История одного рода

– Другого пути нет? – Эль вырвала клок травы и вытерла налипшую на сапоги грязь.

– Так мы же уже выбрались, – вновь усмехнулся Ильгиз.

– Лук все еще со мной. Не забывай. – Эль было вовсе не до шуток.

– Да что ты заладила! – забубнил Ильгиз. – «Пристрелю, пристрелю». Вечно сухая и холодная, ты вообще не умеешь веселиться и на все мои шутки отвечаешь откровенным наступлением.

Они продолжали идти по густому лесу, все удаляясь от Развалин. Эль стало немного неудобно за свое поведение, и она попыталась оправдаться:

– Просто сейчас такое время, мне не до веселья! Отец болеет, и с каждым днем ему все хуже.

– Дело вовсе не в отце, – холодно и разочарованно, без какого-либо осуждения ответил Ильгиз. – Ты всегда была такой, сколько я тебя знаю… Всегда.

Эль кинула косой взгляд, мысленно пытаясь подобрать слова в свою защиту. Но, к сожалению, таких не нашлось. Наступила неловкая тишина. Ветер, пение птиц и шум реки, доносящийся откуда-то издалека, словно пытались снять напряжение между путниками, но никто так и не отважился заговорить первым после такой пустяковой ссоры.

– Стой, – наконец заговорил Ильгиз, – там впереди балка.

– И что? – сбросив жгучую тяжесть молчания, ответила Эль.

– Солнечная сторона хорошо прогревается! Там всегда много грибников.

– Так далеко от тропы?

– По-моему, ты одна ходишь по тропе, – в очередной раз усмехнулся Ильгиз. – Только не пристрели!

– Там никого нет, идем!

Ильгиз осуждающе посмотрел на Эль.

– Да что опять не так? – сразу же ответила Эль, встретившись глазами с Ильгизом. – Там правда никого нет, птицы поют, не разлетелись, и листва не шуршит под ногами. Неужели ты не слышишь этого спокойствия вокруг? – Эль тяжело вздохнула в ответ на непонимание Ильгиза. – А может, тебе глаза прострелить, и тогда ты научишься слушать.

– Хорошо, идем! Нет – значит, нет. Надеюсь, ты права. – Ильгиз остановился и повернулся к Эль. – Ты же понимаешь, что если твой либо мой отец узнают, что мы ходили на край леса, будут большие проблемы. Ты уверена, что там никого нет? Может, послушаешь еще?

– А-а-а, – протянула Эль и сжала кулаки, – бесишь. Какой же ты трус. Говорю же, никого. И зачем я тебя взяла?

– Потому что я хорошо знаю лес, – усмехнулся Ильгиз.

– Замолчи, просто замолчи и проведи меня до края леса как можно скорее. – Эль подошла практически вплотную к Ильгизу и заглянула ему в глаза, невольно оскалившись. Грубо, по-мужски сопя ноздрями, Эль потянулась за стрелой. Ильгиз растерялся, сделал шаг назад и попятился в сторону, обогнув Эль.

– Осталось немного. За балкой редколесье и небольшая опушка. А там под гору.

Ильгиз сильно расстроился, он молча пересек балку, с таким же унылым видом преодолел редколесье, и на опушке он не обронил ни слова и даже не посмотрел в сторону Эль.

– Тебе туда, – сквозь зубы выдал Ильгиз, кивнув в сторону старого густого леса, – по ту сторону начинается Темное Королевство.

– А ты? – удивилась Эль.

– Подожду здесь, не хочу тебя бесить.

– Да брось, Ильгиз.

– Я буду у того дерева, вон там, видишь? Оно выделяется из основного массива.

– Ты что, правда дальше не пойдешь? Ну прости, Ильгиз. Ну пожалуйста. Мы же друзья.

– Мы друзья только тогда, когда тебе это надо. А во всех остальных случаях – «Ильгиз отстань, не лезь, замолчи, бесишь». Вроде бы ничего не упустил.

– Ильгиз, ну правда, ну прости, я же не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь. Идем, я правда больше не буду.

– Хорошо, – по-прежнему сквозь зубы выдавил Ильгиз. Эль улыбнулась в знак благодарности. Трудно было понять, кто сильнее беспокоился, Эль или Иль, но по мере того как они пробирались к границе Темного Королевства, напряжение возрастало. Лес здесь был не таким приветливым и заботливым, скорее наоборот, чуждым, совсем не родным. Пение птиц осталось где-то позади, шелест листвы был наполнен мертвым дыханием природы, а ветер больше не крался легкой свежестью по коже, которая медленно покрывалась мурашками.

