– Павел Иванович, защитите меня от этих рьяных блюстителей, они ведь не смирятся. Вы в накладе не останетесь. Казна фирмы фактически в моих руках и поэтому щедро вознагражу, – доверительно проговорил Тяглый и признался. – Я перед блюстителями робею словно школьник, чувствую себя, как кролик перед удавом. Конечно, финансовое состояние нашей фирмы не ахти какое. Многие деловые партнеры после гибели Стужиной решили от нас дистанцироваться. Ведь отношения складывались на их личных симпатиях к Нике Сергеевне. Да и вы большого шороха произвели. Коммерсанты, банкиры бояться иметь дело с бывшим следователем, который при желании и связях в компетентных органах способен отправить в колонию.
– Запомните, Рэм Анисимович, следователь, как чекист или разведчик не может быть бывшим, – подчеркнул Лещук. – Это звание пожизненно, он уносит его в могилу под залпы оружейного салюта.
– Извините, не знал, – покаялся президент. – Так вот, чтобы не обанкротиться, придется нам затянуть ремни, отказаться от ежемесячных премий, а некоторым тунеядцам снизить оклады или подвести под сокращение штатов в связи с реорганизацией. Но для вас я сделаю исключение, как для опытного и ценного профессионала.
– Благодарю за доверие, рад стараться, – с едва заметной иронией, боднув головой воздух, произнес Лещук.– Ничего, Рэм Анисимович, вместе мы прорвемся, держитесь за меня. Они сами дрожат за свою шкуру, когда я напоминаю о законе, которым норовят ворочать, как дышлом. Что касается вознаграждения, то деньги меня интересуют постольку поскольку без них пока не обойтись, но они для меня не являются фетишем. Есть в этой жизни ценности повыше. Но если, когда оцените мой скромный труд, то буду благодарен. Добрые дела, как впрочем, и плохие, долго не забываются.
– Павел Иванович, позор то какой! – встревожился президент и багровые пятна, словно от аллергии, проявились на его испуганно-печальном лице.– О чем вы, коллега?
– Так ведь этот представитель власти, блюститель закона запишет в протокол, что застал меня, да и вас, в рабочее время в пьяном состоянии и за бутылкой коньяка, – посетовал Тяглый. – Дурная слава облетит город. Эх, подмочил я вашим коньяком, будь он неладен, свою деловую репутацию. Очень неудачное стечение обстоятельств, привязались они ко мне с этим психиатром, как будто более важных дел у сыщиков нет. Упаси Бог, чтобы информация не попала в газеты и на телевидение, ославят на всю Ивановскую. Останется голову пеплом посыпать..
– Рэм Анисимович, не впадайте в панику, не драматизируйте, – снисходительно усмехнулся Лещук.– Мои бывшие коллеги – не ангелы, пьют по-черному под предлогом снятия стресса из-за опасности и вредности службы. Чибис вряд ли станет сочинять протокол. Для него любая писанина, что пытка. Вот погоняться за преступником, пострелять из Макара, экстрим с адреналином для него одно удовольствие, хлебом не корми. Конечно, Жоржик Зуду доложит, что мы были «навеселе» и я его отшил. Но в таком случае у следователя больше будет претензий ко мне, а вы дышите ровно, а то всех собак навесят.
– Все-таки не следовало так много пить, – вздохнул Тяглый.
– Все что не делается, к лучшему, – заверил юрисконсульт. – Будучи под «мухой», вы проявили твердость воли и решительность, как и подобает настоящему президенту. В следующий раз хорошенько подумают, прежде, чем сунуться. Допинг пошел на пользу, поэтому Рэм Анисимович, не пренебрегайте коньяком, имейте в запасе. Очень полезный напиток для поднятия жизненного тонуса.
– Всего должно быть в меру, – ответил президент и посмотрел на часы, дав понять, что аудиенция закончена. На этой оптимистической ноте они расстались. Павел Иванович прошел в приемную, сдержанно улыбнулся Ласке, встревоженной визитом сотрудников милиции. Он подметил в ней разительные перемены: после гибели Стужиной и Рябко Наташа стала более задумчивой, менее веселой и разговорчивой. Едва Лещук вышел из приемной, как Наташу вызвал президент.
