец, зараза, растёт, как на дрожжах. Снизу народ вроде бы понимает, но против правительства сказать боится.
– Mortem effugere nemo potest – «смерти никто не избежит», но что будет после смерти, никто не задумывается.
– О, вы тоже латынь знаете!
– Господин барон, у меня, в своё время, было прекрасное образование. Но теперь мои знания никому, кроме меня, не нужны. Увы. А таких людей, как вы и ваш старец, встречается всё меньше и меньше. Увы. Да и с вами вон на той развилке мне придётся попрощаться. И опять, увы.
Спешившись, старик отошёл несколько шагов и повернулся.
– Господа, ещё раз благодарю вас за моё спасение. Желаю вам не удачи, так как это случайность, которую пытается навязать себе человек, но успехов, т.к. наши успехи, благодаря заботе о нас Господа нашего. В каменной долине постарайтесь не ругаться, не возмущаться, даже, если что-то будет не по-вашему. Оставьте свой гнев, входя туда. Не всё не правильно, если мы сами что-то не способны осмыслить и осознать. Пути Господни не исповедимы. И да поможет вам Господь. Аминь.
– И вам всего доброго, добрый человек.
Утоптанная тысячами ног, дорога походила на обычную российскую городскую дорогу с мелкими выемками и изредка глубокими промоинами глубиной в пять-семь сантиметров. Земля вокруг напоминала среднерусскую равнину с пяточками берёзовых и дубовых рощ, редким кустарником и полями, поросшими ковылём и какой-то еще полевой травой. Небольшой ветер разогнал и без того редкие облака. Уже нежаркое, осеннее солнце освещало землю с видимостью, как говорят, миллион на миллион. На этом же расстоянии не было видно никакой живности. Бароны вели неспешный ленивый разговор, чтобы хоть как-то скоротать время.
– Хорошо, что мы запаслись харчами, господа. До самого горизонта ни сусликов, ни джейранов. Как тут живут люди? Как здесь реально добывать пищу?
– Ну, да. В натуре, воду хоть в этом болотце можно набрать, отфильтровать, но с едой глухо. Не хотел бы я здесь жить.
– Это точно. Место прямо для бойскаутов. Лагерь-тренинг по выживанию.
– Господа, кстати, хороший родник, ручей, питающий болото. Неплохое место.
– Вечером здесь комарья немерено.
– Так я предлагаю расслабиться сейчас. Куда нам торопиться? Надеюсь, камни в этой каменной долине не рассыплются за время нашей фиесты?
– Даже, если и рассыплются, я не заплачу. Скучно что-то мне, господа.
– Я тоже, в принципе, не против. Тем более от прежних путешественников еще и сушняк остался для костра.
Они спешились, разожгли костёр, разложили нехитрый обед и приступили к трапезе.
Но тут что-то слегка громыхнуло и прокатилось прямо к костру. Это был непонятно откуда взявшийся глиняный шар. Из обожжённой глины. Этот шар прямо на их глазах развалился на две части. Очевидно, пострадал при падении. Из шара с лёгким гудением стали появляться достаточно крупные пчёлы. Пару раз ещё громыхнуло, и к костру подкатились ещё два таких же шара с такой же трагической концовкой.
– Что это ещё за пчёлки Майя?– Оторопев, сказал подкованный на мультиках старец.– Бежим!!!– И с позиции полулёжа, резво рванул в сторону болота.
За ним рванули бароны. Пчёлки оказались немного тупее и неразворотливее на первом этапе, но потом взяли своими скоростными характеристиками. В результате бароны, до того, как успели прыгнуть рыбкой в болото, получили по паре хороших допингов. Над болотом взвились три мокрые головы, украшенные гирляндами из водорослей, судорожно вдохнули воздух и ушли вглубь. Разгневанные пчёлы не долго дожидались, и стайкой куда-то улетели.
Когда бароны вылезли на сушу, в их речи было больше междометий и эмоций, чем слов и смысла. У костра ничего не было, включая лошадей и мечей, которые были сложены возле костра.
– Ничего себе покушали пчёлки. Даже тару не оставили.
– Видимо, и глина здесь тоже в дефиците.
– Зато, очевидно, лохов в избытке, если такая охота процветает.
