В Праге был тайно сам Танцман. Имел беседу с Вильке и убыл в Берлин. После этого миссия Вильке изменилась. Цели и задачи выясняю».
***
Нольман прочитал сообщение поздно ночью. Домой он не уходил в последние дни.
В его кабинете раздался телефонный звонок.
– Нольман у аппарата.
– Это Берия. Доброй ночи, Иван Артурович.
– Здравия желаю, товарищ маршал.
– У вас есть что-то новое, Иван Артурович?
– Я совсем недавно получил сообщение от «Ольги», Лаврентий Павлович.
– Что она сообщает?
– В Прагу прибыл бригаденфюрер СС Танцман.
– Вот как? Цель?
– «Ольга» пока этого не смогла выяснить, товарищ маршал.
– Но как вы думаете, это может быть связано с «Бюро Клатта»?
– Не думаю, товарищ маршал. Встреча «Ольги» с Туркулом простая случайность. Гитлер ведь до сих пор является противником использования русских из частей генерала Власова на восточном фронте. Потому Танцману и нужны сведения о боевом настрое русских частей.
– Хорошо если это так. Иван Артурович. Вы ведь работали с Логином Ирой до войны?
– Совсем недолго, Лаврентий Павлович.
– Ира-Ланг и Туркул должны быть вне подозрений.
– Не думаю, что «Ольга» еще раз будет беседовать с генералом Туркулом.
– Если появятся хоть какие-то сведения по поводу «Бюро-Клатта» немедленно докладывайте мне лично.
– Я вас понял, товарищ маршал.
Берия положил трубку.
Нольман успокоил его по поводу Бюро, но сам Иван Артурович не был уверен, что выход контрразведки Танцмана на Туркула простая случайность…
Глава 5
Перебежчик
Линия фронта.
Отделение Службы СД группы армий ЮГ.
16 ноября, 1944 год.
Начальник службы СД при армейской группе гауптштурмфюрер (капитан) Шнейдер получил приказ от своего начальника штурмбаннфюрера Манца обратить внимание на русских перебежчиков. На участке, за который отвечал Шнейдер, их было больше всего.
Манцу звонил из Берлина бригаденфюрер Танцман и просил отнестись к делу добросовестно. Манц обещал, но так и не удосужился вникнуть в суть проблемы. Лично он считал (хотя Танцману этого не высказал), что контрразведка «Восток» не справлялась со своими задачами и её сотрудники только мешали, а не помогали.
После ликвидации Абвера и централизации всех ветвей секретных служб вермахта и СД ситуация, по мнению Манца, не улучшилась. Но стоило ли об этом беспокоится, если все летит в черту? Штурмбаннфюрер передал приказ Шнейдеру. Пусть отрабатывает свое содержание.
Шнейдер мыслил также как его начальник. Перебежчикам он не верил и, будь его воля, ставил бы всех без разбора к стенке. А если среди них может быть русский шпион, то эта мера была самой действенной. Но они там, в Берлине знают лучше, что и как делать. Потому тысячелетний рейх и сжимается в размерах и скоро рухнет, просуществовав всего 12 лет!
Шнейдеру было уже 48 лет. Возраст почтенный для столь малого чина гауптштурмфюрера СС, который он носил. Вот его начальнику штурмбаннфюреру Манцу было всего 34 года. Хотя стоило ли сейчас про это переживать? В окончательную победу рейха, про которую все еще трубил Геббельс по радио, он не верил, и потому карьера интересовала его мало. Шнейдер больше беспокоился о своем здоровье. У него был больной желудок и в 1942 году ему обещали лечение на курортах Крыма, в этой благословенной прародине ариев королевстве Готов. Скоро там станут поправлять здоровье офицеры СС. Так ему говорили. Стоит лишь немного потерпеть. День окончательной победы был близок. Но прошло два года, победа не случилась, а Крым снова в руках русских.
За неделю Шнейдеру доложили уже о пятом перебежчике. Он собирался идти отдыхать, но вошел переводчик Кюрстен.
– Перебежчик, герр гауптштурмфюрер!
– Снова? Что же они так забегали?
– Участок для дезертирства самый удобный, герр Шнейдер. Слишком много шансов на выживание. А это офицер.
– Офицер?
– Так он сам заявил.