– Подготовьте приказ в отношении Крота на увольнение в связи с сокращением штатов и по состоянию здоровья, – строго велел Тяглый.
– Но ведь Вениамин Яковлевич здоров, за последние два года ни разу на больничном не был? – удивилась секретарь-референт.
– Выполняйте без рассуждений и комментариев, – пресек он ее сомнения. – Вместо этого бездельника, демагога и любителя «заложить за воротник», примем на работу группу охранников, пользы больше будет. Подготовьте объявления в газеты. Надо оптимизировать количество сотрудников для экономии средств.
Ласка молча внимала его голосу, в котором начал звучать металл.
Вскоре в нескольких рекламно-информационных еженедельниках было опубликовано объявление следующего содержания: «ЗАО «Nika» срочно требуются охранники в возрасте 25-30 лет, прошедшие воинскую службу, спортсмены силовых видов, самбо, бокс, каратэ, кикбоксинг, таэквондо, ушу и других восточных единоборств, отлично владеющие всеми видами огнестрельного и холодного оружия. Предпочтение отдается бывшим сотрудникам спецподразделений «Альфа», «Вымпел». «Беркут», «Сокол», а также МВД и СБУ. Оплата высокая, по договоренности».
Одно из объявлений попалось на глаза Лещука. Он прочитал и подумал: «Все же Рэм решил форсировать события. Хотя и не указал в объявлении для каких целей подбираются охранники, однако по повышенным требованиям к претендентам не сложно догадаться, что для охраны vip-персоны. А ведь в вопросах личной безопасности следует быть предельно осторожным и проницательным, чтобы в будущем не разделить трагической участи Ники и Семена».
18. Под одними знаменами
– Рэм Анисимович, хоть вы и президент фирмы, а ведете себя, как будто за вашими плечами держава. Умерьте амбиции и гонор Перед законом все без исключения равны,– спустя час после конфликта, заявил Зуд, прибывший вместе с двумя бойцами ПБР «Беркут» в офис фирмы «Nika». – Дурной пример вы подаете своим подчиненным? Пьете среди бела дня в рабочее время. Меня ведь информировали, что вы трезвенник, страдаете от гастрита, а сами пьете, как сивый мерин?
– Да, страдаю, поэтому не употребляю, – вздохнул Тяглый. – Извините, господин следователь, бес попутал.
– Мг, бес? А может Павел Иванович соблазнил?
Рэм Анисимович сник, готовый кивнуть в знак согласия, но Лещук опередил:– Хотя бы и так. Негоже со своим уставом соваться в чужой монастырь, а точнее, в офис. Частная собственность неприкосновенна.
– Никто не претендует на вашу собственность, но трудовое законодательство, распорядок рабочего дня касается всех без исключения.
–Виноват, исправлюсь, – покаялся Тяглый.
–Все же я должен убедиться, что вы вменяемы, а судя по тому, как себя ведете, складывается впечатление, что неадекватны, агрессивно реагируете на законные требования, – наседал Зуд.
– Вас никто об этом не просит, – все еще находясь подшофе, Тяглый нервно забарабанил по столу короткими толстыми пальцами. – Отстаньте, отвяжитесь от меня, не мешайте нормально работать. Никогда не имел и не желаю иметь дел с прокуратурой, милицией и другими компетентными и фискальными органами.
– Почему вы отказались пройти медицинское обследование у психиатра? Оказали сопротивление капитану Чибису и другим представителям власти? Это можно квалифицировать, как административное и даже уголовное правонарушение.
– Валерий Янович, сколько еще вам объяснять, что я совершенно здоров и категорически против этой унизительной процедуры, – упорствовал президент и обратил на въедливого следователя свой печальный взор. – Как вы себе это представляете? Приду в дурдом и скажу доктору: проверьте, будьте добры, не псих, не шизофреник ли я?
– Зачем в дурдом, к психиатру в клинику, у вас на руках направление, – усмехнулся Зуд. – И специалист точно определит, психопат вы, шизофреник или обычный симулянт?
