Бесконечным цитированием документов и высказываний известных лиц тех времен, как принято в политике, в очевидно тогда нужном их авторам звучании, а потому порой прямо противоречащих друг другу.

Пропуском без достойной реакции явных ляпсусов противной стороны и т. д.

28.12.

Сегодня будем хоронить Руфину Евгеньевну Липатову. Мои воспоминания о ней приведены в записях от 17.05.01 года.

2011 год

15.01

Сегодня состоялась вторая встреча с Генеральным директором Уралмаша Данченко, на сей раз с участием его Первого заместителя по экономике и финансам Бельмана. Из нашей пенсионерской команды присутствовали Башилов, Орлов, Нисковских, Карасев, Бойко, Кошкин, Гурьянов, Красилов, Васильев и Коринюк. Организатор встречи Рассаднев. Отсутствовал Кондратов, а потому встреча прошла не столь помпезно, как обычно при нем, и вылилась в простую беседу. Правда, в конце ее, после ухода Данченко, выступил Борис Григорьевич и в порядке ответа на прозвучавшие в ходе беседы вопросы и реплики присутствующих весьма подробно изложил свое понимание стоящих перед заводом проблем и путях их планомерного и постепенного разрешения. Кажется, им сказанное было воспринято всеми с пониманием и одобрением.

В основном все выступления и реплики участников встречи свелись к проблеме расширения номенклатуры изготовляемого оборудования, создания на заводе современной технологической базы, протекционистской политики и рекламирования потенциала завода в части надежности нашего оборудования, особо, его общемашиностроительных элементов.

20.01

В продолжение записей от 13.04 и 10.08.10 года.

Январь месяц подвел итог обрушившимся на страну невзгодам прошедшего 2010 года.

Мы оказались не подготовленными не только к летней жаре, но и к зимнему случайному потеплению. Из-за наледи на проводах и деревьях вдоль линий электропередач была на две недели выведена из строя чуть не вся сельская электросеть Московской области. Причины, конечно же, как и во всех остальных подобных случаях, не в погоде, а в безобразном обслуживании этих линий, вдоль которых, кроме их собственного негодного состояния, кроме всего прочего, не вырубалась в течение двух десятков лет молодая лесная поросль.

Затем два бандитских убийства, в результате которых отправлено на тот свет почти два десятка человек, какие-то чуть не ставшие нормой аварийные разрушения домов и зданий, массовые провалы их крыш, бесконечные пожары с бесчисленными человеческими жертвами. И, в довершение, – очередной грандиозный теракт в аэропорту Домодедова с. 35-ю убитыми и более сотни ранеными… И опять всеобъемлющие «мероприятия» на всех уровнях власти с маханием рук после драки.

Общество на грани революционных потрясений и, как на Руси водится, несравнимых с тем, что произошло в последние дни в Египте. Это должна осознать правящая «элита» и предпринять соответствующие ситуации кардинальные, истинно конструктивные меры – без болтовни и наивных, якобы само собой свершащихся, угодных ею ожиданий.

12.02

Вчера скончался Дима Балабанов, с которым у меня связано много приятных воспоминаний, упомянутых на страницах этих записей.

Трагедия пожилого человека не столько в том, что стареет сам, а главным образом в том, что остается в одиночестве и чем дальше, тем больше.

19.02.

Кудрин выступил на экономическом форуме в Красноярске с неожиданными заявлениями по последним решениям, принятым руководством страны.

В частности, он отметил.

Правительство до сих пор не выработало модель экономики. Страна стареет, сползая в докризисную целевую дрему и теряя привлекательность. У нас очень слабое управление. Существуют сотни стратегических программ, которые не сбалансированы между собой ни по целям, ни по ресурсам. Имеет место дефицит бюджета, в том числе, дефицит пенсионного фонда, о котором говорили, что его «нет», и одновременно повышали страховые взносы с бизнеса. А в конце коснулся даже вопросов правильной организации выборов, чтобы последние для придания им легитимности были справедливыми и честными и потому представлены всеми заинтересованными партиями и организациями.

Выступление Кудрина, которого я считал хорошим счетоводом, а отнюдь не финансистом, по многим очевидным обстоятельствам – характерно. Так накипело, что вынужден был ринуться в критику непосредственного начальства. А может, на всякий случай, и сколь-то своевременно дистанцироваться от его волюнтаризма.

