Преодолеть триста километров от Бостона до Нью-Йорка совсем не проблема, а вот разобраться в том, что происходит – это действительно трудность. Во-первых, что вообще спрашивать у Боба? Во-вторых, этот чудовищный вопрос – почему Босс вдруг решил присоединить ко мне Бросмана и, наконец, у кого Пирс узнал про того парня? Ну, да ладно… Приедем… Узнаем…

Раздался глухой стук в дверь, а спустя десять секунд из-за неё донёсся вопросительный голос: «Что ещё?»

«Свои», – Бросман знал мой голос, поэтому ничего остроумного придумывать не пришлось.

Дверь резко открылась, а за ней показалось дуло глушителя, навинченного на «MP5 Курц» (компактный немецкий пистолет-пулемёт с темпом стрельбы 900 выстрелов в минуту, калибр 9 миллиметров) с загнутой обоймой на 30 патронов. «Молния» мгновенно выхватил свой «Иерихон» (громоздкий пистолет израильского производства со значительной дульной энергией в 450 джоулей, 357-ой калибр, 9 патронов в обойме). Чуть было не началась стрельба, но оба «параноика», не нервничав слишком сильно, сумели надавить на спусковые крючки своих монстров не слишком сильно.

«Фууууу», – отдыхивался Бросман после совсем не редкого случая в криминале, когда «ребята из одной команды» с лёгкостью могли прикончить друг друга, да и меня впрочем тоже…

Я нагло влез между «собачьим боем»: «Вы, ребята, суетились бы поменьше».

Бросман убрал ствол и жестом руки пригласил гостей в номер. Лондже слегка угомонился и, ещё не успев, погасить огни в глазах двинулся за мной внутрь.

Апартаменты не были президентскими, но всё же жить в трёхконатном номере одному – скорее роскошь, чем удобство.

Постоялец проводил нас в соседнюю комнату и посадил по креслам, открыв ноутбук, стоявший посередине стола, занимавшего крайне близкое положение к предметам мебели, где осели мы. Сам он приставил небольшой лакированный стул и, надавив на пару кнопок на клавиатуре, прислонил палец к губам. На мониторе появилось: «Здесь полно жучков. Говорите только с помощью компьютера».

Следующим был мой ход: «Объяснись по поводу Брауна. Что это за тип? И что ещё произошло в моё отсутствие?»

«Дело в том, что из всех документов по делу о Коза-Ностре твоих оказалось подавляющее большинство, и даже слишком. Об остальных «управляющих» и выше – лишь небольшие общие сведения и пара видеокадров, поэтому появилась мысль, что в этом деле замешан ты. Но после того как я выяснил, что нет никакого Альберта Кейва – твоего якобы заказчика, всё встало на свои места. Твой настоящий заказчик…»

Я отодвинул его руки от клавиатуры и напечатал ответные слова: «Я знаю кто. И сейчас мы временно отделались от них. Кстати, я ничего не слышал о «таинственных взрывах в Лионе»»

«Нет, там всё в порядке, но понимаешь… У тебя оказался ведь не один заказчик, а целых несколько…»

«Да, ФБР в этом тоже замешано…» – меня, осенило. Чёрт их всех дери!!! Раз ФБР выступает равноправным союзником Интерпола, то у них тоже имеются документы по делу о Коза-Ностре. Теперь понятно, почему в Лионе ещё ничего не взорвали. Потому что, если бы взорвали, то документы снова бы размножились от заокеанских друзей, поэтому их надо уничтожать одновременно. А в организации догадались. Молодцы. Вот, почему Ричард по телефону сказал «… парня, который может знать что-то по твоему делу», вот, почему Бросман решил мне помочь. Они все, как и я догадались, что Альберт Кейв и союз Интерпола с ФБР (США-контрразведка) и ЦРУ (США-разведка, заслугой которой является определение того, что я в подмышке частенько ношу МСП «Гроза») – это одно лицо. Именно этот союз и был заказчиком, а не какой-то выдуманный ими и засунутый в наш архив двойными агентами Альберт Кейв!

Я продолжил, тыкая по клавишам: «В общем, я всё понял, Пирс, где Браун?»

«Мотель «Паладин», №32».