– Мы должны идти дальше, – прошептала Эль, стоя у самого края леса.

– Дальше? – осуждающе переспросил Ильгиз. – Дальше точно нельзя, дальше начинается Темное Королевство.

Впереди простиралась пустошь с опаленной беспощадным солнцем травой. Редкие кустарники с пожелтевшими листьями и полуголые, а изредка и вовсе засохшие деревья, больше походившие на безобразные коряги, нагоняли чувство безысходности.

– Идем! – Эль сделала шаг вперед, затем осмотрелась и сделала следующий. Мелкими осторожными шагами, как будто пытаясь нащупать потерянную землю под ногами, Эль ступала все дальше, ей казалось, что она отошла достаточно далеко, но когда обернулась, то тут же обнаружила, что практически не сдвинулась с места.

– Может, не стоит ходить дальше? – со страхом в глазах прошептал Ильгиз.

– Я должна убедиться, – сказала Эль и пошла дальше. Наконец она остановилась, упершись в невидимое препятствие, которое не хотело пускать ее дальше.

– Что там, Эль? – Ильгиз не понимал, что происходит и почему Эль щупает воздух.

– Я не знаю. Но оно меня не пускает.

– Кто?

– Не знаю, – занервничала Эль, так же как и Ильгиз не понимая, что происходит. – Сам посмотри.

Ильгиз посмотрел по сторонам и вышел из-под дерева. Сделав несколько широких шагов, он оказался возле Эль и вытянул руку вперед.

– Что это? – Ильгиз столкнулся с тем же препятствием, но перед собой он ничего не видел.

– Отец говорил, что мы не можем войти в Темное Королевство. Я думала, что это не так, и хотела убедиться. – Эль уперлась ладонями в невидимое препятствие, затем пнула его сапогом и несколько раз стукнула кулаком. Со стороны это выглядело так, будто Эль сражается с воздухом.

– Хорошо! Попробуем по-другому, отойди…

Эль вернулась к кромке леса и натянула тетиву, выпущенная стрела настигла препятствие и упала на землю, немного повредив железный наконечник. Ильгиз подобрал стрелу и пошел навстречу Эль.

– Осторожно! – крикнула Эль и побежала к Ильгизу, Ильгиз обернулся. Со стороны королевства, поднимая клубы пыли, стремительно приближались два всадника. Эль схватила Ильгиза за одежду и потащила его в сторону леса. Всадники молниеносно пересекли пустошь, один из них оголил легкий, изогнутый, как сабля, блестящий клинок и сделал замах; скользящий удар пронесся по невидимому препятствию, которое всадники также не могли преодолеть. Взгляды встретились, Эль вышла из леса, Ильгиз не осмелился. Противники, находящиеся по разные стороны границы, презрительно рассматривали друг друга, но никто не мог ничего сделать. Один из всадников, тот, что нанес удар, ехидно улыбнулся, кивнул головой другому, и они, развернув лошадей, ускакали прочь.

– Думаю, мы должны вернуться, – дрожащим голосом проблеял Ильгиз.

– Идем скорее. – Эль тоже была достаточно испугана, но она себя не выдавала, так учил отец.

– Что здесь происходит? – озадаченно спросила Эль, вернувшись в Развалины. Тоска опустилась над лесом и овладела каждым отшельником. Эль и Иль тут же наполнились этой тоской, которую излучал каждый.

– Эль! Где ты была? – со слезами на глазах выбежала навстречу Анна. – Мы тебя повсюду искали!

– Что происходит? Мама? – Эль ушла от ответа, не желая вдаваться в подробности своего похода.

– Отец, он умер на рассвете. – Анна разрыдалась еще сильнее и, глотая эмоции, с трудом выговаривала слова.

– Нет, я тебе не верю. – Эль разрыдалась и, уворачиваясь от прохожих, побежала в сторону старой крепости. Ильгиз застыл на месте, не до конца осознавая случившееся. Анна, убитая горем, склонила голову и медленно побрела вслед за дочерью.

– Отец! – сквозь слезы прокричала Эль, оттолкнув стоявшего на пути лекаря, и подбежала к постели. Эль упала на пол и уткнулась лицом в одеяло. Не поднимая глаз, она нащупала и крепко сжала руку отца. Больше она не сказала ни слова. Стены крепости наполнилась скорбью. Каждый угол пропитался щемящим душу плачем убитого болью утраты ребенка. Анна вошла в зал и тут же попыталась успокоить дочь:

– Все, идем, оставь.