«Ну, и зануда же, недаром такая фамилия приклеилась», – со слабым злорадством подумал Рэм Анисимович и в сердцах воскликнул: – Эх, не было хлопот, купила баба порося!
– Процедура не стоит выеденного яйца, а вас почему-то заклинило. Некоторые граждане, дорожащие своим здоровьем, по собственной инициативе посещают психиатра, – заметил следователь. – сами же себе вредите, усугубляете подозрение и создаете лишний ажиотаж вокруг своей персоны. Или вам нужен черный пиар?
Тяглый молчал, насупившись и тогда следователь подал команду двум сотрудникам:
– Хватит тянуть волынку, сопроводите Рэма Анисимовича, президента к машине. и доставьте в клинику к психиатру на прием. Глаз с него не спускайте, чтобы не сбежал.
Оба бойца в камуфляжной форме и экипировке с пистолетами и наручниками на ремне с двух сторон, отрезав путь к отступлению, с суровыми обликами надвинулись на Тяглого. Он судорожно схватил одну из телефонных трубок и, услышав отзыв, завопил:
– Павел Иванович, спасите, снова ваши друзья закадычные меня арестовывают, берут за горло! Что делать?
– Рэм Анисимович, без паники. Кто арестовывает?
– Да, этот Зуд из прокуратуры, пристал, как банный лист. Собирается везти в дурку, а там через неделю после уколов и смирительной рубашки нормальный человек свихнется, – пожаловался он и попросил. – Выручайте, в долгу не останусь. Это же позор! Завтра в прессе прославят, каждый будет тыкать пальцем.
– Держитесь, Рэм Анисимович, вы – президент и баста! Никто вам не указ,– обнадежил Лещук и через пару минут появился в кабинете, бросил на следователя острый, как рапира, взгляд. – Валерий Янович, это произвол! Где постановление суда об аресте?
– Это не арест, а принудительная доставка в клинику, поскольку гражданин Тяглый злостно уклоняется от выполнения предписания прокуратуры, – сухо, с нотками раздражения, заявил Зуд. – Павел Иванович, не рекомендую вам вмешиваться в следственные действия, иначе вынужден буду и к вам применить санкции.
Он подал знак одному из бойцов и тот демонстративно звякнул стальными наручниками. «Черт возьми, ситуация. Повяжет ведь и будет прав. Попробуй потом доказать, что ты не верблюд, – прикинул он. – Сам ведь нередко при задержании подозреваемых действовал подобным образом. Придется уступить, да и чего ради лезть на рожон».
– Рэм Анисимович, придется подчиниться, – нарушил он тягостную паузу. – У меня нет желания из-за вашей строптивости кормить клопов в ИВС и питаться объедками.
– Как же так, Павел Иванович? – опешил и захлопал белесыми ресницами президент, блокированный бойцами «Беркута».
– Все равны перед законом и плетью обуха не перешибешь, – вздохнул юрисконсульт и обнадежил. – Не впадайте в панику. Обычная формальность, через которую проходят тысячи людей. Если нет вины, то нечего бисер метать и слюни пускать.
– Благоразумный совет, коллега, – заметил следователь. Опустив голову, Тяглый в сопровождении конвоя вышел в приемную. Встретился с обескураженным и сочувствующим взглядом Ласки. Зуд и Лещук последовали за ними, вышли в холл.
– Павел Иванович, хреново выходит, – подал голос следователь.
– О чем речь? – насторожился юрисконсульт.
– Создаете проблемы на ровном месте. Отшили Чибиса и я вынужден транжирить драгоценное время.
– Затравили Рэма Анисимовича, как волка. Больно на него смотреть. Он жену похоронил, до сих пор не пришел в себя, а тут очередные напасти. Он очень впечатлителен. Не выдержит психологического прессинга, еще в петлю полезет или другим способом сведет счеты с жизнью, – предостерег Лещук. – Кто в таком случае возьмет на себя вину? Или спишите ЧП на несчастный случай?
– До суицида вряд ли дойдет, а вот вам не советую совать палки в колеса следствия. Знаете, ведь чем это чревато.
– Валерий Янович, а как бы вы поступили, если бы вашего шефа Марата Рудольфовича постоянно третировали?
