Страшнее одиночество и бедность.
Какие к черту нежности и чувства,
Я улыбаюсь потому, что грустно.
Спросите лучше канарейку,
Приятно ль петь ей в клетке
Или же в роще на зеленой ветке?
Даю понять, что я – не птица,
Гламурная, и опытная львица.
Своей красе я цену твердо знаю,
Поклонников валютных принимаю,
Альфонсов-сердцеедов в пах пинаю.
Когда уйдет кормилец на покой,
Богатой стану, радостной вдовой.
Крестьянин:
Как при царе, пашу я в поле чистом.
Не за сохой, а справным трактористом.
Созрела рожь под южным небом,
Отчизна будет с вкусным хлебом.
Но землю отжимают, будто крысы,
Латифундисты, проще – аферисты.
И помощи не ждите от державы.
Ведь латифунда министерством правит.
И постоянно лицедей лукавит.
На экспорт гонит ценную пшеницу.
Для россиян фураж вполне сгодится.
Пенсионерка:
Всю жизнь пахала, но мала пенсюшка,
Из топора бы приготовить юшку.
Из вил с метлой получится окрошка,
Чтоб похлебать бурды немножко.
Лекарства нет, с харчами плохо,
Спасают лишь овсянка и картоха
И пучит от фасоли и гороха.
Лишь хлеб фуражный, кружку молока,
Смогу едва ли удержать в руках,
Твердят: пенсионеры за границей
Туристами гуляют по столицам,
А у меня всего один маршрут.
Когда вперед ногами понесут.
Круиз сей, максимально прост:
От хаты на заброшенный погост.
Последняя забота из забот,
Скопить бы гроши на венки и гроб.
Но силы и здоровье на исходе,
Заботы нет о трудовом народе.
Поп:
Признаюсь откровенно, без греха,
Для тех, кто в рясах, дивная лафа.
Нет притеснений, храмы отдают.
Все в позолоте, солнечный уют.
Сошла на нас такая благодать,
Что стыдно голодранцем помирать.
Да и народ потоком в церкви прет,
Хотя, как мухи, перед стужей, мрет,
Но это нам сулит большой доход.
И есть тому логический ответ:
У Бога мертвых не было и нет.
Иконки, свечи, алкоголь, табак,
Святоша– коммерсант, а не простак.
Хотя давно «свечной заводик»
Средь братии монашеской не в моде.
Кто Богу помолился ловко,
Того он одарил бензоколонкой.
Возможно, даже, НПЗ и АЗС,
Тогда не страшен лютый бес.
Любой владыка очень скромный,
Аскет, питается скоромно.
Нет у него ни яхты, ни дворца,
Берем пример с чудесного отца.
Как офис фирмы, действует приход,
То литургия или крестный ход.
Крещение, венчание, панихиды
И прибыли конца уже не видно.
На свадьбы приглашают и поминки,
Не оскудеет от мирян корзинка
С напитками и прочими харчами.
Бог помогает, постоянно с нами.
ГИМН ПЧЕЛЕ
В цветущий поутру я вышел сад
И слышу, пчелы радостно гудят.
Мелодии мотив, простой, рабочий,
Средь тишины ласкает слух он очень.
Я вижу, от цветка к цветку летая,
Пчела нектар усердно собирает.
Чтоб появился мед янтарный в сотах,
С рассвета допоздна кипит работа.
Не только ценный взяток собирают,
Старательно соцветия опыляют.
Их трепетно и бережно касаясь,
Тогда плодов и остается завязь
Не будет у растений пустоцвета,
Лишь урожай и осенью, и летом.
Полезных фруктов, овощей и ягод.
Пчела достойна гимна, нежной саги.
Воистину природа – дивный гений,
Пчела – ее волшебное творение!
Бывает в гости залетает шмель,
Ему с цветами погудеть не лень.
Хлопочет бархатисто-золотистый
Средь лепестков и сочных листьев.
В деревню уезжаю я от смога,
От суеты с печалью и тревогой.
В саду прохлада, ароматов много.