Взяв Эль за талию, Анна попыталась оттащить ее от кровати.

– Не трогай меня! – прокричала Эль, еще сильнее сжав руку отца.

– Идем, не стоит себя мучить, – нежно прошептала Анна.

– Это все они! – крикнула Эль, поднявшись с пола, и смахнула рукой со стола множество различных пузырьков с лекарствами. Стекляшки разлетелись по полу. Комната наполнилась запахом трав. Эль с презрением смотрела на лекарей и захлебывалась в слезах.

– Не стоит их винить, они сделали все, что могли. Оставьте нас, – обратилась Анна к лекарям.

– Они должны были его спасти, мама, они должны… – Эль прижалась к груди матери, и ей стало легче, но слезы по-прежнему стекали по щекам крупными каплями.

Анна изо всех сил прижала дочь к груди, из объятий доносилось сопение и хлюпанье ноздрями. В проходе застыл Ильгиз, ошарашенный произошедшим. Эль, услышав звук сапог, отражающийся от стен, кинула в сторону Ильгиза тоскливый взгляд и, вытирая слезы рукавом, выбежала из комнаты. Анна села на кровать, она больше не проявляла каких-либо эмоций. В ее взгляде застыло непонимание и безысходность.

– Догони ее. Иди, Ильгиз. Просто будь с ней. Ей сейчас очень трудно.

– Но…

– Не позволяй ей остаться наедине со своими мыслями. Они разрушат ее, словно тонкая струйка воды, которая встречает на своем пути невозмутимое препятствие.

Ильгиз быстрым широким шагом покинул стены крепости. Он нашел Эль в ее лачуге. Там она, обняв подушку, захлебывалась в слезах.

– Уходи, – выдавила она из себя дрожащим голосом, даже не обернувшись, чтобы узнать, кто ее потревожил.

– Эль, – голос Ильгиза был нерешителен, – вряд ли отец хотел бы видеть тебя в слезах.

– Это опять ты! – шмыгнув носом, обронила Эль. – Что тебе надо?

– Смотри, что я тебе принес.

Эль повернулась и снова шмыгнула ноздрями, по-прежнему крепко сжимая подушку. Ильгиз достал из кармана все тот же прозрачный камень, похожий на стекляшку. Теперь он висел на шнурке, который был продет в крохотное отверстие, просверленное у верхнего края.

– Это я сам сделал, сегодня ночью. Хотел отдать его утром, но как-то не было подходящего момента. Ну или просто забыл, – смущаясь, улыбнулся Ильгиз.

Эль молча взяла кулон, сделанный Ильгизом, и бросила его на пол.

– Уходи.

Ильгиз немного расстроился, понимая, что сейчас неподходящий момент для сюрприза, да и мысль о том, что все же лучше оставить Эль одну, взяла верх над здравым смыслом. Ильгиз, бросив взгляд в спину Эль, покинул хижину. Развалины погрузились в смуту и непонимание. Повсюду кучковались небольшие группы и что-то обсуждали, пытаясь предугадать дальнейшую судьбу отшельников. Ильгизу до всего этого не было дела, он молча возвращался домой, погрузившись в свои мысли. Над лесом стояла прекрасная солнечная погода, которая должна была радовать взгляд и успокаивать мысли, но на душе Ильгиза свирепствовал ураган, беспощадно вырывая с корнями хрупкий сад его внутреннего мира. Теперь, когда Эль впала в отчаянье и, как ему казалось, отвергла его, некогда яркий пейзаж заиграл серыми тонами. Ильгиз волочился по тропе и пытался убедить себя в том, что кулон, небрежно брошенный на пол, не является знаком того, что Эль к нему равнодушна, а причиной такого поведения стала смерть ее отца.

«Какой же ты болван, ей и так трудно, а тут ты еще со своим камнем! – ругал Ильгиз сам себя. – Но ведь я просто хотел ее успокоить, – тут же искал он оправдание своему поступку. – Я просто взял и ушел! – вновь пытался Ильгиз обвинить себя. – Но ведь она не хотела меня видеть», – по-прежнему появлялось оправдание.

Ильгиз сел на валун в стороне от тропы.

«Она всегда меня отталкивала, – тихо сказал он, глядя в пустоту. – Но ведь я другой, я же всегда был рядом, а сейчас почему-то ушел. Как я могу думать о своих чувствах, когда ей так больно?»

