–Бесполезно, – сдерживая смех, заметила Ласка. – Товар, аксессуары пользуются большим спросом, а для чиновников главное товарооборот и поступление налогов в бюджет.
– Будь он неладен этот шоп, пусть горит синим пламенем. Зареклась там появляться и тебе, Наталка, не советую ходить по таким заведениям. Обходи его десятой дорогой.
– Все же интересно посмотреть и купить вибратор или какую-нибудь другую пикантную вещичку, – заметила Ласка, почувствовав на себе осуждающий взгляд Маковей и строгий голос.– А как же моральный кодекс строителя коммунизма, который я изучала в школе? До сих пор помню, что человек человеку друг, товарищ и брат. А нынче все на жадности, зависти и богатстве помешались.
– Забудьте о своем коммунизме, капитализм положил его на лопатки, теперь вот пожинаем горькие плоды западной цивилизации, – усмехнулась Наташа.– И это вас удивило и поразило?
– Вот именно поразила в самое сердце.
–Какая же вы, темная и забитая бытом. Это аксессуары для повышения уровня любовных наслаждений, – пояснила Наташа.
– Да, сексуары, и какая только зараза ими пользуются? Это же натуральное бля…о! – возмутилась женщина. – Всякую заразу к нам из заграницы везут для блуда и совращения молодежи. Будь моя воля, все бы выбросила в огонь. Мы жили и знали этих разных шопов, трудились от зари до зари и здоровых детей растили, а нынче пьянство, наркотики, блуд…
– В европейских, да и в других странах, особенно в Нидерландах, секс-шопинги, публичные дома, где клиентам оказываются интимные услуги, никого не шокируют и не приводят в ужас. Люди наслаждаются сексом. А вы из естественной потребности делаете трагедию.
– Скоро ничего святого и тайного не останется, – горестно вздохнула Маковей. – Ужас, какая пошла развратная молодежь. А еще один был случай. Иду я давеча по набережной, а навстречу рослая девица без лифчика, титьки наружу выпирают из короткой кофточки. Глянула, у нее голое пузо и джинсы, не приведи Господь, как будто их моль сожрала. На левой штанине полоски из остаток нитей и на правой на бедре тоже все светиться. Я ей и говорю, зачем ты, дочка, на себя такую рвань надела? Не стыдно ли бомжей выглядеть? Поди, со свалки поношенные штаны достала?
Она фыркнула, обиделась и нагрубила, мол, женщина, не оскорбляйте меня. Это не рвань, а очень модные и дорогие джинсы, – заявила девица и призналась. – Я их по большому блату достала.
А я бы такие дырявые штаны и даром не взяла бы. Это все равно, что в рваных трусах или рейтузах ходить.
– Бронислава Савельевна, у вас нет вкуса. Это же последний крик моды, – сообщила Ласка. – Сейчас также модно носить брюки, джинсы с накладными карманами, заплатами и разными шнурками.
– За такую бесстыжую моду я надавала бы по заднице. Никакой культуры и скромности. Ходят, словно оборванцы, – возразила Маковей. – И куда только их родители смотрят?
–С модой бороться бесполезно, – ответила Наташа. – Я тоже с удовольствием при такой жаре надела бы шорты и короткую маечку.
–Иной раз глядишь, пигалицы– от горшка два вершка, а уже задницами и бедрами вертят, – продолжила техничка. – Среди бела дня с пацанами целуются и зажимаются, а потом брюхатые ходят. Куда подевались девичья невинность, стыдливость и скромность? Чтобы кто-то до свадьбы лег под парня, такое даже в страшном сне не могло присниться. У грешницы сразу бы ворота вымазали дегтем и опозорили на всю округу. Строго блюли честь. Ладно, заговорила я тебя. Что будем с этой штуковиной делать? Может выбросить?
– Ни в коем случае. Коль Павла Ивановича нет, то позвоню следователю Зуду, – нашла выход из ситуации Наташа.– Он меня еще после первого преступления, убийства Стужиной и Рябко, просил, если что-то новое припомню, то обязательно сообщить. Визитку дал.