– Каждый выживает, как может. Они, хотя бы, людям жизнь оставляют. Надо пройти по следам, хотя это и бесполезно.
– Ясень пень. Они не дураки, в отличие от нас.
– Дим, мы не дураки. Мы просто не опытные.
– Да, нет. Во Вьетнаме мне приходилось слышать о подобном. Но я не знал, что сюда и пчёл завезли.
– Ага. Все деревья и цветочки опыляются исключительно самоопылением.
– Логично. Теперь будем учитывать и такую возможную подлянку на следующих стоянках.
– О, вон наша фляга! Заразы, это же отвар от камней в почках. Они попробовали на вкус и выкинули, не зная назначения.
– Это они сглупили. С их питьевым режимом им, скорее всего, очень хорошо известна мочекаменная болезнь.
– Ёшкин кот, на донышке только осталось.
– Ничего. Дима, налей в неё из родника простой воды и, мы снова будем иметь наш отвар.
– Да здесь меньше половины.
– Бароны, мне иногда кажется, что я разговариваю не с вами, а с вашими фантомами. Я ведь уже рассказывал вам об опытах японского доктора, о свойствах воды запоминать информацию. Кому и зачем я всё это рассказывал? Себе? Так я это знаю. Я учу вас. Меня не станет, вы должны стать носителями информации. Тем более, к старости в вас ещё будет процентов семьдесят пять воды. Из вас будет хороший жёсткий водяной компьютерный диск. Только вы не должны быть дистиллированной водой.
– Постараемся, сен-сэй.
– Они ещё и подкалывают. Что стоим? Кого ждём? Здесь, как в солдатской столовой, не успел поесть – твоя проблема. Набираем воду и вперёд. Песни петь, глотку рвать аж до самой столовой, как говорил один наш взводный в училище. Короче, пошли мужики. Дорога куда-нибудь да выведет.
Километров пятнадцать для тренированных ног не проблема. Появившаяся в низинке деревня радовала своими ровными заборами и ухоженными домами.
– Помнится,– начал старец,– читал я сказку, про кота. Навешал он одной баронессе, что его ограбили разбойники, та уши и развесила. Но в нашем случае, ни у одной баронессы уши не выдержат столько лапши о трёх котах, ограбленных разбойниками. Ей проще нас собаками затравить, как котов шелудивых. Прикинуться пилигримами? Или бедными слепцами?
– На бедных разбойников мы больше похожи.
– Да, уж, товарный вид у нас не фонтан, ёшкин кот.
– Товарный вид – да, но внутри-то мы ещё ничего.
– Ага, если помыть, накормить и спать уложить. Вот только кто это сделает, профинансирует? Спонсоров у нас нет, и не предвидится.
– Значит, будем действовать по обстановке.
– Не впервой.
Главная дорога вывела на небольшую деревенскую площадь. Посреди площади был раскатан большой ковёр, на котором кувыркались акробаты. Сбоку готовился к выходу жонглёр. Невдалеке стояли повозки с яркими надписями «Цирк». Немного потолкавшись среди зевак, старец нашёл директора цирка.
– Уважаемый, не возьмёте временно в свою труппу пару человек. Думаю, они понравятся зрителям.
– Здесь не надо думать, здесь надо работать и работать так, как вы правильно заметили, чтобы понравиться зрителям. Потому что от этого зависит денежный сбор, т.е. возможность покушать и купить ячменя лошадям.
– Старец, ты что, продаёшь нас этому? И без нашего согласия?
– Господа, хоть этот уважаемый человек и сказал, что думать не надо, тем не менее, я уже подумал. И, скорее всего, за вас и раньше вас. Выйдете на татами, поработаете в спарринге, предложите кому-нибудь выйти и побороться с вами, пометаете ножи. Аркаша, я же видел, как вы метали вилку в замке у барона. Сделаете тоже самое. Вы же видели, по кругу постоянно ходит девушка и собирает милостыню. Простите, пожертвования артистам. Что сложного я прошу? В результате мы покушаем, может, заработаем денег. И нам не надо будет никого грабить. Ну, господа?
– А, согласен.
– Уважаемый, – вновь обратился старец к директору,– дайте нам шанс.
– А вы кто будете?
– Я? Менеджер нашей группы. Атрепненёр.
– Кто!?