– Как мне надоели эти дезертиры, на которых стоит обращать внимание, по приказу из Берлина, – пожаловался Шнейдер переводчику.
– Возможно, поговорить с ним можно и завтра, – ответил тот.
– Нет, – покачал головой гауптштурмфюрер. – Я завершу это сегодня. Тем более что этот тип утверждает, что он офицер. Пусть его доставят ко мне.
– Как прикажете, – сказал Кюрстен.
Вскоре перебежчика доставили. Он был в гражданской одежде, которая была ему явно не по размеру. Вид у него неопрятный, он давно не брился, и лицо в грязных полосках.
«Могли бы дать ему хоть умыться, – подумал Шнейдер. – Впрочем, какая разница?»
Шнейдер сказал Кюрстену:
– Bitten Sie ihn, sich zu setzen, Herr Carsten. (Предложите ему сесть, герр Кюрстен).
Переводчик показал перебежчику на стул:
– Прошу вас садится.
Тот сел и ждал вопросов офицера.
– Nennen Sie Ihren Namen?
Кюрстен перевел.
– Ваше имя?
Перебежчик ответил:
– Трегубов Владимир Александрович.
– Sind Sie ein Militär? – спросил Шнейдер.
Кюрстен:
–Вы военный?
Трегубов:
– Да.
– Er ist Militär, Herr Hauptsturmführer.
Шнейдер сказал переводчику:
– Aber er trägt keine Uniform. Fragen Sie ihn warum?
Кюрстен спросил Трегубова:
– На вас нет военной формы. Почему?
– Я сменил одежду после моего бегства.
– И вы сами решили сразу сдаться немецким войскам?
– Да. Большевики готовили меня к расстрелу. И счастливый случай помог мне бежать.
– Ваше звание и часть, в которой служили?
– Капитан авиации. Служил в 130-м штурмовом полку 12-й армии.
– Вы летчик?
– Да. Летал на ИЛ-2 в последнее время.
– По какой же причине ваши вчерашние товарищи приговорили вас к расстрелу?
– Я не сказал, что меня приговорили. Но все к этому шло. Я был арестован отделением контрразведки СМЕРШ.
– За что?
– Я был сбит во время последнего вылета неделю назад. Упал на вашей территории, но смог выбраться и избежал плена.
– Вы вернулись к своим?
– Да.
– Но тогда за что же вас арестовали, герр Трегубов?
– Я не смог уничтожить свой самолет. Я посадил свой ИЛ и повреждения самолета были незначительные. Но по инструкции я был должен уничтожить самолет, дабы он не достался врагу.
– Вы этого не сделали?
– Не успел, – ответил Трегубов.
Шнейдер слышал о самолете русских, который захватили на участке 67 дивизии. Он достал карту и разложил перед Трегубовым.
– Er soll auf der Karte zeigen, wo er das Flugzeug gelandet hat.
Переводчик сказал:
–Покажите на карте, где вы посадили самолет?
Трегубов точно показал квадрат вынужденной посадки.
– Вы сможет легко проверить мои слова, герр капитан. Мой самолет все еще там.
– Я знаю все про ваш самолет, Трегубов. Но вы не сказали, зачем сдались? На вас гражданская одежда и вас никто не задержал. Но вы сдаетесь военным.
– Я хочу предложить вам свои услуги.
– Нам? А кто вам сказал, что рейх нуждается в ваших услугах?
– Это написано в листовке, герр капитан.
Трегубов протянул капитану СД листовку, которая призывала русских летчиков дезертировать из Красной Армии, сдаваться и сражаться с большевиками в составе авиагруппы «Остланд».
– Это листовка еще 1943 года, Трегубов. Она призывает русских пилотов в эскадрилью «Остланд».
– Дело в том, что мой бывший командир полковник Мальцев служит на вашей стороне, герр капитан. И я хотел бы присоединиться к полковнику Мальцеву.
– Вы говорите о генерал-майоре Мальцеве?
– Да. Я в 1938 году служил под его началом, герр капитан. И был арестован органами НКВД вместе с полковником.
–Вы были осуждены в Советской России?
–Именно так. Был осужден на 10 лет по 58-й статье…
***
Шнейдер доложил о перебежчике Манцу.
– Через меня прошло пять человек. И один сдавшийся капитан представляет интерес, герр штурмбаннфюрер.
– Что за капитан?
