Одинокий волк. Бег в неизвестность

– Сегодня он превзошёл сам себя, – проговорила сестра, нарезая батон который принесли родители. Наверное, кто-то расплатился с отцом за то, что тот что-нибудь отремонтировал.

От слов сестры я хотел залезть под стол и не вылизать до самой старости. Я почувствовал, как жар охватил мои щёки, скорее всего я покраснел, и чтобы избежать вопросов я ниже опустил голову, стараясь тем самым не смотреть на родителей и не выдать своего стыда.

– Решил все примеры и исправил все ошибки, которые сам же наделал, – закончила она, но про книгу, и о том, что я лазил в её портфель, умолчала.

– Молодец, – сказала мама – Думаю, он это заслужил.

– Ага, – с сарказмом проговорил отец. – На шахте ему это явно пригодится. Будет читать книгу или складывать цифры пока опускается лифт.

– Не обязательно, – попыталась заступиться за меня сестра, или просто доказать что её затея не просто прихоть, а может принести пользу. – Он может научиться, чему-нибудь полезному, ну например…

Она замолчала, ища пример тому, где в нашем «райском уголке» можно применить себя, имея знания. Точнее – где требуются образованные мужчины.

Родители внимательно слушали ее и ждали ответа, я же в свою очередь ничего не ждал, а просто намазывал на булку поставленное передо мной варенье. Как мне казалось, моё мнение их меньше всего волнует, а работа для мужчин здесь одна – шахта.

– …стать лекарем, – закончила она после не долгой паузы.

Я было, уже собирался откусить кусок булки, но ответ сестры остановил меня на самом интересном месте. Я тоже поглядел на неё и понял, что Дороти говорит совершенно серьёзно. Я перевёл свой взгляд на маму и понял, что та тоже смотрит на меня как бы оценивая, гожусь ли я на эту должность. Но вместо какого либо ответа или мнения на этот счёт она просто налила мне травяной чай. Я поглядел на кружку и ответным действием отодвинул на середину стола варенья. Мне хватит того что на булке и я решил отдать остальное своей семье.

– У нас уже есть один, – высказал своё точку зрения отец, и тоже стал изучать меня, как будто первый раз увидел.

– Он больше похож на шарлатана, даже не может запомнить названия растений, которые собирает, постоянно носит с собой книгу, – продолжала настаивать сестра.

– Знает или не знает, это другой вопрос, а то, что он вряд ли потерпит конкурентов, это точно.

– Конкурентов?! Да к нему почти никто не ходит. Он задрал такие цены, а то, что вылечит он или нет, его это просто не интересует.

– Ну, он по крайне мере лечит самого управляющего, а тот доволен.

– Ага, лечит! Придумывает сам болезни и сам же их лечит.

– Так всё, – поставил точку отец. – Ему ещё нужно вырасти, – он показал на меня. – Да и знать помимо математики, и умения читать, ему нужно знать, что из медицины.

Этого аргумента было больше чем достаточно. Если Дороти умела читать писать и складывать, и обучала меня, то в медицине, она не знала ничего, поэтому и обучить меня она не могла.

– По крайне мере от этого хуже не станет, – вставило своё слово мама. – Не знаю, почему мальчиков не пускают в школу, но думаю, что из этого ничего плохого бы не было. Это намного лучше, чем они целыми днями безнадзорно шлются на улице. А так хоть до обеда были бы заняты.

Дискуссия на этом закончилась, и каждый остался при своём мнении, причём я так и остался совсем без мнения.

Вечером, не споря с сестрой, даже стараясь не попадаться под её примой взгляд, я покорно сажусь за стол и вывожу все те буквы, которые она мне написала, когда же она одобрительно кивает, я ложусь спать, предварительно бережно повесив свой нож на грядушку кровати.

Перед тем как уснуть я ещё раз вспомнил сегодняшний день, где вместо наказания я получил столь дорогой подарок. Вечер, где ждал меня сюрприз, и даже при любом раскладе, он всё равно достался бы мне, но как приятно ощущать, что и сестра осталась мной довольна. Получалось, что я ей помимо неприятностей, принёс и что-то хорошее, ах как редко это бывает.

