Соленый волк

Глава 3

Тепло, сухо, листья над головой шелестят на слабом приятном ветру, навевают сон. Люба борща наварила, голубцов налепила, накормила до отвала. А еще пиво, рыба… Максим сидел за столиком под виноградной беседкой и клевал носом. А Людмила Василиничева все говорила, говорила.

«Да это просто ужас какой-то! Вика совсем никакая, сейчас пойду к ней, а то как бы чего не вышло!..»

У криминалиста чемодан криминалистический, у оперуполномоченного – оперативный. Можно сказать, джентльменский набор опера. «Жучки» для прослушки, радиомаячки, детектор электромагнитного поля, видеоглазок с вайфаем, бинокль обычный, несколько отмычек, порошки, кисточка, скотч для снятия отпечатков. Так называемый следственный портфель со всякой всячиной, от авторучки до анатомического пинцета и ультрафиолетового фонарика. Планшет с электронной картой, приемным устройством и массой приложений к базам уголовного розыска, ГИБДД, сотовых операторов и муниципальных видеокамер. Набор необязательный, никакими приказами не установленный, более того, местами ограниченный статьями Уголовного и Административного кодексов. Но тем не менее у Максима такой набор имелся, и сегодня он ему в очередной раз пригодился.

Егор смог убаюкать бдительность Василиничевой, напросился к ней в гости на чашку чая. Женщина жила одна, в маленьком кирпичном доме с забором из оцинкованного профнастила. Возможно, Людмила рассчитывала на допрос в обстановке более интимной, чем разговор с глазу на глаз. Если так, то Стасов обманул ее ожидания. Поговорил, попил чайку и ушел, оставив бяку в ее телефоне. Установить шпионское приложение на смартфон дело нехитрое и быстрое, если знать как. Стасов справился с задачей. И пару «жучков» установил – в прихожей и гостиной.

Василиничева жила на улице, параллельной Колхозной, а «жучки» позволяли прослушивать разговор на дальности до километра. Смешно это или нет, но сигнал уверенно принимался перед самым домом на улице Колхозной, но стоило переступить порог, он обрывался. Пришлось ставить приемник на столик перед домом, под виноградную беседку. Погода хорошая, тепло, приятный ветерок с реки тянет. Желудок полный после обеда, пиво вкусное, балычок просто прелесть. Люба со своим мужем на задании – во дворе соседнего дома, Стасов, устав от Василиничевой, переключился на других знакомых потерпевших. И Малахов с ним. А Максим на прослушке. И так хорошо ему, так уютно. Глаза слипаются, бессонная ночь дает о себе знать. Но Максим знает, как бороться со сном, опыт у него большой.

«Эй, хорош спать!»

Максим распахнул глаза, ожидая увидеть Малахова, Стасова или даже Штанова. Все-таки заснул он, а разбудил его незнакомый голос. Но Стасов такой, что мог изменить голос – шутки ради.

Но вокруг никого, только листья над головой шелестят. Где-то за забором негромко засмеялась Люба, похоже, наблюдение за соседом проходит успешно.

«Да не сплю я!» – отозвалась Василиничева.

Максим кивнул. Это из эфира голос. Телефон Людмилы молчит, но сигнал идет с «жучков».

«Просто присела… А ты как зашел?»

«Дверь открыта была».

«Не ври, закрывала я дверь!»

«Я никогда не вру!» – в мужском голосе зазвучали угрожающие нотки.

«Ну, может, и забыла закрыть»… – заметно присмирела Василиничева.

Максим вспомнил, с кем говорила Людмила до того, как он уснул. Не пошла она к Драбовой, а переговорила с кем-то по телефону, видно, ее саму сморил послеобеденный сон. А тут гость, дверь закрыта, но у него отмычка. Людмила это поняла, возмутилась, но быстро сдала назад. Видимо, опасный у нее гость.

«А может, ты еще что-то забыла?»

Максим услышал, как заскрипел диван, это гость подсел к хозяйке дома.

«Может, не сейчас?…» – жалобно спросила она.

«Кто не может, тот не сейчас. А я всегда могу!»

«Ну Гена!» – захныкала женщина.

Диван заскрипел еще сильнее. Женщина легла, Гена на нее навалился, и понеслась. Максим поднялся, смахнул со стола приемник и отправился к своему «Фокусу», который стоял за воротами.