– Да, какая разница! Старший товарищ, руководитель проекта.
– Вообще-то, я имел в виду вас всех.
– А. Долго рассказывать. Про ограбление, банальное, в то же время, лихое и нахальное, вы всё равно не поверите. Теперь, кем мы были до этого, не имеет значения.
– Пчелиные разбойники?
– О, вы слышали о них?
– О них многие слышали. Давно орудуют в окрестностях. Теперь понятно. А я смотрю, рожи вон распухшие. Думал, пьяницы. Теперь понятно. Говоришь, твои ребята могут удивить зрителей?
– Давай посмотрим. Немного разомнутся и объявляй. А вы, господа, покумекайте, что да как. Покажите десять минут тренировки спецназа.
– Хозяин, ножи с мишенью дашь?
– Ножи дам. Мишени нет, но есть доска для сиденья. Попадёшь?
– Хм, обижаешь, начальник.
Директор цирка подозвал карлика, как же без них, и дал какие-то указания.
– Всё, что надо он сделает и даст. Ваша задача – удивлять и удивлять подольше. Пока у зрителя рот открыт, он и кошелёк хорошо открывает.
Бароны кивнули головами и пошли за карликом.
– А вы, атрепненёр, хи-хи-хи, следуйте за мною. Угощу вас отменным элем.
– С удовольствием, коллега.
Примерно через полчаса в фанерную будку кабинета директора влез карлик и немного пошептал ему на ухо. Лицо директора расплылось в улыбке. А это был хороший знак для разорившихся баронов.
– Ваши ребята действительно смогли удивить крестьян. Им хорошо дали и деньгами, и продуктами. Уже можно подумать и о заключении контракта. Что скажете, коллега?
– Будем немного думать. Они бароны, сами понимаете.
– О, но баронам ведь тоже кушать хочется.
– И даже три раза в день. В отличие от крестьянина, который весь день работает в поле. Подождём их. Кстати, где они?
– Около бочки с водой. Умываются. – Ответил карлик.
– Пригласи их сюда.– Сказал директор и махнул рукой, отправляя его прочь.
Вскоре к офису директора подошли бароны.
– Прошу, господа. – Жестом пригласил к себе директор.– Я предложил вашему руководителю заключить контракт с вами. Зритель вами доволен, значит, и я тоже. Заработаете денег, будете питаться с нами. На первый случай, считаю, это нормально. А дальше посмотрите. Не понравится, надоест, можете уйти. Соглашайтесь.
– Увы, уважаемый директор, – начал Аркадий,– мы направляемся в каменную долину. У нас поручение к её хранителю.
– Там есть хранитель?
– Да.
– Хм, первый раз слышу. Я думал, там вообще никто не живёт. Из живых людей. Кстати, а хранитель живой?
– Абсолютно. Смирный, не кусается, человеческую кровь не пьёт. Если вы об этом.
– Не страшно, вы поедете с нами до Стендаля, там дадим представление, и оттуда я покажу вам короткую дорогу в долину. Договорились? Вот и чудесненько. Господа, это надо отметить. У меня в запасе есть ещё пара бутылок великолепного эля. За новый контракт!
– Нет, уважаемый. Никакого контракта мы подписывать не будем. Нет, я сказал. Просто устно договоримся о питании и денежной сумме, какую вы нам выплатите в Стендале.
– Как скажете. – Вздохнул директор. Разовые контракты – это такая кабала для неопытных новичков, об этом старцу рассказал кузнец, с которым он познакомился в своей деревне. Кузнец когда-то был цирковым силачом и успел наглядеться на проходимцев директоров. Поговорить вечером ни о чём иногда бывает полезным.
Когда представление цирковой труппы закончилось, они разбили походный лагерь неподалёку от деревни на берегу неширокой реки. Собственно, все реки, которые им встречались, почему-то были небольшими. Кто-то сразу примостился на берегу с удочкой в руках. Гимнаст и силач пошли с бреднем вниз по реке. Женщины разожгли костёр и установили огромный казан. Жизнь циркачей мало чем отличается от жизни цыган, разве что меньше песен и плясок. Сегодняшний сбор оказался удачным: собрали много денег, крестьяне не поскупились на еду. Хорошо поработал, хорошо поел. Что человеку ещё надо. Правильно, немного выпить и попеть от души. Когда местный гитарист устал петь свои шутки-прибаутки, гитару в руки взял старец. Немного подкрутил, натянул струны и запел негромким хрипловатым баритоном.