– Аргумент или пример неудачен, прокурор сам за себя может постоять, – усмехнулся Зуд и подумал: «Грецких, еще тот поплавок, всегда на поверхности, умеет перед высшим начальством себя показать в выгодном свете, пустить пыль в глаза».
– Ладно, коллега, не обижайтесь, у меня для вас ценная информация, – примирительно произнес юрисконсульт. – Хотел сам раскрутить эту перспективную версию. Но у вас больше сил и возможностей. Поэтому охотно, безвозмездно делюсь.
– Какая информация? – остановился следователь и Лещук жестом указал на кресло в холле. Они расположились за журнальным столиком, в то время, как конвоиры сопроводили Тяглого к автомобилю УАЗ.
– Так уж и быть, Валерий Янович, скажу тебе по-дружески, под одними ведь знаменами на фронте борьбы с криминалом служили, – начал издалека Павел Иванович. – Во время моей встречи со Стужиной в кафе «Голубые грезы», когда я на несколько минут отлучился, чтобы покурить, произошел инцидент. В кафе находилась группа довольно мрачных, подозрительных субъектов. Один из них высокий в малиновом пиджаке, как позже выяснил из бывших зэков, так как шпарил по фене, а другие мигранты – лица кавказской национальности, проявили навязчивый интерес к Нике Сергеевне. Они с момента нашего появления положили на нее глаз, очевидно, посчитав меня сутенером, а ее «ночной бабочкой». Все время пялили глаза, не забывая накачиваться коньяком и водкой. Не докурив сигарету, я услышал Никин голос.
Она звала на помощь, я рванулся на крик. Вижу тот, Малиновый, выкручивает ей руку. Стужина не растерялась и влепила ему звонкую оплеуху. Он готов был обрушить на ее голову свой пудовый кулак, но я перехватил руку. Попытался провести болевой прием, заломить его руку за спину, но он, бычара, оказался слишком крепким. Пришлось мне представиться работником милиции, показать старое удостоверение майора милиции, следователя.
Только после этого он немного остыл и его кореша тоже сникли. Одного быка я бы завалил без больших проблем, а вот с тремя совладать было бы трудно, без травм и увечий не обошлось бы. Поэтому и решил спустить конфликт на тормозах. Малиновый уговаривал меня отдать Нику им напрокат, но я, понятное дело, его отшил. Хотел вызвать наряд милиции, но Стужина, опасаясь огласки и скандала, не позволила. Эх, напрасно я ее тогда послушался. Повязали бы ребята этих жлобов, посадили бы суток на десять-пятнадцать в ИВС и может быть события повернулись по-другому? А теперь, черт знает, где их носит? Залегли на дно в какой-нибудь блат-хате, пока не стихнет шум. Верно, говорят, знать бы, где упадешь, то и соломки бы постелил.
– Почему раньше молчал? – упрекнул Зуд.
– Хотел сам выйти на их след и повязать, – признался Лещук. – К тому же Стужина, не желая скандала, возражала против вмешательства милиции. Теперь вижу, что сил и времени не хватает, да и сноровка уже не та, годы свое берут. А у тебя под рукой оперативники, целая группа, шире возможности для розыска и задержания.
– Понятно, изначально решил мне нос утереть.
– Не обижайся, Валерий Янович, ты же знаешь, что между милицией, прокуратурой и службой безопасности всегда натянутые отношения и конкуренция, – напомнил юрисконсульт. – Ревностно и с завистью относятся к успехам друг друга и готовы вставить «фитиль». Вспомни, как люто враждовали глава КГБ Юрий Андропов с министром МВД Николаем Щелоковым и чем это закончилось для последнего. Вот и я до сих пор не избавился от этого пережитка.