Возле пятьдесят шестого дома на Ворошилова, где жила Василиничева, стоял черный тюнингованный «Гранд Чероки» третьего поколения, окна затемнены, не видно, есть кто в салоне или нет. Максим проехал мимо, метров через пятьдесят свернул с дороги, невольно заблокировав выезд со двора полутораэтажного дома, остановился. Перебрался на заднее сиденье, достал бинокль, навел на «Чероки». Лобовое стекло не тонировано, но в салоне темно, даже многократное увеличение не позволяло увидеть что-либо сквозь него. Но и движений за стеклом не угадывалось, скорее всего, в машине никого нет.

А в эфире скрипел диван, раздавались охи, вздохи, полезной информации ноль, один голый разврат. Гость на самом деле мог, причем долго. Максим успел войти в базу, пробить владельца «Гранд Чероки», который стоял у пятьдесят шестого дома. Владелец Горошников Геннадий Алексеевич, восьмидесятого года рождения, место регистрации город Волговодск, улица Октябрьской Революции, дом семнадцать, квартира сто четыре.

Наконец на диване успокоились. А вскоре и заговорили:

«А ты говорила, не сейчас!»

«Уже забыла!» – засмеялась Василиничева.

«И я забыл. Здоровался я с тобой или нет?»

«Эй, хорош спать!» – передразнила гостя Людмила.

«Да? Ну, тогда привет! Как дела?»

«Да как дела…»

«Что, ничего интересного?»

«Ну, как тебе сказать… Никиту из воды сегодня выловили».

«Какого Никиту?» – после короткой паузы спросил Горошников.

«Ну как это какого? Ты же спрашивал!»

«Кого я спрашивал?»

«Драбова Никиту. Ты спросил, чем он занимается».

«Я спросил?… Ты говорила о своей подруге, сказала про ее мужа, я спросил, чем занимается подруга, чем занимается ее муж».

«Да?»

«Так что не надо на меня бочку катить!»

«А кто на тебя бочку катит?»

Максим усмехнулся. Драбова всего лишь выловили из воды, Василиничева не сказала, живого или мертвого. А Горошников уточнять не стал, как будто знал, что из воды могли поднять только труп. И спрашивал он в свое время о Драбове, может, для того и снял Василиничеву, чтобы вызнать о нем побольше. И до нее, похоже, стало доходить, что их знакомство не случайное.

«Ты лучше на меня батон покроши… Что там у тебя пожевать?»

Разговор переключился на курник, который Людмила испекла сегодня утром, а затем парочка перекочевала из гостиной на кухню. Там находился второй «жучок», но Максим разговор слушать не стал. Он взял тонкий, пластинчатой формы GPS-трекер, вышел из машины и, пошатываясь, с глупым выражением лица направился к «Чероки».

Он прошел рядом с машиной, поэтому смог заглянуть в салон через затемненное окно. И никого не увидел.

Павлов остановился возле багажника, оставаясь с правой стороны машины, отжал пальцами верхний край накладки под задний номер и вставил трекер в зазор. Маячок зашел плотно, накладка, прижимая его, не оттопырилась.

В надежде, что его не заметили, Максим взял обратный курс, вернулся в машину. Там и услышал голос Горошникова.

«Что, совсем мертвый?»

Максим облегченно вздохнул. Судя по тону, Гена и не догадывался об установленном под номером маячке.

«Даже еще мертвее. Больше недели в воде пролежал».

«Видела труп?»

«Ну да, прошла мимо, глянула. Спрашиваю кто, а там сержант, Драбов какой-то, говорит».

Максим усмехнулся. Хорошо у местных служба налажена, особенно работа с населением. Спросили – ответили, а тайна следствия пусть пока в сторонке постоит.

«А я как знала, что это Никита! Он же как уехал тогда в Москву, так и пропал!» – распаляясь, проговорила Людмила.

«Когда тогда?»

«Ну, я же говорила тебе, что Никита в Москву едет!»

«Рано утром?»

«Рано утром!»

«Зачем ты мне это говорила?»

«Так ты спросил…»

«Ничего я у тебя не спрашивал!» – отрезал Горошников.

«Ну как же не спрашивал?…» – опешила Василиничева.

«Да я-то спрашивал так, от нечего делать. А менты зацепятся, еще подумают на меня».