«Он там один?»

«Не известно».

«Его фото?»

Бросман лёгким движением руки по «не самому последнему чуду техники» вывел на монитор картинку: у здоровенного джипа (какой именно, с такого угла не узнаешь) один амбал пожимал руку другому.

«Какой из них?»

Палец «технаря» указал на крошечное пятно у края фотографии. Я приблизился, напряг зрение и разглядел там хилого «дистрофика», еле стоявшего на ногах.

«Это что?»

«Объект».

«Чувствую будет весело… Какие-нибудь личные качества?»

«Никаких».

«Когда выезжаем?»

«Сейчас».

Мы пришли

18:06 18 августа

Бросман вытащил из-под плаща Спас-15 (кошмарный винчестер итальянского производства) и выстрелил в районы петлей, далее двинул по двери ногой.

После падения входной двери он протянул мне фликский значок со словами «Постой на шухере» и «углубился» в работу, а я оперся о дверной косяк и начал ждать гостей.

Из номера доносились сумасшедшие возгласы, крики, ор, короче, кого-то пытали; соседи очень заинтересовались этим фактом и повылезали в коридор. Я окончательно и бесповоротно заслонил пустой проход, показывая свежую бляху и вешая всем подряд лапшу насчет моей работы.

Зазвонил мобильник.

«Алло».

«Это Лондже, тут у нас гости», – «Молния» сидел в своём джипе, ведя наблюдения у въездных ворот на территорию мотеля, а также ожидая нас.

«Ясно. Ничего не делай, разберёмся сами».

Послышалась сирена. Очевидно, кто-то просто не поверил моей белиберде, потому что из квартиры голосили всё сильнее и сильнее.

Но если уж играть эту оперу, так до конца, даже перед фликами, которые оказались передо мной, выйдя из «толпы» (зрелище смотрел уже один человек) и увидев значок: «Что случилось?»

«Какая-то карга слушает телек слишком громко, вот мой напарник сейчас разбирается».

«А чё так долго, капитан (я сам не понял, почему он меня так назвал). И почему дверь выбита?»

Я взглянул на кусок дерева, валяющийся в двух метрах от петель: «Знаете, сейчас так халтурить стали на всякой такой фигне… Дернешь, она и отваливается… – Звуки прекратились. – Ну, вот и всё, можете расходиться», – никто даже и глазом не моргнул.

Выйдя наружу, Бросман озадаченно посмотрел на копов и, казалось, уже что-то хотел вытворить.

«Так всё… – разорвал я мёртвую тишину стальным выражением. – Чё так долго?»

«Я… Да. Эээ… Ну…» – Пирс полез под пиджак.

«Пустите-ка…» – буркнул полицейский и ворвался внутрь, второй за ним. Бросман вклинился в меня тупым взглядом, а я шмыгнул за дверь и увидел забегающих в ванную «синих воротничков», и в следующий момент момент из «мокрого» помещения раздались разрывающие стоны. Пробрашись несколько метров по квартире в их сторону, я почувствовал резкий запах гнили (или чего-то в этом роде) и, стараясь не дышать, заглянул в актуальную на данный момент комнату. Там валялись два трупа (один головой в наполненную до краёв … , другой на полу с кровяной раскраской на лице и струйками красного вещества из носа) и два наших разблёваных героя. Моя рука выхватила у первого флика из кобуры револьвер и, поочерёдно направив на каждого сделала по выстрелу

Фауст – Бонд

18:16 18 августа

«Ах, ты, говнюк. И по твоему это называется «постой на шухере»!» – начал я «базар» после того, как мы возвратились к машине.

«Их там было двое».

«Так…»

«Они педарасты».

«Так…»

«Я брал их психологически, то есть одного пытал, а другого заставлял смотреть».

«Так…»

«У Бобби оказалось слабое сердце… Но я успел узнать что-то о некоем «Застёгнутом»…»

«А, что с другим?»

«Другого пришлось утопить».

«Угу, молодец, шлёпнул двух педерастов…»

«Я всегда так делаю, ведь никаких свидетелей…»

«Идиот, я только что размахивал тут своим фальшивым значком!»

«Я уже позвонил нашим… Тела сейчас уберут, но видишь… Двери нет…»

«Да, уж нет».