Ильгиз, приняв твердое решение вернуться, поторопился обратно, вниз по склону. Эмоции отступили на задний план, ураган успокоился, и робкий сад вновь пустил корни.

– Эль, – Ильгиз, распахнув дверь, вбежал в хижину. Смятая постель была пуста, а пропитанная слезами подушка пыталась оправиться от крепких объятий. Кулона на полу больше не было. Ильгиз, осмотревшись, выбежал на улицу. – Эль! – прокричал он изо всех сил, стоя на пороге. В ответ он услышал лишь эхо, наполняющее лес. – Эль! – крикнул он еще раз, до зуда в горле, и вновь в ответ получил лишь эхо.

Ильгиз собирался уйти, но неожиданно треск наконечника стрелы, рассекающего древесину, коснулся его слуха.

– Эль, – волнительно-кратко подметил Ильгиз и спрыгнул с порога, он бежал по протоптанной траве вдоль стены старой крепости, понимая, что именно Эль оставила этот едва заметный след.

– Фух, – выдохнул Ильгиз, оказавшись на просторной поляне. Эль держала натянутую тугую тетиву. Раздался свист, и легкие вибрации ощутились в воздухе. Стрела настигла цель и с треском расщепила доску на другом краю поляны. Эль потянулась за следующей стрелой и, немного повернувшись в сторону, прострелила голову соломенного чучела, которых на поляне стояло несколько. Ильгиз коснулся ее плеча, Эль ослабила вновь натянутую тетиву, в которую уже была вложена следующая стрела, и обронила лук, а затем, скрестив ноги, села на землю.

– Я знала, что ты вернешься. – Слез больше не было, девственный взгляд ребенка искал на этой поляне то ли помощи, то ли утешения, то ли моментов, ушедших в воспоминания.

Ильгиз улыбнулся.

– Я всегда возвращаюсь. – Скрестив ноги, он сел рядом.

– Здесь мы с отцом проводили все свободное время, я оттачивала мастерство с самых малых лет. Сначала эта поляна казалась мне бескрайним полем сражения, и я принимала все это за увлекательную игру. Сколько себя помню, я никогда не расставалась с луком. А отец требовал от меня все больше и больше. Те доски… Их поменялось огромное множество, да и чучела приходилось постоянно чинить и набивать соломой. Отец контролировал каждое мое движение, каждый вдох и выдох. А потом настал момент, когда его покинули силы, и он стал все реже приходить со мной на эту поляну, а затем он и вовсе перестал подниматься с постели. И сегодня он не придет – не потому, что он слаб, а потому, что его больше нет. Он больше никогда не придет со мной на эту поляну. Он больше не поддержит мой провисший локоть и не подтолкнет в спину, чтобы я не сутулилась. И совет не даст, и я больше никогда не услышу его голос.

Ильгиз молча смотрел на горизонт, пытаясь подобрать правильные слова, но таковых не нашлось. Эль легла на спину и положила голову Ильгизу на ногу. Солнце медленно скрывалось за кронами деревьев, рисуя прекрасный закат на рваных, как вата, облаках. Эль молча смотрела в небо и погружалась в многообразие звуков, доносящихся со всех сторон. Обездвиженные ноги Ильгиза онемели, но он пытался не подавать вида, боясь потревожить спокойствие Эль. Вскоре ночь поглотила последние блики заката, в траве запели сверчки, и с появлением звезд на небе Эль и Иль покинули поляну, по-прежнему не произнеся ни слова. У хижины, прежде чем распрощаться с Ильгизом, Эль показательно достала из кармана кулон и надела его на шею, завязав шнурок на два неприметных узелка. Этот жест наполнил Ильгиза, и он, едва сдерживая эмоции, побежал в сторону дома сквозь ночную тьму.

В деревянную дверь лачуги Ильгиза раздался истерический стук.

– Кто там в такую рань? – с постели в кромешной тьме поднялся Гильтир, он зажег лампу и распахнул дверь. Приподняв лампу к лицу незваного гостя, Гильтир рассмотрел черты Эль. – Ты опять к Ильгизу? – недовольным заспанным голосом пробормотал травник.

– Да! Он дома?

– А где же ему еще быть, ночь на улице.

– Ильгиз! – крикнул Гильтир. – Тут к тебе. Эль пришла.

– Утро, – тихо сказала Эль.

– Что?

– Уже утро! Солнце скоро встанет.

– Но еще не встало.