Как за Чёрно море-е, на черную землю-ю,
Ехали казаки, сорок тысяч лошадей.
Эх, любо, братцы, любо-о, любо, братцы, жи-ить.
С нашим атаманом не приходится тужи-ить.
Услышав новую песню, все поставляли свои дела и начали подходить поближе к костру. И к последнему куплету этой, по сути, очень короткой песни, многие вытирали слёзы с глаз.
И покрылся бере-ег, и покрылся бере-ег
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Эх, любо, братцы, любо-о, любо, братцы, жи-ить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Старец не успел пропеть повторно куплет, как к ним подъехали двое всадников.
– Кто здесь старший?– Спросил один из них.
– Я старший. А что случилось?
– Приказ старосты. Приказано вашим борцам явиться в деревню для дальнейшего убытия в город Штапель ко двору первосвященника.
– О, мил человек, ничем помочь не могу. Таких борцов в моём цирке нет. Могу предъявить книгу контрактов. Это не мои люди. Они пришли, выступили. Я дал им немного денег и еды, и они сразу же ушли.
– Куда ушли?
– Откуда же я знаю, добрый человек. Я отвечаю только за тех, с кем у меня подписан контракт. Так написано в законе. За остальными я не слежу.
– Значит, ты хочешь сказать, что этих людей здесь нет?
– Уважаемый, вся моя труппа здесь. Только два человека ушли с бреднем вниз по реке. Вы можете проверить. Но они не борцы, которых вы спрашиваете. Это акробат и силач.
– Давно ушли?
– Я же говорю, уважаемый, я не слежу за чужими людьми. Может, они и сейчас где-нибудь в деревне пироги едят. В деревне проверяли дворы? Нет? Так проверьте сначала там, а мои люди все здесь сидят. Смотрите.
– Да мы их в лицо не видели. Мы занятые люди. Нам некогда на шутов смотреть.
– Видите, господин, оказывается, иногда это полезно для службы бывает.
– Ещё учить меня будешь. Утром приедешь, доложишь старосте, что да как.
– О, уважаемый. Кто такой твой староста для меня – человека перекати-поле. Сам доложи своему старосте. Мало ему будет, пускай сам и приезжает. Если чем помочь надо будет? Помогу. Но мы свободные люди и законов не нарушаем. Езжайте с миром, добрые люди.
Осмотрев всех злобным взглядом, старший развернул лошадь и поскакал в деревню. Следом за ним умчался и второй.
– Ну, что коллега,– обратился директор к старцу,– сейчас я искренне рад, что мы не подписали контракт, иначе я был бы обязан выдать вас первосвященнику. Мы законопослушные граждане. Священники могут проклясть нас, и нас тогда будут гнать камнями из всех селений. И не факт, что мы сможем работать в Парижских землях. Священник священнику руку моет и золотит.
– Я тоже рад. Хотя, если честно, не подписал контракт совсем по другой причине. Но, тем не менее. Спасибо за еду, за костёр, за то, что не отдал им, хотя мог. Спасибо, что не стал выслуживаться, за то, что свободный человек и душой, и телом. Спасибо. И вам спасибо, добрые люди, за добро и гостеприимство. Пойдём мы, как говорят, от греха подальше.
Сбоку подошёл карлик и молча протянул увесистый мешок.
– Еды на дорожку. Не помешает.– Ответил на молчаливый взгляд директор.
– Ещё раз спасибо. Пошли, господа. К утру нам надо быть подальше отсюда.
Они пошли в сумрак ночи, а старец, на прощание, затянул песню:
Чёрный во-о-орон, ты не вейся-я надо мною-ю,
Чёрный во-о-орон, я не твой.
– Вот скажи мне, старец, ведь староста в деревне понимает, что первосвященник зарвался в своей власти, возомнил себя, чуть ли не местным божком. Так почему они все помогают ему? Они же понимают, что способствуют злу.