– Ладно, Павел, не надо мне объяснять. Этот пережиток еще долго будет отравлять нам настроение, вредить общему делу борьбы с преступностью, – вздохнул следователь.– Теперь этих кавказцев не достать, наверное, далеко или залегли на дно? Придется объявить в международный розыск. Границы ведь между государствами бывшего Союза прозрачны, сел на паром, переправился через Керченский пролив и уже в России, а там и до Грузии, Абхазии, Азербайджана или Армении рукой подать. Когда существовало единое государство, то преступник, разве что в дремучей тайге мог затаиться, а нынче мигрирует из одной республики в другую, заметая следы. Интерпол не страшен, по тому, как наши бандиты для западных полисменов великая загадка. Поэтому они в панике от «русской мафии», бояться ее, как черт ладана.
– Да, сыскная работа усложнилась после того, как упал «железный занавес» и развалился Союз, – согласился юрисконсульт.
– Они выяснили личность Стужиной? – возвратился в русло разговора следователь. – К сожалению, да. Ника Сергеевна, на мой взгляд, допустила роковую ошибку. Когда я находился в курилке, она, чтобы отвадить Малинового, назвала свою должность президента и название фирмы «Nika» , которую в городе каждая собака знает. Фактически, сама того не желая, сделала точную наводку. Сообщила мне об этом, когда они ретировались. Не исключено, что «троица» и воспользовалась этой ценной информацией для совершения ограбления, а убийство произошло спонтанно, так как водитель мог помешать. Если они не сами напали, то дали наводку опытному киллеру.
– Во время конфликта угрозы в адрес Стужиной звучали?
– Конечно, Малиновый заявил, что он ее сфотографировал и обязательно добьется своего, то есть переспит с нею, – ответил юрисконсульт. – Похвалялся, что еще ни одна женщина от него без пистона не ушла. Надеюсь, понимаешь, о чем речь?
– Бандитский жаргон мне понятен, – кивнул головой следователь. – Волей-неволей приходиться изучать эту муру в интересах дела. – А почему вас не насторожили эти угрозы?
– Посчитал, что Малиновый блефует, оскорбленный в своих мужских чувствах. И потом ведь Ника не хотела, чтобы конфликт вышел за стены кафе и превратился в скандальную историю.
– Спасибо, Павел Иванович, информация, действительно, ценная. придется срочно вносить коррективы в ход и тактику следствия, – произнес Валерий Янович и крепко пожал руку Лещука.
– Я по своим каналам постараюсь разыскать этих жлобов, – пообещал юрисконсульт. – Хотя мало вероятности, что они затаились в городе. Тактика у гастролеров известна: убили, ограбили и слиняли.
– Однако, странный гастролер. У Стужиной похитил лишь сумочку и мобильный телефон, а мог бы сорвать все драгоценные украшения, которых на ней было на три с половиной тысячи долларов, – подметил Зуд. – А к Рябко вообще не прикоснулся, не взял пистолет и другие личные вещи. К тому же, и автомобиль никто не мешал угнать. Спрятать в гараже и раскурочить на запчасти…
– Его карты могла спутать Ласка, которую он не ожидал там увидеть, – предположил юрисконсульт. – Наверняка, рассчитывал, что в авто будут только президент и водитель.
– Наталью ничего не мешало ликвидировать, как опасного свидетеля. Но этого не случилось, где логика. Может девушка с ним в сговоре? Странный преступник. Чтобы это значило? – поставил вопросы следователь, не находя на них убедительных ответы.
– Я тоже над этими противоречиями и странностями ломаю голову, – признался Павел Иванович. – Ни грана здравой логики. Хотя какая может быть здравая логика у хладнокровного убийцы. А может, действительно, это дело рук женщины? Им присуща алогичность, неожиданность и оригинальность в поступках?
– Уравнение с двумя неизвестными, – резюмировал следователь и с надеждой поглядел на собеседника. – Коллега, вы мне во всех деталях письменно изложите приметы незнакомцев, а потом составим фоторобот и я разошлю ориентировки работникам оперативных служб.
– Уверен, что действуя на одном или параллельных курсах, обязательно выйдем на убийцу, – заявил Лещук. – Вопрос лишь во времени. Предлагаю пари на ящик коньяка? Кто из нас первым повяжет злодея, тому и приз. Годится?
– Вполне, – согласился Зуд и улыбнулся.– Значит, решил по старой привычке, «фитиль» мне вставить? Только давай друг другу не мешать?