– И чего не спится этой девчонке? – из лачуги раздался голос матери Ильгиза.

– Да кто ее знает, – по-прежнему так же недовольно проворчал Гильтир, возвращаясь в лачугу, освещая путь лампой.

Эль наблюдала за тусклым светом, удаляющимся в глубину деревянных стен. Через мгновение в проеме появился силуэт. Это Ильгиз, сразу же сообразила Эль.

– Ты как-то рано, – тяжело зевая, сказал Ильгиз и сел на порог, обняв колени. – Отец явно недоволен.

– Я знаю, извини, – без какого-либо раскаяния, только лишь символически сказала Эль. – Оденься, хочу тебе кое-что показать.

– Опять? Может, хватит, Эль? Все твои «кое-что» плохо заканчиваются. Вчера нас чуть не зарубили всадники из Темного Королевства, до этого мы чуть не сгорели в старой хижине на краю Развалин, еще мы чуть не утонули в колодце, а перед этим еще и в реке. Пару раз меня сбивал с ног олень, и как-то раз, если ты не забыла, я попал в капкан. Ну и, конечно же, не стоит забывать про то, что ты сама не раз хотела пристрелить меня ради забавы.

– Пойди оденься, хватит ныть.

– Я не пойду. – Ильгиз встал и под звук скрипящих под ногами досок вернулся в лачугу.

– Ну и пожалуйста! – крикнула Эль, отдаляясь от крыльца. – Я знала, что не могу на тебя положиться.

Эль услышала, как позади быстро приближается звук сапог.

– Я думал, ты меня дождешься, – сказал Ильгиз, настигнув Эль.

– Ты же не хотел идти. – Эль, не выдавала своих эмоций, хотя ее захлестнуло чувство удовлетворения от собственных манипуляций.

– Да я… просто.. Так что там у тебя?

– Нам надо в крепость.

– В крепость? – уточнил Ильгиз, сомневаясь, что он верно расслышал слова Эль.

– Да, в крепость.

Тропа исчезала позади, рассвет поглотил ночную тьму, и лес, пропитанный утренней дымкой, ожил, наполняясь солнечным теплом. В кустах возле тропы засуетился, а затем выпрыгнул и убежал заяц, пришедший полакомиться рассыпанным из худого мешка зерном. На пригорке, скрипя навесами, распахнулась дверь одной из хижин. Старый рыбак по привычке, учуяв рассвет, собирался отправиться на рыбалку.

– Идем, – подтолкнула Эль своего товарища, который обомлел у порога крепости.

– Может, я здесь подожду?

– Опять струсил!

Ильгиз, не желая оправдываться, пошел по ступеням вслед за Эль.

– Сюда. – Эль побежала к двери в каменной стене, к той, что показал отец. – Помоги, – скривившись от неподдающейся задачи, обратилась она к Ильгизу.

Ильгиз не понимал, что он должен делать, и поэтому тоже стал толкать стену точно так же, как и Эль. Грохотом трущихся камней сопровождалось открытие тайного прохода. Ильгиз удивился увиденному и скривил физиономию, вдохнув сырость, вырвавшуюся наружу.

– Туда я точно не пойду. – Ильгиз развернулся и направился к выходу. – Дождусь тебя на улице.

– Ильгиз! Там вовсе не опасно! Ну почему ты вечно всего боишься?

– Что там?

– Идем, и ты сам все увидишь.

– Ну ладно, – вздохнул Ильгиз, в очередной раз поддавшись Эль.

Спустившись по скользкой сырой лестнице, Ильгиз не последовал дальше. Эль, не заметив этого изначально, подошла и взяла Сердце Света, лишь потом, обернувшись, Эль обнаружила, что Ильгиз застыл как вкопанный от удивления.

– Что это? – тревога наполнила слова Ильгиза.

– Сердце Света. Отец показал мне это место за день до смерти.

Эль рассказала Ильгизу все, что рассказал ей отец, и дожидалась хоть какой-то реакции. Ильгиз молчал.

– Почему ты молчишь?

– В этом ты хотела убедиться – что мы не сможем войти в Темное Королевство? А если бы все это было неправда, что тогда?

– Но ведь отец был прав! – настоятельно крикнула Эль.

– Мне надо домой, наверняка отец ждет меня к столу. – Ильгиз убежал вверх по ступеням, оставив Эль в одиночестве.

– Где отец? – с ходу крикнул Ильгиз, наткнувшись на мать возле лачуги.

