На лозах гроздья блещут тускло
И виноград тот ароматно-вкусный.
Иван собрал в корзину урожай,
Под прессом ягоды отжал.
Бутыль наполнил алым соком,
Чтоб урожай был не обузой – проком.
И сусло ожило, взбродило,
Наполнило вино хмельною силой.
Он пробу снял: вино сухое,
И терпкое оно, и молодое.
Бодрит и тонус улучшает,
Как винодел, он это понимает.
Чтобы оно не превратилось в уксус,
Он вставил в горло чоп искусно,
Но плотно, дабы воздух не проник.
Стал повод ждать и праздничные дни,
Когда вином наполнятся бокалы
И засверкает с блеском алым
Сквозь призму дорогого хрусталя,
Букетом, ароматом всех маня.
Любил Иван веселые застолья,
Когда напитков и закуски море.
Хмелел он от вина, супруги Дарьи,
Был часто в творческом ударе.
Частушки он охотно исполнял,
И по-молдавски лихо танцевал.
Бутыль, теперь любовно озирая,
Воображал, как будто пировал он:
«На несколько застолий хватит,
Потом еще успею я заквасить
Из розового, нежного Муската,
Других сортом немало винограда,
Из Рислинга, Кокура, Саперави,
Чтоб дни рождения, юбилеи справить».
Был планов радужных он полон,
Вино предпочитая самогону.
От дел Ивана то-то отвлекло
И вышел по-хозяйски он во двор.
Его супруга озорная Дарья
Желая выпить, как и он, ударно
Вино усердно в кружку нацедила
Вкушая хмель и сладость, пригубила.
«Чудесен аромат, но очень терпко,
А мне напиток по душе десертный».
Чтоб был от Изабеллы больше прок,
Добавила в тот бутыль сахарок.
Старательно, закрыла плотно,
Чтоб не проник коварный воздух.
Она к напиткам пристрастилась,
Любила кальвадос и самогон, и пиво.
Допила кружку, сразу захмелела
Душой и телом тучным ослабела,
Ушла опочивать она в покои
И Ваня тоже появился вскоре.
Прилег он с Дашей рядом,
В надежде на утехи и усладу…
Бабахнуло, аж стекла зазвенели,
Обои от вина побагровели.
Со стен стекали струи на пол.
Иван смотрел и безутешно плакал.
Как будто дегустации палата,
Наполнилась веранда ароматом.
И окна превратились в витражи,
В мольберт для творческой души.
Взирал на лужу алую, осколки,
Хотелось выть, не понимая толком:
«Но почему вино опять взыграло,
Брожение накануне ведь пропало? —
Его терзали смутные сомнения,
А Дарья трепетала от волнения.
Ей не хотелось стать овцою битой,
Печалилась и хмурилась сердито.
Десерта бабе захотелось очень,
Лишь упрекнула, не взирая в очи:
– Эх, Ваня, ну какой ты винодел,
Что сотворил, куда глядел?
– Наверно в чем-то просчитался, —
С досадой нехотя признался. —
Но почему оно опять взбродило,
Нечистая откуда в доме сила?
Коту по хвост, аж 20 литров,
До слез досадно и обидно.
– Ах, Ваня, милый, нос не вешай,
Пошли на ложе, я тебя утешу…
ЕЖОВАЯ ПРОБЛЕМА
На партбюро «песочили» Ивана,
Но вел себя он почему-то странно.
Потешно, как жонглер шальной.
Вращал ладони пред собой.
Шептал молитву или покаяние,
Переживал о чем-то сильно Ваня.
Губами шевелить пытался,
Сцепив и расцепив тугие пальцы.
Был в эпицентре общего внимания
А порицали за прелюбодеяние
По жалобе жены ревнивой.
Мол, спутался он с девкою красивой.
К разводу может привести роман,
Снимете с Ваньки стружку за обман
– Коли жену любить не можешь,
То партбилет на стол положишь, —
По прокурорски секретарь изрек. —
И пусть тебе наука станет впрок.
