Глава 11
Пути отхода
Москва.
Управление НКГБ СССР.
12 января, 1945 год.
Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Иван Артурович Нольман доложил начальнику 2-го управления Максимову (2-е управление – контрразведка, включая агентурно-осведомительную работу)
– Таким образом, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга, за 1944 год войсковые подразделения НКГБ вели успешные боевые операции на территории Западной Украины, Западной Белоруссии, Литвы и Латвии против немцев и местных антикоммунистических формирований.
– Что группа капитана Кравцова?
– Кравцов провел эвакуацию группы. Все пять человек убыли по новым местам и будут ждать приказа. Сам Кравцов снова в Берлине.
– Опасности лично для него нет?
– Не думаю, Владимир Иванович. Я считаю, что капитан Кравцов может продолжить свою работу в группе Эдельвейс.
– Хорошо, Иван Артурович. Как скажешь. Это твоя операция. Но я лично думаю, что его стоит наградить и вернуть ему звание майора госбезопасности. Как считаешь?
– Он это заслужил. Но стоит немного с этим повременить.
– Повременить?
– До конца войны. Кравцов не должен расслабляться. Владимир Иванович. Он должен понимать степень своей прошлой вины и постоянно стараться её искупить. Награда его расслабит.
– Хорошо. Как скажешь, Иван Артурович. Кравцов сотрудник твоего подразделения. Что «Ольга»?
– «Ольга» сейчас в Швейцарии.
– Сообщений от неё нет?
– Пока нет, Владимир Иванович.
– Меня уже скоро станут спрашивать о результатах, Иван Артурович. Ты все красиво доложил о планах Гиммлера в Швейцарии. Хозяин тебя отметил. Но нужен результат. Скоро конференция Большой тройки в Ялте. И потому времени у тебя мало. До февраля меньше месяца.
– Сообщение от Трегубова уже поступило, Владимир Иванович, – напомнил Нольман.
– Я читал его. Но дело с русским эмигрантским центром – дело долгое. Пока они наладят связь и привлекут секретную службу Британии. Британцы станут думать о пользе, которую смогут получить от Власова. И не факт, что на контакт пойдут. Конечно, держать это дело на контроле надо. А работа «Ольги» сейчас много важнее, ибо может дать скорый результат! Это контакты секретных служб США и Британии с Гиммлером. Хозяин обращает особое внимание на заигрывания Гиммлера с Западом. Ты сам понимаешь, что после победы, когда общий враг исчезнет, наше политическое объединение с США и Великобританией потеряет всякий смысл.
– Но ведь соглашение по перемещенным лицам, которое должно быть заключено, весьма важно для СССР, Владимир Иванович. И речь пойдет о репатриации военных и гражданских лиц, освобожденных нашими союзниками. Они должны выдать нам всех советских граждан, которые оказались на территории врага.
– И не только советских граждан, Иван Артурович. Речь пойдет и о русских белогвардейцах и эмигрантах. Всех врагов Советской власти они должны нам выдать. На этом настаивает товарищ Сталин.
– Потому работа Трегубова в Берне весьма важна. И то, что он сообщил…
–Я все это знаю, товарищ Нольман. Но до конференции, в наших руках должна быть и информация от «Ольги». Для этой цели ты можешь задействовать группу Эдельвейс.
– Еще нет такой необходимости. Владимир Иванович. Эдельвейс будет весьма полезен именно после войны. Но я провел бы небольшую ротацию кадров.
– Это как?
– Старший лейтенант госбезопасности Костина Елена Николаевна останется на своем посту, и будет по-прежнему возглавлять Эдельвейс. Потенциал у этой женщины большой.
– Согласен с этим.
– Но вот Лаврова Роман Романовича44 я отозвал бы обратно в СССР.
– Почему? Есть нарекания?
– Пока нет. Пока мы сражаемся с немцами. Но вот когда завершится война и разведка получит иные задачи, тогда я не стал бы ставить на Лаврова.
– Но почему?
– Я не могу делать ставку на такого агента. Он не забыл, что однажды я его уже «списал». То, что он жив до сих пор, это недоработка. Владимир Иванович.
– Ты его куратор и решать тебе. Иван Артурович. Но не проще убрать его на месте?