– Значит это тот Зуд по каким-то особым делам, он и меня беспокоил. Допытывался насчет ключа от “черного хода“. Кому его и за какие деньги передавала или может по рассеянности потеряла? Такой нудный и въедливый, как та серная кислота, не приведи Господь. Пытал, весь сон перебил, а второй грозился моего любимого Цыгана застрелить. Я бы ему показала кузькину мать.
– Как пытал? – встревожилась секретарь-референт.– У нас же пытки после смерти Сталина запрещены.
– Значит, допрашивал,– поправилась она. – Решила, значит, ему эту блестящую штуку показать?
– Он разберется, это по его части.
– Поступай, как знаешь, а мое дело маленькое, – вздохнула Маковей.– Я вот думаю, кто тепереча, нами управлять будет? Не везет президентам. Какое-то проклятие над ними витает. Надо бы батюшку пригласить, чтобы изгнал сатану, снял проклятие с нашей фирмы.
Ласка с тоской покосилась на плотно закрытую дверь с табличкой, напоминавшей о последнем хозяине главного кабинета.
– Свято место пусто не бывает,– прошептала она опасливо.– Только я бы на него ни за какое золото, серебро не согласилась бы сесть. Заклятое оно какое-то. Один раз меня ангел-хранитель спас, а второй раз я не хочу судьбу испытывать. Сердце не выдержит.
– Освятить надо и кабинет, и офис. Изгнать сатану поганой метлой, – посоветовала Бронислава Савельевна.
–Тот, кто в кресло сядет, у того пусть и голова об этом болит,– ответила Наташа, уже после убийства Стужиной и Рябко, размышлявшая о том, чтобы в другом месте, не столь опасном, подыскать не пыльную, но денежную работу. Теперь этот замысел стал неотложной целью, но она ее бережно хранила. Ласка открыла ящик стола и в стопке других визиток, нашла с фамилией Зуда.
– Может, кто из новых охранников обронил гильзу, а вдруг она от патрона, которым убили Рэма Анисимовича?– предположила девушка.
– Как знаешь, дочка, у тебя светлая голова, дай тебе Бог счастья, коль сохранил жизнь, – произнесла баба Броня, направляясь к двери.– А я пойду мне недосуг, надо еще в коридоре прибрать. А то может не торопись, чтобы не насмешить следователя, у него и без тебя гора дел и дождись адвоката. Он – человек служивый, бывалый.
– Павел Иванович, не скоро появится. Он еще вчера предупредил, что с утра будет в суде на слушании дела по искам.
Маковей вышла, а Наташа, глядя в визитку, поочередно легко нажала кнопки телефонного аппарата и в трубке услышала отзыв.
– Старший следователь по особо важным делам Зуд слушает.
– Валерий Янович, вас беспокоит Наташа Ласка. Вы меня еще помните? – взволнованным голосом спросила она.
– Конечно, помню, красавица Наташа, Наталья Васильевна, – мягко признался он.– Что-нибудь случилось или ценная информация?
– Это вам определять ценная она или дешевая?– подчеркнула Ласка.– Утром наша техничка, ну, значит, уборщица баба Броня, в мужском туалете обнаружила гильзу от патрона.
– Где гильза?
– У меня в письменном столе.
– Наташенька, будьте умницей. Никому ничего не рассказывайте и не показывайте до моего прибытия. Минут через десять я подъеду.…
– Хорошо, Валерий Янович, жду,– ответила и положила трубку на рычаг, а гильзу в ящик стола. Следователь появился даже раньше обещанного времени. Вбежал, словно подхваченный порывом ветра.
– Где находка?– спросил, едва переводя дыхание.
– Вот, пожалуйста,– Ласка подала блестящую гильзу.– Как новенькая, это ее Бронислава Савельевна фартуком протерла. После прикосновения ее рук все вещи блестят, хоть на рынок неси.
– Лучше б она ее не протирала,– упрекнул следователь и заметил, как погас энтузиазм в глазах девушки, ободряюще улыбнулся.– Спасибо, вам Наташенька. Вы оказали большую услугу.
– Это заслуга бабы Брони. Она чистоту и порядок наводит, чтобы ни одной соринки и пылинки.
– Где она сейчас находится?