«И… Надо подождать…»

«Вот, ты и жди, а я пошёл…»

«Куда?»

«К «Застегнутому», кстати, как его звать то?»

«Не знаю…»

«Адрес».

«Не знаю…»

«Надо было у Брауна спросить».

«Зачем?»

Данные для опоздавших

18:23 18 августа.

«Куда едем?» – пока я вёл беседу, сидя на заднем сидении вместе с Пирсом, Лондже врубил первую скорость и тронулся с места (на двадцать минут профессионалы мотор не глушат – никогда не знаешь, что может случится в следующую секунду).

«К Лонг-Айлендскому мосту», – ответил Бросман, включая сотовый и набирая чёртов номер.

«Кому ты звонишь?»

«Своему диспетчеру… Алло. Это Бросман. Узнай, где находится «Застёгнутый»… «Застёгнутый». Чем ты слушаешь… Ну, ладно… Угу… Пока…»

Бонд отключил трубку.

«Ну, чего?» – спросил я у любителя спецэффектов.

«Да, ничего… Скоро узнаем…»

«Да, между прочим, ты уверен, что твои ребята убрали трупы?»

«Конечно, они же профессионалы…»

«Сколько их приехало?»

«Обычно три…»

«Что значит «обычно», ты дождался их или нет?!»

«Вообще-то нет…»

«Какого дьявола ты это сделал?!»

«А что тут такого?»

«Номер без двери, внутри два трупа. Действительно, совершенно банальная бытовая обстановка. У одного, наверное, случился приступ, а другой от этого утонул. Кого это волнует?»

«Конечно, никого…»

«Ты и табличку повесил…»

«Конечно, повесил…»

«Ну, и куда же?»

«На дверь».

«Там уже нет двери…»

«Так я повесил на сломанную…»

«А табличко-то какая?»

«Тихо, пожалуйста».

«Я сморозил двум копам, что внутри карга громко слушает телевизор…»

«Я ж не заставлял тебя ничего такое говорить…»

«А, что, мне надо было просто стоять?!»

«Ну, ты мог, для этого собственно я и дал тебе капитанскую бляху…»

«Каппитанскую?»

«Ну, да».

Я быстро выдернул и осмотрел значок: «Нет, ты, что, сбрендил?»

«А что такого?»

В моём сознании мелькнул тонкий взгляд копа, подходившего ко мне в той возне и особенно разглядывающего значок. Понятно, почему он назвал меня капитаном.

«Капитаны не занимаются мелкими вопросами!»

«Да, ладно…»

«А я еще и сказал, что у меня есть напарник».

«Зачем?»

«А каким бы образом при таких бешеных криках я их туда не пустил бы?»

«Ну, ты же капитан…»

«Ага, с напарником… Даааааааа… Помог ты мне, конечно, хорошо. Ничего не скажешь…»

«Хочешь, всё исправлю, что тебе не нравится?»

«Чего?»

«Ну, выясню, какие именно копы приезжали туда и убью их…»

«Оооооххххх… С ума то не сходи. Закончим эти дела с «Застёгнутым» и свалим отсюда. Нечего лишние похороны устраивать».

«Ну, дело твоё».

Зазвонил мобильник (мой).

«Аллё».

«Это Ричард. Застёгнутого можешь найти по следующему адресу…»

Я выслушал до конца всё речь, выключил сотовый, поблагодарив связника, и с радостью улыбнулся. Мастера. Задал вопрос один киллер, ответ приходит другому. Теперь даже не знаю, как сказать об этом Бросману – он, ведь, расстроится.

Застегнутый расстегнулся

19:31 18 августа

Во всей Америке, наверное, нет такого дома, как у «Застёгнутого»: черепичная крыша, кирпичные стены, дубовая входная дверь запасная металлическая.

В этот раз в машине «на подхвате» остался Бросман, а мы с «Молнией» воспользовались запасным входом.

Амораменте вдарил в район замка изо всех сил, и не успела она распахнуться до конца, как перед нами во весь рост «нарисовался» «мужик в пиджаке». Лондже молниеносно среагировал и нанёс удар кулаком прямиком в живот. От удара предполагаемый телохранитель, согнувшись, сделал несколько шагов назад и, развернувшись на 90 градусов, начал медленно, но верно сползать со стены.

