Евгений сидел на кровати, обхватив руками ноги и мерно раскачиваясь, когда раздался металлический звук вставляемого в замок ключа. Когда дверь открылась, раздались два голоса. Один принадлежал Анастасии, второй какой-то мужской. Мужчина замер, нахмурился, вперил взгляд в арку двери в спальню. Спустя несколько мгновений голоса приблизились, и Настя прошла сквозь проём. Девушка обеспокоенно оглядела любимого. На лице у неё читалась грусть, но она быстро взяла себя в руки.

– Прости я задержалась немного. Но, думаю, это того стоило. Смотри кого я нашла в аэропорту.

Она театрально отступила в сторону, так, чтобы теперь не загораживать переминающегося с ноги на ногу мужчину за её спиной. Тот же сделал маленькой шажочек вперёд будто принимая свою роль в происходящем представлении.

– Привет, охломон. Это я – Андрюха. Ну Красный. Помнишь?

Лицо Евгения расслабилось. Он соскочил с кровати и обнял друга детства.

Следующие часы были наполнены безмятежной болтовнёй на кухне. И чем дальше, тем живее становился Евгений. Его фразы становились всё длиннее. Ответы – всё охотнее. Наконец и Настя успокоилась настолько, что рискнула оставить мужчин наедине.

– Так это она тебя вытащила? – Евгений мотнул головой в сторону двери.

Андрей смущённо хмыкнул.

– Просто Настюха сказала, что моему другу нужна помощь. Мне этого достаточно. Я же самозанятой. Так что сам решаю, когда мне можно отдохнуть.

Евгений слабо улыбнулся:

– Всё такой же герой, спешащий на выручку.

Андрей смущённо покраснел:

– Ну да, пришлось вам намучиться со мной, когда я тягал нашу компашку в районные патрули.

– Неунывающий рыцарь. Вечно бросающийся на помощь девушкам.

Рыжая голова чуть склонилась, а на лице гостя проступил румянец. И тут же мужчины рассмеялись.

– Нда, хорошо, что Виталька с нами был. Он всегда умудрялся заболтать ситуацию, когда я перегибал палку.

– Да. Был.

Евгений снова нахмурился, а Андрей виновато потупился, будто ляпнул что-то лишнее. Тишина продлилась не больше минуты. На лице хозяина появились морщины, он почесал себе лоб.

– Слушай, а Виталька хоть когда-нибудь носил очки?

– Нет. Ни за что бы он их не надел. – Андрей встрепенулся, будто снова почувствовал почву под ногами. – Ему хватало комплексов из-за своего роста.

– Нда. Он у нас был тот ещё гордец. – Неожиданно Евгений сменил тему. – Слушай, к слову, о людях из прошлого. Я буквально сегодня видел одного старика. Так вот, помнишь, когда мы ещё в школе учились, он же тут у нас в районе крутился. Такой без руки, без ноги.

– Да, такое не забудешь. Безумная культяпка. – Андрей кивал головой, но тут же нахмурился. – Только не верится, что это он же. Двадцать лет назад он был уже стар. Да и я его за шесть лет до своего переезда перестал его видеть. Так что вряд ли это он. Тот старик уже давно где-нибудь в подворотне преставился.

– Ну не знаю. – Евгений насупился. – Мне кажется это тот же псих. И вполне живой. Балаболил без остановки.

– Ну если балаболил, то точно не Безумная культяпка.

– Это почему же ты так уверен.

– Помнишь, мой отец работал в больнице. Так вот однажды зимой, прикинь, доставили в приёмный покой одного бомжа. И это был Культяпка. Хочешь не хочешь, а надо было его осмотреть. Так вот у старика ещё кое-чего не хватало. Так что точно это не мог быть он. Сложно балаболить, когда у тебя нет языка. Кстати, раз мы о моём отце вспомнили. Ты не поверишь, у кого теперь есть семилетний младший брат…

Когда Анастасия вернулась, мужчины вновь оживлённо беседовали.

Вечерние посиделки закончились далеко за полночь. Напоследок Андрей безапелляционно заявил, что снова соберёт всю их компанию. Давно они не проверяли, чем живёт их родной район.

Анастасия вышла проводить гостя, а Евгений открыл окно и начал прибираться. Тут из-за окна раздались голоса Анастасии и Андрея. Видимо, где-то в коридоре тоже было открыто окно, а попутный ветер услужливо нёс слова. И услышанное тут же заставило напрячься Евгена.