«Я как-то не подумала».

«Ты же с женой Драбова дружишь?»

«Да».

«Менты к тебе придут…»

«Уже приходили».

«И что ты сказала?» – голос у Гены завибрировал от внутреннего напряжения.

«Про тебя?… Про тебя ничего… Да он больше мною интересовался…»

«Кто, мент?»

«Молодой еще, между прочим, парнишка! А как смотрел на меня, как смотрел!..»

«А ведь я тебя убить могу!» – голос у Горошникова звучал зловеще.

«Как это – убить?»

«Очень просто. Чтобы ты по парнишкам не шлялась!»

«Да ладно тебе, я же без всякой задней мысли…»

«Все твои задние мысли только для меня, поняла?… Но ментам об этом не говори. Ничего про меня не говори. Я же говорил тебе, что у меня судимость. Меня сразу заметут».

«Да я не говорила».

«И адрес мой не называла?»

«А я знаю, где ты живешь?»

«А номер машины?»

«Да не говорила я ничего!»

«Смотри, мне проблемы не нужны. Если вдруг ляпнешь, я тебя убью… Из ревности».

«Не надо из ревности. Никак не надо!»

«Ну, тогда держи язык за зубами… А пирог у тебя вкусный… Кстати, а почему курник?»

«Так с курицей же».

«А если вместо курицы язык будет, как такой пирог назовут?»

«Не скажу я никому ничего!»

«Ну, вот и умница!»

С чая на что-нибудь покрепче Горошников переключаться не стал. Управился с пирогом, сказал Василиничевой на прощание пару слов и вышел из дома. Максим еще только собирался звонить Стасову, а он уже садился в машину.

Преследовать автомобиль, оснащенный маячком, одно удовольствие. Максим дождался, когда «Чероки» вырулит на проспект Дзержинского, только тогда тронул свою машину с места.

Волговодск город, в общем-то, молодой. Максим читал о нем, смотрел фотографии, кое-что уже увидел воочию. В советское время, уже после войны, в этих местах обнаружили весьма солидные месторождения апатитов, которые обычно водились за полярным кругом. Сразу же стали строить завод по производству фосфорных солей и удобрений. Место отличное – река, автомобильные и железнодорожные магистрали. Производство требовало много электроэнергии, а неподалеку на Волге запускали в работу новую гидроэлектростанцию. И, главное, источник сырья прямо под боком. В общем, стройку развернули огромную, и комбинат поставили, и целый город под него.

Город изначально застраивался многоэтажными домами, со временем появился и разросся частный сектор. Проспект Дзержинского тянулся через весь город и соединял жилые микрорайоны и частный сектор. Максим уже выехал на мост с видом на высотные здания, когда перед ним выскочил гаишник и махнул своим жезлом.

* * *

Калитка открылась легко и с улицы, во дворе никого, на столе под навесом стояла пластиковая бутылка с остатками пива, тарелка с рыбной нарезкой, флешка, телефонная гарнитура. «Форд Фокус» Павлова куда-то пропал вместе с хозяином.

– Уехал Макс, – сказал Стасов.

И в это время зазвонил телефон в его руке. Егор ответил, выслушал Макса и только тогда посмотрел на Артема.

– Макс на какого-то Горошникова вышел. Говорит, что Василиничева с ним путается. И слила ему Драбова.

– И где Макс?

– Горошникова ведет. По маячку.

– Надо ехать, – задумчиво сказал Малахов.

Он-то совсем не прочь продолжить работу по Драбову, все равно делать нечего. Но в связке «Павлов – Стасов» он будет третьим лишним. Поэтому пусть Стасов едет один.

– До ближайшего поста. – Стасов щелкнул пальцами по бутылке с остатками пива, едва не перевернув ее.

– Я не пил, – качнул головой Артем.

– Макс пил. Водительское у него отобрали!

– Ай да молодца!

Макс не качал права, просто сидел в своей машине, дожидаясь начальника. Неподалеку стоял такой же «Форд», как у него, но белый в синюю полоску и с проблесковыми маячками. Малахову не понадобилось подзывать инспектора, тот сам направился к нему – с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего.

Артем с интересом смотрел на моложавого подтянутого капитана в новенькой, наглаженной форме. Волевое выражение лица, волевой взгляд, волевой подбородок. Подошел, козырнул и сухо представился.