– Может на втором или третьем этаже. Да вы ее узнаете, в рабочем темно-синем халате, с пылесосом и шваброй. На голове такого же цвета, что и халат, косынка.
– А что президентский кабинет до сих пор пустует?– Зуд кивнул головой на добротную дубовую дверь с табличкой.
– Так ведь нового президента еще не избрали,– ответила секретарь-референт.– Назавтра назначено экстренное, внеочередное собрание акционеров. Скорей бы все утряслось. Сейчас обязанности исполняет Тамара Львовна, но она суеверная, не желает сюда переселяться. А мне здесь одной в приемной жутковато, вдруг этот маньяк и меня решит убрать. А в президенты, не то, что раньше, мало желающих. Никто не хочет разделить участь Стужиной и Тяглого. Валерий Янович, а у вас в прокуратуре в случае чего для секретаря-референта вакансия найдется? Я отлично владею компьютером, учусь в институте.
– Может и найдется, Наталья Васильевна, но оклад маленький, – разочаровал он ее.– Что, началось бегство с тонущего корабля?
– Корабль не тонет, да только страшно, жутко работать, когда президентов, словно дичь отстреливают. Я в последние дни спать спокойно не могу, не оставляет дурное предчувствие.
– Потерпите, скоро этому будет положен конец,– заверил следователь и с улыбкой добавил.– После таких испытаний, закалки и передряг вам и черт будет не страшен.
– Не женское дело – играть со смертью,– возразила она, с интересом наблюдая, как он осматривает гильзу.
– Не поддавайтесь панике, Наташа. На проходной у вас надежная охрана, если потребуется, то и к вам приставим телохранителя. Впрочем, о вашей безопасности мы уже позаботились.
– Благодарю, – улыбнулась девушка. Между тем в коридоре у выхода на лестничную площадку Лещук столкнулся с грузной и широкой, как дискобол в плечах, Маковей.
– Что, Бронислава, не померкнет наша слава? – подтрунил Лещук и пропел. – Крепка броня и танки наши быстрые…
–Эх, господин адвокат, вам бы шуточки, да прибауточки, а тут такое деется, что прямо мороз по коже, – с таинственным видом укорила женщина.
– Что деется?
– Не знаю, как насчет брони и танков, а вот нынче в мужском сортире, где писсуары, я обнаружила одну вещь, – отозвалась она. – Думала, что кто-то из мужиков золото посеял, перстень или кольцо, а оказалось, что боевой снаряд…
– Снаряд, артиллерийский, крупного калибра? – удивился и озадачился юрисконсульт и засмеялся. – Эх, Броня, вы сама, как броневик, блюстительница чистоты и порядка, гроза клопов и тараканов! Я сам иногда не прочь пустить леща, но юмор, розыгрыш должны быть не примитивными и грубыми, а тонкими и оригинальными. Не с бухты-барахты, как обухом или снарядом по голове. Наверное, вчера, Савельевна, лишку самогона хватила и тебе померещилось? Признавайся, а лучше иди проспись, пока не попалась на глаза Тамаре Львовне.
– Какой к черту юмор? – надвинулась на него грудью женщина. – Говорю, что в туалете нашла снаряд от пистолета. Такой блестящий, как золото, похожий на наперсток.
– Наверное, гильза от патрона.
И с иронией подумал: «Крупная женщина и оперирует большими категориями, не мелочится».
– Может и гильза, а мне без разницы, что в лоб, что по лбу.
– Куда вы ее подевали?
– Хотела вам показать, как человеку военному и адвокату, но кабинет оказался запертым. Собиралась выбросить в мусор, а потом решила отдать Наташе, – призналась она. – Я знаю, молодежь себя сейчас разными железками обвешивает, мода такая – металлисты. Может, девице сгодится или своему ухажеру подарит. Я в военном деле не разбираюсь. Вот, если бы ты спросил у меня о швабрах и метлах, то я бы тебе все пояснила.
–Избавьте от швабр и веников, – отмахнулся он. – В Японии и других странах с вашей работой успешно справляются роботы. Если будете много языком трепаться, то отправим на пенсию нянчит внуков и носки вязать. Лучше скажите, куда дели патрон?
– Отдала Наталке. Пусть она вам и рассказывает, – обиделась Маковей.