«Интересно, она помнит, что должна была меня наказать? – промелькнула мысль в сонной голове. – Думаю, помнит, просто она добрая и простила меня».

Повернувшись лицом к стене, я сладко зеваю, поправив на себе простынь, быстро засыпаю. Сон уже давно ждал меня здесь, и мне только нужно было закрыть глаза.

Поход за яблоками

Утро улыбнулось всей свой красой, и даже через запылённое окно был видна вся красота наступившего утра.

Теперь я знаю, почему меня мама не зовёт моё солнышко, я встаю совсем не так рано как солнышко, но меня это совсем не беспокоит. Утреннее пробуждение у меня ничем не отличается, за исключение одного дня в неделю. И уже через полчаса я был под начинающим раскаляться летним солнцем.

Играя с соседскими ребятами, мы непроизвольно оказались на краю деревни. И ту Кайл предложил сгонять к лесу и надергать зелёных яблок, так как мы не были избалованы большим ассортиментом фруктов, то яблоки были для нас чем-то из ряда вон выходящим, хотя спелыми их ели единицы. В основном душили зелёными, но никто не жаловался.

Лазить по деревьям я умею очень хорошо. С середины лета и до самой осени некоторые сорвиголовы решаются пойти в леса за яблоками. Далеко не заходят, благо яблони растут почти, что с краю, хотя и в самом лесу их не мало. Рвать приходится, постоянно оглядываясь по сторонам. А главное что им не дают поспеть. То, что можно оборвать с низу быстро исчезает и вот приходится добывать те, которые растут на самом верху. Для этого надо быть ловким, а главное лёгким, а если не обладаешь такими качествами то ловить тебе там просто нечего, вот и приходится, как обезьяна прыгать с ветки на ветку, чтобы раньше других поспеть за яблоком, которое весит на самой макушке.

Мне тоже захотелось кислых яблок, которые ешь, пока не появится аскома во рту, да и то ненадолго забываешь о них и после опять начинаешь хрустеть зелёной кислятиной.

Потом правда бывают неприятные сюрпризы, но мама даёт мне горькой настойки и всё быстро проходит. Она только смеётся и говорит, чтобы я предупреждал ее, когда мы пойдём опять за яблоками, потому чтобы настойка стала лечебной ей надо настояться.

В этот раз впрочем, как и обычно я не пошёл с ребятами, хоть я и не был трусом, но почему-то такие походы без сестры мне были неприятны. И под дружное хихиканье удаляющейся своры, я побрёл домой. Сестра уже пришла из школы и готовила обед. Увидев моё пасмурное лицо, она потрепала меня по голове, от чего мне стало ещё более неловко. После посадив меня на стул, стала расспрашивать о моей печали застывшей на лице.

Я коротко рассказал ей суть и посетовал на то, что тоже не прочь прогуляться в сторону леса и нарвать яблок. Она только рассмеялась и пошла, накрывать на стол.

– Я думаю твоему горю можно помочь, – весело проговорила она. – Можно после обеда пойти вдвоём и нарвать яблок, как раз силки проверим, может, к озеру сходим.

– Дороти, а ты научишь меня плавать? – спросил я.

Систра не ответила, она продумывала, как правильно мне отказать, хотя я уже сам понимал, что не надо было задавать вопрос, но было поздно. Да и задал я его рефлекторно.

– Ладно, не надо всё равно плавать мне негде, – попытался я поправить сам себя.

Дороти подошла и потрепала меня по голове. Я поглядел на неё. Она продолжала о чём-то думать, взгляд сестры в это время, был где-то далеко.

Из задумчивости её вывел крик и гул за окном. Это говорило о том, что что-то произошло. И по нарастающему шуму можно было понять, что произошло что-то ужасное. Я не смог усидеть и хоть сестра, выбегая на улицу, крикнула мне, чтобы я не выходил, но любопытство было сильнее меня, через несколько секунд я уже был на улице и бежал следом за Дороти, которая направлялась в сторону столпившихся людей.

Картина, которая открывалась мне при приближении, просто шокировала меня. И я уже стал жалеть, что не послушался сестру.