Деревьев изумруд, щебечут птицы,
С мотыгою полезно потрудиться.
Пример упорства пчелы подают,
До первых звезд они не устают.
– Живется как? – спросил однажды,
Когда водою утоляла жажду.
– Селились в дупле из века в век,
Но ульи нам построил человек.
Просторно в них, тепло, уютно
Там, даже обитают трутни.
Без них никак не обойтись,
Пчелиная такая наша жизнь.
Проблема в том, что в сотах мед
Упорно поглощает трутней род, —
Пчела печально сообщила
На лапках с желтой пылью. —
А людям за заботу благодарны,
Медовой щедро платим данью.
Прополис, воск и молочко пчелиное,
От недугов излечивает дивно.
Лишь, зная меру, пасечник берет,
Нам на зимовку оставляя мед.
– Спасибо, пчелка, за полезный труд,
В твоем семействе взяток не берут.
Мед на здоровье людям отдают…
К чиновнику пришел я на прием,
Просил, чтоб землю дал под дом.
– Не отрывай меня от дела,
Своя рубашка ближе к телу, —
Ответил он, взирая сонно,
Мол, мелкая, не важная персона. —
Вас много ходоков, а я – один.
С валютой в кабинеты приходи…
В полицию бы крохобора сдал.
Но там сидит, подобный чинодрал.
Начальников, увы, такой подбор,
Во власти часто аферист и вор,
Ведь куплены и должности, и ранги,
Лишь единицы биты бумерангом
За то, что «чаевыми» не делились,
Поэтому в опале очутились.
Им остается уповать на милость.
А, если бонза свой, известный,
То под домашним отдохнет арестом,
Пока подыщут для карьеры место.
А для друзей закон не писан,
Они лютуют, тащат, будто крыса..
Пока во власти, то хозяин-барин,
А отберут корону – смерд, мирянин.
Да, такова, порою, судьба-злодейка.
Не подадут и ломаной копейки.
И потому гребут, гребут, гребут.
Чтоб обеспечить сытость и уют.…
Так по понятиям правит бал
В союзе капитал и криминал.
Поэтому решил, себе дороже.
Одна надежда, что Господь поможет.
Но на него надеясь, не плошай,
Лишь с пчелами в гармонии душа.
Когда в стране милиция была,
То взятки столь масштабно не брала.
Честь офицеры почитали свято
При, априори, небольшой зарплате.
Когда от человека много толку,
То говорят: он трудится, как пчелка.
А, если пользы, даже малой, нет,
То значит, тунеядец, дармоед.
О, снизошла какая б благодать,
Чиновников, коль заменили б рать
На пчел заботливых, неутомимых,
То поднялась бы, расцвела Россия.
Но в кабинетах трутни и обжоры,
Мед направляют в тайные оффшоры.
И это происходит каждый год,
Хотя, как пчелы, трудится народ,
Но паразитам достается мед…
«Воруем все – традиция такая!» —
Чиновник каждый этот лозунг знает,
По мере сил и жлобства выполняет.
Приказано: на них держать равнение!
Коррупция – есть метод управления.
И не сбежит от сытного корыта
Порочная и алчная «элита».
Хвалу пчеле не зря воздали:
Она – на гербе, на медали.
Изящна, уникальна, златокрыла
Великой пользой славу заслужила.
ЗАКОНЫ ПНЕЙ
В семействе Пней больший переполох:
– Какой наглец! Да как он только мог?
Не зря ведь крону отрастил, красавец,
Чтоб быть над нами и купаться в славе.
Так перед Дубом будут настежь двери
К казне, комфорту, роскоши, карьере.
Прильнут к нему Березка и Рябина,
А наша участь – вечно быть дубиной.
– Не сметь! – ретиво возроптали Пни. —
Окрепнет Дуб – сочтутся наши дни.
Начнет с размахом рубку и корчевку,
Не будет нам от радикала толку.
И чтоб не лез, сей умник на рожон,
Топориком пригладим хорошо.
Решили Пни, что Дуб тогда пригож,
Когда на них, как капли две похож.