– Летчик. Перешел на нашу сторону и сдался сам. Говорит, что служил под началом генерала Мальцева.
– Мальцева? Это тот самый что создал «Остланд». Ныне он генерал-майор. Сам рейхсфюрер Гиммлер придает этому большое значение. Но все нужно проверить.
– Я уже отправил запрос. В штаб генерала Мальцева. И как только получу ответ, приму решение по перебежчику.
– Хорошо. А что остальные?
– Перебежчики? Это не офицеры, герр штурмбаннфюрер. Никакой особенной ценности не представляют.
– Сейчас нужно относиться к тем, кто перешел на нашу сторону сам особенно осторожно, Шнейдер. Это имеет большое политическое значение. Обращение с ними должно быть хорошее. Кормить как солдат вермахта.
– Я вас понял, герр штурмбаннфюрер.
– Но особе внимание на офицера авиации, Шнейдер.
Вскоре пришло сообщение из штаба ВВС КОНР.
«Генерал-майор Мальцев, командующий ВВС КОНР подтверждает знакомство с капитаном Трегубовым В.А. Просьба срочно переправить капитана Трегубова в Прагу в распоряжение начальника Штаба ВС КОНР генерал-майора Трухина».
Шнейдер приказал привести к нему Трегубова.
– Ваши слова пока подтверждаются, герр Трегубов. Генерал-майор Мальцев желает видеть вас. Но для начала вам предстоит отправиться в Прагу в штаб новообразованных ВС КОНР в распоряжение начальника штаба генерала Трухина. Это союзные рейху вооруженные силы и там имеется своя служба безопасности, герр капитан.
– Я все понимаю, герр гауптштурмфюрер. Я готов.
– Я приготовил вам сопроводительные документы. И вы отправитесь с нашим санитарным эшелоном. Ефрейтор Шварц ваше сопровождение. Вы ведь не говорите по-немецки.
– Немного, герр Шнейдер.
– Ефрейтор отправляется в Прагу, и вы поедете с ним. У него уже есть предписание, герр Трегубоф.
– Благодарю вас, герр Шнейдер…
***
Прага.
18 ноября, 1944 год.
Служба контрразведки ВС КОНР.
Капитан Томашевский.
Начальник контрразведки при штабе ВС КОНР капитан Томашевский был уведомлен начальником штаба генерал-майором Трухиным, что его желает посетить уполномоченный представитель министерства восточных территорий. Томашевского это удивило. Министерство восточных территорий? Он вообще не понимал, зачем немцам теперь это министерство, ведь восточных территорий у них больше не осталось. Но руководство Германии упорно не желало этого замечать. Их радио и газеты твердили, что победа близка.
– И с ним говорить должен именно я, господин генерал?
– Именно вы, капитан. Вы офицер для особых поручений или начальник нашей контрразведки.
– И что я могу обсуждать с чиновником из министерства восточных территорий?
Трухин пояснил:
– Этот человек только назвался чиновником министерства восточных территорий. Здесь он находится под такими документами. Но на деле это офицер СД из контрразведки «Восток».
– Вот как? А с чего ему скрываться?
– Кто знает дела контрразведки СД, капитан? Но дело у него важное. Ибо человек это не такой простой.
– Вы знаете его имя и звание?
– Это подполковник Вильке, офицер для особых поручений при бригаденфюрере СС Генрихе Танцмане. Но мы все делаем вид, что этого не знаем, капитан. Скажу вам больше. Недавно в Праге был и сам бригаденфюрер. Так что поговорите с подполковником и доложите мне о результатах.
– Есть доложить о результатах, господин генерал.
Вильке прибыл к Томашевскому в штатском. Хотя скрывать ни имени, ни положения не стал.
– Оберштурмбаннфюрер СС Вильке. Но вы уже наверняка знаете кто я, герр капитан.
– Мне только передали что у вас важное дело по части контрразведки.
– Я работаю в Праге по предотвращению диверсии против одного высокопоставленного командира РОА. Или ВС КОНР.
– Диверсии? Со стороны большевиков? – удивился Томашевский.
– Именно. У нас есть информация, что Сталин приказал похитить одного из руководителей КОНР и доставить его в Москву.
– Это проверенная информация?
– Господин капитан, я ведь сказал вам, какую организацию я здесь представляю.