22.03

Дня три назад позвонил Нисковских, сообщил о выходе в свет третьего издания книги «Так это было», и пригласил зайти к нему за предназначенным для меня экземпляром. А затем добавил, что поводом для того послужила его реакция на письмо моего брата Генеральному директору завода.

Я о «письме» узнал от Леонида еще в декабре прошлого года, и с ним разругался, за его «реакцию» через полста лет после свершившегося да, к тому же, с тенденциозно предвзятым им отображением событий.

Заскочил к Виталию, взял книжку, бегло просмотрел, и вот что написал.

«Виталий! В порядке первого впечатления о третьем издании твоей книги посылаю тебе свою выдержку от 20.07.07 года по поводу второго ее издания. (Она приведена в настоящих записях).

Не помню, посылал ли ее ранее, но точно знаю, устно непременно передал. И вот теперь ты вновь повторил мною тогда критикуемое. Причем, не просто повторил, но и добавил много еще более непотребного. В том числе, про отца, его «активное вмешательство в нашу жизнь» и воспитание в духе соблюдения нами для успешного движения по жизни «только своих интересов», без «сентиментальности к окружающим».

Надо придумать такую отсебятину! Не только по содержанию, но и по исходной форме. Ведь так писать позволительно только про себя, про своего разве, собственного отца, да и то с определенными оговорками.

Похоже, в предвзятости ты ныне не только уровнял себя с моим братом, но и на порядок превзошел его. Зачем? Вынужден повторить. – Не понял.

Расстроился до невозможности».

Естественно, после этого краткого послания не мог не обратиться к тексту заключительных 60-ти страниц книги для более внимательного их прочтения.

Подчеркнул не только каждый абзац, но чуть не каждую строчку. Сплошной сумбур и несусветная тенденциозность в представлении событий и людей. Если о себе и своих делах – то прямо и в сверх превосходном или оправдательном виде, а если о других и их делах, то как бы из-за угла, а если прямо, – то непременно в уничижительном или обвинительном духе.

Вот как пишет Нисковских о своем коллективе, при пуске объектов которого стоял, что называется «на ушах», не только завод, а похоже, и вся страна.

«Все конструкторы и исследователи работали целеустремленно с большой отдачей. В отделе установилась нормальная рабочая, творческая обстановка. К концу 70-х годов наш конструкторский отдел в своей отрасли стал наиболее квалифицированным коллективом в стране».

А вот о коллегах. «Выходцы из бюро Голубкова всегда испытывали к первосоздателям какую-то ревность и зависть. Мало кто понимал, какой это был напряженный творческий период, когда с необыкновенным духовным подъемом пришлось работать на пределе физических сил… Они полагали, что незачем зря тратить деньги на исследования… Мало кто понимал, что в специфических для непрерывной разливке стали вопросах мы разобрались лучше, чем специалисты московских институтов… Многие считали, что нам не следовало проявлять инициативу, а нужно было работать по установленному порядку».

Или о машинах.

«Не было выявлено существенных недостатков у опытно-промышленной установки, хотя она была первой установкой криволинейного типа, да еще единственной по конструктивному исполнению. Началось паломничество металлургов со всего мира. Начало пути по созданию установок нового типа было пройдено безукоризненно. А ведь мы были первыми».

И, как бы для контраста, о вертикальных машинах конвертерного цеха в Липецке.

«Цех был введен в эксплуатацию в 1966 году, однако в начальный период работал неудовлетворительно по причине низкого уровня технологии разливки. К тому же, у машин выявилось много непродуманных, устаревших решений, иногда необъяснимых. Сразу потребовалась реконструкция целого ряда узлов, которая проводилась периодически на протяжении нескольких лет».

А ведь это был первый подобный цех, за пуск которого была присуждена Государственная премия СССР.

Или – об исследовательских работах.