Да, этот Дуб на редкость был не глуп.
Хотел он рощу чище, краше сделать,
Чтоб все цвело в ней, зеленело, пело.
Порядок он и красоту любил,
Но засверкали зубья острых пил.
Мораль ясна: еще среди людей
Царят законы дубоватых Пней.
ОСОБНЯК
Начальник был, как видно, не дурак,
Коль под рукою деньги оказались,
Возвел в мгновенье ока особняк,
Таким же обывателям на зависть.
Вначале был всего один этаж,
Но он решил, что все ж не лыком шитый,
И поплыли с завода на монтаж
Панели перекрытий, блоки, плиты.
Уже второй под кровлею этаж.
Решил тогда: построю я гараж,
А к гаражу пристрою баню,
В ажуре полном будет зданье.
Чтоб скрыть строенье от чужого взгляда,
Возвел вокруг бетонную ограду.
Размах сей стройки до конца простой,
Возведена за счет казны чужой,
Не личной, а конечно, городской.
За счет бюджета и по щедрой смете.
Ее секрет без громких ясен фраз.
Был ли проект? Был – для отвода глаз.
ЗА ФАСАДОМ
Служили долго в одной конторе
Начальник Яков, помощник Боря.
А рядом с ними солидный штат:
Семь кабинетов – кум, сват и брат…
Любовница и прочая прислуга
Горою стояли друг за друга.
Бумаги дружно они плодили,
Спокойно жили, в достатке жили.
«Наверх» – отчеты, а «вниз» – приказы.
Всегда в почете, на сердце – праздник
Цифирь умели подать, как надо,
С трибун гремели в их честь рулады.
Вдруг директива к ним подоспела:
«Бумаг поменьше, побольше дела.
Живой работы, успехов стойких.
Долой рутину! За перестройку!
Вас ожидает лимит зарплаты,
Пересмотрите в конторе штаты».
– Как гром средь неба! – воскликнул Яков.
– Что ж сменим мебель мы для порядка.
Помоем окна, нацепим шторы,
На перемены всегда мы скоры.
Плакаты ярче, погромче лозунг,
Они помогут, как свежий воздух.
Ковры застелем, навесим люстры,
Тумана, дыма в глаза напустим,
Ведь наша служба сродни искусству.
А штат покуда, трясти не будем,
Авось забудут, свои ведь люди.
Чтоб был характер, как кремень твердый,
Решает Яков весь день кроссворды.
Здоровье ценит он в дреме сладкой,
Не ради лени, а для порядка.
А в это время помощник Боря
Чаи гоняет, не зная горя.
В дыму табачном, в глухом безделье
Контора чахнет, контора дремлет.
Но рапортует начальник бойко:
– Дела прекрасны, есть перестройка!
Так, за красивым контор фасадом,
Живут удобно плут с бюрократом.
БЮРОКРАТ-ХАМЕЛИОН
Хоть не хватает с неба звезд,
Но воспаряет ввысь Панкратов,
Когда по графику разнос
Он учиняет аппарату.
Вот, потирая руки, он,
В уютном кресле утопая,
Берет свой черный телефон
И по привычке приступает.
Вновь жертва первая – Козлов.
/Панкратов убежден, копает /
И потому без лишних слов
Козлову враз перепадает.
– За что я вынужден терпеть
Угрозы все и оскорбления?—
Спросил с обидой тот.– Ответь,
Как стал козлом я отпущенья?
–Ко мне изволь и на “ковер”!—
Воскликнул с яростью Панкратов.
– Здесь мы продолжим разговор,
Он, обещаю, будет краток,
Без телекамер, адвокатов.
На «отдых» просишься, Козлов,
Чтоб подлечить язык и нервы,
Так к переменам будь готов,
Коль ты везде суешься первым …
Войдя, как прежде, в гневе в раж,
На полуслове трубку бросил
И тут же поднял: – Скоро ль сдашь
Отчет. Не зарывайся, Осин.
Но вспомнил: у того ведь зять
Еще находится при силе,
А потому “давить “ нельзя,
Не подрубил бы часом крылья?