– Инспектор дорожно-патрульной службы капитан Дементьев. Здесь нельзя останавливаться.

– Да я к подчиненному. – Малахов кивком указал на «Форд» Павлова.

Макс уже вышел из машины, закрыв за собой дверь.

– Ваши права, техпаспорт!

Артем предъявил служебное удостоверение, подкрепив его предписанием на должность начальника отдела МВД Волговодского района. Дементьев быстро, но внимательно ознакомился с содержанием документов, но ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Я просил права и техпаспорт, – сказал он.

Малахов кивнул, показал и то и другое.

– В трубочку дыхнуть?

– От вас не пахнет, – возвращая документы, сказал Дементьев.

– А на подлинность проверить?

– Ну, зачем же так? Вы же все-таки начальник районного отдела. С завтрашнего дня.

– Наблюдательный.

– Стараюсь.

– Это хорошо, что стараешься. Это очень хорошо… На убийство сегодня выезд был. Капитан Павлов работает по этому делу.

– Да, он говорил.

– Подозреваемого преследует.

– Я все понимаю, товарищ подполковник.

– Но ничего поделать не можешь?

Дементьев долго смотрел на Малахова, наконец достал из нагрудного кармана права, протянул ему.

– Нельзя находиться за рулем в нетрезвом состоянии. Ни при каких обстоятельствах.

– Золотые слова, – кивнул, соглашаясь, Артем и, взяв права, положил их себе в карман. Обращаясь к Максу, взглядом указал на свой «Крузер»: – Со мной поедешь. А машина здесь пока пусть постоит.

– Я могу отогнать, – невозмутимо сказал Дементьев. – Скажите куда.

– Конечно, – рассматривая его значок, кивнул Артем.

Вот будет смеху, если инспектор окажется липовым и угонит автомобиль оперуполномоченного уголовного розыска.

– Упертый тип, – сказал Макс, закрывая за собой дверь. Он передал инспектору ключи и перебрался в машину к Малахову.

– Что там у тебя с Горошниковым?

– У кафе с фонтанами его машина стоит, – сказал Макс, щелкнув пальцами по своей планшетке.

– Так и называется – «Кафе с фонтанами»?

– Да нет, кафе отдельно, фонтаны отдельно. Кафе «Регата», а фонтаны на набережной. На карте красиво, а как там на самом деле…

Кафе «Регата» находилось на берегу реки в центральной части города. От реки кафе отделяла площадь с тремя фонтанами. И площадь красивая, и фонтаны работали, высоко выбрасывая воду. Четырехэтажное здание, в котором располагалось кафе, входило в комплекс красивых зданий в стиле позднего сталинского ампира.

Три этажа здания, судя по всему, занимали квартиры, а на первом размещалось кафе – с выходом на дорогу, сливающуюся с площадью. И выход на дорогу, и парковка, на которой стоял «Гранд Чероки» – в числе четырех таких же черных внедорожников. К ним прибавился и «Ленд Крузер» подполковника Малахова.

– Да здесь, похоже, осиное гнездо, – сказал Стасов.

Он выразительно смотрел на крепкого лысого парня в белой рубашке и черных брюках со стрелками. Погода теплая, солнце, но все-таки октябрь месяц, пора уже пиджак поверх сорочки надевать.

– Горячительные напитки, музыка, бильярд, – отозвался Павлов.

– Это ты в своем путеводителе прочитал?

– Да нет, реклама. – Макс кивком указал на здание кафе. – Бильярда.

Но Артем не увидел вывески, которая извещала бы о бильярде.

– Не вижу ничего.

– Ну как же, если сосиска в костюме бегает, это сосисочная, если апельсин, то соки фреш. А у этого в рубашке голова как бильярдный шар.

– Ходячая сосиска обычно ватой набита, – усмехнулся Стасов.

– У этого кость. И голова не болит.

– Проверять не будем, – сказал Малахов. – Но кофейку попить можно.

– А мне пива! Прав-то все равно нет! – совсем не тонко намекнул Макс.

– Пива и возьмешь, – кивнул Артем. – Пару банок. С собой. А заодно глянешь, что там.