«Характерный пример одной из работ, которая посторонним наблюдателем может быть причислена к неудачным. В последнее время появились сведения об успешном промышленном использовании технологии получения листа непосредственно из жидкого металла… Мы также попытались решить эту задачу, но несколько другим способом». Далее шло описание предложенной установки, успешно проведенных на ней экспериментов, отмечалась необходимость решения еще одной «самой сложной и важной задачи», связанной с «формированием листа по его ширине», упоминалась, по ничего еще не сделанному и не проверенному, разработка «методики расчета устройств для удержания жидкого металла импульсным магнитным полем» и «публикация двух статей в журналах». Осталось «только заказать генератор импульсных токов… и приступить к проектированию и изготовлению опытной установки, но этого не произошло лишь потому, что Харьковский институт гидродинамики, с которым совместно проводились эти работы, внезапно оказался в другом государстве, и все работы были прекращены. Тем не менее, научный задел по этой теме остался».

А вот как по совсем похожей (по сложности, по времени и по участникам) работе Быкова. «Особо следует отметить проект оборудования для разливки титановых слябов. За эту работу он (Быков) взялся уверенно и выполнил ее без моего (Нисковских) участия. Оборудование было изготовлено. Однако после его монтажа многочисленные попытки отлить хотя бы один сляб, продолжающиеся несколько месяцев, не увенчались успехом. Дорогостоящее оборудование вынуждены были демонтировать и отправить в переплавку». Но при этом, ни слова об оставшемся «научном заделе» и о главном участнике этой работы – Институте Патона, который также «внезапно оказался в другом государстве». Потрясающая авторская избирательность!

А теперь, обратите внимание, с какими предвзятыми акцентами им рассказывается о жизненном кредо Л. Быкова, как навязчиво вкладываются в уста другого человека собственные умозаключения Нисковских. «Некоторые его высказывания на тему общечеловеческих отношений у меня вызвали удивление и какое-то чувство протеста. Леонид во главу угла ставил интересы личности, которые, по его мнению, всегда остаются основой отношений в жизни любого общества, а человек совершает свои поступки, только исходя из личных интересов, невзирая на интересы других. Ссылаясь на известных философов, он доказывал, что вся история человечества подтверждает такой вывод».

Разве это похоже на то, что сказал в свое время по тому же случаю, но только лояльно и без названных акцентов, известный американский политик Гамильтон? «Нужна такая система, которая бы делала людей «непосредственно заинтересованными в сотрудничестве, ибо самая надежная опора любого правления – личные интересы».

Спрашивается, а не так ли думал и не то ли мог иметь в виду Быков, говоря о «личных интересах. Не вложил ли Нисковских в уста Леонида то, чем руководствовался, может, сам? И не служит ли подтверждением тому концовка рассматриваемой нами здесь его книги? Ведь не зря говорят: «Не критикуй человека, а дай возможность ему лично что-либо покритиковать, – и ты узнаешь его настоящую суть».

А разве не характеризует собственную природу автора его многочисленные и многовариантные адресации к тому, что думали и чем руководствовались по жизни его, «герои»? Посмотрите и оцените эти перлы, причем, отнюдь не литературного, а мемуарного жанра, казалось бы абсолютно исключающего какие-либо авторские домысливания.

«Быков скептически отнесся к нашей инициативе… Он считал нашу затею пустым делом… Воспитан был с сознанием своей исключительности… Обладал чрезмерным тщеславием… Абсолютно убежден в своем таланте конструктора и изобретателя, следовательно, в превосходстве над своими коллегами… Считал, что в этих обстоятельствах только он может занять место бесспорного лидера… Не допускал мысли…. Не считаясь с моралью, пролагал свой карьерный путь».

Не странно, не смешно ли присваивать все это кому-то? Так говорить, при желании, можно только про себя, а в приведенном выше наборе – тем более. Но мне такового слышать не приходилось. Подобные заявления адресовались всегда только другим лицам. Правда, в одном месте Нисковских упомянул о «не полностью отсутствующем у него тщеславии», но тут же заметил, что «все это (его) тяготило и порой вызывало раздражение». Так сказать, было «тщеславие», но только в плане собственной от него неудовлетворенности. Как хотите, так и понимайте!

А что стоит «навязывание» нам, совсем не бесспорного, опыта работы в области самостоятельной разработки им технологии непрерывно разливки!

Наконец, несколько слов о потрясающей противоречивости отдельных авторских утверждений.

Один факт приведен в начале моего повествования, и касается нашего с ним спора о путях перехода от «социализма к капитализму». Второй связан с его критикой моих предложений по протекционистской политике.