Я вбежал внутрь чуть подальше от помирающего и занялся прикрытием, в то время как «Молния» заканчивал свою работу: он подошёл к нему поближе, ещё раз врезал, правда в этот раз в челюсть, отчего последняя открылась и засунул в открывшийся рот глушитель «Иерихона», выстрелив один раз. Пуля влетела в нёбо и, вылетев из затылка, «вонзилась» в стену.

«Двигаемся», – шепнул я молодёжи.

За дверью располагался коридор, в конце которого существовал холл, нарядный такой, с вешалками (очевидно все гости приходят через второй вход, вот почему там проветривался амбал. Мы свернули направо к маленькой дверце. Амораменте остался сторожить, а я лёгким движением руки повернул дверную ручку и приоткрыл дверь.

В этих апартаментах как оказалось, и находился «Застегнутый» (понять это совсем не трудно – на нем кожаная одежда с кучей молний, застегнутых, разумеется).

«Что вам нужно?»

«Хочу купить «Ferrari»!» – я зашёл внутрь, захлопнув дверь, и расплылся в улыбке.

«А я тут при чем?»

«Ты всегда при чём. Может по чашечке кофе?»

«Я не пью кофе ночью».

«Главное, что я пью, а по дороге побеседуем, например, о сицилийской мафии… Понимаешь о чём я?»

«Эээээ… Амэээээ… Ээээээ…»

«Где документы, болван?» – моё лицо приняло устрашающий вид.

«Они… Эээээ… Меня убьют».

«Кто? Документы?»

«Фффффф… ФБРэровцы…»

Я выстрелил ему в коленную чашечку (найти, где она там, под брюками не сложно, объект сидел на кожаном стуле с кожаными подлокотникам). Бедняга взвыл на боль сильнее, чем волк на Луну.

«Ты у меня не только выть, но и стонать будешь… Где документы?»

«Воннннн там…» – он ткнул пальцем в нижнюю часть небольшого дубового шкафа, расположенного совсем рядом со мной. Одним глазом продолжая следить за жертвой, я принялся рыться в шкафу и… нашёл там всё кипу документов по делу о Коза-Ностре. Совсем неплохо.

За дверью послышались глушатики, ясное дело за ней отбивает атаки «Молния». И это признак того, что пора бы уже смотаться, но я продолжил разговор с клиентом: «Где копии?»

«Неееее… нет никаких копий…»

«Ты чё? Не понял? Где копии?»

«Их… нет…»

Я выстрелил в «живое колено», отчего бедолага застонал.

«Где копии?»

«Я неееее…»

Я побежал к жертве и врезал в нос, затем, взяв за шкирку, поволок к двери. Добравшись до туда, открыл её. Стоявший в полной боевой готовности Амораменте, ждал новых выпадов врага, останки которого я видел на полу в холле, на лестнице, почти везде. Герой обернулся в мою сторону на мгновение и выпалил: «Ну, что?»

«Помоги мне донести этот кусок дерьма до машины, вот что!»

Короткий путь

19:41 18 августа

«Cherokee» хоть и двигался с приличной скоростью, но мы проехали только второй квартал за десять минут, а до места назначения было ещё целых девять, так что с таким раскладом наши тела могли приехать не в «камеру пыток» в Нью-Йорке, а в могилу на кладбище (это не опечатка: на всех нас одна вырытая ямка).

Сзади сидели мы с «Молнией», авто вёл Бросман. «Застёгнутый» валялся у моих ног в наручниках и с чёрным полиэтиленовым мешком для мусора на голове и, очевидно, находился в бессознательном состоянии.

«Слушай, Пирс. – нарушил я тишину, царившую в салоне секунду назад. – Мы таким темпом только коров распугиваем».

«Ну, что я могу поделать… Сам не видишь… Вон то такси прёт, как инвалид».

По моим наблюдениям это такси «тормозило» нас не более десяти секунд, поэтому отмазка мастера «крутых штучек» была лишь отмазкой.

«Ты жми на газ».

«Ну, что я могу поделать», – он с выражением вдарил по «баранке».