Ребята, которые пошли за яблоками и которые, смеясь, обзывали меня трусом. Сейчас бежали со всех ног домой, но не просто бежали, за ними гналась свора диких собак.

Как после выяснилось, одичавшие собаки обезумели от голода, и вышли из леса на голос детей, которые забыв про безопасность, кричали и играли возле яблонь. Увидели они одичавших псов слишком поздно, двоя успевших забраться на дерево с ужасом наблюдали как псы рвут на куски менее удачливого. Но тот подарил остальным минут и когда псы поняли, что пищи может быть больше и надо её только догнать. Вот именно та картина, которая предстала перед небольшим количеством жителей, которые столпились на окраине посёлка недалеко от нашего дома. Так как среди них были одни женщины, да и те которые по состоянию здоровья или другим причинам не могли работать, то они только и смогли, что поднять шум и смотреть, как собаки нагоняют детей. Путь, который предстояло проделать детям, был велик, скорость собак не позволила им успеть добежать до родных стен домов.

Спасло детей чудо. В это время на посадку заходил пиратский крейсер, но место на космодроме было занято грузовым кораблём, и ему ничего не оставалось, как улететь прочь, но видно он заметил, что сейчас может случиться беда. И его корабль резко набирал скорость, минус был в том, что стрелять он не мог, но капитан, был не из новичков, он скинул высоту, и почти полз на брюхе, чудом не цепляя крыши домов, и пролетев над головами детей, он стал ложиться ещё ниже. На серебристом пузе корабля было эмблема, которая занимала всю его часть – голова волка, оскаливший свою красную пасть.

Символ «Ночной братии», изображенный на корабле, был известен во всех уголках галактики. Единственные пираты, которые не прятались от стражей закона, а наоборот выставляли напоказ свою принадлежность к пиратскому сообществу. Наверное, единственные кто не боялись «Элитной стражи», а с точностью наоборот, те в одиночку боялись нападать на «Одиноких волков». Один пиратский крейсер с такой символикой легко одерживал победу с тремя тяжелыми кораблями «Элитной стражи». А когда всё же удача была не на стороне «Одиноких волков», то те всё равно бились до последнего и никогда не показывали хвост своим преследователем. В живых не удавалось захватить не одного «Одинокого волка».

То, что они были не частыми гостями в нашем посёлке, известно всем. И этот прилетел зализать свои раны, нижняя задняя турель отсутствовала полностью, не работал один из трёх двигателей, в его боку сияла огромная, дыра, но если он смог долететь до нас, то его противникам это вряд ли удалось.

Дети привыкли к кораблям, и страх перед собаками нес их вперёд, но собаки ни разу не видели космических кораблей и теперь они уже уносили ноги в сторону леса. Вот тогда и заработали носовые турели, слышны были визги псов, и со стороны леса потянула горелой шерстью и мясом. Корабль, долетев до леса ползя почти по самому песку, и возле кромки взмыл вверх, уносясь на просторы космоса. Возможно, он найдёт себе другое место для ремонта, если его в таком потрепанном виде не подстерегут «Элитные стражи». Но даже в таком виде он дорого продаст свою жизнь.

В данной ситуации поход можно было считать удачно закончившимся, ведь жертв могло быть во много раз больше.

Придя домой, и только тут я осознал, что и я мог оказаться в этой ситуации. Меня всего колотило, бросало то в жар, то в холод. И если учесть что это были только собаки пусть даже дикие, что можно было ждать от встречи с волками. А ведь мы часто ходим с сестрой в лес, и теперь я осознаю, почему сестра постоянно просит идти тиши, но я никогда не мог предвидеть, что такое может случиться.

Мысленно я решил больше не ходить в лес. Пусть даже меня считают трусом. Я туда больше не ногой.

– Я же говорила тебе, чтобы ты не выбегал на улицу, – отчитывала меня сестра, видя моё подавленное состояние.

Я только тупо глядел на неё, произнести какое либо слово я просто не мог.

– Ну почему, ты никогда меня не слушаешься? – уже более мягко поинтересовалась она.