На стр. 334 он пишет «Иногда высказывается мнение, что достаточно запретить закупку оборудования номенклатуры Уралмашзавода за рубежом, чтобы у завода вновь появились заказы в прежних объемах. К слову, фразы, как обычно свойственно Нисковских, донельзя исковерканной против ему хорошо известной моей. Но не о том речь, пусть Бог ему будет судьей. Речь о том, чем он ее сопроводил и что написал чуть дальше. Сначала отметил, что «Такие предложения не могут рассматриваться всерьез, так как для того придется отгородиться от внешнего мира и закрыть страну». А затем, вдруг и совсем рядом, на стр. 345 авторитетно изрек: «Первым очередным шагом должен быть запрет на импорт оборудования, которое, аналогичного качества, может быть поставлено отечественной промышленностью». Это как у меня, но только без нужных тут дополнительных оговорок о заведомо необходимом: кто и как это «аналогичное качество» будет разумно устанавливать и затверждать.

Или еще из той же области. О роли государства в переходный период, его активном вмешательстве в экономику. Прошу поверить тут мне без цитирования. Мы долго спорили с Нисковских и по этой проблеме. Я доказывал абсолютную необходимость такового вмешательства; особо на первом переходном этапе, он мне пел обратное, примерно, с тем же обоснованием, что приведено выше по закупке оборудования. И вот теперь, также вдруг и на той же странице 345, весьма пространно и опять вне упоминания мною проповедуемого ему в течение аж 20-ти предшествующих лет!

«У меня сложилось мнение, что руководство страны, уделяя внимание развитию в стране рыночных отношений, не оказывает никакого влияния на процессы, происходящие в промышленности, полагаясь на местную инициативу и законы рынка. Думаю, что это ошибочная позиция. Мне приходилось быть свидетелем деятельности многих зарубежных фирм, и я всегда обращал внимание на то, какое влияние на них оказывают государственные органы. Например, в Японии ни одна фирма не могла заключить контракт с зарубежным партнером даже на покупку лицензии без одобрения этой сделки государством. У нашего же правительства, похоже, нет ни программы развития промышленности в целом, ни четкой политики по развитию наиболее важных ее отраслей».

Какое-то хамелеонство! Но тогда, может, действительно прав по делу Л. Быков, а некорректность его выступлений по форме является следствием таковой же по отношению к нему, но лишь более предосудительной, поскольку велась она его прямым начальником.

Виталлий Максимович в третьем издании своей книги показал ее впечатляюще наглядно и одновременно таким же образом продемонстрировал вообще свою нетерпимость к любому чужому мнению, как только оно хоть сколько-то претило в тот момент его точке зрения. Только мое! Вот главный девиз его книги!

Не хотел бы оказаться на его месте и читать про себя то, что сверх, подчеркиваю, объективно и без каких-либо искажений было написано мною выше. Но, думаю, и не мог бы оказаться. А почему? Да потому, что провалился бы от стыда, ибо: никогда не относился без должного уважения к чужим трудам и радовался им (в том числе, и тому, что практически было сделано самим Нисковских) разве чуть-чуть меньше, чем своим собственным; не искажал чужих мыслей, а уж своих противников тем паче; никогда не «прицеплял» к ним унизительных ярлыков по поводу их личных «исходных оснований»; не пропагандировал и никому не навязывал способы решения задач, свои пути движения к назначенным целям; ценил только конечные (именно конечные, а не промежуточные) результаты любой работы; поносил себя, и тем больше, чем в большем числе к моим делам вынуждено привлекались высокого ранга начальники, рассматривал такое, как результат собственных крупных упущений, недоработок, неиспользованных личных возможностей.

Но, каков же общий итог данного, завершающего книгу, 60-ти страничного сочинения?

Для меня, приверженца оценок чего-либо по конечным результатам, – это полное подтверждение моих взглядов, отстаивавшихся на протяжении всех 20-ти лет перестройки, в том числе и в частном споре с Нисковских. Рабочих принципов перехода от социализма к рынку на начальном его этапе, активного и целенаправленного при этом процессе участия государства и разумного протекционизма, с которыми он вдруг согласился, но нигде при этом об изменении своей позиции не упомянул.