– Простите, герр Вильке. А кого красные собираются похитить?
– Имени того, за кем станут охотиться красные диверсанты, у меня нет. Потому я и считаю своим долгом рассказать про это вам, герр капитан.
– Но у вас есть предположения против кого будут работать агенты большевиков?
– Уже работают, герр капитан.
– Агенты большевиков теперь в Праге?
– Да. И моя задача обезвредить их как можно быстрее.
– Я готов вам помогать, герр Вильке.
– Меня интересует подробная информация о тех, кто недавно поступил в состав РОА на офицерские должности. Особенно должности при штабах.
– Таких офицеров 23 человека.
– Вот как? И вы можете предоставить мне список?
– Нет ничего проще, – капитан достал из папки недавно отпечатанный лист и передал его офицеру СД.
Вильке просмотрел список.
«Начальник офицерского резерва штаба ВС КОНР – майор Белый Г.Д.
Комендант штаба ВС КОНР – майор Глазенап И.А.
Командир отдельного кавалерийского эскадрона штаба ВС КОНР капитан Тищенко И.И.
Заведующий делопроизводством 1-го административно хозяйственного отдела штаба ВС КОНР подпоручик Антонов В.А.
Командир хозяйственной роты административно хозяйственного отдела штаба ВС КОНР поручик Шарко И. А.
Адъютант-переводчик 2-го оперативного отдела штаба ВС КОНР поручик Шевчук В.Т.
Офицер 3-го разведотдела поручик Марченко Я.И.
Начальник 3-го разведотдела общевойсковой контрразведки майор Чикалов А.Ф.»
– Из этого списка мне нужно выделить офицеров, которые недавно перешли к нам от большевиков.
– Из этих трое. Марченко, Антонов, Шарко. Все они относительно недавно служили в Красной Армии. Перешли на нашу сторону добровольно.
– Вот эта самая добровольность и напрягает больше всего, – сказал Вильке. – Среди добровольцев и могут оказаться агенты большевиков. И все эти люди имеют доступ к оперативной информации.
– Ваша правда, господин подполковник. Но нашу проверку эти офицеры прошли. К большевикам возвращаться они не хотят. Там их ждет только смерть. Но чтобы найти агента нужно хоть предполагать на кого большевики объявили охоту? Если на генерала Власова или генерала Трухина, то внедрение своего человека на одну из перечисленных здесь должностей – весьма выгодно. Но в этом списке только офицеры центрального штаба КОНР. А есть еще и штабы при дивизиях и корпусах.
– А этих офицеров в вашем списке нет?
– Нет. Это только офицеры начальника штаба РОА генерал-майора Трухина и личного штаба главнокомандующего генерал-лейтенанта Власова.
– А как много офицеров поступило на должности в штабы дивизий и корпусов?
– Всего семь человек за последний месяц. И трое из них в самую боеспособную дивизию РОА к генерал-майору Буняченко. Это наша 1-я дивизия. Один в третью дивизию. И один в штаб ВВС к генералу Мальцеву. Но этот капитан совершенно чист, герр подполковник.
– Чист? Почему же?
– Мальцев знает его лично еще по довоенному времени. Я уже говорил с Мальцевым по телефону. Мальцев сейчас в Берлине. И генерал готов головой ручаться за капитана Трегубова.
Вильке уже видел эту фамилию в том списке, что передали ему по приказу бригаденфюрера Танцмана.
– Да и подразделение Мальцева не самое успешное в нашей армии, герр подполковник. И если идти на диверсию, то направлена она должна быть на кого-то более значительного, чем генерал-майор Мальцев.
– У меня сложилось впечатление, герр капитан, что акция готовящаяся большевиками, будет направлена против тех, кто ранее служил в Белой армии и не имел отношения к Красной Армии. А это генералы: Туркул, Шкуро, Краснов.
– В ваших словах резон есть, герр подполковник. Большевики действительно горят желанием наказать бывших белогвардейцев из числа тех, кто готов воевать с ними сейчас.
***
Прага.
Цалетна уличка.
20 ноября, 1944 год.
Капитан Трегубов.