– Хорошо, но это не исключает обмен ценной информацией, – предложил юрисконсульт. – А то ведь условия неравные. У тебя целый штат оперов, а я, как одинокий волк.
– Информацией? – призадумался следователь.– Ладно, будь по-твоему, но, чтобы достоверной, а не сомнительной.
Ударили по рукам, тем самым заключив пари.
– Один ум хорошо, а два лучше, – констатировал Зуд со сдержанной улыбкой на аскетически жестком лице.
– К вашим услугам, Валерий Янович.
– Свежую информацию по делу сообщай мне в любое время суток, – следователь подал визитку с номерами телефонов.
– Так точно! – с готовностью отозвался Лещук. – Но на паритетных условиях. Это в наших общих интересах. Ника Сергеевна не чужой для меня человек. Если бы не этот трагический случай, возможно, что я в ближайшие два-три месяца покончил бы со своей холостяцкой жизнью и одиночеством. Дело шло к этому. но, жаль, не судьба.
– Сочувствую, держитесь, как подобает офицеру.
– Честь имею!
– В случае успеха, в чем я не сомневаюсь, славой и почестями за активное содействие в расследовании и раскрытии преступления не будете обделены, – пообещал Зуд.
– Проверь Эдуарда Муравича.
– Кто такой?
– Ухажер Наташи Ласки, студент. Он мог пойти на убийство, так как страдает из-за безденежья, а жить красиво, чтобы пустить подружке пыль в глаза, хочется. Парень темпераментный, заводной и не исключено, что это и толкнуло его на преступление. Вспомни наши студенчески годы, когда подрабатывали к жалкой стипендии на погрузке-разгрузке вагонов и другой черной работе. Уголь, цемент, разгружали, как проклятые…
– Да, было дело, – улыбнулся следователь. – Спасибо за сведения. Поручу Чибису, чтобы проверил студента на вшивость. Чем черт не шутит. Молодежь нынче слишком раскованная, наркотики, алкоголь провоцируют на самые дерзкие преступления.
19. Диагноз и арест
Вскоре Тяглого огорчила неприятность. Кроту, благодаря старым связям в суде, удалось не только восстановиться в прежней должности, но и получить от фирмы компенсацию за материальный и моральный ущерб. Довольный победой, Вениамин Яковлевич сиял, как медный пятак. Организовал фуршет и, к удивлению сотрудников, публично пригласил своего обидчика Рэма Анисимовича, но тот, красный, как вареный рак, от смущения и конфуза, с виноватым видом отказался.
Профбосс остался довольный тем, что посрамил президента. Победа над зарвавшимся администратором придала ему политический вес и авторитет, увеличила значимость профсоюза в защите интересов трудящихся масс от эксплуататоров-кровопивцев.
Спустя час после отъезда Валерий Янович снова появился в офисе. Резко с шумом распахнул дверь в кабинет. Несмотря на протесты обескураженной Ласки, решительно вошел в приемную, а затем в кабинет. А следом, еще недавно посрамленный, Чибис и конвоир в камуфляже и с автоматом Калашникова на груди.
– Стоять! – приказал следователь, бегло взглянув на стол с остатками закуски и напитков, упрекнул. – В разгар рабочего дня принимаете «на грудь», шикуете. Некрасиво, господа бизнесмены, закон попираете, дурной пример подчиненным подаете. Пир во время чумы.
– Мы лишь грамульку коньяка для снижения давления и повышения аппетита, – засуетился Тяглый, смущенный появлением Зуда.
– Кому и чем обязаны столь знаменательному визиту? – с иронией произнес Лещук, закурив сигарету «Кеnт».
– Рэму Анисимовичу обязаны, vip–персоне с гонором и амбициями. Совершенно не выполняет мое предписание о медосвидетельствовании. Я за ним, как за шпаной, вынужден, отрывая сотрудников от важных дел, гоняться и уговаривать.
– Замордовали президента, никакого уважения и чинопочитания, – упрекнул юрисконсульт. – Что ни общение с твоими орлами или Чибисами, то факт нарушения прав человека.
– Ладно, о правах подискутируем в другой раз и в другом месте, а сейчас, капитан, – следователь обратился к Георгию. – Надень на него «браслеты» и доставь в УВД.