– Нет. Это плохо может сказаться на моральном духе остальной группы. Его нужно тихо отозвать в Москву под благовидным предлогом. Для награждения, например. Или для получения нового задания. Главное, чтобы у самого Лаврова не возникло никаких подозрений.
– Но что ты планируешь с ним здесь?
– Я не хочу лишать его жизни, Владимир Иванович. Он подпишет все бумаги о неразглашении. И станет вернувшимся из плена советским военнослужащим, получившим полную амнистию. Но о своей работе в разведке ему придется «забыть».
***
Берлин.
Дом Генриха Танцмана.
Январь-февраль 1945 год.
Оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке в январе 1945 года выполнял не только задания своего непосредственного начальника бригаденфюрера СС Танцмана, но и «просьбы» скромного швейцарского советника Адольфа Гросса.
Познакомились они не так давно. Вильке часто бывал в Берне для переговоров с господином Музи. И именно в доме Музи они и встретились, Гросс и Вильке.
Простой муниципальный чиновник сразу привлек внимание Вильке. Тот сразу понял на кого работает Гросс. И сам Гросс увидел в Вильке человека, с которым можно работать.
– Вы не согласитесь посетить мой дом завтра, герр Вильке? – прямо спросил его Гросс.
– Ваш дом, герр советник? Вы приглашаете меня к себе?
– Да. Если вы не против.
– Я буду у вас, герр Гросс.
– Мое скромное обиталище совсем недалеко отсюда. Я запишу вам адрес.
– Вам стоит только назвать его, герр Гросс. Я запомню.
Вильке навел справки по Гроссу. И понял, что это именно тот человек, который сейчас нужен. Он будет действовать более решительно, чем действует Музи.
Гросс сразу взял его в оборот.
– Вы мне показались умным человеком, герр Вильке. И мне как раз нужен такой человек.
– Вам?
– Людям, которые стоят за мной.
– А что это за люди, герр Гросс?
– Я не могу ответить вам прямо, герр Вильке. Пока не могу. Но скажу, что это люди, с которыми вы хотели бы наладить контакты. Меня вам представил герр Музи и потому я не провокатор гестапо. А на долгие проверки времени нет совсем, герр Вильке.
– Чего же вы хотите, герр Гросс?
– Я скажу вам прямо, что ваша миссия в Берне от имени Гиммлера ни к чему не приведет. Шеф СС станет колебаться, и медлить. А мне нужны действия быстрые. Музи обеспечить это не в состоянии. И вы сами должны были понять всю бесперспективность этих контактов.
– Но господин Музи установил контакты с президентом Международного Красного Креста. А это шаг в сторону великодушного отношения к …
Гросс прервал Вильке:
– Знаю, герр Вильке, что вы хотите сказать. Но мне нужны действия. И мне нужен именно человек действия. Для разговоров времени нет.
– Но я не занимаю слишком значительного положения в РСХА, герр Гросс.
– Вашего положения, герр Вильке, вполне достаточно.
– И что я должен буду сделать?
– Пока сущие мелочи. Сейчас нужно обеспечить прикрытие для бегства одного избежавшего ареста офицера.
– Офицера? Немецкого офицера?
– Именно так. Бедняге давно пора выехать из Германии.
– И за этим офицером охотится гестапо? – поинтересовался Вильке.
– Видите, как мы с вами понимаем друг друга, герр Вильке.
– И этот офицер принимал участие в заговоре против фюрера 20 июля. Я все верно понял?
–Да, – спокойно заявил Гросс. – Вы будете вознаграждены за вашу помощь и материально, герр Вильке. Можно даже в американской валюте. Которая скоро будет иметь большой вес в Европе.
– Вы предлагаете мне измену, герр Гросс?
– Зачем громкие слова, герр Вильке? Я ведь сказал вам, что не состою информатором или провокатором гестапо. Я предлагаю вам спасать людей. И в чем же здесь предательство? Этот офицер немец, как и вы. И он патриот Германии. Скоро, герр Вильке, имена тех, кто принимал участие в заговоре 20 июля, станут именами героев. Это пока они записаны как предатели.
Так Вильке стал работать на Гросса. Он помог переправке в безопасное место адъютанта генерала фон Трескова, майора Хеннига, за которым охотилось гестапо.
Гросс лично благодарил его за это.
– Вы спасли жизнь достойному человеку, Фридрих. Я этого не забуду.