Эргон Альтман (капитан Кравцов) должен был встретить Трегубова в небольшом магазинчике с помпезным названием «У трех королей» на улице Цалетна в Старом городе. Магазинчики занимали здесь первые этажи практически каждого дома. И продавали здесь все: изделия из хрусталя, фарфора, ювелирные украшения, одежду, аксессуары высокого качества, изделия их кожи и меха. Рядом с каждым магазинчиком было или кафе или пивной бар. Хотя посетителей ныне было не так много.
Альтман уже три дня ждал Трегубова и наблюдал за магазином из окна соседнего кафе «У золотого ангела».
Сидел он за столиком подолгу и на него стали обращать внимание. А для разведчика это самое плохое. Пришлось срочно в местной газете найти колонку объявлений от тех, кто ищет работу. И на второй день Альтман был в кафе уже не один.
Он стал нанимать будущих работников. Интерес к нему тут же упал. Каждый отбирает персонал для своей фирмы так, как ему угодно. А работу ныне ищут многие.
Альтман беседовал с молодой девушкой, в которой сразу опознал агента местной полиции или гестапо. Она задавала ему слишком много вопросов. Словно не он, а она проводила собеседование. Но вида Альтман не подал. Он угостил её хорошим вином и ответил на все вопросы, кто он и откуда. Что может скрывать честный немецкий торговец?
Девушка простилась с ним и ушла. Альтман проводил её взглядом. На углу она встретилась с неким щуплым господином в пальто и шляпе. Альтман отметил, что это скорее гестапо, чем полиция. Наверняка донес кто-то из официантов. Они решили его проверить. Пусть себе проверяют.
Прошло еще минут двадцать, и Альтман увидел человека, который по описанию похож на его объект.
«А вот и он! И сразу после встречи с соглядатаем из гестапо. Хотя его никто не «ведет».
Альтман расплатился и вышел из кафе. Он зашел в магазинчик и стал смотреть товар, приблизившись Трегубову. В его руке был брелок со знаком змеи обвившей меч.
Это был сигнал для Трегубова.
Альтман купил золотые запонки и покинул магазин. Трегубов последовал за ним. Они прошли по Цалетной, вышли через Карлов мост к Старой площади. Альтман зашел в дом, где временно снял квартиру. Он отвлек консьержку разговором, давая Трегубову незаметно пройти на лестницу. Затем отправился сам и вывел агента к своей квартире.
– Прошу вас, – он пропустил Трегубова.
Тот вошел.
Альтман запер двери.
– Прошу вас проходите. Квартира снята мною на неделю.
– Вы герр Альтман?
– Я самый. Коммерсант Эргон Альтман из Берлина. А вы господин Трегубов.
– Точно так. Я самый и есть. Вы давно меня ждете?
– Этот день уже третий.
– Пришлось немного задержаться. Возникли обстоятельства. От меня в этом деле не зависело ничего.
– Я именно от вас должен получить инструкции.
– Да. По приказу Общего Друга вы командир группы. С вами и со мной в группе семь человек. Вы знаете меня, но меня больше не знает никто. Вы знаете группу из пяти сотрудников, но их не знаю я.
– Понятно.
– Это приказ Общего Друга.
– Наша цель? Ликвидация?
– Похищение. Ликвидация только в самом крайнем случае. Приказ поступил от самого товарища Сталина.
Альтман оценил важность мероприятия.
– И кто же цель?
– Виктор Иванович Мальцев.
– Я не знаю кто это.
– Военно-воздушные силы КОНР. Генерал-майор Мальцев возглавляет русских летчиков, которые перешли служить на сторону Германии. Вы ведь уже знаете об образовании КОНР?
– Из этого никто тайны и не делает. Во всех газетах пишут. Заявление генерала Власова опубликовано. Какие нам даны сроки?
– Общий Друг понимает, что дело сложное. И потребуется время для подготовки. Общий Друг во всем полагается на вас.
– Ваша роль?
– Я лично знал Мальцева. И я прибыл сюда с целью поступить офицером в его штаб.
– И есть успехи?
– Пока с Мальцевым я не говорил, но ему доложили обо мне, и я буду им принят.
– Когда?
– Мальцев сейчас в Берлине.
– И вы едете в Берлин? Я совсем недавно оттуда.
– Вам предстоит встретить здесь группу и позаботиться о переезде для вас и для них в город Марианске-Лазне в Чехии. Там находится штаб Мальцева. И он рано или поздно вернется туда. Вам нужно устроится в городе, и устроить своих людей. Как быстро вы с этим справитесь?