– Ласка на месте?
– У нее какой-то солидный мужчина на приеме. Он после гибели Тяглого ко мне с группой милиционеров приезжал,– ответила женщина и попросила. – Товарищ адвокат, я пойду, моя смена закончилась. Какая зарплата, такая и работа. Ника Сергеевна, пусть ей земля будет пухом, на премию не скупилась, а Рэм зажимистым был. За это, наверное, его Бог и покарал. Не надо на бедных людях экономить. Кто же теперь нашим президентом, кормильцем станет? Дай Бог, чтобы не скупердяем, а добрым человеком оказался.
– Сколько вам раз повторять, что я юрисконсульт, а не адвокат, – с раздражением упрекнул он, зная, что она не является акционером и поэтому не сможет повлиять на результаты голосования.
–А мне без разницы. Так кого ж теперь назначать на место убиенных? – и, не дождавшись ответа, призналась. – Я на это заклятое место ни за что бы не согласилась. Жуть, за три месяца три трупа. Не фирма, а похоронное бюро, морг…
– Типун вам на язык. Покайтесь и перекреститесь.
–Прости Господи, что скажешь, – Маковей осенила себя крестом. – Пал Иваныч, теперь ваша очередь подошла. Вы же человек бывалый, не мне нас уму-разуму учить, но в первую очередь наймите себе надежную охрану, чтобы снова не пришлось нам справлять панихиду. Не забудьте о моем наставлении и не скупитесь, когда займете высокий пост, иначе офис превратиться в свалку
– Кого изберут, тому и карты в руки, – сухо отозвался Лещук.
– Коль станешь президентом, а дело идет к тому, то не забудь, кто после вас пепельницы и плевательницы выносит, жвачку от паркета и плитки отдирает, подметает, протирает, чтобы ни соринки, ни пылинки. Вредная, заразная работа, но никто не ценит. Если перестану прибирать, то в мусоре и хламе утонете, – пригрозила Маковей и пожаловалась. – Пенсия у меня вшивая. Всю жизнь в разных конторах проработала. После бюрократов, почитай, горшки выносила, комфорт создавала, а пенсии нормальной не заслужила. С голоду не охота помирать, прояви милосердие и тебе на том свете зачтется.
–Не каркай, старая, я умирать не собираюсь.
– Так ведь стреляют в наших президентов?
– Меня голыми руками не возьмешь. Всем нынче тяжело живется, Савельевна, и денег вечно не хватает, – с тоской произнес Лещук.
– Пал Иваныч, сколько еще нам терпеть этот ужас? Так поодиночке всех перестреляют и меня не пощадят, – простонала Маковей.
– С чего вы взяли, Савельевна?
– А с того, что я раньше всех сотрудников, когда они еще дрыхнут в постелях, прихожу в офис. Мету и скребу, а вокруг ни одной живой души. Страшно, аж ноги подкашиваются.
– Савельевна, вы же могучая женщина, – усмехнулся Лещук. – От одного вида преступник сбежит. На худой конец окатите его холодной водой, отобьетесь шваброй и вениками.
– Мне не до шуток, – обиделась Бронислава и упрекнула. – Вы же смелый человек, а не слюнтяй. Майором в милиции служили. Возьмите у своих бывших товарищей автомат или пулемет, устройте засаду и покосите их проклятых, чтобы отвязались от нашей фирмы.
– Кого покосить?
– Убийц. У моего мужа Степана есть ружье, он охотно поможет.
– Эх, Броня, у нас в стране самосуд запрещен, – сообщил юрисконсульт. – Повяжут и загремим мы с твоим Степаном под фанфары на нары. Да и тебя накажут, как соучастницу. Это дело опасное и глупое. К тому же, не я здесь командую парадом. Обращайся к Бабей, она исполняет обязанности президента, а я мелкий клерк.
Она тяжелой поступью командора направилась по лестнице вниз.
– Наташа-а! – на пороге приемной неожиданно появился юрисконсульт. Кивнул следователю и обратился к секретарю-референту.– Ты, вы меня искали? Мне баба Броня сообщила, что в мужском туалете какую-то непонятную деталь нашла. Потребовались мой опыт, знание оружейного дела, консультация.