– Этот человек что-то значит лично для вас, герр Гросс?
– Вы догадливы, Фридрих. Майор мой родственник.
– Скажу вам правду, что ваш родственник человек отчаянный. Мало кому удается сделать то, что сделал он.
– Майор был в шаге от страшной тюрьмы Плётцензе! А казни в Плётцензе не отличаются гуманностью. Там вешают людей на рояльных струнах. А при таком способе повешения смерть наступает не от быстрого перелома шейных позвонков, а от растягивания шеи. Страшная и медленная смерть! У параноика Гитлера возникла идея создать фильм о казни тех, кто на него покушался. И вы спасли Хеннига от страшной участи…
***
Почти все время зимой 1945 года Вильке проводил в Швейцарии. И вот последовал срочный вызов в Берлин. Сам бригаденфюрер Танцман позвонил ему и отдал приказ.
– Вильке, я жду вас в Берлине!
– Как скоро, герр бригаденфюрер?
– Завтра!
– Но я выполняю здесь…
Танцман не дал ему договорить.
– Завтра, оберштурмбаннфюрер!
Танцман звонил из своего кабинета на Принц-Альбрехт-штрассе и знал, что разговоры могут прослушиваться. Потому прервал оберштурмбаннфюрера. Пусть приезжает в Берлин и там все узнает.
Вильке был недоволен приказом, но ослушаться не мог. Руки у шефа, а тем более у стоявшего за ним Гиммлера, все ещё были «длинные».
***
Утром следующего дня Вильке прибыл в Берлин. Столица рейха неприятно поразила его. Как все изменилось за месяц с небольшим. Хотя, Вильке поймал себя на мысли, что это жизнь в швейцарском Берне так повлияла на его впечатление. Он успел привыкнуть к тишине мирного города в долине реки Ааре, где жил в особняке в Старом городе возле собора. А там люди знали о войне только из газет.
И вот он Берлин в развалинах: американцы совершали налеты ежедневно, патрули военной полиции, толпы беженцев и жителей, оставшихся без крова. Команды солдат разбирают завалы. Вчера в результате авианалёта был разрушен жилой дом. Это задержало Вильке на полчаса. Пришлось ехать в объезд.
На этот раз Танцман пригласил его не в свой кабинет на Принц-Альбрехт-штрассе, а к себе домой в пригород Берлина.
– Здравствуйте, Фридрих.
– Герр бригаденфюрер.
– Просто герр Танцман. Стоит начать забывать чины СС и СД. Сейчас нужно привыкать к другому. Вы нашли тех людей, которые прятались в Берне?
– Да, герр Танцман. И я занимался разрешением этого вопроса.
– Знаю! Все знаю. Но гестапо село вам на хвост.
– Как? Я ничего подобного не заметил.
– Еще бы, Вильке. Люди Кальтенбрунера затеяли какую-то пакость. В самый разгар ваших переговоров с Музи пришло сообщение от шведского посла Томсена. Он сообщил, что в Берлин прибудет граф Бернадот для переговоров с рейхсфюрером Гиммлером.
– И что же?
– Ко мне прибыл два дня назад личный секретарь Риббентропа Вагнер и задал вопрос – не я ли организатор этого визита?
– А визит Бернадота имеет связь с господином Музи?
– Да. Но Гиммлер не желает принимать Бернатода как официальное лицо. Ибо содержание переговоров нужно будет докладывать фюреру! А вы знаете, Вильке, что этого делать нельзя. Что у вас с «окнами» на границе?
– Два «окна» уже есть. И они вполне надежны. Я все сделал сам, герр Танцман. В таком деле доверять нельзя никому.
– Вы правы, Фридрих.
– У нас много работы по Восточному отделу, герр Танцман?
– По Восточному отделу? Кому сейчас нужен восточный отдел? Сейчас все заняты иным. Сейчас, Фридрих, многие только о том и мечтают, как бросить все и уехать в благополучную Швейцарию или Испанию. В те места, где нет войны. И сами понимаете, что уехать они хотят не просто так, а прихватив с собой кое-что от гибнущего рейха.
– Я понимаю, герр Танцман.
– Еще бы вы этого не понимали, Вильке. Вы ведь в Берне развили слишком бурную деятельность.
Вильке понял, что Танцман сейчас намекнул на его связи с Гроссом.