– У меня есть дела в Марианске-Лазне. Не такая большая часть бизнеса, но начало уже положено.
– Общий Друг сказал, что вы должны подготовить план эвакуации объекта. Я займусь его связями. Если смогу пристроиться в его штаб.
– А если не сможете?
– Тогда второй вариант – ликвидация объекта на месте. Но я думаю, что Мальцев возьмет меня к себе.
– Какой вариант связи предлагает Общий Друг? – спросил Альтман.
– Он настаивает, чтобы прямых контактов между нами не было. Что-то нейтральное.
– Магазин аксессуаров? Подойдет?
– Вполне.
– Я приобрету такое заведение в самом скором времени…
***
Прага.
Штаб ВС КОНР.
21 ноября. 1944 год.
Трегубов был вызван в штаб ВС КОНР к начальнику Штаба генерал-майору Трухину. Приглашение ему принес капитан в форме РОА.
Весь личный состав РОА носил стандартную немецкую форму, серого цвета, но со специальными знаками различия. На пилотках у каждого солдата была синяя овальная кокарда с красным центром. Это должно было напоминать кокарды старой русской армии.
На левом рукаве эмблема – темно-зеленый щит с полукружьем внизу и прямоугольным верхом. На щите с красной каймой синий Андреевский крест, над внутренним контуром щита была желтая надпись «РОА».
У офицеров, которые уже имели заслуги перед немцами, было право носить немецкие знаки различия и петлицы. У капитана на тулье фуражки не было орла со свастикой. Он носил стандартную кокарду с серебряными лучами.
– Капитан Рогов. Штаб ВС КОНР. Вы господин Трегубов?
– Так точно. Я Трегубов.
– Вы поедете со мной, господин Трегубов.
– Сейчас?
– Но вы же сами подавали прошение о вашем зачислении в армию?
– Так мое ходатайство удовлетворено? Так скоро?
– Вас пока только вызывают в штаб КОНР. А там уже будет решена ваша судьба, господин Трегубов.
– Я готов ехать, господин капитан.
– Вас примет начальник штаба генерал Трухин. Я его адъютант.
– Сам начштаба? Но я всего лишь капитан. Бывший капитан авиации.
– И что такого? Я вот в Красной Армии был младшим лейтенантом. А сам Трухин был в ней генерал-майором. Хотя в ВКП (б) никогда не состоял. А вы?
– Я был членом ВКП(б). Но в 1938 году меня исключили, и больше я восстановлен в их партии не был никогда. Так что я не большевик, господин капитан…
***
Личное дело:
Генерал-майор Трухин Федор Иванович родился в 1898 году в дворянской семье. Трухины владели поместьем в Костромском уезде. Отец его был действительным статским советником36, а старший брат Алексей служил в кавалергардском37 полку. В Красную Армию Федор Трухин поступил осенью 1918 года и сделал отличную карьеру. В июне 1941 года он уже замначальника штаба Прибалтийского военного округа. В плен попал летом 1941 года. В Хаммельбургском лагере для военнопленных выразил желание сотрудничать с немцами и вступил в Русскую трудовую народную партию.
***
Трегубов вошел в кабинет к генералу и представился по-военному:
– Господин генерал-майор, капитан Трегубов.
– Прошу вас, Владимир Александрович. Входите и садитесь.
Трегубов сел.
Генерал выглядел хорошо, подтянутый, в хорошо сидящей на нем форме. Ему было сорок-восемь лет, хотя в волосах уже сребрилась седина.
– Я прочитал ваше прошение о зачислении в армию, Владимир Александрович. И вы пишете, что лично знаете генерал-майора Мальцева.
– Так точно. В 1937-1938 годах я служил под его началом.
– И были арестованы в 1938 году вместе с ним.
– Так точно, господин генерал-майор. И еще в 1943 году я узнал, что Мальцев набирает летчиков из русских.
– Вы еще в 1943 году хотели прейти на сторону Германии? – спросил Трухин.
– Нет. Признаюсь, что тогда такого намерения я не имел. Но я подумал, что в случае обострения ситуации, это будет выход для меня. И вот этот час настал.
– Вам угрожала опасность на той стороне?
– На этот раз после ареста сотрудниками СМЕШ, меня не ждало ничего кроме расстрела. А умирать я по доброй воле не хотел. И вот я здесь. Но все это я уже говорил несколько раз. Проверить мою информацию легко, связавшись с генералом Мальцевым.