Я повернулся к Амораменте: «Лондже, ты не знаешь другой дороги?»

Тот отрицательно покачал головой.

«Дела наши плохи, вот, что я вам скажу…»

Бросман снова что-то буркнул в адрес таксишника.

Зазвонил мобильник.

«Аллё».

«Это Ричард. – голос был чересчур нервозным, словно он скрывался от фликов после налёта на банк. – Что ты там такое сделал? Мне только что пришло сообщение, что весь Нью-Йорк тебя ищет по обвинению в убийстве 4 четырёх человек из которых двое полицейских, мошенничестве и пытках. Твой фоторобот скоро будет у всех копов города. Кроме того, наш человек в ФБР сообщил, что они ищут тебя ещё и по подозрению в похищении гражданина Клиффа Скунзора по кличке «Застёгнутый»…»

«Да уж… Ну, спасибо, пока. – после выключения телефонного аппарата мой голос резко повысился. – А ну, быстро съезжай с дороги, сукин сын, и побыстрее, а то поздно будет!»

Бросман сначала не понял, что это ему и малость смутился после столь острого выпада в чью-то сторону, но в конце концов всё-таки додумался и повернул налево к подземному гаражу, мимо которого мы проезжали.

Подземный вопль

19 августа 19:54

«Так что случилось?» – Бросман остановил внедорожник на пустой стоянке (тоже неясный факт – каким образом нам удалось «выкопать» из-под земли свободную стоянку) у здоровенной колонны и «начал на меня недоумевать».

«Ты знаешь, что мне только что сказали? – в буквальном смысле набросился я на водилу и, не дав ему не произнести ни звука, продолжил. – Мне сказали, что весь этот грёбаный город с двумя десятками тысяч копов уже ищет меня во всех закоулках… А, знаешь за что?»

«За что?» – недоумение оппонента стало ещё больше.

«Да за то, что кто-то особенно сильно поразвлекался в «Паладине», устроил там пытку над двумя героями, а потом и вовсе укокошил… Вот за это они меня и разыскивают…»

«Нуууу…» – недоумение сменилось озадаченностью.

«Этот кто-то – ты! Теперь ясно?»

«Аааааа… Ну, что ж поделаешь… Надо было увереннее говорить перед настоящими фликами…»

«Надо было знать, что геи, как и нормальные мужики не могут дышать под водой!»

«Ну, что ж поделаешь… – повторил он во второй раз. – Но, вообще-то, я давал ему достаточно воздуха…»

«Ладно, в любом случае теперь нам надо быстрее избавиться от «Застёгнутого»».

«Ты намекаешь на то, что не можешь убить его сам?» – рука Бросмана потянулась под пиджак.

«Нет, я намекаю на то, что надо поскорее его допросить и выкинуть к чёрту», – огрызнулся я на собеседника и изо всех сил пнул ногой по лежащему бедняге.

Тот очнулся и пробормотал что-то вроде: «Что? Кто?»

«Говори, где остальные документы!» – зарычал я на «кожаного человека» и саданул голенью ещё раз, но не так сильно.

По непонятным возгласам можно было понять, что ему очень больно из-за простреленных ног и в то же время неприятно из-за пыльного мешка на голове, потому что вся пыль этого «кошмара» оказывалась у него во рту. Кстати, о ранах. Они оказались настолько серьёзными, что весь низ машины под этим «куском кожи и молний» окрасился в тёмно-красный цвет.

«Потерпевший» застонал, как подобалось.

«Где остальная бумага, твою мать, у меня нет на тебя времени… Говори!» – мой голос стал совсем грубым.

«Ааааа… Он в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли… Не бейте…»

Последние слова привели меня (да не только меня) в совершенно другое состояние. Если документы там, то уже ничего не получится. Это же ведь база одной из сильнейших разведок мира (у нас там совсем немного народу, из которых половина – стариков, которым уже ничего не надо и которые уже ничего не могут, половина – новичков, неимеющих никакого доступа к по-настоящему серьёзным документам), где находятся передовые технические средства, благодаря «царскому» финансированию.

«Ты не оговорился?» – задал я вопрос «Застёгнутому».