«Неужели он знает? Но как? Откуда информация могла просочиться?».
– Вы напрасно думали, что я идиот, Фридрих.
– Никогда так не думал, герр бригаденфюрер.
– Вы помогли сбежать майору Хеннигу. И люди Мюллера ломают голову, как ему удалось уйти. Ведь они практически накрыли его. Но он все равно ушел. Я представляю, в каком бешенстве был Мюллер.
– Но как вы узнали, герр Танцман?
– Я прекрасно осведомлен о том, что советник Гросс родственник Хеннига.
– Но откуда вам известно про советника Гросса?
– Гросс работает на английскую разведку. И я давно знаю про это. Я даже знал, что он обязательно выйдет на вас. Потому вам ничего и не сказал. Вы могли выдать себя. А так все получилось естественно.
– Значит и вы хотели помочь Хеннигу, герр Танцман?
– Мне нужны связи с людьми, которых знает Гросс. И спасение Хеннига приблизит нас к этим людям. Все идет к финалу, Вильке. Фюрер все больше походит на параноика. Кольцо вокруг Берлина продолжает сжиматься. А он твердит о будущей победе!
– А что наши переговоры с Музи?
– Ничего это не даст, Вильке! Гиммлер слишком нерешителен.
– Это мне сказал и Гросс.
– Я имею, что предложить Гроссу, Вильке. Но действовать нужно осторожно. Мой кабинет на Принц-Албрехт-штрассе прослушивается. Все может сорваться. И если вы на крючке у Мюллера, то вам стоит быть предельно осторожным. Вильке.
– Что у гестапо есть на меня?
– Пока ничего конкретного. Но мне указали на последнем совещании у рейхсфюрера, что результатов вашего пребывания в Берне нет. Есть отчеты, а нет арестованных предателей.
– Такую задачу вы мне не ставили, герр Танцман.
Танцман сказал, что нужно будет кого-то «отдать».
– Что значит «отдать», герр Танцман? Эти люди мне доверились и…
– Я все понимаю, Вильке. Но Мюллеру нужно бросить кость! Мне нужно показать результат вашей работы. Ибо если я этого не сделаю, он вцепиться в меня, а значит и в вас! А нам нужно спокойно работать.
– И сколько человек?
– Пусть это будет даже один человек. Но это будет не мелкая сошка, Вильке. Нужна фигура.
– Фигелейн45, – сказал Вильке. – Ганс Фигелейн группенфюрер СС, генерал-лейтенант полиции и муж младшей сестры Евы Браун46!
– Этот человек слишком близок к фюреру.
– Но вы сами сказали некто значительный. А Фигелейн как раз готовит для себя «окно». И у меня есть весь расклад по нему.
– Хорошо. Пусть это будет Ганс Фигелейн.
– Когда нужны будут документы по нему?
– Скоро, Вильке. А сейчас поговорим о советнике Гроссе. Что вы лично скажете про него?
– Гросс человек дела. Пустышками заниматься не станет. Это сосем не Музи. И ему нужно что-то дать. Что вы хотите предложить Гроссу, герр Танцман?
Бригаденфюрер ответил:
– Я работал с так называемым списком «Б». Наследие Абвера.
– А что это? Я никогда не слышал про список Б.
– Когда сотрудники Абвера «консервировали» агентов в советском тылу, большинство документов по ним уничтожалось. Оставался архив, который люди из Отдела II (Abteriiung Abwehr II Sonderdiienst) берегли больше своей жизни. Все документы опечатывали с подписью начальника того отдела, который этим занимался. Это были агенты для терактов, диверсий и особенных задач.
– Абвер планировал использование этих людей после войны, – догадался Вильке.
– Что есть война США и Великобритании против рейха, Вильке? Это борьба экономических групп. Это бизнес, Фридрих. Что есть демократия, свобода печати, свободы совести, религия как не простая приманка для масс? Поэтому разведке американцев будет плевать на то, кто служил в СС или СД. Им будут нужны верные люди в войне против большевиков.
– Вы намерены передать архив, герр Танцман?
– Да. И это сблизит нас с английской секретной службой.
– Еще как сблизит. И здесь можно будет торговаться.
– Я передам документы в оригиналах. Это не копии. Так и скажите Гроссу. Его хозяева поймут, что это стоит дорого. А нам нужно создать новую «тропу» для ухода некоторых людей из рейха через Швейцарию и Испанию.