– У Мальцева можно проверить только вашу личность и ваши данные 1938 года. А что было с вами потом? Он подтвердить не сможет.
Трегубов согласился:
– Вы правы, господин генерал. Хотя, я думаю, что и это можно проверить по другим каналам.
– Вы хотите вернуться в строй? Вы готовы стать летчиком ВВС КОНР?
– Готов.
– Но и на нашей стороне вам придется подвергнуть свою жизнь опасности, капитан.
– Вы меня неверно поняли, господин генерал. Я сказал, что не хочу умирать поставленный к стенке за то, чего я не совершал. Но я готов рисковать жизнью в бою. Я офицер.
– Простите меня, капитан. Я не хотел поставить под сомнение вашу храбрость. Но вы должны нас понять. Вы были офицером Красной Армии.
– Как и вы, господин генерал. И я состоял в ВКП(б). И не моя вина, что моя страна меня отвергла.
– И вы решили воевать против этой страны?
– Нет. Я решил воевать с теми, кто сделал эту страну такой.
Трухину этот ответ понравился.
– Я вам верю, капитан. И вызывал вас только для того, чтобы избавить от дальнейших проверок. Служба СД проверяет ныне всех перебежчиков с той стороны. Они снова ищут шпионов. Такая у них работа. Но ваша биография меня заинтересовала, и я решил ускорить процедуру вашей проверки.
– Благодарю вас, господин генерал. Как скоро я смогу увидеть генерала Мальцева?
– Мальцев теперь в Берлине. Занимается обеспечением ВВС КОНР. А затем он отправится в место расположения своего штаба в Марианске-Лазне. Я позвонил Мальцеву в Берлин вчера, и он пожелал вас увидеть как можно скорее. Он вас хорошо помнит, капитан. Потому желает, чтобы вы служили при его штабе.
– Значит, моя проверка завершена?
– Здесь СД от вас просто так не отстанет. И я решил, по просьбе Мальцева, отправить вас к нему. И потому вы отправитесь в Берлин к генералу уже завтра. С вами поедет женщина-летчик.
– Женщина? – удивился Трегубов.
– Да. Она служит у Мальцева уже год. И сейчас она станет вашим пропуском к генералу. Это майор авиации Зинаида Ситникова.
***
В Берлин.
В поезде.
22 ноября, 1944 год.
Майор Зинаида Ситникова была красивой женщиной. Это Трегубов отметил сразу. Хотя сейчас красивой ему показалась бы любая. У него уже давно не было женщины. После лагеря и штрафбата, когда ему вернули звание, он имел короткую связь с медицинской сестрой из госпиталя. Но нормальными отношениями это назвать было нельзя. Подсобное помещение госпиталя с ведрами и тряпками к романтике совсем не располагало. Да и услугами миловидной медсестрички пользовались многие.
И вот он оказался рядом со строгой красавицей. Он невольно сравнил Зинаиду с медсестрой, имени которой уже даже не помнил. Ситникова была старше, хотя возможно это война и плен сделали её старше. Он сам сидел в лагере с 1938 по 1942-й и знал, что может тюрьма.
С Трегубовом Ситникова держалась холодно и разговаривала мало, хотя он пытался завязать беседу.
– Я вам не нравлюсь? – вдруг спросил он, после длительного молчания.
Она посмотрела на него с удивлением.
– А должны нравиться?
– Мы едем вместе и могли бы наладить отношения.
– Отношения? Вы что хотите сказать, герр Трегубов?
– Мы стали попутчиками и нам вместе служить, как я понял. Можно ведь познакомится ближе.
– Зачем? – спросила она.
– Я ведь сказал вам. Нам придется вместе служить.
– Вы уверены, Трегубов? Вы еще не офицер РОА. И вас пока никто не принял в состав летной группы. С чего вы так уверены, что станете моим боевым товарищем?
– Я служил под началом Мальцева в 1938-ом году.
– И что?
– Я думаю, что он снова возьмет меня в свой штаб.
– Сразу в штаб! Вот куда замахнулись.
– Генерал-майор Трухин мне сразу поверил. А вам я не внушаю доверия.