Она прижала меня к себе и гладила по голове.

– Всё хорошо. Не бойся.

Её слова понемногу успокаивали меня, но сердце всё равно продолжало биться в учащённом ритме.

– Дороти, это ведь голова волка была нарисована на корабле? – спросил я немного успакоясь.

– Да. А что?

– Ведь ты, меня называешь волчонком, неужели я на него похож?

Она весело рассмеялась.

– Почему тебе не нравится волк?

– Ведь он приносит беду людям, горе, нападая на них, что в этом может хорошего?

– Люди больше приносят друг другу горя, чем все животные в суме взятые. Волк никогда не нападёт на человека первым, только в случае если тот представляет для него угрозу.

– Даже если он будет голодным, то он не нападёт на меня?

– Я думаю, что ему проще поймать зазевавшегося кролика, чем ломать зубы об костлявого мальчишку, – смеясь, шутила Дороти. – Но проверять на деле не советую, – уже серьёзно добавила она.

– И не очень то и хотелось, – пробурчал я

– Волк очень смелое и хитрое животное, прежде чем, что делать в отличие от тебя, он подумает.

– Ты хочешь сказать, что я не думаю, перед тем как что-то сделать? Тогда зачем меня называть волчонком, если я не такой умный и хитрый? – обиженным голосом спросил я.

– Вот поэтому ты пока волчонок, а не волк, – рассмеялась она.

Объяснений сестры было вполне достаточно. Происшествие потихоньку уходило из памяти, но когда оно изредка возвращалось, то по коже пробегала волна холодка, и сжималось сердце.

Я просто шарахался по дому, не зная чем себя занять, на улицу было страшно выходить, Дороти не стала мне докучать своими заданиями, и я оказался отдан полностью себе.

Разглядывая улицу через пыльное окно, я заметил, что жители в появлении собак извлекли выгоду. Многие тащили по улице уцелевшие части тела, диких собак, что они с ними сделают, было понятно изначально. Да и оставлять их там нельзя ведь на их запах могут придти другие, которые захотят попробовать падаль, хотя запах гари мог бы и отпугнуть.

Дороти не произносила больше не слова, тихо глядела на меня, пытаясь понять, что творится у меня в душе, но как она могла это понять, если я сам этого не знал. Слоняясь по комнате, я наткнулся на свой нож, а так как я к нему ещё не привык, то с утра я просто про него забыл. Водрузив его на себя, я почувствовал, что он прибавил мне немного смелости, и пусть это было просто иллюзия, но мне её хватило, чтобы успокоиться.

Теперь я сидя на лавочке наблюдал за сестрой как он готовила ужин, а так как мы не ходили и не проверяли силки, то ей пришлось готовить из того что оставалось, значит ужин будет скудный, но Дороти сумеет внести немного красок и в скудный ужин.

И это подтвердилось вечером. Родители уже знали о происшествии, хотя не только они. Знал весь посёлок, весть разлетелась очень быстро.

– Вы не ходили сегодня? – спросил отец у Дороти, когда мы сели ужинать

– Нет. Не успели, – тихо ответила сестра.

– Я вас прошу, будьте аккуратнее, – сказал он ей, но почему-то посмотрел на меня, потом перевел свой взгляд на нож.

Я, чувствуя тяжесть его взгляда, съежился, при этом еще ниже опустил голову к себе в тарелку.

– Черте что. Никогда псы не подходили так близко к опушке леса, и тем более не нападали на людей, – высказался отец.

– А кто знает, люди и раньше пропадали, – сказала мама.

– Я думаю, их теперь долго не будет, а пока обещают выставить патруль, на границе с лесом. Но вы всё равно будьте предельно осторожны.

Когда мы уже легли, я не как не мог уснуть и когда же всё-таки сон окутал меня, то сразу же навалились кошмары, я постоянно куда-то бежал и за мной кто-то гнался, я не видел его, но знал точно, это волк. Я проснулся, глядя в темноту, решил больше не засыпать. Но как назло веки сами закрылись, я опят побежал, когда второй раз я проснулся, то ощутил рядом сестру, она поглаживала, мня по вспотевшему лицу. Я прижался к ней, положа голову ей на плечо, уснул. Кошмар меня больше не преследовал и я проснулся, когда за окном уже вовсю сияло солнце.