За аморалку по заслугам пострадаешь,
Коль меры и стыда не знаешь.
Что скажешь в оправдание,
Ходил ли к девке на свидание?
Тот, что-то промычал невнятно…
– Ходил, без слов понятно.
Никто признаться не захочет смело,
Что ходит и направо, и налево, —
Заметил секретарь лукаво. —
На стороне приятнее забава.
Запретный плод, ведь слаще.
Ты – бабник, человек пропащий.
– Я предлагаю: за измену
Из партии гнать надо в шею, —
Сурово и надменно заявила
Старушка-активистка Мирра. —
Подвел Иван жену и нас,
А значит, Родину продаст!
Чтоб было неповадно и другим,
Ходить по бабам не своим, чужим,
Позоря облик, нравы атеиста,
Из партии метлой, отчислить!
Нам право смыть позорное пятно
Уставом, честью, совестью дано.
Иван сопел, разнос переживая.
И взгляд блуждал по залу.
Был, словно туча, хмурый,
А пальцы строили фигуры,
Быть может произвольно.
И с жалостью и, даже болью
Взирал приятель Алексей
И молвил: «Не виноват Иван совсем.
Не повезло ему с «голубкой»,
Ревнует к каждой бабьей юбке
И жалобы в инстанции рисует.
Причина, что безумно любит.
Ее мотив, чтоб не ушел известен.
Снимай вопрос с повестки.
В измену, в блуд не верю
Иван не ловелас, я в нем уверен.
– Вопрос в морали, а не в вере,
Нас обязали принять меры, —
Напомнил секретарь упрямо. —
За бдительность уважим даму.
Когда в семье назрел разлад,
То муж в том виноват.
Крепить положено ячейку,
Иначе мужику цена – копейка.
– Скажите, кто не без греха,
Ведь бабы наставляют нам рога
Чужих мужей охотно искушают.
Вина в том наша небольшая.
Порой не в силах устоять,
Даруют наслаждение, благодать.
Коль перестанем мы ходить налево,
То через годы вымрет население,
Мор постоянно цифры превышает.
Проблема для страны большая.
Ведь женщин больше мужиков.
Кто одиноких ублажит и вдов?
Он нежностей нас не убудет.
Ведь мы не дикари, а люди! —
Удачно выдал Алексей тираду,
Не требуя за спич награду. —
Утратил речь Иван от потрясений,
Без партии останется и денег.
Что делать, коли нет опоры,
Сопьется и погибнет с горя.
И секретарь его призыву внял,
Суровый тон на мягкий поменял:
«Кабы скандал, конфуз не вышел,
Ивану не сорвало «крышу»
От стресса, горьких угрызений.
Убавлю я на психику давление, —
Решил вожак партийный. —
Иван – простак, молчун наивный.
Вот на таких их жены ловко
И воду возят и плетут веревки.
Типичный подкаблучник
Без партии не станет лучше».
– Иван, до глубины взволнован,
Грех осознал, ошибки понял.
В рядах его в своих оставим,
Лишь выговор объявим.
Кто «за»? Давай проголосуем,
Чтоб дело не повисло всуе.
Семь – «за», приятель – против,
И в партии Иван и на работе
Остался. Алексей его поздравил
Словами «выстояли, браво».
В глазах ни радости, ни грусти,
Как будто вытравили чувства.
Вид странный, бледный.
– Взбодрись, Иван, с победой!
И к сердцу близко не бери,
Здоровье, нервы береги.
В петлю не вздумай лезть,
Ведь суицид, считай, болезнь.
Будь сильным телом, духом,
А выговор пустяк, как оплеуха.
– С чего ты взял, что я взволнован? —
Спросил Иван с улыбкою спокойно.
– Так мрачен был, дрожали пальцы,
И потому я сразу догадался,
Что партбилет тебе дороже жизни.
Ты шевелил губами, как на тризне.