– Вы сказали «новую», герр Танцман? – удивился Вильке.
– Именно так. Все придется делать заново.
– Но как же так?
Танцман объяснил:
– Вчера я «отдал» созданные вами «тропы» Мюллеру. И это уже не «тропы», но ловушки, герр Вильке. Иного выбора не было. Мы почти провалились, и я действовал на опережение. Но Гросс поможет нам всё восстановить, Вильке. Первичные документы помогут нашим людям пересечь границу Швейцарии. В Берне они получат паспорт перемешенного лица от Международного комитета Красного Креста.
– Я как раз занимался этим в Берне, герр Танцман. Готов снова отправиться в Швейцарию.
– Не сейчас.
– Но времени мало, герр Танцман.
– Это еще не все плохие новости, Вильке.
– Не все?
– По Швейцарии теперь будет работать гауптштурмфюрер Лютер.
– Лютер? – удивился Вильке. – Но он сотрудник совсем иного ведомства. Он подчиненный штандартенфюрер Бока.
– Уже нет. Ныне он работает на группенфюрера СС Отто Олендорфа из управления АМТ 347….
***
Берлин.
Округ Шарлоттенбург.
Резиденция Олендорфа.
Январь 1945 год.
Гауптштурмфюрер Лютер вернулся в Берлин из Праги и сразу был откомандирован в распоряжение группенфюрера СС Олендорфа. Его ждала поездка в Берн. Олендорф выделил в его распоряжение сотрудников в Берне.
– Я прочитал ваш доклад, герр Лютер, – сказал Олендорф. – И меня заинтересовали ваши выводы.
– Расследование я начал еще летом 1944 года, но меня остановили тогда.
– Сейчас давние дела мало кого могут заинтересовать, герр Лютер. С этим мы станем разбираться в свое время. Но сейчас меня интересуют контакты Танцмана в Швейцарии. Вот эта часть вашего доклада и заставила меня перевести вас в мой отдел.
– Уверен, что оберштурмбаннфюрер Вильке не просто так посещает Берн. И деятельность его в Швейцарии не на благо рейха! Он спасает евреев и нарушает имеющийся приказ фюрера.
– Спасает евреев?
–Я не коснулся этого в докладе. Но дело обстоит именно так.
– А почему вы не отметили этого, герр Лютер?
– За спиной Вильке стоят значительные фигуры. И я боялся бросить тень на них. Это опасно для жизни. Ведь не сам же Вильке все это затеял?
– За его спиной стоит бригаденфюрер СС Танцман. А за спиной Танцмана сам рейхсфюрер СС. Это серьезное обвинение, и нужны доказательства. Я осторожно проверил цели визитов Вильке в Берн и у его шефа Танцмана есть официальные доклады Вильке. В них и слова нет о евреях.
– Они хорошо спрятали концы в воду, герр группенфюрер.
– Мне нужны доказательства, герр Лютер.
– Отправьте меня в Берн. Группенфюрер, и я привезу вам доказательства! И не только против Фридриха Вильке. Но и против бригаденфюрера СС Генриха Танцмана.
– Я знаю о вашей репутации, гауптштурмфюрер! И я уверен, что вы выполните миссию на вас возложенную! Но действовать стоит осторожно. Вильке не должен догадаться, что вы пришли за ним.
***
Официальное задание Лютера в Берне проверить 10 человек из тех, кто недавно получил разрешение на выезд в Швейцарию. Гитлер узнал, что некоторые сотрудники министерства авиации, РСХА, и партийного аппарата готовят пути для бегства. Информацию сообщил ему Риббентроп. Фюрер был взбешен, приказал все выяснить и строго покарать предателей!
Дело поручили Олендорфу. Но тот и сам был среди тех, кто активно строил «окно» в Швейцарии. И ему понадобилось прикрыть свою деятельность от посторонних глаз. Потому он и попросил перевести к нему в отдел Лютера из гестапо.
– Стало известно, гауптштурмфюрер, – напутствовал его Олендорф, – что сейчас некоторые люди из руководства рейха, вместо того чтобы все силы отдать делу нашей победы, ищут для себя пути спасения. Вы меня понимаете?