– Ушел в лес, за травами. Он ждал тебя к столу.

Ильгиз развернулся и, свернув с тропы, побежал в лес сквозь густую траву.

– А покушать? Сынок! – прокричала мама вслед убегающему ребенку.

Ловко уворачиваясь от деревьев, Ильгиз, не чувствуя усталости, бежал сквозь лес, к месту, где, как он думал, можно отыскать отца. Канавы, болота и овраги оставались незамеченными. Белки от неожиданности, врасплох застигнутые человеком, карабкались вверх по стволам деревьев. Птицы взлетали с веток и кружили в воздухе, дожидаясь, пока предполагаемая опасность скроется из поля зрения. Трещали ветки под ногами и ломались неокрепшие побеги, которые Ильгиз задевал то плечом, то руками. Наткнувшись на отца, срезающего серпом ярко-зеленый лопух, Ильгиз, жадно хватая воздух, пытался отдышаться.

Бросив серп на землю возле небольшой походной сумки, отец подбежал к сыну. И понимая, что он от усталости не может вымолвить не слова, просто дождался, когда тот придет в себя.

Наконец Ильгиз заговорил:

– Отец! А ты жил в Темном Королевстве?

– Да. Еще мальчишкой. Что-то случилось? – внимательно осматривая Ильгиза с ног до головы, спросил Гильтир.

– Нет, что ты, просто интересно.

– Откуда такое любопытство? – Гильтир вернулся к своему занятию и, срезав лопух, убрал его в сумку. – Ты словно от дикого зверя пытался удрать. Вопрос слишком мал, можно было дождаться, когда я вернусь.

– Что такое Сердце Света?

Гильтир замер от неожиданности.

– Глупости все это, кто тебе вообще про это рассказал?

– Эль. – Ильгиз ограничился коротким ответом, увидев недовольное лицо отца, и решил не вдаваться в глубину произошедшего этим утром.

– Значит, Эль… Послушай, наверное, тебе не стоит водиться с этой девчонкой. – Гильтир был слишком напряжен, Ильгизу стало не по себе.

– Я, наверное, пойду, я еще ничего не ел с самого утра.

– Ильгиз! – крикнул Гильтир вслед сыну. Ильгиз обернулся. – Что бы тебе ни рассказали, знай, что тьма – не свет, а тьма – владеет сердцами людей. Тьма владеет каждым, кто однажды ее вдохнул. А свет… Его осталось слишком мало. Его не хватит на всех.

Ильгиз, не понимая ничего, растворился среди деревьев.

Гильтир вернулся в Развалины не в самом лучшем настроении.

– Где Ильгиз? – спросил он жену.

– Он покушал и убежал, суетливый он какой-то с самого утра.

– Он и эта девчонка, как ее там?.. Эль… Они знают про Сердца.

Мийра, мать Ильгиза, села на деревянную скамью.

– Значит, Эльри ей все рассказал! Они знают что-нибудь про зарю?

– Не думаю! Ильгиз про это меня не спрашивал.

– Эльри, как он мог? Мы же клялись сохранить все в тайне, чтобы наши дети избежали нашей участи. Что теперь будет, Гильтир?

– Я не знаю, но если они принесут Сердце Света в Темное Королевство, все наследники света обречены. Как Эльри мог такое допустить? Видимо, он забыл про те страшные дни, когда Аргин пытался нас всех убить. Здесь мы в безопасности…

– Успокойся, Гильтир, наверняка все обойдется. Сердце Света защитит нас.

– Надеюсь, ты права, – Гильтир провел рукой по плечу жены и побрел в хижину.

– Ты знаешь, где спрятан камень? – крикнула Мийра вдогонку.

– Лишь Эльри знал…

На горизонте замелькал силуэт.

– Гильтир, там, по-моему, Ильгиз.

Гильтир обернулся. И правда он.

– Поговоришь с ним?

– Я постараюсь, иди в хижину.

Мийра молча встала со скамьи и ушла в хижину, закрыв за собой дверь.

Ильгиз столкнулся с недовольством отца лицом к лицу.

– Сядь, Ильгиз.

– Но я хотел…

– Сядь, я сказал, – зарычал некогда добродушный травник. Ильгиз насторожился и не стал перечить. Таким отца он никогда прежде не видел. – Что ты знаешь про Сердце Света?

– Ничего – замотал головой Ильгиз – Только то, что Эль рассказала.

– Хорошо, и что она тебе рассказала?