– Павел Иванович, так вы же должны быть в суде? У вас гора неотложных дел?– удивилась Ласка.
– Заседание перенесено на следующую неделю.
– Вас не было, о находке я сообщила следователю,– пояснила Наташа, виновато улыбнувшись, ибо осознавала, что нарушила служебную инструкцию, обязывающую в первую очередь обо всем ставить в известность руководство, а уж с их позволения другие организации и заинтересованных лиц. Инициатива, самодеятельность наказуемы.
– Мы уже разобрались, Павел Иванович, – сухо произнес Зуд.
– Что-нибудь интересное, Валерий Янович? – небрежно равнодушным голосом промолвил Лещук.
– Ничего особенного, пустяк, гильза от патрона пистолета Макарова,– ответил он.– Наверное, кто-то из ваших охранников, справлял нужду и обронил. Ложная тревога.
– А я уж было обрадовался, когда мне сказали, подумал, не вещдок ли по делу об убийстве Рэма Анисимовича? Кстати, как оно продвигается? Сотрудники каждый день интересуются, достают меня вопросами, а я им в ответ одно и тоже, как дятел, мол, следственная тайна, ведется отработка версий. А как на самом то деле, просветите? Есть ли перспективы? Может и мой опыт будет полезен, как-никак, а одиннадцать лет следствию отданы, да восемь угрозыску?
– Вашими молитвами, Павел Иванович,– нехотя отозвался Зуд, заметив любопытство в глазах Наташи, усмехнулся.– Правильно отвечаете сотрудникам. Хорошо, что до сих пор соблюдаете расписку о неразглашении служебной тайны.
– Это дело офицерской чести,– подчеркнул юрисконсульт.
– Как только станет возможным, я обязательно проведу пресс-конференцию, встречусь с коллективом вашей фирмы, а пока не обессудьте,– развел руками следователь и посетовал. – Едва успеваю от журналистов, репортеров отбиваться. Им, как на Западе подавай жареные факты, гоняются за сенсациями как за жар-птицей. Наберитесь терпения и справедливость восторжествует.
– Преступления ведь громкие, заказные, вот и шума вокруг них много, – вздохнул майор.– Не перевелись любители нагнать на обывателей страх. Предприниматели обзавелись усиленной охраной. Ходят здоровые амбалы, что шкафы и с бычьими загривками. Для одних горе, а для охранных, сыскных агентств – манна небесная, возрос ажиотажный спрос на их услуги.
– Конечно, утечка ценной информации недопустима,– продолжил развивать тему Лещук.– А вот дезинформацию часто практикуют, чтобы вывести подозреваемого, а может и нескольких, из равновесия и вынудить к совершению ошибок.
– Не будет ни той, ни другой.
– Я бы так категорически и прямолинейно не действовал,– возразил юрисконсульт.– Дозированная утечка достоверной информации, знаю из собственной практики, часто давала положительные результаты. Преступник из-за нестандартности оперативно-розыскных мероприятий впадал в панику, допускал роковые ошибки и тем самым выдавал себя и своих подельников. Я часто, чтобы сбить с толку, использовал этот метод и во многих случаях он обеспечивал успех операции.
– У меня своя метода, не хуже вашей.
– Что ж, вы правы, Валерий Янович, у каждого свой почерк, стиль работы,– согласился юрисконсульт. – Но не худо взять на вооружение и богатый опыт коллег. Понимаете мы, все сотрудники фирмы, не меньше вашего заинтересованы в том, чтобы убийца был найден, задержан и понес заслуженное суровое наказание и в этих резонансных преступлениях была поставлена точка. Всем сотрудникам нелегко работать с ощущением личной вины и в атмосфере взаимной подозрительности. Это не только мои ощущения, хотя мне твердости духа, силы воли не занимать. Но под этим дамокловым мечом пребывают другие работники. После этих периодических повесток, вызовов, даже среди ночи, в милицию, прокуратуру, многие глотают нитроглицерин или валидол. У людей опускаются руки и из-за этого страдают интересы фирмы. Деловая репутация фирмы «Nika» подмочена, кто после этого согласится с нами сотрудничать, с большим трудом удерживаем партнеров.