– Да, герр группенфюрер! Я сталкивался с этим еще месяц назад в рамках одного расследования.
– Вот и отлично, что ситуация вам знакома. Вот список людей, которых вы проверите. Все они разными путями смогли получить разрешение на выезд. И, как вы можете видеть, все эти люди состоят или на военной, или на государственной службе.
В списке была и фамилия швейцарского гражданина Карла Штюбе из миссии Красного Креста.
– А вот этот господин Штюбе даже не подданный Германии, герр группенфюрер! – сразу выделил лишнего Лютер.
– У вас хорошее чутье. Лютер. Вы сразу выделили его! Отлично! Просто отлично!
– Но Штюбе гражданин Швейцарии.
– С ним совсем не все чисто. Этот Штюбе много раз ездил в Берлин в 1944 году. В поле зрения нашей службы попал случайно в феврале прошлого года. За ним вели слежку. Но информация не подтвердилась.
– А в чем его подозревали?
– Что он агент английской разведки. Вот его фото.
Олендорф положил перед Лютером несколько фотографий статного мужчины средних лет.
– А вот фото на документы, которое недавно было сделано в Берлине. И знаете, где всплыло вот это фото? На документах на имя Штюбе.
– Но это разные люди, герр группенфюрер.
– Именно герр Лютер. По этим документам выехал из Германии иной человек. И выехал он не один. С ним на этот раз была женщина. И, как мои люди выяснили, господин весьма плохо понимает по-немецки.
– Швейцарец не говорит по-немецки?
– За него говорила женщина. У герра Штюбе было перевязано горло. Она что-то там сказала о его болезни.
– Ваши люди смогли выяснить кто это такой?
– Да. Но было уже поздно. Он уже в Берне и там его след еще нужно найти. Въезжать обратно в Германию эта парочка наверняка станет по другим документам.
– А они станут возвращаться?
– Станут. Обязательно станут, герр Лютер.
Олендорф положил перед Лютером еще две фотографии людей в военной форме. Это были мужчина и женщина.
– Вы видите на них форму ВВС РОА. Армия генерала Власова. Это майор авиации Зинаида Ситникова. До недавнего времени входила в состав группы восточных лётчиков «Остланд». Награждена Железным крестом 2-й степени. А это капитан Владимир Трегубов, адъютант штаба ВВС. Официально он находится в инспекционной поездке по местам дислокации и формирования летных частей РОА.
– И что он делает в Берне?
– Это вам и предстоит выяснить. И важно распутать весь клубок. Мне нужна информация. Что делают эти двое в Берне под чужими документами и кто стоит за ними.
– Наверняка у них будут контакты Красного Креста, и отследить их не столь сложно, герр группенфюрер.
– Отследить да. Но мне не нужны два трупа в итоге, Лютер. Мне нужны их контакты и сотрудничество хоть одного их них. Мне нужен свидетель.
– Но я не думаю, что эти люди связаны с Фридрихом Вильке, группенфюрер. А моя основная цель он.
– Мы уже говорили с вами, Лютер, что Фридриха Вильке стоит не беспокоить подозрениями. Работать нужно тайно. Бригаденфюрер Танцман еще в большой силе. И раздражать его пока не стоит. Да и сам оберштурмбаннфюрер Вильке летом прошлого рода был награжден рыцарским крестом. И награду ему вручил сам фюрер. Не забывайте про это, герр Лютер. Дело русских будет для вас отличным прикрытием…
***
После того как Лютер покинул кабинет Олендорфа группенфюрер СС вызвал к себе оберфюрера Вольфа Цорна.
– Вы видели того, кто покинул мой кабинет?
– Гауптштурмфюрер Лютер? Я его знаю, герр группенфюрер. Хорошая ищейка. Но более ничего положительного сказать не могу.
– А мне и нужна ищейка, Цорн. И именно такая ищейка как этот Лютер. Это будет отличное прикрытие для нас в Берне.
– Я должен ехать в Берн лично?
– Нет. Не вы. Вы слишком заметная фигура в моём ведомстве. Цорн. Ваш человек, гауптштурмфюрер Дитмар. Лютер станет копать под Танцмана. Но мне нужен тот, кто сможет перехватить все его контакты.
– Танцмана?
– Именно.
– За Танцманом стоит сам Гиммлер, – напомнил Цорн.