– Ещё раз спасибо тебе, – голос Насти звучал устало. – Это всё меня очень пугает. Он меняется просто на глазах, и я не знаю, что мне думать.

– Успокойся. Мы всё решим и восстановим Женьку. Я, как вернусь, сразу всех наших пацанов обзвоню. Соберёмся вместе и вытащим другана. – Но и голос Андрея не источал уверенности.

– Не знаю. Я боюсь. Очень боюсь. Боюсь, что я что-то упустила. Должна была раньше заметить. И что теперь слишком поздно.

– Ну не драматизируй. Может просто заработался человек. Сама говорила, что у него куча проблем с делами была. Вот может и надорвался он.

– Хотела бы и я так думать. Но. Я не говорила тебе. Не хотела пугать. Но я не уверена насколько он сейчас контролирует себя. Я тебе рассказывала про дверь. Так вот у истории ещё было продолжение. Следующим вечером после того утра я проверяла Женькин плащ. Смотрела, не пропустила ли где какое пятно. И во внутреннем кармане нашла бутылочку с лаком для ногтей. Моим лаком. Понимаешь. А пользовалась я им чёрт знает когда. Он должен был специально искать её среди моей косметики. И не просто искать, а аккуратно достать, и всё назад составить. Я ведь не заметила, что у меня в ящике кто-то рылся.

– Нуууу, – неуверенно протянул Андрей.

– И эти ящики проклятые. Я ведь действительно и не знала, какие они. Но с кем бы я теперь ни говорила, все как один повторяют, что лет пять назад их повесили. Я даже проверила, какие ключи у нас есть. И один из них открыл наш ящик. Такие вещи так просто не забываются. И это пугает меня до ужаса. А что если?

Что если Анастасия так и не сказала, но, похоже, Андрей понял.

– Не важно. В данную минуту это не важно. Будем действовать по плану. Я соберу наших, а ты постарайся убедить Женьку встретиться с тем мозгоправом из твоей клиники. А если будет упираться, и мы попробуем убедить его. А теперь я побежал. Долгая ночь предстоит. Многих надо будет разбудить.

Евгений стоял и старался не дышать, чтобы ничего не пропустить. Под конец подслушанного разговора его лицо скривилось в хищном оскале. Но как прозвучали последние фразы, он кинулся к пульту телевизора и включил канал наобум. Шла какая-то новостная программа. В прихожей хлопнула дверь.

Когда Настя зашла на кухню, Евгений стоял, прислонившись затылком к открытому окну, и внимательно смотрел на телевизор. Девушка несмело улыбнулась:

– Видишь, хорошо, что Андрюха приехал. Хорошо провели вечер.

– Да, да. Только устал я очень. Извини пойду я уже спать. Завтра помою посуду.

В кухне на несколько мгновений воцарилась тишина. Только голос диктора вещал: «Расследование кровавого убийства девушки продолжается. Основной версией всё ещё остаётся ритуальное убийство. Напомню…»

Евгений выключил телевизор, но так и не смог оторваться от прохладного стекла. Настя же замялась.

– Ладно, спать так спать.

Она подошла и закрыла окно. В следующее мгновение она отшатнулась будто от удара. Выражение животной злобы промелькнуло на лице мужчины.

– Всё в порядке, милый? Я что-то не то сделала?

– Нет, нет. Просто устал. Идём спать.

Потупив взгляд, Евгений поспешил прочь из кухни. Остаток вчера прошёл в тишине. Наконец мужчина запрыгнул в постель и, бормоча пожелания спокойной ночи, отвернулся к стене. Он услышал долгий вздох Насти, и как щёлкнул выключатель.

Комната погрузилась в темноту. Свет от уличных фонарей едва освещал малую часть потолка. И тут до слуха неспящего донеслось, как рядом с ним рыдающий голос произнёс:

– Мой милый сыночек.

Евгений не смог сдержать родившийся в глубине сердца крик.

***

Ночь не принесла никому успокоения. Крик Евгения перепугал Анастасию. И ему не удалось убедить её, что он просто успел уже отключиться и увидеть кошмар. Убедительности его словам не добавила последовавшая затем просьба не выключать свет. Так при свете ночника и прошла бессонная ночь для обоих. Евгений старательно не закрывал глаза, чтобы не сталкиваться с тьмой, а Анастасия всё время проверяла не заснул ли её любимый.