Я сел на кровать и тру кулачками заспанные газа, вспомнил кошмар, который преследовал меня полночи.

– Проснулся? – услышал я голос сестры, убрал кулаки от заспанных глаз, и посмотрел на неё. В голове я быстренько прокрутил дни и понял, что сегодня далеко не воскресенье, ещё более удивлённо посмотрел на неё.

– А что ты делаешь дома?

– Тебя охраняю, – пошутила она, и положила одежду мне на колени. – Одевайся и иди завтракать, а мне надо в одно место сходить приду к обеду, так что посиди дома, и не забудь умыться, – договорила он и ушла.

Я ещё некоторое время сидел на кровати, думая, куда могла пойти Дороти и при этом пропустить школу?

Ответ пришёл сам. Дороти пошла, помочь маме мальчика, которого растерзали собаки. Скорее всего, его сегодня похоронят, правда, похороны здесь условные. Чтобы не привлекать животных, или по каким-то другим причинам, кладбища здесь нет, всех умерших сжигают и родственникам отдают пепел, в жестяном конусе. Так и сейчас вместо ребёнка у родителей останется жестяная банка с его пеплом. От этого стало дурно.

Все указание сестры я выполнил. Выполнил с точностью наоборот. В начале я пошёл на кухню и позавтракал. После вернулся и оделся, не забыв о своём талисмане, который постукивал по ноге при ходьбе и создавал иллюзию защищённости. И только после этого появился на улице, умываться я просто не стал, сэкономил воду.

Перепуганных вчерашним походом ребят я нашёл на заветном бугорке, он находился не далеко от посёлка и открывал обзор во все стороны. Те молча сидели и только заводило по имени Кайл всё хорохорился и что-то пытался доказать, но его никто не слушал. Странно, что все они пришли сюда.

Не обращая взимания на Кайла и не нарушая безмолвие ребят, я тихо подошёл и сел рядом. На меня просто не обращали внимания все были погружены в свои мысли, глаза излучали страх, да и другого и быть не могло, пережить такое, не всем дано, даже взрослые и те вряд ли могли бы быстро придти в себя после такого.

Кайл понял, что его никто не слушает, заткнулся и искал, чтобы такое сделать, чтобы вернуть своё лидерство. Его хищный взгляд упал на мой нож.

– Дай посмотреть, – попросил он.

– На, – просто ответил и протянул нож.

– Круто, если бы у меня вчера он был, то я…

– Ты бы его потерял, когда убегал, – перебил его я.

– Да что ты знаешь обо мне, между прочим, ты струсил и не пошёл с нами.

– Это не трусость, а предосторожность, – спокойно продолжал я при этом встал. – Если бы ты не взболомутил ребят, то Лео был бы сейчас жив. Ты хоть нажрался или ещё хочется?

Я прекрасно видел, что мои слова дошли до ребят, но и Кайл был не дурак, он тоже это видел.

– Дай сюда! – громко произнес я и протянул руку.

– Оружие детям не игрушка, – ехидно произнёс он, давая понять, что нож он не вернёт. – Это оружие настоящих воинов.

– Вот именно воинов, а не трусов которые убегают впереди всех.

– Да, чё, с тобой разговаривать. Пошлите ребята, пусть он тут остаётся, может, поплачет. Ведь ни на что, ты больше не способен…

Он залился смехом, но никто из ребят не пошевелился. Я чувствую, как кровь пребывает к моей голове. Но никому и никогда не следует недооценивать противника, самоуверенность может сыграть злую шутку, особенно если цель этого не ожидает. Я бросаюсь и в прыжке сбиваю Кайла с ног, при этом мои руки крепко сжимают его горло. Все самое худшее пришлось на мое плечо, которым я ударился, когда мы упали и как клубок покатились вниз в свою же очередь, оказавшись верхом на своём противнике мой первый удар, достиг лица Кайла, и теперь из его носа хлещет кровь. Но я не могу остановиться. Не осознано я всё продолжаю его молотить, и чувствую, как ребята оттаскивают меня от него. Только тогда я прихожу в себя. Денни протягивает мне нож, который Кайл выронил, когда я на него прыгнул.