Он и сам хотел бы пройтись по кафе, но вдруг там сейчас Борщевик, которому известно о подполковнике Малахове? Вдруг его там заметят, опознают. Тогда возникнут нехорошие вопросы, и ниточка, которая потянулась за Геной Горошниковым, может оборваться.

Охранник на входе окинул Павлова оценивающим взглядом и даже нахмурил брови. Макс всем видом показывал, что очень хочет в туалет, но сдерживает себя. Лысый это понял, но останавливать его не стал. Минут через пятнадцать Макс вышел из кафе с двумя банками пива.

– Все мне! – сказал он, усаживаясь в машину. – Заслужил!

– Ну, давай выкладывай свои заслуги!.. Или ты там уже все выложил? – хмыкнул Стасов.

– Обычное кафе с баром, ни танцев, ни стриптиза, как говорится, спокойная, непринужденная обстановка. – Макс открыл банку пива и протянул ее Стасову.

Начальнику он даже не предложил, оно и понятно. Не пьет Артем, и точка. К тому же он за рулем.

– И в чем заслуга? – отхлебнув из банки, спросил Стасов.

– В соседнем зале бильярдная и свой бар. Но там только для своих.

– Горошникова видел?

– Горошникова не видел. Значит, он в зале. Или наверху.

– Где наверху? – Артем скользнул взглядом по окнам второго этажа.

Занавески с гардинами, цветы на подоконниках, с виду обычные жилые квартиры.

– Да лестница там в отдельном зале, охрана имеется, но я мимо проходил, когда дверь открыли. Заметил бильярдные столы, бар и лестницу на второй этаж.

– Значит, есть выход во двор дома, через подъезд, – сказал Стасов.

– И со второго этажа есть выход, и с первого. И через подъезд, и напрямую.

– Волчья нора, волчьи проходы, – кивнул Малахов, тронув машину с места.

Макс хорошо отыграл номер, изобразил желание сходить в туалет, обследовал кафе, но пора и честь знать. Нельзя им здесь светиться.

– Маячок хорошо прикрепил? – спросил Артем, сворачивая на ближайшем перекрестке.

– Надеюсь.

– За Горошниковым глаз да глаз. И за «Регатой» тоже.

– Здесь где-нибудь встанем, будем пасти, – сказал Стасов, глядя в окно.

Слева от дороги тянулись однотипные пятиэтажные дома, справа – городской парк с аллеями и детскими городками. Город красивый, зеленый, на Волге. Комбинат химический на окраинах, где-то неподалеку рудники, но, как это ни странно, дышится здесь легко. И так не хотелось бы здесь умереть. Во всяком случае, в ближайшее время.

– Надо, – коротко сказал Артем.

– Сделаем, – кивнул Макс. И так же лаконично спросил: – А права?

Малахов кивнул, отдал ему водительское удостоверение и набрал скорость. Он мог бы отдать ребятам свою машину, а домой отправиться на такси, но, возможно, ее уже заметили, даже взяли на заметку. Возможно, окрестности кафе «Регата» патрулируются бандитами Борщевика, еще срисуют ребят. Или похитят, или уложат прямо на месте. А у ребят даже оружия нет. Завтра нужно их оружием обеспечить.

* * *

Загулял мужик, ночь уже над городом, кафе скоро закроется, а «Чероки» все на прежнем месте.

– Или в бильярд Горошников заигрался, или нет его уже в «Регате», – зевая, сказал Стасов.

Они стояли во дворе соседнего с «Регатой» дома. За выходом из кафе наблюдали издалека. Фотоаппаратом с мощным объективом оперативники не располагали, съемку не вели, просто смотрели в бинокль, запоминали. Горошников на глаза ни разу не попался, но ведь он мог уйти через главный вход, взять такси, а свой джип оставить.

– Думаешь, мог меня срисовать? – спросил Максим.

– Тогда зачем он отправился в «Регату»?

– А если здесь нет ничего такого? Ну, отдельный зал, ну, отдельный вход. Может, здесь раньше подпольное казино было. Бильярдного разлива.

– Или есть. Но без Борщевика.

– Без Борщевика.

Максим включил планшет, вывел на экран фотоснимок Борщовникова. Мужик как мужик, ничего в нем ковбойского. Черты лица негрубые, даже мягкие, взгляд только жесткий. Борщовников иронично щурился, глядя в объектив, но глаза улыбаться не хотели.