Для Леонида Быкова, с его явной некорректностью в споре с Нисковских, – это «неожиданное» завершение последнего, пришедшее к нему через не меньшую теперь некорректность со стороны своего главного по жизни оппонента.

Для всех остальных, так или иначе упомянутых Нисковских, – это вполне осознанное представление об истинном характере людей, призванных вершить большие дела, но обладающих известными недостатками: эгоизмом, тщеславием, бзиковостью и всеми прочими негативными составляющими из области человеческой греховности.

Таким вот нелепым образом, можно считать, закончился спор между Л. Быковым и В. Нисковских. Каждый проявил природную суть, причем вне возможного примирения сторон, о котором я писал в январе 1998 года. Мой тогдашний прогноз не состоялся. Человеческие страсти оказались выше здравого смысла, даже у людей явно по их делам незаурядных.

Судя по моему критическому настрою, несмотря на все старания быть объективным, не лишен последних и я. Во всяком случае, никак не могу обратить себя в прежнюю веру, забыть случившееся и не придавать ему значения.

25.03

Из переписки с Блехманом.

«Володя, рад был получить твое письмо. По поводу математических моделей посмотри статью Арнольда (журнал «Природа» номер 4, 1998 г.). Надеюсь, что ты удивишься результатам, которые получаются из простейшей модели войны, и которые нельзя, по-моему, предсказать ни из каких рассуждений.

Насчет ухода с работы: я пока не готов обсуждать это предложение, хотя и думаю о нем довольно упорно».

«Илья, ты своим «удивишься» истинно меня удивил! Я такое «удивление» не воспринимаю концептуально. Правда в твоем упоминается извинительная для меня некая «простейшая модель», но ведь нас интересует модель реальной войны (и не состоявшейся, к тому же, а возможной) со всеми ее огромнейшими неопределенностями, о которых ты так красиво и во многих местах написал в «Прикладной математике». Даже сослался на Леонтьева, на его реплику (на стр. 219) о несостоятельности подобных моделей в экономике, т. е. в области на порядок, считаю, более определенной, чем война.

Я лично, основываясь на своем опыте, такую бы модель (реальной, а не искусственно придуманной) войны никому бы не поручил составлять и ни от кого бы ее не принял. А в споре о ней, как полагал А. Пуанкаре, слово моего оппонента «не было бы последним».

Пользуясь случаем, в продолжение моего предыдущего предложения, которое ты опять замылил, а в какой-то степени и в связи с настоящим своим возражением, посылаю тебе вложенным файлом отдельные фрагменты о жизни».

«Вчера получил, и сегодня ночью прочитал статью твоих Неймарка и Левина. Прочитал запойно, поскольку она на тему мне близкую, касающуюся движения человека по жизни, тезисно отраженную в моих двух книжках, а потом, и более подробно, в упомянутых «Дневниковых записях», но также тезисно и не очень системно, но на мой взгляд много точнее и жизненнее, чем у названных авторов. Ничего не придумано и все изложено на основе констатаций давно известного и многократно проверенного в жизни, как у Макиавелли.

В рассматриваемой статье сначала онаученный сумбур в виде надуманных построений и такого же плана математических моделей, а затем доказательство их несостоятельности в силу грандиозно разнообразных человеческих устремлений, которые, как мне кажется, могут быть «облагорожены» только временем и повышением культуры людей. А пока, в ближайшей перспективе, эволюционный путь совершенствования человеческого общества может быть ускорен и приближен к нами желаемому только мощным воздействием на власть, настойчивым и массовым вдалбливанием, в сознание ее представляющих и активно поддерживающих, неприемлемости сегодняшнего эгоистического управления и неизбежности, в таком случае, разрушительного революционного переворота со всеми его «прелестями».

И вот у меня возникло предложение. А не написать ли нам с тобой аналогичную статью? Я берусь представить мои разрозненные на данную тему упомянутые выше тезисы, а ты, как поднаторевший системщик, придашь им товарный, впечатлительный для читателя, вид. Тезисы у меня, считаю, очень правильные и жизненные. Жду твоей реакции».

«Дорогой Володя, я рад, что рукопись Неймарка и Левина тебя взволновала и подтвердила, что ты не один во Вселенной со своими размышлениями.

Замечу, что Неймарк – один из первых ученых страны в области механики, математики и теории управления. К тому же, он сыграл большую роль в создании ультрацентрифуг для разделения изотопов.