– Это вопрос философский, даже теологический. Понимаешь, Ева тоже согласилась участвовать в совмещении добра и зла, когда зачала ребёнка не от Адама, а от землянина. Добро есть претворение божественных планов; грех есть умышленное нарушение божественной воли; зло есть неверное претворение планов и неправильное использование методов, что приводит к хаосу, нарушению гармонии. Старосты, как и большинство чиновников, боятся потерять своё место, привилегии, которые даёт им это кресло. Они не соблюдают вторую заповедь Христа. Заповеди Христа они поменяли на поклонение мирским почестям, мирскому изобилию, золотому тельцу. Поэтому они творят зло. Они считают, что поступают верно, якобы по закону, при этом понимая, что эти законы им даны не Богом, т.к. в этих законах нет любви, а по законам Мамоны, где царит власть денег и извращения. И они получат по делам своим. Ещё за тысячу лет до прибытия на землю Христа, по-моему, Соломон сказал, что у тех, кто занимается прелюбодейством, не может быть нормального потомства. Это напрямую относится и к этим священникам, и к местным властям. Правильно заметил местный краевед, что земля вырождается. То есть, нормальных людей, как и людей вообще, рождается всё меньше и меньше. Так земля сохраняет себя от вируса пандемии плохих людей.
– Интересно, а в нашей Московии что происходит? Как там наши земляки?
– Да то же самое. Одни честно на заводах работают, другие их лохотронят. А когда было иначе?
– Кстати, а почему мы идём в эту сторону? Мы за ночь настолько уйдём, что потом на лошадях будем неделю возвращаться.
– Не знаю. Директор махнул в эту сторону, мы и пошли.
– Если директор, то правильно идём. Нормальный мужик. Чувствуется, что свободный человек. Свободолюбивая птица, вынужденная добровольно жить в клетке. Он, поэтому и клетку такую большую выбрал – цирк называется.
– И харчей подкинул. Свой человек.
– Надеюсь, он догадается рано утром сняться с места и уехать. Староста, видимо, говнюк и так это просто не оставит.
– Будем надеяться.
Сквозь рваные облака лунный свет слегка подсвечивал дорогу, делая, при этом, траву червонозолотой, а листья бронзовыми. Ходи с косой, коси золото. Но по этим дорогам пока ходила только леди Смерть, и своей косой косила свою жатву. Даже здесь, вдалеке от дорог они натыкались на останки людей и животных неведомо кем и когда убитые.
– Как хорошо, что меня научили бояться не мёртвых, а живых.– Сказал Дмитрий, обходя очередной труп объеденного скелета лошади.– А где же всадник? Убежал, что ли?
– Нет. Крокодил утащил на дно. Здесь болото рядом. Чувствуешь запах?
– Этот запах у нас вонью зовётся.
– Эх, городские. Любое дерьмо есть навоз, т.е. удобрения. А запах сероводорода после сытного обеда свидетельствует о наличии мяса. У вегетарианцев разве запах? Так, пуканье какое-то.
– Так, пошли разговоры про высшие материи.
– Интересно, а мы хоть правильно идём, а старец? Азимут не попутал?
– Не боись, Аркаша. Если забредём в Парижские земли, то да, малёха вправо ушли. Пока вы там народ развлекали, я с директором за стаканчиком эля важные вопросы решал. Он сказал, что каменная долина аккурат вдоль границы идёт. Миль тридцать с гаком оттудова будет, было. То есть, километров тридцать пять – сорок.
– Фу, ты. Один бросок на тренировке. Ты, как, старец?
– Не, Акелла стар для такой охоты. Да и куда нам торопиться. Мы сейчас, типа на пенсии. Иду, куда хочу. Делаю, что хочу. Если бы мы на последний рейс в этом месяце опаздывали, я понимаю, а так? Космодрома здесь, к сожалению, нет.
– И знания наши, как сказал архивариус, похоже, никому, кроме нас не нужны.
– Хотя бы плесенью не покроемся. О, господа, солнышко встаёт.
– Километров пятнадцать прошли?
– Хорошо бы. Шли ночью, скорость не та. Через рощи вообще еле шли.
– Хо, джентльмены, чувствуете запах костра?
– Разбойники никак. Кому же ещё здесь быть.
– Вот это мы сейчас и проверим.