Кайл вскакивает так быстро, как будто его ужалила пчела, сжимая кулаки, идёт на меня. Я сделал то, что не надо было делать. Я достал нож из ножен и посмотрел в глаза Кайла, тот остановился.

– Ты трус, ты не сможешь.

– А ты попробуй, вот тогда и скажешь, если сможешь.

Кайл мялся, но подходить не решался.

– Пошли Вик, – дружески позвал Денни.

Мы разворачиваемся и уходим, оставив Кайла размазывать кровь по лицу и кричать нам проклятия вслед. Он сыплет угрозы в нашу сторону, но никто его не слушает, мы просто тих, так же продолжаем молчать, уходим, не пытаясь даже разговаривать между собой.

Имея нож можно найти сотню занятий. Первое мы решаем, что с помощью такого ножа можно вырезать лук и пострелять по мишеням, но за палками надо идти к лесу, а помня прошлое происшествия, никто не решается. Можно было поучиться метать его в дерево, но одиноко растущие деревья возле дома для этого не подходили, ведь каждый ухаживал за ним и никто не разрешил бы, чтобы мы втыкали в него нож. Так мы и просидели, не сумев ничего придумать, а может, просто не хотелось.

К вечеру я возвращаюсь домой, где с нетерпением ждет Дороти и явно не похвалить меня за послушание. Я вспомнил, что мне было велено сидеть дома и ещё что-то, но я-то рассчитывал вернуться к обеду, но запамятовал, теперь придётся расплачиваться за короткую память.

– Дороти прости меня, – делаю я первые попытки вымолить прощения, но вглубь комнаты пока не решаюсь пройти, оставляя шанс на отступления, может после она немного остынет.

Сестра, молча, стоит и ждет, что я произнесу дальше или пройду в комнату. Если она просто пошевелится, то я вылечу из дома как пуля, а на просторах улицы тягаться со мной в беге, просто не реально.

– Дороти я просто вышел погулять, пока тебя не было. Потом мы увлеклись, и я потерял счёт времени. Но я обещаю, что в следующий раз, это не повторится.

Но мои слова разбиваются о неприступный камень, который замер на её лице. Дороти стоит и продолжает слушать, возможно, мои оправдания не кажутся ей убедительными и она ждёт истины.

– Я, правда, больше не буду. Я даже умылся как ты и сказала, – врать я не умею, но всё же попытался. – Мы с ребятами посидели на бугре, и я пошёл домой.

– И пока вы сидели, вас замело, и поэтому ты опять грязный. Вик сколько это будет продолжаться? – задаёт она вопрос, который мне самому кажется интересным, но ответа я на него не знаю.

Я осматриваю свою одежду, при этом теряя бдительность и за это плачу свободой. Дороти хватает этой доли секунды, и она уже держит меня за плечо притом за то, которое я ушиб. Она улыбается мне, как кошка улыбается мышке, которую крепко держит в своих коготках.

– Может не надо, – без особой надежды попросил я.

– Деревцо жалко? – интересуется Дороти.

Я киваю в ответ и ощущаю её руку на груди. Она бережно снимает ремень, к которому пристёгнуты ножны и я ощущаю какой он широкий. Я сам того не догадываясь носил оружия наказания, так сказать всё рядом и жертва и ремень при нём.

Я сглотнул, прикидывая, что если точно ложить, то ремень как раз сможет лечь три раза, превращая мой зад из цвета розового, в цвет ярко красный с лёгким синим отливом.

Сестра сильнее нажала на плечо, видно желая меня развернуть тем место, то я в свою очередь не произвольно взвизгнул, от резкой боли в плече. Дороти озадаченно посмотрела на меня и попросила снять рубашку. Она легко пощупала плечо, которое немного припухло.

– Что это? – задала она не совсем уместный вопрос, но пока она не дождавшись, меня раздевала, я успел прокрутить все варианты ответа, заведомо предугадав вопрос.