Я допускаю, что твои рассуждения и точнее, и более реалистичны, но меня удивили и огорчили твои замечания по поводу математического моделирования. Я убежден, что модели интересны и полезны. Они позволяют улавливать многие важные и заранее не очевидные закономерности.

К сожалению, у меня нет возможности еще раз просмотреть эту статью».

«По существу тобой затронутого. Полностью согласен с твоими доводами в защиту математического моделирования, но только в части того, что хотя бы в малой степени может быть алгоритмизировано, что подчиняется каким-то более или менее нам понятным или, на худой конец, как-то представляемым закономерностям.

Можно промоделировать движение жизни в ее общем виде, и показать математически, что мир, в этом общем виде, останется неизменным не только в 21 веке, но и далее в ближайшем обозримом будущем. Что же касается конкретных результатов человеческих деяний, как позитивных, так и негативных, то они, в силу не представляемого многообразия человеческих натур, их «бзиковой» устремленности и еще большего числа всевозможных сочетаний разного рода факторов, определяющих движение (уже конкретного) человека по жизни, – просто не прогнозируемы.

Можно ли, спрашивается, было промоделировать, например, появление на свет Горбачева и, тем более, Ельцина?

Очередную революцию, я предвидел, без моделирования, еще в 70-ых годах, а вот как она конкретно произойдет, не представлял даже во сне, особенно, в сочетании Горбачев – Ельцин! Конкретности не предсказуемы!

А потому я вновь возвращаюсь к моему предложению, которое ты (по своим правилам, что я никак не могу промоделировать) опять обошел полным молчанием. Не высказался ты, кстати, и по другой интересующей меня проблеме, обкатываемой мной настойчиво последнее время».

«Мне казалось, что ссылка на статью Арнольда является ответом на твою критику в адрес модели Ланкастера.

Главный вывод этой простейшей модели заключается в том, что двойное превосходство в живой силе противника требует от «оппонента» четверного превосходства в боеспособности (эффективности оружия).

Я не представляю себе, что такой вывод м. б. получен на основании общих рассуждений. Вряд ли можно отрицать полезность такого вывода, несмотря на то, что модель учитывает далеко не все факторы. В статье Арнольда имеются ссылки и на более сложные модели. Всего тебе доброго».

«Приобрел новый компьютер, неделю его налаживал, потому получил твое только сегодня. Отвечаю на него.

Опять удивлен насчет Арнольда. На мой взгляд, твое о «двойном превосходстве в живой силе противника, что требует от «оппонента» четверного превосходства в боеспособности» – есть только в дурной (в смысле практического приложения) программе Арнольда. А в реальной жизни подобное – абсолютнейший абсурд, блестяще подтвержденный, как я писал ранее, тобой же (что ты обошел молчанием). Я как раз на эту тему вчера смотрел по телевидению фильм «Блокада» про Ленинград (по Чаковскому). Вот там отлично показано от чего (каких «нелепых» случайностей) что зависит, и как все получается на настоящей войне. Это надо придумать – «Четверное превосходство»!!! Или я чего-то у тебя не понял?

Кстати, ты снова, уже в третий раз, забыл о моем предложении по совместной статье. Не можешь ли мне объяснить, почему постоянно уходишь от моих прямых вопросов и реплик, явно требующих ожидаемой на них твоей реакции?

P. S. Теперь ты можешь слать мне все, что захочешь, в любых объемах и с любыми картинками».

«В продолжение. Да, мы сдаем позиции в части созидания (и это я четко чувствую по себе, и может с некоторыми сомнениями, и по тебе. Хотя бы по последним письмам, в том числе, по «несчастной модели Ланкастера». Когда я тебе, кажется, о сугубо практическом ее применении со ссылками на твои же труды (только в лучшие творческие твои времена), а ты мне в ответ, настойчиво и многократно, о бесспорных, на мой взгляд, абстрактных возможностях математического аппарата. Но ведь, с другой стороны, не на пустом же месте идет спор? Значит, есть какие-то аспекты спора, как в изложении сути, так и в ее нами восприятии? То же имело место, вспоминаю, и при обсуждении «динамических» материалов.