– И он сейчас станет торговаться и разменной монетой станут жизни евреев. Ныне многие еврейские богачи в США желают вытащить своих близких из наших лагерей. И они готовы за это платить, Цорн. Сейчас все финансовые потоки от этих сделок пойдут в карман Гиммлера. Но что такое деньги Гиммлера? Ему все равно не удастся уйти и залечь на дно. Гиммлер погибнет вместе с фюрером.
– И эти средства должны осесть на наших счетах в швейцарском банке, группенфюрер.
– И под прикрытием Лютера вам будет работать удобно, Цорн. Лютер отвлечет все внимание на себя. Он прямолинеен и идет напролом. Это качество сейчас для нас самое важное.
– Я вас понял, герр Олендорф. Дитмар уже через два дня будет на месте в Берне.
– Но про него никто не должен знать. Вообще никто.
– Я вас понял, группенфюрер.
– Нам нужны контакты Танцмана. Я даже не удивлюсь, если он затеял свою игру отдельную от игры Гиммлера…
***
На швейцарской границе.
Январь 1945 год.
Капитан Трегубов Владимир Александрович и майор Зинаида Захаровна Ситникова проехали границу Германии. Никаких вопросов к ним при проверке документов не было. Швейцарский гражданин Штюбе не мог говорить из-за операции на горле. Говорила его секретарь.
Офицер пограничной стражи тщательно проверил документы и вернул их Штюбе.
– Можете ехать! – сказал он.
Когда пограничный пост скрылся за поворотом дороги, Зинаида спросила:
– Ты не боишься будущего, Володя?
– Что? Ты о чем?
– О будущем. О том, что нас с тобой ждет после этой войны.
– До конца войны еще нужно дожить, Зина. Она кончится не завтра.
– Но конец близок. Наши разгромили Гитлера. Впрочем, разве могло быть по-другому?
– Они теперь не наши, Зина. Наши остались на той стороне и стали нам врагами. Ныне мы с Гитлером против СССР.
– Потому я и спросила тебя о будущем. Каким ты его видишь?
– Мы едем в Швейцарию ради этого будущего, Зина.
– Мы едем готовить тропинку для бегства, Володя.
– И что в этом плохого?
– Наверное, ничего. Но я все чаще думаю о конце войны. Не подумай, что я боюсь смерти. Меня больше волнует судьба сына. У тебя нет такой проблемы, Володя.
– Ты о чём?
Она ответила:
– Хорошо, что твоя жена отказалась от тебя.
Трегубов посмотрел на Ситникову:
– Хорошо? Не думаю, что если бы так поступил твой сын, ты сказала бы, что это хорошо.
– Я не о том, Володя. Твоей дочери ничего не грозит. А что будет с моим сыном?
– Он не в СССР.
– Но его могут туда отправить, Володя.
– Твоя мать и сын могут переехать в Швейцарию.
– Как? Кто станет думать про них?
– Можно будет попросить генерала Мальцева. Нас же он отправил.
– Нас отправили по делу. Но ты совсем не боишься, Володя.
– Чего? Конца войны? – он посмотрел на неё.
– Я вижу, что тебя это совсем не пугает. Я еще раньше заметила.
– Зина, я лагеря прошел. Штрафбат прошел. Я свое отбоялся. Да и едем мы с тобой сейчас туда, где войны нет. И я бы даже дал тебе совет – не возвращаться обратно.
–Ты о чем? – не поняла она.
– Если в Берне для нас все пройдет хорошо, то зачем тебе возвращаться?
– А моя семья?
– Я позабочусь о них. Попрошу генерала, и он отправит их к тебе.
– Ты предлагаешь мне дезертирство.
– Называй, как хочешь, но ты женщина и тебе возвращаться незачем. Ради какой цели? Героически погибнуть в бою? Ты готова к этому?
– Скажу тебе правду, Володя. Большого желания умирать за Гитлера у меня нет.
– А за генерала Власова?
– Скажи мне, Володя, ты лично веришь в то, что написано в листовке? В той листовке, с которой ты перешёл на сторону немцев?
– У меня не было выбора, Зина. Я не думал об идеалах, когда спасал свою жизнь.
– Вот и я не верю, что Россия генерала Власова имеет хоть небольшой шанс на существование. Ведь что они задумали? Бежать! И мы едем организовывать им это самое бегство…