Малахов догадывался, какая им здесь может угрожать опасность и от кого она может исходить. Позаботился об информации. А Борщовников Вячеслав Евгеньевич – личность в криминальных кругах широко известная. Сорок восемь лет, две ходки – за разбой и кражу. И фотоснимок довольно свежий удалось раздобыть и размножить.

Отметка от маячка вдруг сдвинулась, выкатилась на Береговую улицу

– Ну вот, а ты переживал! – улыбнулся Стасов, отпуская педаль тормоза.

Его «Шкода» довольно быстро набрала ход.

– А ты не переживал?

– Переживал. Вдруг Горошников твой пропал, всю ночь придется торчать, – сказал Егор.

– Ничего, сейчас домой поедет.

Максим достаточно изучил город, чтобы понять, в каком направлении движется «Чероки». Свернет сейчас Горошников на улицу Октябрьской Революции, и домой. Если адрес регистрации совпадает с местом жительства.

– Домой так домой.

– А завтра стволы получим, тогда уже в погоню можно.

«Чероки» проскочил поворот на улицу Октябрьской Революции, а вскоре оказался на объездной дороге, откуда свернул на проселок.

– Куда это нас везут? – спросил Максим.

– А если завозят?

– И даже застрелиться нечем.

Стасов ничего не сказал. Остановил машину, долго копался в багажнике, наконец вернулся – с обрезом охотничьей двухстволки. Стволы срезаны коротко, приклад спилен, но вид все равно внушительный. Потому что в стволах пряталась смерть в виде патронов двенадцатого калибра.

– Что там?

– Конфетти!

– Замечательно! Кто-то умрет красиво!

– Картечь.

– Кто-то умрет больно.

– Ствол незаконный.

– А кому-то тупо все равно!

«Чероки» держал курс на поселок с романтическим названием Весенний. Но дом, возле которого остановился джип, не выдерживал никакой лирики. Сплошная проза. Маленький, деревянный, ставни держатся на честном слове. Забор, непонятно, то ли стоит, то ли лежит, во дворе бурьян, в огороде бузина.

Но в доме горел свет. Максим не знал, то ли свет и не гас, то ли зажегся только что, с появлением Горошникова. Они подъехали с опозданием, к тому же машину оставили за несколько домов до объекта. Дальше пешком, к самому дому. Через забор перебираться не стали, затаились в бурьяне.

Послышались голоса, со двора к машине вышли двое. Фонарь у дома не горел, а в свете луны лиц особо не разглядеть. Но Горошникова Максим узнал.

– Шухер, говоришь? – спросил долговязый мужчина, стоящий с ним рядом.

Он что-то держал в руках, похоже, пачку сигарет, собираясь закурить.

– Давай весь свой разбор в реку! – услышал Максим.

– Пойдем!

Долговязый схватил Горошникова за руку и потащил за собой. Возможно, он всего лишь задал направление, но Максиму показалось, что Горошникова взяли на буксир.

– Разбор здесь, – шепотом, едва слышно сказал Стас.

– Полетов?

– Машин!

– Ну да! – встрепенулся Максим.

«Мондео» Драбова в розыске не числился, и среди случайно обнаруженных автомобилей тоже. Машину могли сбросить в реку, но тогда бы Драбов отправился на дно вместе с ней. Но его утопили без машины.

Горошников и долговязый ушли к сараям в глубине заднего двора. Следуя за ними, Максим услышал, как скрипнули ворота, видимо, хозяин дома провел гостя в свои владения.

Путь к сараям преграждал остов легкового автомобиля, с которого сняли все, вплоть до задних крыльев. На земле валялись бамперы, глушители, сломанные кресла, битые зеркала. В какой-то момент Максиму показалось, что он попал во владения сказочного чудовища, которое пожирал не людей, а машины. И всюду валялись «кости» съеденных автомобилей.

Они с Егором осторожно приблизились к воротам сарая, в котором скрылись злодеи, прислушались. Тихо, ни голосов, ни шороха. Но вот как будто открылась дверь, что-то щелкнуло, клацнуло. Похоже, кто-то выходил из сарая с другой стороны, что-то при этом выкатывая.

А сарай длинный, поперек двора, минута уйдет, не меньше, чтобы его обогнуть. Максим глянул на Егора, тот кивнул, будто соглашаясь с ним, и они оба рванули в обход. Но не успели. Когда один беглец попал в поле зрения, он уже открывал ворота за огородом, другой заводил мотоцикл.