– Нет, – призналась она. – Я хочу вам сказать откровенно, Трегубов, что не люблю трусов. А это качество в мужчинах особенно отвратительно.
– Вы думаете, что я трус, майор?
– А кто вы? Герой? – усмехнулась она.
Трегубов спросило спокойно:
– А что заставляет вас, Зинаида, так думать?
– Зинаида Захаровна. Я хотела бы такого обращения от вас, Трегубов.
– Пусть так. Но я хочу повторить вопрос. Отчего вы, Зинаида Захаровна, считаете меня трусом?
– Вы ведь сдались сами, Трегубов?
– Да. Я добровольно перешел на другую сторону.
– Насколько я знаю, хотели спасти свою жизнь?
– А в этом есть что-то плохое? Или, по-вашему, есть много мужества в том, чтобы стать к стенке, за то чего не совершал? Я не баран на заклании. Зинаида Захаровна. И я не стал ждать, когда меня расстреляют, а совершил побег. В чем же здесь вы видите трусость?
– Вы большевик, Трегубов?
– Нет.
– Но я слышала другое.
Трегубов ответил:
– Я был исключен из партии в 1938 году. Они сами выставили меня. Так что партию я не предавал. Это она предала меня. После того как меня арестовали по статье 58-1г. Это недонесение об измене. Мой командир Мальцев был арестован по 58-й 1а. Это измена Родине. А я, стало быть, знал про измену, но не сообщил куда следует. Вот и получил 10 лет. Моя жена отказалась от меня. С тех пор жены у меня нет. Я сам напросился на фронт в 1942 году и воевал пехотинцем в штрафном батальоне. А там нельзя быть трусом. Они умирают сразу.
– Вы были в штрафбате? – удивилась Ситникова.
– Да. Воевал в Сталинграде. По ранению был реабилитирован и снова вернулся в авиацию.
– И что? – Зинаиду заинтересовала его история.
– Меня снова забрали в СМЕРШ38. Вы знаете, что такое СМЕРШ?
– Контрразведка?
– Тот, кто попал к ним в руки обратно уже не выходит. И меня все равно запишут в предатели. Так есть ли смысл умирать за большевиков? И с чего это я трус в этой ситуации, Зинаида Захаровна?
– Простите меня, Владимир Александрович. Я не знала всего. Но вы добровольно перешли к немцам.
– Как и вы.
– Я попала в плен, а не сдалась в плен! – сказала она яростно. – Это не одно и то же!
– Но на вас форма РОА. Немецкого покроя форма и немецкими знаками различия. А это говорит о том, что вас ценят. Вы ведь могли умереть, но предпочли служить у врага.
– Вы обо мне ничего не знаете!
– Как и вы обо мне! А я ведь еще не офицер РОА. Я толком и проверки-то не прошел. Возможно, что вы подосланы СД меня проверить?
Она залепила ему пощечину.
– Вы мерзкий тип, Трегубов!
Он засмеялся.
– А почему нет? Ваша задача меня спровоцировать и…
– Хотите еще одну оплеуху?
– Но почему этого нельзя предположить, Зинаида Захаровна? Я вижу у вас на мундире железный крест. Это награда уже Германии, а не СССР. И эта награда не у меня, а у вас.
– Вы про меня ничего не знаете, Трегубов! – повторила она. – Она расстегнула верхние пуговицы мундира, и показал лиловый шрам на плече.
Трегубов ловким движением скинул пиджак и, подняв вверх рубашку, показал ей свой шрам.
– Откуда это? – спросила она уже с некоторой долей уважения.
– После этого ранения меня вернули в строй, и я снова стал летчиком. Летчиком на ИЛ-2! Вы ведь не знаете, что такое летать на ИЛ-2. На моем теле несколько вот таких «наград». И я получил их на той стороне, сражаясь с немцами. И именно поэтому сейчас я здесь. На той стороне у меня больше нет ничего. Нет жены. Нет дочери. Они стерли мое имя из памяти. Они бояться упоминать его в анкетах, ибо отказались от «врага народа». Для них я никто.
– А я здесь именно из-за сына и матери, – сказала женщина.
– У вас есть сын, Зинаида Захаровна?
– Да.
– А муж?
– Был. Погиб. Из-за него я и пошла на фронт. Стала летчиком «Ночных ведьм». Была сбита мессерами и меня захватили немецкие мотоциклисты.