– Совсем немного. – Ильгиз чуял, что с отцом что-то неладное, и всячески пытался уйти от ответа; чтобы как-то отвлечься, он взял со стола морковь, потер ее рукавом и откусил большой ломоть, полностью набив рот. – Я пойду, надо еще силки проверить, – невнятно пробормотал Ильгиз, пережевывая морковь.

– Что тебе рассказала Эль? – настаивал на своем Гильтир.

Ильгиз понял, что ему просто так не сбежать из дома в этот раз.

– Она сказала, что есть два Сердца, Сердце Тьмы и Света, свет оберегает нас от тьмы. Ну, вроде все. А… ну, еще – что мы не сможем покинуть лес.

– Она показала тебе, где спрятан камень?

– Спрятан? А он что, у нее? А почему она мне его не показала?

Ильгиз к этому моменту понял, что не должен выдавать местонахождение Сердца Света, и юлил как мог.

– А ты видел камень? – кинул Ильгиз встречный вопрос.

– Да, видел, мы его оберегали, когда он был слаб. То есть ты не знаешь, где камень?

– Нет, я не думал, что это вообще правда, я думал, Эль сказок навыдумывала. Ладно, пап, я пойду проверю силки.

– Хорошо, беги, дотемна чтобы был дома.

Ильгиз убежал в лес, но он не отправился в глушь к реке, а, пробежав по окраине так, чтобы его не было видно с пригорка, на котором находилась его хижина, вернулся на тропу и поторопился к Эль. В хижине ее не было. В старой крепости тоже. Ильгиз добежал до поляны, но и там он не смог разыскать Эль. Понимая, что она может находиться в любой точке леса либо Развалин, Ильгиз решил не тратить время на безуспешные поиски, а попросту дождаться, когда Эль вернется.

Небо хмурилось, тучи завоевывали свое место на голубой глади, пытаясь вытеснить солнце. Редкие крупные капли нарастающим шумом обрушились на Развалины. Пытаясь спрятаться от дождя, отшельники в спешке разбегались по хижинам, Ильгиз укрылся в хижине Эль. Засверкали молнии, раздался гром, дождь набирал свою мощь, окутывая лес преждевременной мглой. По тропам, ведущим от хижины к хижине, побежали бурные потоки, волоча в лес охапки мусора. Ветер, пришедший вслед за дождем, распахнув двери хижины, брызнул в Ильгиза холодными каплями дождя.

– Эль! – закричал Ильгиз, увидев в распахнутую дверь, как она бежала со стороны леса сквозь плотную завесу дождя. Дождь набирал силу. В лесу затрещали деревья. Эль вбежала в хижину и, поскользнувшись, едва устояла на ногах, она полностью промокла, волосы сильно растрепались, а в сапогах булькало, будто в кувшине с водой. Брошенный лук со стуком вскользь упал на пол, рядом были сброшены сапоги, после чего Эль сняла кожаную рубаху, под которой была лишь легкая полупрозрачная короткая камиза, к тому же от влаги прилипшая к телу. Ильгиз засмущался и отвернулся, его лицо покраснело, глаза забегали по сторонам, а тело наполнилось ранее неизвестной ему дрожью.

– И откуда взялся это дождь? – недовольно буркнула Эль, вычесывая мокрые волосы, Ильгиз стоял, рассматривая стену.

– Может, ты наденешь что-нибудь? – заметил Ильгиз, намекая на причину своего поведения.

– Прости, – Эль растерялась, поняв, что она практически обнажена, и засмущалась сильнее Ильгиза. В суете она нашла сухую рубаху и, сняв мокрую камизу, покрыла свое тело. – Ты можешь повернуться.

Ильгиз обернулся, появилась неловкая пауза, которую, к счастью для обоих, нарушил раскат грома.

– Отец расспрашивал меня про Сердца, что с ними не так? Ты уверена, что рассказала мне всю правду?

– То есть ты мне не веришь?

– Не то чтобы не верю, но отец, как мне показалось, сильно зол, и если бы Сердце Света смогло бы нам помочь… я думаю, отец был бы рад. Но он не испытывал радости. Скорее… – Ильгиз задумался. – Мне кажется, что отец напуган.

– Брось, Ильгиз, напуган ты. Как всегда: любой пустяк – и ты дрожишь от страха.

– Мне кажется, отец не рад, что я узнал про Сердца, он хотел знать, где спрятано Сердце Света. – Ильгиз загрустил, дождь за окном лишь усиливал эмоциональный фон.

– И?