– Павел Иванович, вас послушаешь, так полный произвол, а вы ведь не с Луны свалились и знаете, что для выяснения истины приходится заниматься и этой рутинной и неблагодарной работой. Сбор информации, отработка версий,– осадил своего оппонента следователь.– Нудная, кропотлива работа. Отлично понимаете, что если вовремя не обезвредим убийцу, то последует очередная жертва.
– Вы что же, Валерий Янович, считаете, что главный мотив преступления, должность, кресло президента?– попытался поймать его на слове юрисконсульт.
– Я об этом не говорил, это ваши домыслы,– усмехнулся Зуд и Лещук решил дальше не развивать эту тему. Но, призадумавшись, все же пожелал определить позиции, точки зрения.
– Судя по вашему тону, Валерий Янович, я понял, что вы отказываетесь от помощи профессионала, от сотрудничества?
– Как считаете, так и понимайте, но только прошу не мешайте, не создавайте проблем ни мне, ни другим членам оперативно– следственной группы. У нас и без вас дел невпроворот.
– Тогда не обессудьте, займусь частным сыском в интересах фирмы. – А лицензия на этот вид деятельности у вас есть?
– Будет! – твердо и самоуверенно заявил Павел Иванович.
– Вот, когда будет, что весьма сомнительно и проблематично, тогда и карты вам в руки,– с иронией произнес следователь. “Дайте взглянуть на гильзу,” – его так и подмывало спросить у Зуда, но по настроению понял, что тот откажет и поэтому посчитал благоразумным промолчать.
– Меня ждут дела. Будьте здоровы, живите богато! – пожелал Валерий Янович и, подмигнув на прощание девушке, вышел из приемной.
– Наташа, как выглядел патрон? Целый с золотистого цвета пулей или пустая гильза? – подступил Лещук к девушке, едва за следователем закрылась дверь.
– Кажется, стрелянный, без пули. Вам то зачем лишние заботы? Пусть прокуратура занимается, они за это деньги получают.
– Оно конечно так, правильно рассуждаешь, но я не верю, что они найдут убийцу, – с огорчением заметил он.– Поэтому в свободное от служебных дел время, сам веду расследование. Считаю это своим человеческим долгом перед Стужиной.
– В роли частного детектива?
– Можно и так сказать, ведь я по призванию следователь, профессионал, который не может равнодушно взирать на неуклюжие действия дилетантов в следственной практике.
– Как это интересно,– взлетели тонкие дуги бровей на милом лице секретарши.– Павел Иванович, может мне с экономического факультета перевестись на юридический?
– Не стоит, деточка. Угрозыск, следствие, общение с преступниками – это не женское дело. Оно отнимает много сил, здоровья и времени. Придется поставить крест на личной жизни, а ты, такая красивая и очаровательная, создана для любви и счастья.
Ласка зарделась от этих комплиментов, а кому может не понравится нежное, теплое, как солнечный луч, слово? А для женского слуха оно особенно, приятно.
– Дай-ка мне, Наташенька, чистый листок бумаги,– попросил он. – Сейчас мы проведем эксперимент, узнаем, насколько ты наблюдательна и хороша ли зрительная память?
Девушка подала ему аккуратно нарезанные листки, а юрисконсульт достал из внутреннего кармана, добротного темно-зеленого костюма шариковую ручку. Нарисовал патрон калибра 9 миллиметров к пистолету Макарова и гильзу 7, 62 миллиметра от патрона к пистолету ТТ показал Ласке и пояснил:
– Пистолет ТТ (Тула-Токарев) образца 1930 года, калибра 7,62 мм был первым советским боевым автоматическим пистолетом конструкции Федора Васильевича Токарева, принятым на вооружение Красной армии, для замены архаичного револьвера «Наган». Благодаря надежности и большой убойной силе, ТТ, и пистолет Макарова в арсенале и правоохранительных органов и бандитских формирований. Наташенька, будь добра, напряги свою память. Как выглядела находка? Выбирай из этих двух вариантов.
– И напрягать не надо, у меня отличная память, пока еще узелки на платочке не завязываю. Находка похожа на этот рисунок.