– У меня гастрит, я соблюдаю диету, грубая, острая и соленая пища мне противопоказаны, – пожаловался Тяглый.
– Не трусь, господин президент, у нас особая кухня и меню. Баланда – это вам не японское суши, от любых болячек и ожирения излечит! – с оптимизмом заверил Валерий Янович.
– Тогда я возьму с собой персональный ноутбук, – неожиданно заявил арестант. – Не хочу отрываться от срочной работы, бездельничать и скучать на ваших нарах.
–Чем бы дитя не тешилось, – усмехнулся следователь.
– Рэм Анисимович, вы меня удивляете, – сказал Лещук. – У вас в изоляторе не будет времени для работы и игр. Если ноутбук возьмете с собой, то там он и останется. Ценные вещи имеют свойство теряться.
– Господин следователь, давайте я подарю вам ноутбук, только вы от меня отстаньте? – с затеплившейся надеждой произнес Тяглый.
– С большим удовольствием принял бы подарок, но не могу, так как он будет квалифицирован в качестве взятки, – пояснил Зуд. – Я мзду не беру, таков мой принцип. Хотя можете этот компьютер передать в дар милицейскому благотворительному фонду «Правопорядок».
– Жаль, я хотел от всего сердца, – поник президент. – А разным фондам я уже давно не доверию. Афера.
– Валерий Янович, куда доставить задержанного? В ваш кабинет или в изолятор? – спросил Георгий Чибис.
– Определи в ИВС, попросили дежурного, чтобы поместил в седьмую камеру, – велел следователь и, чуть заметно, ухмыльнулся. – Там серьезная, почтенная публика собралась. Ему скучать не придется, быстро адаптируется к спартанским условиям, к новой интересной жизни, а то ведь, наверное, устал от светской жизни с банкетами и раутами.
– Встать! Руки вперед! – крикнул Чибис и не без злорадства произнес.– Доигрался, мурло буржуйское. Теперь вместо отдыха на Канарах и Багамах попаришься на нарах. Ишь, брюхо и холку наел, пришло время клопов, вшей и прочих насекомых кормить.
– Капитан, не груби и не стращай подозреваемого, – властно осек его Зуд. – не забывай, что за законность надо бороться культурно. К этому еще Ленин призывал.
– А-а, вместе с социализмом-коммунизмом вышел вождь из моды, – возразил Чибис. – Сейчас в чести другие кумиры – буржуа, олигархи – отцы и вожди криминальных кланов.
Следователь не нашел аргументов для возражения, а капитан с охотно и ловко защелкнул стальные наручники на пухлых запястьях президента и съязвил. – Дарю, чистая платина, износа не будет.
– Павел Иванович, как же так? – дрогнувшим голосом спросил Тяглый, обратив к юрисконсульту пылающее жаром, толи от выпитого коньяка, толи от волнения, багровое лицо. – Вы же говорили, что они больше не сунутся, что у них нет оснований для задержания и ареста? Ведь существует презумпция невиновности?
–Эх, Рэм Анисимович, это как раз тот случай, когда против лома нет приема, – вздохнул Лещук. – Нет у меня таких полномочий, как прежде. Если буду противодействовать, то самого повяжут и накажут за сопротивление блюстителям порядка.
Он мгновенно взял со стола бутерброд с сыром, завернул в салфетку и положил в карман президента.
– Вечером поужинаете. Вас не сразу поставят на довольствие, да и меню там, баланда для бомжей, от которой скулы сводит и жидкий стул возникает. Не всякая собака, а тем более породистая, отважится отведать. А параша в камере одна на всех, поэтому постоянно сгонять будут, чтобы воздух не отравлял.
– Спасибо, – тронутый его заботой чуть не прослезился Тяглый. – Павел Иванович, по-товарищески прошу, не оставляйте меня в беде, будьте моим адвокатом. Я вам эти услуги щедро оплачу из личного кармана. Накопил сбережения, у меня ведь ни семьи, ни женщины, а сам не прихотлив в питании и развлечениях, довольствуюсь малым.