– Я ему не сказал, я сказал, что не видел Сердце. А потом ушел, якобы к реке, за добычей.

– Дождь заканчивается, – Эль отступила от темы разговора, – наверное, тебе пора идти.

Ильгиз, не понимая, почему Эль его выпроваживает, растерявшись, покинул хижину. Мелкий дождь продолжал омывать листву, которая под гнетом прошедшей стихии выглядела растрепанной и склонилась к земле, повсюду бежали ручьи, устремляясь в низину возле леса, трава от натиска была примята, а валуны, которые совсем недавно были полностью покрыты мхом, блестели мокрым оттенком, отражая вырывающееся из-под черных туч солнце. Со стороны леса приближались двое промокших до нитки рыбаков. Ильгизу они сразу же бросились в глаза, он понял, что он достаточно сух для человека, которого настиг проливной дождь, и плюхнулся в небольшую лужу возле тропы. Рыбаки, увидев такую картину, сильно удивились и не понимали, то ли им сочувствовать бедняге, то ли смеяться над его неуклюжестью. Ильгиз, поднявшись, лишь улыбнулся, обрадовавшись тому, что теперь отец точно поверит в то, что он был у реки и попал под дождь. Но спустя мгновение дрожь по всему телу заставила Ильгиза пожалеть о содеянном. Согнувшись в калачик, трясясь от холода и цокая зубами, Ильгиз побежал домой. Рыбаки все же не смогли сдержаться и громко рассмеялись, но теперь оттого, что Ильгиз напоминал им сутулого пса.

– Ты посмотри, Гильтир, он весь промок! – Мийра сразу же накинулась стягивать мокрую одежду с вошедшего в хижину сына.

– Не надо, я сам, мама! – Ильгиз повысил голос.

– Ну, ты чего это… на мать орать-то? – спокойно заговорил отец, сидя в углу на табурете. – Она все же мать, когда-нибудь она привыкнет, что ты вырос, ну а пока радуйся, что она о тебе заботится. Оставь его, Мийра, пусть переоденется, а я ему пока трав заварю. А то еще застынет.

Гильтир вышел на улицу в полумрак вечерней тишины, которая дарила тоску по уходящему дню. Прохлада от прошедшего дня дарила бодрящую свежесть.

– Эх, – разочарованно вздохнул Гильтир, вернувшись в хижину, и окинул взглядом комнату. – Топка на улице полна воды. Вот она… – Гильтир подошел к столу, на котором стояла маленькая компактная времянка. – Так, а где посудина?

– Я почем знаю? – отозвалась Мийра, вытирая голову сына. – Ты же травы завариваешь, не я.

– А щепа-то есть?

– Вот прям ничего не знаешь, – забубнила Мийра, оставив Ильгиза в покое. – Вот тебе щепа. – Мийра достала из-под табурета у входа небольшую охапку, что поместилась в руке, сухой щепы. – А вон посудина, ну вон, прямо на столе под носом. Совсем ничего не видишь. Лампу хоть возьми, что ли.

– Да вижу я, вижу, – спокойно ответил Гильтир, на самом деле не заметив посудину. Он набил времянку щепой, засунул промасленный лоскут и чиркнул кремнем. Над столом заструился белый дым, который сопровождался приятным теплым треском. Наружу из печурки, учуяв свежий насыщенный воздух, вырвался язык пламени. Гильтир прикрыл железную дверцу.

– На вот, воды зачерпни, – протянул он жене пустую посудину.

Ильгиз, надев сухую одежду, примостился за стол, в посудине бурлила кипящая вода, а запах дыма наполнял всю хижину еловым ароматом. Треск щепы пронизывал тишину, сообщая о том, что скоро она превратится в пепел. Под потолком висела неподвижно лампа, освещая хижину своим огненным сердцем, а в углу еще одна, чуть поменьше. Аромат трав, брошенных в посудину, перебил запах дыма. Посудина переместилась на стол, Мийра приготовила три деревянных кружки и достала из деревянного стола, похожего на тумбочку, липкие соты. С улицы по-прежнему тянуло прохладой, а семья Ильгиза в полном составе попивала отвар из трав в уюте родных стен. Будничная перепалка сошла на нет и забылась, и Ильгиз вел совершенно другие разговоры с отцом. Отец рассказывал свои истории о том, как учился травничеству, как познакомился с мамой, и о том, как они пришли в эти развалины, а когда тема беседы вновь отчасти коснулась Эль и ее отца Эльри, Ильгиз засобирался в постель.