– Упал, – это единственный, по моему мнению, самый безобидный ответ.

– Где?

Ну, мало ли где может упасть ребёнок.

– Там, – я произвольно махнул в сторону двери, что могло означать от порожек дома, до близ лежащей планеты.

Но видно не мой безобидный вид и тем более ответы не произвели на Дороти никаких впечатлений.

– С кем ты дрался?

– Почему именно дрался?

– У тебя на рубашке капельки крови.

Вот такого промаха я не ожидал, видно я испачкался, кровью Кайла, когда лупил его.

– Тебе повторить вопрос? – произнесла он, видя, что я молчу.

– С Кайлом, но он начал первым, он не хотел мне отдавать нож, а я…

Мысленно, я уже размечал второй слой. Если горизонтально это три ряда, то вертикально, четыре раза поместится ремень на моей попе и уже цвет станет тёмно синий, и это если никто не узнает, что я вынимал нож и угрожал человеку, в том случае цвет уже не имеет значение. Стоя я есть буду до самой старости. Ну а когда умру, то в гроб меня положат к верху задом, или мне будет даже мертвому лежать больно.

При столь печальной перспективе я вдохнул тяжело и даже издал что-то вроде стона, Дороти поняла это по своему, что спасло мой зад от встречи с ремнём.

– Сильно болит? – спросила она.

Я в ответ кивнул, хоть болело и не так сильно.

– Всё говорит о том, что это ушиб, – сделала она своё заключение.

Я опять легко согласился, при этом кивнул.

– Почему ты меня никогда не слушаешься? – риторический вопрос, который она задала, скорее всего, самой себе, но я пожал плечами.

– Прости, прости. Я буду тебя слушаться, – пролепетал я так быстро и прижался к сестре.

Надо было надавить на её жалость, и я быстро этим воспользовался. Дороти отошла и она уже не сердилась, а только пристально разглядывала моё плечо.

– Если будет сильнее болеть, надо будет рассказать родителям, – произнесла она.

Я опять закивал.

Но родителям пришлось рассказать всё равно, причём сейчас и сразу. Пока мы обнимались, и Дороти разглядывала ушиб, то они вернулись с работы. Оказывается, время пролетело так быстро, что мы просто потеряли его течение.

– Что случилось? – громкий голос отца вернул нас в реальность.

– Ничего серьёзного. Вик просто ушиб плечо, – ответила Дороти.

Отец взял меня за плечо, а я от боли не произвольно взвизгнул.

– Подними руку, – приказал он, даже не обращая внимания на то, что из моих глаз потекли слёзы.

Я, повинуясь его приказу, поднял руку и покрутил ей немного.

– Ничего страшного, простой ушиб, – сделал он своё заключение.

Он смотрел на меня и явно ждал продолжение, а точнее начало рассказа, как и где я умудрился ушибить плечо. Дороти решив не вмешиваться в этот разговор, преступил к накрыванию стол к ужину.

– Пап я подрался с Кайлом, потому что он забрал мой нож и не хотел его отдавать, – я сам быстро рассказал всю суть. Потому что с отцом юлить и тем более ему врать о том, что упал, было, себе дороже.

– Молодец, – произнёс он. – Не то что подрался, а то, что сумел постоять за себя.

Он погладил меня по голове, чем ввёл в ступор. К этому я просто не был готов.

– Не зря ты отдала ему нож, может так из него вырастит настоящий мужик. А не хлюпик, – проговорил он, глядя на Дороти.

– И запомни Вик. Оружие, какое бы оно не было это не игрушка. Использовать его нужно только для охоты, и никогда. Ты слышишь меня, никогда не используй его во вред людям.

Он ещё раз погладил меня по голове и по моему телу побежали мурашки, покрывая тело холодным ознобом. Меньше всего мне хотелось причинить вред кому-то из людей, но поступок сегодня утром, говорил, что в состоянии агрессии, наши желания расходятся с действиями, и мне удалось сделать из этого выводы. В порыве, когда горячая кровь подступает к голове и затмевает холодный разум, то можно натворить то, о чём будешь жалеть всю оставшеюся жизнь. И чтобы не допустить беды, то просто нужно себя оградить от этого.