– Чудак, причин нет для волнения,
На заседании коротал я время.
Другая занимала мысли тема,
Есть у ежей серьезная проблема.
Как самке и самцу дитя зачать,
Чтобы иголки не могли мешать.
Изображал на пальцах позы,
Я оптимум искал для пользы.
И Алексей ответил смехом,
По залу прокатилось эхо.
Суть в том, что ушлому Ивану
Партийные дела по барабану.
Отлично знает, что в рядах единой
Жулье, ворье и прочая «малина».
Немало лизоблюдов и дебилов.
Их часто отправляют на посадку
От жизни беззаботной, сладкой.
Убогие по-крупному хомячат
В расчете на защиту и удачу.
Но тем, кто не имеет патроната.
На нары суждено сменить палаты
Иван далек от сказочных сокровищ,
Ни слава не нужна ему, ни помощь
БАБКА АГАПКА
На лето привезли к бабусе внучку.
Дитя, играясь с кошечкой и Жучкой,
По недосмотру вскоре завшивела,
Чесалась кожа, голова зудела.
Но бабка сообщать не захотела,
Ведь сын, невестка сразу обвинят
И в город заберут дитя…
Медвежий угол, старая деревня
Среди лесов уныло дремлет.
Нет ФАПа, медсестры, врача.
Доехали в райцентр за три часа.
В больнице внучку осмотрели,
На бабушку сурово поглядели:
– Нужны ребенку ласка и уход…
– По горло у меня в селе забот,
Хозяйство: куры, утки и корова.
Но силы на исходе, нет здоровья, —
Пожаловалась доктору старушка. —
Без них никак, мала пенсюшка.
Излишки на базаре продаю,
На «черный день» копеечки коплю.
– Проблем немало, но в том вопрос,
У девочки, увы, педикулез,
Постричь придется до корней волос, —
Взглянул, кудряшки шелковисты,
Взор кроткий, бирюзово-чистый.
«Увидят лысой, сразу засмеют,
Пошел ты к черту, хитрый плут.
Подумают, что заразилась тифом
И разойдутся сплетни мигом.
Мол, старая, недоглядела внучку.
Молва такая, почитай, что взбучка.
Подмочит мой тогда авторитет, —
Поэтому решила: «Стрижке – нет!
Уродовать я внучку не позволю», —
И возразила с откровенной болью. —
К народной обращусь я медицины,
Чтобы без ножниц и вакцины.
Старинные рецепты есть и средства.
О них сама я помню с детства».
Врач прописал таблетки, кучу мазей,
На тысячу рублей заказ сей.
Советовал отправиться на грязи.
Откуда у колхозницы деньжища?
Работала дояркой, стала нищей.
На часть лекарств хватила,
В аптеке их, сердешная, купила.
Но к педиатру не помог визит
Избавиться от мерзких вшей и гнид.
Старушка, понадеявшись на диво,
Отварами ромашки и крапивы
Старательно кудряшки внучке мыла.
Кормила щедро, молоком поила.
Но против ягод, фруктов, витаминов,
Успешно устояли вши и гниды.
На чай с малиной подвалил сосед
По дружбе дал простой совет:
– Езжай на хуторок к Агапке,
От всех болячек лечит ента бабка.
Избавила меня от алкоголя,
Конечно, пью, стакан не боле,
Теперь я знаю меру, норму,
Употребляю самогонку дома.
Талантом наделил Агапку бог,
За миг спасет от вшей, клопов и блох,
От порчи, заикания и сглазу,
И не скупись, плати с порога, сразу.
На хуторок приехала с рассветом,
Чтоб получить полезные советы.
И после скромной предоплаты
Агапка пригласила в хату.
Послушала и, чернью глаз пронзив,
Промолвила: «Поможет керосин».
– В аптеке нет, не возят в магазин, —
С досадой сообщила гостья.
– Да, в лавки нонча не завозят.
Нет примуса в быту и керосинки.
И лампы с фитилями для хатынки.