– Хорошо, Рэм Анисимович, я согласен, но не ради высокого гонорара, а ради солидарности и принципа справедливости, как говорится, Платон мне друг, но истина, а в нашей ситуации, закон превыше. Насколько это мне удастся, постараюсь вас вытащить из каталажки…
–Павел Иванович, вы моя последняя опора и надежда, – произнес президент с обликом человека, идущего на лобное место, к плахе.
– Георгий, перед тем, как поместить в ИВС, пусть сделают экспресс-анализ крови. Не забудь составить протокол о распитии спиртных напитков в служебном кабинете в рабочее время, что является нарушением статьи Кодекса законов о труде. Павел Иванович тоже подпишет, как свидетель правонарушения..
– Дудки, ни при какой погоде! – отрезал юрисконсульт. – Вы меня в эту бяку не впутывайте.
– Понятно, вместе пили, – усмехнулся Зуд. – Тогда на двоих составим протокол. По-братски разделите ответственность.
– Хоть на всю фирму. Это частное предприятие, поэтому ваш протокол нам по барабану. Примем к сведению и все дела.
–Понятно, сам себе командир и начальник штаба. Но мы опубликуем информацию о пьянстве в фирме «Nika» в городской прессе. Это подорвет вашу деловую репутацию, отпугнет партнеров.
– Валерий Янович, давайте уладим миром. Дело ведь не стоит выеденного яйца, – всполошился Лещук. – Тем более, что мы выпили граммов по пятьдесят коньяка. Не просто так, а за упокой рабы Ники. Повод понимаете серьезный. Царство ей небесное, все мы на том свете, кто раньше, кто позже встретимся.
– Ладно, Георгий, к черту протокол, поминки – дело святое, уважим, – пошел на компромисс следователь.
Чибис и конвоир сопроводили Тяглого до выхода из здания к темно-зеленому автомобилю УАЗ. Капитан открыл дверцу заднего отсека. Громоздкий, словно шкаф, задержанный остановился перед створом двери, пугливо оглядываясь. На глазах сотрудников, взиравших из окон конвоир грубо затолкал президента в отсек и захлопнул двери. Потянул ручку на себя, проверяя на прочность, что арестант не вывалился в пути. Чибис сел рядом с водителем, а конвоир – в салоне авто, наблюдая через зарешеченное окно за подопечным, угрюмо уставившимся взглядом в одну точку. О чем он размышлял, какие мысли роились в его голове, забитой разными цифрами, схемами, графиками, осталось неведомо.
Из переулка водитель вырулил на оживленную улицу.
– Павел Иванович, давай объяснимся, – предложил Зуд, когда они из приемной вышли в коридор.
–Давай, – согласился юрисконсульт и пригласил в свой кабинет. И когда Валерий Янович присел у приставного стола, оглядывая интерьер, книжные полки, шкаф, компьютер, Лещук предложил:
– Что будем пить? Коньяк, водку, вино или кофе? Когда еще случай выпадет так посидеть, покалякать, вся жизнь проходит в суете и заботах.
– В другой раз, я при исполнении. От минералки не откажусь.
– Минералка, так минералка. Верное решение, поскольку «Минздрав предупреждает, что чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью», – процитировал юрисконсульт и налил в стакан из двухлитровой бутылки «Крымская». Зуд выпил полстакана и поставил рядом.
– Павел, признайся, чего ты добиваешься? – перейдя на «ты», миролюбиво спросил следователь.
– Справедливости, приоритета закона.
– Так и я того же.
– Значит, мы разными способами стремимся к одной благородной цели, – сделал вывод Лещук. – А чтобы быстрее достичь результат, надо объединить усилия на раскрытии преступления. Я готов, не жалея личного времени, оказывать помощь. Это дело чести и долга – разыскать и наказать убийцу Стужиной и Рябко.
–О помощи говоришь, а сам палки в колеса суешь, – упрекнул Зуд. – Поэтому мне не понятен алгоритм твоего поведения. Предлагал услуги, обещал содействовать в раскрытии убийства и вдруг такие фортели выкидываешь. Никакой здравой логики. Вместо помощи препятствуешь задержанию подозреваемого.