Повернув носы против ветра, они пошли на запах еды. Метров через двести увидели одинокую фигуру часового, мирно спящего, опершись на черенок копья. Пришлось вспомнить скрытное передвижение на местности и обойти кругом часового. Полевой лагерь лениво просыпался. Повара ставили казаны на костры, кто-то, не отходя далеко, отливал излишки вчерашнего эля. Небольшой обоз, груженный тряпками и мебелью, был поставлен в каре, на случай внезапного нападения. Чувствовалась рука военного человека. С внешней стороны телег были привязаны десятка полтора человек – в основном, молодые женщины. Около них спало человек пять ребятишек.
– Оп-па, парни, а штандарт-то Парижский. Парни сюда не на октоберфест пивка попить приезжали. Пришли, пограбили и безнаказанно ушли.
– И грабили они земли молодого барона. Нашего пока друга и союзника. Не хорошо.
– Согласен. Хоть мы с ним и не заключали договор о военной помощи, но и бросать его не по-джентльменски будет.
– Согласен. Ну и?
– Работаем. Ветер усиливается. Трава выгорела на солнцепёке.
– Логично. Дальше – по обстоятельствам?
– Согласен. Я пойду лошадей отвяжу. Пускай побегают.
– Тогда, работаем.
Старец, броском булыжника, нейтрализовал часового и начал разрезать путы лошадей. Вскоре в нескольких местах загорелся огонь, и полукольцом начал охватывать лагерь. Из-за отсутствия, по понятным причинам, часовых, пожар был замечен не сразу. Сначала, естественно, захотели спасти награбленное, но только потеряли время. Чтобы спасти пленных, старец в одном месте пустил встречный огонь, оставив промежуток для эвакуации людей. Брошенные женщины, привязанные к телегам, плакали, ожидая жестокого конца для себя и своих детей. Но тут к ним из дыма выскочили два закопченных здоровяка, ещё раз напугав бедных женщин.
– Тихо, гражданочки, тихо!– Закричал Дмитрий.– Всё уже позади. Сейчас мы перережем верёвки и освободим вас. Сначала детей.
Дмитрий и Аркадий быстро перерезали верёвки, а старец отводил их в безопасное место. Начавшие гореть телеги быстро потушили.
– Хорошо ветер дует. Навряд ли парижане сюда быстро вернутся. Да и смысла нет. Далеко до вашей деревни?
– Мили четыре будет.
– А кто там остался, мужики были?
– Многих убили. А кто остался? Кто ж знает, все врассыпную бросились. Сами понимаете.
– Понятно. Давайте, женщины, затолкаем телеги подальше в лес, чтоб с дороги не видно было. Идите домой. Наверняка, кто-нибудь из мужиков сбежал. Собирайте народ, и тяните вместо лошадей свой скарб домой. Своя ноша, как говорят, не тянет. За сегодня, думаю, и справитесь. А нам, извините, пора. Мы, по приказу молодого барона, патрулируем земли, приглядываем за разбойниками, чтобы не трогали добрых крестьян.
Друзья развернулись и скорым шагом пошли прочь. Больше ничем они помочь не могли. Женщины, испуганные, оглушённые несчастьем и внезапным избавлением, так и остались стоять, глядя на уходящих спасителей. Кто-то из них, чуть погодя, скажет
– Что ж мы имена их не спросили? За кого молиться нам? В честь кого свечки поставить?
– Всё в руках Господа, сестра. Его и благодари. Он дал нам избавление и этих спасителей. А вот даже спасибо им не сказали, это плохо. Не по-людски.
– Опять идём не знамо куда. Мне, кажется, мы уже километров пятьдесят отпахали. Где пустыня, где долина, где камни?!
– Судя по солнцу – Парижские земли там. Солнце светит в ухо, значит, мы идём примерно правильно. Плюс-минус двадцать километров.
– Во-во. Оно и чувствуется. Жрать охота, а вокруг один песок. Может, это пустыня начинается?
– Да никто не говорил, что в Берлинских землях пустыня есть. Хоть кто-то да обмолвился бы.
– Грязь кругом. Даже прилечь негде. Давай хоть на этих камнях посидим.
– Здоровые какие. Будто их кто специально сюда приволок.
– Всё. Мужики, перекур. Ноги уже гудят. Сидим.
– Диман, гляди, а их действительно сюда кто-то приволок. Видишь, следы от волочения.