И так длилось до тех пор, пока за окном не начало светлеть небо. Но ночь не прошла бесследно для обоих. Когда Настя одевалась, ей не удалось скрыть дрожь в руках. Приготовление же кофе стало для неё отдельным испытанием, которое было преодолено не с первого раза.

Евгений же даже на смог выбраться из постели. Он обхватил себя рукой за живот и так и лежал в позе эмбриона. Ро его лицу пробегали примасы боли. И чем дальше, тем отчётливее они становились. И как бы он не старался, Настя заметила то, как страдалец гладил свой живот.

– Болит? – просто спросила она.

Евгений честно кивнул:

– Наверное съел что-то.

Девушка вздохнула.

– Плохо. – сказала она банальную вещь. Но тут же тряхнула головой. – Не будем гадать. Просто схожу накуплю свежей еды. Может ты чего-нибудь хочешь?

Мужчина только мотнул головой, но тут же немного оживился.

– Может можешь сходить в книжный? Мне в детстве книги Конан Дойля помогали успокоиться.

Настя с удивлением посмотрела на Евгения и торопливо ответила:

– Да, да, конечно. Сбегаю. Ты только не переживай. Я вернусь как можно скорей. С едой и книгами.

Евгений скосил на неё взгляд.

– Спасибо. – И через несколько мгновений добавил. – Я люблю тебя.

Когда хлопнула дверь, мученик со стоном повернулся на спину. Колени он подтянул практически к подбородку, но ладони всё также были на животе. Страдалец зажмурился. Внезапно глаза распахнулись. В них был виден страх. Пальцы же надавливали на живот, будто что-то нащупали.

Он даже сумел распрямить ноги, чтобы увидеть свой живот. Но увиденное не успокоило его. Там, где были его пальцы, что-то отчётливо проступало у него под кожей.

Со стоном Евгений повернулся на бок и медленно сполз с кровати. Чужеродное тело внутри него отвечало на каждое движение. Оно смещалось то в одну сторону, то в другую. А при не особо удачном движение смещалось под рёбра, чем заставляло несчастного страдальца замереть с громким стоном.

В конце концов жертва боли смогла встать и, передвигаясь на трёх конечностях – одна рука всё также находилась в районе живота –, направилась в ванную. Каждый шаг, каждое движение, сколь медленным оно не было, вызывало новую гримасу боли. Но упрямец шёл. Стиснув зубы и давясь стонами боли. Он приближался к своей цели.

Когда же страдающий путешественник добрался до ванной он обессиленно рухнул на пол. Взмокший лоб прижался к прохладному кафелю. Тяжёлое дыхание эхом гуляло в помещении. Измученное тело пошевелилось. Слабыми движениями ему удалось избавиться от халата. Ещё несколько минут страдалец просто лежал раскинув руки в сторону.

Руки дрогнули, упёрлись в пол. Раздался рык. Тело поднялось над полом. Одна из рук вцепилась в раковину. Рык всё нарастал. И вот, путешественник стоит на коленях и тяжело дышит. В рука его поднимается ещё выше. Открывает шкафчик и, не глядя, начинает там шарить. Он стоит, закрыв глаза и опустив голову. Ему и так удаётся найти желаемое. С очередным стоном он заваливается на спину и снова распластывается на желанной прохладе. А в руке сжимается добыча – пакетик с опасными лезвиями для бритвы.

Рука, свободная от придерживания живота, неуверенным движениями распечатывает лезвия. Берёт одно из них. Пальцы осторожно нащупывает, где находится нечто под кожей. Одна рука пытается зафиксировать это и не дать ему сместиться. Долгий глубок вдох. И рука с лезвием начинает делать свою часть работы. Короткое движение рассекает кожу. В горле несчастного клокочет крик боли. Но он снова и снова терзает своё тело. Рана становится шире, пол под телом – мокрым от крови. Но рука не останавливается. Движения становятся всё быстрее.

Наконец лезвие отлетает в сторону. Не давая себе отдохнуть, истязающий себя запускает пальцы в открытую рану. Они ищут то, что доставляет их хозяину нестерпимую боль. Что-то нащупывают. Пальцы пытаются вцепиться в находку. Но она, мокрая от крови, выскальзывает вновь и вновь. Но вот ногти вцепляются в искомое. Начинают тянуть. Страдалец изгибается от боли. Но не останавливается. Из раны появляется блестящая поверхность. Пальцы достают продолговатый предмет. С металлическим звоном он падает на пол. А дыхание человека становится спокойнее.