Стасов мотнул головой, призывая Максима к тишине. Они бежали молча, не кричали, но их заметили. Ворота открылись, мотоцикл завелся, один беглец за рулем, второй присоединился к нему. Дорога уходила к реке, мотоцикл свернул влево и пропал из вида.

– Догоним? – спросил Максим.

– Попробуем! – кивнул Стасов.

Они вышли со двора, но, прежде чем повернуть к своей машине, Егор достал из кармана нож и проткнул два колеса на «Гранд Чероки». Максим согласился с ним. Вдруг есть еще кто-то третий или даже четвертый. Останутся без присмотра, выйдут из укрытия и наутек.

Догнать мотоциклистов не удалось. Дорог окрест поселка много, и непонятно, какую они выбрали. Возможно, поехали вдоль реки или отправились в город, а может, в ночном поле решили затеряться.

– Дом надо осмотреть и сарай, – разворачиваясь, сказал Стасов.

– Сначала начальнику нужно позвонить, – набирая номер на телефоне, сказал Максим.

Малахов ответил сразу, голос бодрый, ничуть не сонный.

– Горошников в поселок Весенний отправился, километрах в десяти от города. Это вроде как наш район.

– И что?

– Разбор у них тут, машины на запчасти разбирают. Я думаю, Горошников сюда машину Драбова отправил.

– Надо узнать.

– Разборщик тут не простой, учуял опасность, сел на мотоцикл и тю-тю. Горошников вместе с ним ушел… Зевнули мы.

– Это плохо.

– В доме, похоже, никого, во дворе тоже. А надо искать, обыскивать, вот я и думаю, как быть, по закону или как обычно?

– Если машина Драбова там, действуем по закону. И на законных основаниях. А если нет… – Малахов нарочно затянул паузу.

На этом разговор и закончился.

– Действуем по закону, – возвращая телефон на место, сказал Максим. – Но как обычно!

Признаков жизни в знакомом доме не наблюдалось. И во дворе тоже. Уже изученным маршрутом они с Егором вернулись к сараю, вошли внутрь со стороны, откуда Горошников уехал на мотоцикле. А там «Киа Рио» в начальной стадии разборки. Но там же находился и целый склад запчастей: навесное оборудование и внутренние части двигателей, элементы кузова, стекла, колеса – в общем, все, что без нумерации. Эти части готовились на продажу.

Клейменные части, видимо, должны были выбрасываться, но пока что складывались в другую кучу, и не в самом сарае, а за ним, под открытым небом. Там Стасов и обнаружил блок цилиндров, на приливе которого выбит был номер двигателя. А сведения о машине Драбова Максим держал под рукой. Номера, нанесенные на двигатель и в техпаспорт, совпали. Значит, машину Драбова разобрали именно здесь.

Максим немедленно позвонил начальнику. Оказалось, Малахов уже находился в пути, в движущейся машине.

– Движок нашли от машины Драбова, – сказал Павлов.

– Это хорошо. И плохо. Горошников может попытаться отбить у вас двигатель. А у вас даже оружия нет.

– Ничего, справимся.

– Не надо справляться. Если что, в бой не ввязываться. Просто проследите, куда денется двигатель.

– Ну, можно маячок поставить.

– Можно и так.

– Если не жалко.

– Что не жалко?

– Я вот все думаю, как нас вычислили? Думал, разборщик пачку сигарет в руке держит, а это, скорее всего, сканер был. И у тех, которые подъедут, сканер может быть. Снимут наш трекер…

– Горошников же не снял.

– Горошников лох! – усмехнулся Максим.

– Обоснуй.

– Жадность фраера сгубила… Не надо было ему машину на разбор отдавать. А он отдал. И вряд ли Борщевик в курсе… Может, и отбивать у нас двигатель будет некому.

– Все равно, не высовывайтесь, сидите тихо. И ждите меня. Думаю, я буду раньше, чем следователь.

Павлов кивнул. Они с Егором, конечно, молодцы, но как ни крути, а официальных полномочий у них еще нет. Они могут задокументировать свою находку, но все их акты и протоколы на суде будут признаны недействительными. А судьи, они господа привередливые. Поэтому без следователя никак.