– Ха, верно. Обожди, а сколько они могут весить? Они ж здоровые какие!
– Кирпич силикатный около двух с половиной кг.
– А сколько здесь кирпичей? И гранит потяжелее глины обожжённой будет.
– И следов от машины, т.е. от телег не видно.
– Может, здесь решили пирамиду начать строить, и это первые камни?
– Причём, хорошо обработанные.
– Ну, не очень.
– Ага, а ты попробуй обработать такой камень. Вот то-то.
– Ладно, парни, хватит спорить. Дима, присмотри полчасика. Потом – Аркаша и пойдём дальше. Всё, отбой.
Им всё-таки пришлось отойти в сторонку, чтобы лечь на хоть какую-то, но траву. Через час, слегка размявшись после сна, решили идти дальше.
– Стоп, мужики. Чего-то не хватает.
– Ясен пень, камней нет. Камни упёрли, пока спали. Аркаша, при мне камни были на месте. Наверное.
– Я бы тоже увидел. Я не спал.
– Гляди, вон они.
– Ну, ничего себе! За час убежали почти метров на пятьдесят.
– Ты это правильно подметил – убежали. Помнишь, что нам говорили про каменную долину?
– Значит, дошли?
– Получается, так. Но камни? Они что, живые?
– Ерунда, какая.
– Но они же движутся.
– А, в Америке тоже есть место, где под действием сильного магнитного поля они тоже движутся. Поле их двигает. Магнитное поле земли. Всё объяснено приборами.
– То есть, здесь тоже какая-то аномальная зона?
– Наверное.
– А как в плане здоровья?
– Вот мы и расскажем. Если вернёмся, конечно. Ты же слышал, что сюда нормальные люди не ходят.
– Так то ж нормальные.
– И я про это.
– Пошли хранителя искать, а то с твоими живыми камнями ночью спать не будешь. Будешь бояться, чтобы не украли.
– И где нам его искать?
– Видишь, вон там что-то беленькое чернеется? Вот туда и пойдём. Ему же надо где-то жить. Не в шалаше же он живёт, как Диоген.
– Диоген в бочке жил. А в шалаше жили Адам и Ева.
– Не спорю. Ты умнее, знаю.
Пройдя километра три, они подошли к скоплению скал. Как будто специально собранные вместе, островерхие скалы образовали замкнутый небольшой оазис, посередине которого бил родник, и вокруг него пышно росли кустарники, усыпанные различными ягодами.
– Ёшкин кот, коммунизм в отдельно взятой республике, о чём так долго говорил нам товарищ Ленин.
– Интересно девки пляшут. И где же здесь хранитель?
– Должно быть в пещере. А вот и она. Надеюсь, нас здесь напоят? С водой, по-моему, здесь напряжёнки нет.
– Как романтично.
– Надеюсь, это не логово саблезубого тигра.
– Костей не видно.
– Правильно. Он добычу в пещеру заносит и там ест. В Крыму при строительстве дороги нашли огромную карстовую пещеру. Она была усыпана костями животных. Предполагают, что там жили и пещерные медведи, и гигантские гиены. Всё в семью, всё в пещеру.
– Ёшкин кот, и на этой праздничной ноте мы входим в пещеру.
– Тихо, кто-то идёт. Нас, по-моему, встречают.
Из черноты пещеры вышел старик. Обычный. Рост чуть выше среднего. Лицо европейского типа, немного удлинённое. Тёмные глаза. Взгляд прямой пронзительный. Между бровями характерные три вертикальные морщины. Седые волосы до плеч и аккуратная небольшая борода. Одень в шорты и цветастую рубаху – натуральныё европеец – пенсионер приехал на экскурсию.
– Кого сюда принесло в эту не самую лучшую минуту? Кто такие, господа?
– Здравствуйте, уважаемый.– Начал старец, как наиболее подходящий по возрасту.– Извините за беспокойство. Мы путешественники. Ищем земную мудрость. Один уважаемый человек, собирающий в селениях старые рукописи и манускрипты, сказал нам, что, если и есть какие знания о прошлом, так это только у вас.
– И что с того? Вы считаете, что я буду первому встречному давать уроки истории? Но почему вы сказали, что ищете земную мудрость, или вы забыли на какой планете живёте?