А какая у меня была благость от всего твоего в ту отмеченную пору! Так что надо нам достаточно взвешенно относиться к теперешним спорам. Полагаю при этом, что критическая составляющая наших возможностей пока еще находится на заметно более высоком уровне в сравнении с их чисто созидающей компонентой, о чем, по крайней мере, в части себя, я уже не раз тебе напоминал ранее. Выводы очевидны.

Прошу тебя, подумай. Я через этот забор перелез. И, думаю, поступил правильно. Остановить свой бег надо тоже уметь своевременно, хотя бы для того, чтобы не расстраивать зря людей, тебя знающих.

Об этом тебе никто не скажет так прямо, как я – тебя безмерно любящий В. Быков».

«Дорогой Володя. По поводу твоего совета уйти с работы…

Ты будешь смеяться: я как раз собирался посоветовать тебе написать новую книгу со своими размышлениями о прошлом, будущем и обо всем сущем. А также пойти преподавать в институт или техникум. Разум у тебя светлый, Энергии достаточно. И мне кажется, что ты еще можешь поработать в свое удовольствие.

Что касается меня, то пока мое начальство терпит меня в щадящем режиме: хожу в Заведение 4 раза в неделю с 12 до 19. Конечно надо, и, наверное, придется, подумать и о чем-то более радикальном».

«Дорогой Илья, я не просто тебе «советовал уйти с работы», а предлагал, «без смеха», настойчиво и с должными аргументами принять такое решение, уж никак в твоем возрасте и при твоем положении, считаю, не зависящее от воли и желания какого-то разнесчастного «начальства».

Что касается твоего совета «написать новую книгу», то я им под условным названием «Дневниковые записи» занимался в течение чуть не 15-ти последних лет.

Отдельные из них выдержки отправлял тебе в разные времена.

Привет тебе большущий, и пожелание самое настоятельное внять моим советам, а не совету, ибо их было два. Имей в виду, что время «подумать о чем-то более радикальном» у нас с тобой до предела ограничено».

«Дорогой Володя, мне неловко перед тобой, но я действительно увяз в заморочках и действительно живу так, как будто намереваюсь жить вечно. Понимаю, что это не так, когда теряю близких и друзей… Но таково и большинство людей. Видимо, так задумано природой.

Что касается несчастной модели Ланкастера, то пожалуйста, подумай вот о чем: из простейшей предпосылки сделан совсем нетривиальный вывод! Мне кажется, что прийти к такому выводу без математического исследования не получится.

Из книг, которые прочел в последнее время по интересующей тебя тематике, – Джилас «Беседы со Сталиным», книга главного маршала авиации Голованова «Дальняя бомбардировочная», и статья в Новом Мире (номер 6, 2010). Каграманова «Не стоит царство без грозы». Статья немножко сумбурная…

Пытаюсь все-таки работать. Кое-что получается, а кое-что идет со скрипом».

«Дорогой Илья! Благодарю за ответ, но должен вновь заметить, что ты как-то постоянно уходишь от некоторых моих реляций и даже прямых к тебе вопросов и тех или иных предложений.

В части тобой прочитанного. Джилас и Голованов у меня есть в компьютере. Статью Каграманова нашел в интернете. Согласен с твоей оценкой. Могу добавить про ее однобокость, а я таковую не воспринимаю в принципе, поскольку в мире все мазано двумя цветами, как минимум.

У меня о Сталине есть большая подборка литературы, да и много самим написанного, включая эссе о нем в «Двух полюсах».

Кое-что из наиболее, на мой взгляд, примечательного о нем посылаю в качестве приложения дополнительно».

«Дорогой Володя, действительно, я очень неполно тебе ответил.

Постоянно думаю над твоим советом прервать бег с препятствиями. Но пока к этому не готов, поскольку недостаточно плохо себя для этого чувствую. Но думаю над этим постоянно.

Со своей стороны хочу спросить, не считаешь ли ты своим нравственным долгом передать молодежи свои уникальные знания об уникальных машинах, которыми ты так успешно занимался.

И последнее мое замечание насчет модели Ланкастера. Мне кажется, что она абсолютно верна (при прочих равных условиях для обеих конфликтующих сторон.) Иное дело, что обстоятельств много, и иной раз они могут «забить» простые и принципиальные обстоятельства, учитываемые в модели.