«Нет, они там…» – ответил тот, продолжая ныть.

«Понятно. Ну, что ж… – я повторил фразу Бросмана. – Спасибо за помощь».

«Не бейте…»

«Никто тебя больше не станет бить… Уверяю тебя в этом», – обнадёжил мой бас жертву.

«Спасибо. Спасибо большое».

Я вытащил из кобуры «Глок» и, вплотную прислонив глушитель к голове ничего не видящего обречённого, нажал на спусковой крючок, затем бросил рядом огнестрелку (то же самое сделал и «Молния» дома у убитого, так делают все профессионалы; «Если ствол засвечен один раз, во второй раз от засветки он сгорит вместе с хозяином», – так мыслят мои мозги каждый раз, выбрасывая пушку, на этот раз это – «Глок 26». Даже обидно выбрасывать такую вещь, ведь вместо обычных 40 тысяч боеспособных выстрелов, характеризующих хороший пистолет, он даёт целых 160 тысяч; теперь в нашей зверской команде оружием обладал только Бросман со своим «Курцем», хотя и у меня подмышкой хранилось тайное оружие, а Лондже своего израильского монстра уже выкинул дома у «Застёгнутого») и обратился к Амораменте: «Знаешь, придётся всё-таки твой джип сжечь…»

«Да я только что…»

«Ничего, ничего. Я куплю тебе новый. Здесь всё равно было много крови из-за ран в коленях».

«Дело не в деньгах. Просто мне его подарили…»

«Сожалею, но ничего не поделаешь… Слишком много крови… А пока, между прочим, сядь за руль… Возможно, придётся сматываться на всё катушку… Я знаю, ты хорошо идёшь на таран…»

«Ну, в общем, да», – парень явно скромничал – если бы он не стал киллером, стал бы гонщиком, да ещё и каким…

Ему бы на танке ездить

19 августа 20:03

Спустя пять минут команда Коза-Ностры снова на дороге, но на этот раз мы с Амораменте спереди, а Бросман вместе с трупом сзади.

Если раньше я сказал, что Лондже с лёгкостью смог бы стать профессиональным гонщиком, то теперь, наблюдая его тщательность и ласку обращения с авто, моё мнение относительно него повышались до такой степени, что ему и дальние перелёты на «Боинге-747» были по колено.

Через две минуты таких нежностей с кусками металла, пластмассы и резины для «Сицилийского Шумахера» настал экзамен – свернув налево после перекрёстка, впереди показался полицейский кордон.

«Быстро они…» – раздалось со стороны заднего сиденья.

«В следующий раз, когда будешь проводить форсированный допрос, не забудь, что ты не на «Диком Западе», – после сказанной речи я направил свой взгляд в сторону «Молнии», погруженного в мир скорости на 100 процентов.

Кордон состоял из трёх поставленных перпендикулярно руслу улицы полицейских «Ford», а также обычных рядовых копов в форме.

До кордона оставалось 150 метров, когда Амораменте «дунул ногой» на акселератор, отчего машина начала разгоняться с такой скоростью, что смогла бы обвести вокруг пальца и «Porsche Boxter».

Полицейские в кордоне обратили внимание на нашу машину.

Сицилийский Аэртон Сенна обгонял попутные машины так легко и просто, что казалось, будто он играет в какую-то несложную видеоигру.

Наконец, мы достигли расстояния равному примерно четыре метра до ближайшей кордонной машины (в этот момент машина мчалась вперёд со скоростью 90 км/ч – в городе, а тем более в Нью-Йорке подобная скорость при таком потоке машин можно признать рекордом), и копы открыли огонь одиночными выстрелами.

В этот момент «Молния» вонзил ногу в тормоз, при этом скорость упала до 30-ти км/ч, и крутанул руль чуть вправо.

С диким рёвом «Cherokee» бросился в боковую часть багажника «Ford» левым углом своего стального бампера. После столкновения «Ford» развернуло на 210 градусов влево, тем самым открыв нам дорогу, а Лондже ещё сильнее «притопил» в газ.

Флики онемели от увиденного и перестали стрелять, а всё потому что Амораменте не просто классный водитель, а потому что он ко всему прочему ещё и отлично знает свой бронированный автомобиль…