После ужина я убежал в свою комнату, сняв с себя толстый ремень с прикрепленным к нему клинком, аккуратно повесил его на грядушку своей кровати. Так я ограждал себя от ой беды, которая только благодаря случаю прошла мимо меня.

– Повиси пока здесь, а я буду тебя брать только когда, мы будем ходить в лес.

Я ещё раз рукой провёл по ножнам, повернулся назад и взглядом спросил стоящую сзади сестру, что делать будем дальше. Ответ был очевиден, и даже моё больное плечо, не спасло меня, и мне пришлось выводить буквы, пока сестра не сказала, что на сегодня достаточно, оставшись довольной, отправила меня спать.

– Надеюсь, что сегодня тебя не будут мучить кошмары.

В ответ я пожал плечами. Раздевшись, я повернулся лицом к стене и уснул. Видно приключений на сегодня было даже больше чем достаточно, поэтому сон окутал меня сразу.

Заготовка на зиму

Разбудила меня утром сестра. Это был, наверное, первый день в моей жизни, когда я проснулся так рано.

– Вик, я думаю тебе лучше сегодня побыть дома. И я тебя очень прошу, никак вчера.

Я киваю, ещё даже полностью не осознавая, что просит Дороти. Она сидит на краю моей кровати и гладит меня по лицу, а я в свою очередь тупо гляжу на нее ещё не проснувшимся взглядом.

– Ты хоть слышишь, о чём я с тобой разговариваю?

Я опять киваю.

– На, – Дороти протягивает мне книгу. – Если та тебе понравилась, то эта ещё интересней. Почитаешь до обеда.

– После надо будет пересказать, если не справлюсь, то ты меня накажешь, а если справлюсь, то что?

– Мне кажется, что бесплатно, ты уже ничего делать не хочешь, – смеётся она.

– Но ведь приятно когда за свою работу ты получаешь вознаграждения, – просыпаюсь я и начинаю торг.

– Сегодня обойдёмся обычной похвалой, – заканчивает Дороти и выходит из комнаты.

– Не густо, – изрекаю я, глядя на исчезающую сестру.

Немного полежав и поняв, что я всё равно больше не усну, начинаю вставать. Завтрак ещё не успел остыть и я его быстро съедаю. Одеваясь, я беру книгу в руки и открываю её. Можно конечно как всегда проигнорировать просьбу Дороти и уйти гулять, но в этот раз почему-то не хочется самому. Может как-то повлияло столкновение с Кайлом. При этой мысли я пробую своё плечо и ощущаю, что оно ещё болит. Может, что в голосе сестры было что-то завораживающее и то, как она произнесла об интересной книге. Но чтобы это не было, в этот раз я остаюсь дома, и начинаю читать.

Книга и вправду просто замечательная сестра не обманула. Да и в отличие от меня, она постоянно говорит правду. Может за исключением тех моментов, когда надо пойти на хитрость, но это столь редко, что я даже не могу припомнить. Я читал с таким интересом, что даже сам не замечал, как перелистывал страницу, за страницей, и только прикосновение руки Дороти вернули меня со страниц книги, куда я на это время переселился, в наше противное и надоевшее место.

– Понравилась?

Я тяжело вздыхаю, что лучше любого ответа.

– Пойдём в лес? Ты ещё не перехотел яблок?

Я пожимаю плечами, при этом пытаясь вглядеться в глаза сестры. Они излучают спокойствие, которое плавно передаётся мне. Она при этом гладит меня по голове.

– Ну что? Не будем же вечно сидеть дома. Помнишь, что я говорила про страх.

– Нужно посмотреть ему в глаза, – продолжил я.

– Умница. Ну и как?

– Я пойду, – проговорил я, хотя в душе страх шептал совсем другое слово.

После обеда мы всё же пошли. Доходя то того места где остались следы от выстрелов корабля я стал ощущать озноб который появился во всём теле. И хоть нам нужно было пройти то место, где был растерзан мальчик, то сестра, видя моё состояние, делает крюк.