Она указала тонким пальцем на изображение гильзы.
– Спасибо, у тебя на самом деле отличная память,– похвалил он.
– Что же вы не попросили у Валерия Яновича взглянуть на гильзу?
– Ты об этом не знаешь, Наташа, но между милицией и прокуратурой издавна существуют натянутые, неприязненные отношения, хотя сотрудники занимаются одним и тем же делом, но самая черная, рутинная работа все же достается милиции, а прокуратура к возбуждению уголовных дел подходит избирательно, в основном занимается особо тяжкими, убийствами, изнасилованиями, хищениями в особо крупных размерах. – пояснил юрисконсульт.– Поэтому я не стал подливать масло в огонь или сыпать соль на раны Зуду. Он человек своенравный, считает себя крупным профессионалом, не терпит, когда его поучают и вмешиваются в ход расследования. Ну, ладно, это наши профессиональные проблемы, издержки отношений. Поглядим, кто раньше из нас выйдет на след преступника и обезвредит его, тому и лавры. А тебя следовало наказать.
– Почему же? – удивилась она, вскинув тонкие дуги бровей.
– А потому, милочка, что о всех событиях и находках в первую очередь надо информировать руководство, а не прокуратуру, милицию или другие силовые и фискальные органы, – строго произнес Лещук.
– Так ведь нового президента еще нет, кому докладывать? – нашлась с ответом Наташа и кокетливо улыбнувшись, пропела.– Искренне желаю вам, Павел Иванович, успеха, ордена или медали за раскрытие резонансного убийства.
– Вот видишь и ты немного поражена бациллой корпоративности,– усмехнулся он.– Если бы я не работал в фирме, то вряд ли бы ты пожелала мне удачи, воздержалась бы.
– Но я очень хочу, чтобы убийца был найден и наказан,– призналась Ласка. – Мне до сих пор снятся кошмарные сны. Прямо жуть. Поочередно приходят то Ника, то Сеня и упрекают меня в том, что я живая, а они убитые. Хватают меня за руки и тянут за собой, аж мороз по коже. Не знаю, как от этих сновидений избавиться. Просыпаюсь среди ночи и до утра мыкаюсь с включенным светом. Боюсь, что теперь и Рэм Анисимович станет приходить. Проклятие какое-то. И в чем я перед ними виновата? Ведь тот злодей мог и меня убить, но наверное, у меня сильная аура и добрый ангел-хранитель.
– Аура у тебя особенная. Если ночью приходят привидения, то в таких случаях старые, мудрые люди советуют, сходи в храм Иоанна Предтечи или в церковь Александра Невского, Афанасьевскую, а лучше, конечно в храм, ведь там отпевали Стужину и Рябко. Поставь перед иконами зажженные за упокой убиенных свечи и кошмарные сны, как рукой снимет,– посоветовал мужчина и признался. – Они мне тоже по ночам не давали покоя, особенно Ника Сергеевна. Я заказал священнику молитву за их упокой и теперь сплю спокойно словно убитый. Это лучше всяких лекарств и успокоительных средств помогает. Хотя я неисправимый атеист, но все же, полагаю, что существует незримая связь живых с мертвыми, с потусторонним миром. Через сны, либо домашних животных, кошек, собак, они подают нам сигналы, предвещают события и особенно, опасности. Вот и души Ники, Семена и Рэма, наверное, не могут успокоиться, жаль им было расставаться с белым светом.
– Я тоже считаю, что человек не исчезает бесследно, превратившись в прах, его душа витает рядом с живущими и оберегает нас от неприятностей,– сказала Наташа.– Спасибо вам за мудрый совет, а то я было настроилась на визит к психиатру, посчитав, что от пережитого шока, от страха расшатались нервы, чтобы обследовал и прописал курс лечения психологической реабилитации.
– Он обследует, пропишет и в психушку упечет, только попадись в руки,– предостерег Павел Иванович.– К психопату не ходи. Сдерет кучу денег, напичкает вредными лекарствами, чтобы поиметь постоянного посетителя-клиента, а значит и солидный гонорар, а под конец загонит в психушку. Держись от них, деточка, подальше. Они сами от постоянного общения с психами, становятся ненормальными. Как говорится, крыша едет, а то ее вместе с чердаком срывает. Вместо больницы сходи в храм, пользы больше будет.
– Так и поступлю, спасибо за добрый совет,– тепло произнесла она и вдруг неожиданно спросила.– Павел Иванович, а почему вы ко мне обращаетесь на «ты», мы вроде бы не договаривались? В офисе принято официально общаться на «вы».
– А потому Наташенька, что по возрасту вы, ты, годитесь мне в дочери,– ответил он, по-отечески нежно взглянув на Ласку. Уловив на себе ласковый взгляд, девушка смутилась, зарделась и с детской непосредственностью сообщила:
– А может у вас, как говорит баба Броня, другое на уме?
– Что другое?
– То, чего мужчины настойчиво добиваются от женщин? – уточнила секретарша.
– У меня к тебе чисто отцовские чувства, хотя ты очень соблазнительна, волнуешь шальную кровь.
– У меня уже есть родной папа, – сообщила она.
– А разве плохо иметь двоих?
– Ну, ладно,– улыбнулась она и оба дружно рассмеялись, ощутив легкость, родство душ, взаимную симпатии. Пожав мягкую податливую ладонь девушки и, сделав прощальный жест, Лещук удалился из приемной. Подошел к своему кабинету, вставил ключ в отверстие, хотел провернуть, но остановился озадаченный вопросом: “А куда подался Зуд?”
Юрисконсульт спустился на третий этаж, прошел по коридору и на двери туалета увидел табличку “Уборка”. Прислушался: голоса Валерия Яновича и бабы Брони. “И старушку взял в оборот, наверняка, допытывается на месте, где нашла гильзу и протокольно оформляет этот факт,– подумал он.– Схитрил, сказал, что гильза от пистолета Макарова, а на самом деле от ТТ. Но мы тоже не лыком шиты, займемся своим частным сыском. Энтузиасты, в отличие от ленивых службистов, чаще одерживают победу. Поглядим, чья возьмет? ”
28. Калиф на час
– Дамы и господа, товарищи! Опять страшное горе постигло наш коллектив,– произнес Крот, стоя за столом президиума на сцене конференц-зала. Печальными, как у старого вола, глазами с синюшными “мешками”, обозрев притихших с унылыми лицами акционеров. – Сегодня исполняется сорок суток с момента гибели Стужиной и Рябко и девять суток со дня убийства Тяглого. А будут еще сороковины. Предлагаю почтить их светлую память минутой молчания.
В зале зашумели, поднимаясь с кресел и вскоре наступила тишина. Слышно было, как в глубине сцены у трех портретов сухо потрескивают, полыхая оранжевыми язычками пламени, свечи. Кто-то из женщин всхлипнул и отчетливо послышалось:
– Когда только эти жуткие убийства кончатся? Злой рок витает над нашей фирмой. Наверное, Никин дух никак не может успокоиться. Она нас всех к себе заберет на тот свет…Скучно ей там без сотрудников и партнеров по бизнесу, деловых отношений, неким управлять…
–Успокойтесь и присядьте,– велел Вениамин Яковлевич, понимая, что тягостная тишина удручающе действует на психику людей. И когда в зале угомонились продолжил:– Меня, как и вас, тоже интересует, когда эта охота на наших президентов закончится? Может вы, Пал Иваныч, что-нибудь проясните по этому вопросу? Вы больше и чаще общаетесь с работниками прокуратуры и милиции.
– Меня тоже держат в неведении, ссылаясь на тайну следствия,– посетовал Лещук. – Но из достоверных источников знаю, что по подозрению в причастности к убийству был задержан телохранитель Рэма Анисимовича гражданин Никита Чепель. У него оказался при себе пистолет ТТ, подобный тому из которого был убит Тяглый. Проводятся техническая и баллистическая экспертизы на предмет идентификации. В отношении подозреваемого на период, пока идет дознание, принята мера пресечения – подписка о невыезде. Поначалу отрабатывалась даже версия о самоубийстве, но потом решили, что у Рэма Анисимовича не было причин сводить счеты с жизнью. К тому же и пистолета не оказалось на месте, как это обычно бывает в подобных случаях.