Глава 4
Враги и друзья.
Помпеи.
Каморка Лутации.
Квинт не слишком надеялся на старого пройдоху Сатерна. Этот пьяница давно растерял всю свою прыть, но мог служить неплохим прикрытием для бывшего рутиария. Пусть враги думают, что именно Сатерн работает на него. А он станет действовать самостоятельно.
Рядом с Квинтом шагал громадный детина с широченными плечами и длинными несуразными как у обезьяны руками. Этого человека звали Неарх. В прошлом он успел побывать и пиратом, и разбойником на большой дороге, и черным рабом на рудниках, и гладиатором, и рутиарием. А теперь стал наемным убийцей.
– Слушай, Квинт, мне надоело просто так шататься без дела по городу. Если ты ничего не придумал, то давай зайдем в винную лавку и выпьем по фиалу вина. У меня в глотке пересохло.
– Мы не шатаемся без дела. Но ты своей головой, в которой так мало мозгов, не в стоянии это понять.
Неарх ничуть не обиделся на замечание Квинта и только произнес:
– Я могу хорошо убивать. Ты разве не для этого нанял меня?
– Ещё придет время и для этого. Но сейчас нам стоит ждать.
– Ждать чего?
– А вот её, – Квинт указал на женщину, вышедшую из одного из домов. – Мы уже дождались.
– Это шлюшка! Её зовут Лутация. Стареющая, но форы даст многим молодым. Я знаю её.
– Не бросай на девку похотливых взглядов. Нам она нужна не для этого.
– А жаль.
– Мы поднимемся к ней в комнату. Ты ведь не раз бывал там, не так ли?
– Еще бы. Но зачем нам её комната, если её там нет?
Квинт не стал отвечать ему и вошел в дом. По скрипучей лестнице он поднялся на второй этаж и подошел к обшарпанной двери. Всего несколько минут понадобилось бывшему рутиарию для того, чтобы открыть нехитрый замок.
– Мы можем войти, – сказал он Неарху.
В комнате куртизанки было немного вещей, и мебель была самая скромная. Квинт сразу же отодвинул кровать и обнаружил то, что искал. Это были мечи завернутые в тряпку.
– Вот они! – торжествующе заявил он.
– Что это? Мечи?
– Именно мечи, Неарх! Десять гладиусов! Она купила мечи для гладиаторов! Не зря эта шлюха знается с фракийцем. А этот кретин Сатерн только и выуживает у меня деньги, но ничего не делает. А я сразу же нашел то, что искал!
– А нам разве нужны мечи? У нашего отряда есть свои.
– Нужно узнать, для кого эти мечи предназначены.
– Чего проще. Дождемся Лутацию, и она нам все расскажет.
– Ты уверен? Сомневаюсь в этом. Мы сделаем умнее. Мы проследим, когда эти клинки заберут и куда их отнесут.
– Следить за её домом?
– Именно так.
– Но если эти мечи останутся здесь еще неделю? Будем ждать?
– Будем. Установим здесь круглосуточный пост. Заодно нужно отслеживать все связи этой девки. Я пойду предупрежу наших людей, а ты пока следи за домом.
– Я должен буду торчать все время на улице? – возмутился Неарх.
– Пока да. Но вечером я сниму для тебя и других соседнюю комнату. И отнесись к порученному делу серьезно. Эти мечи приведут нас к заговору, и мы сумеем поймать заговорщиков на горячем. А если это будет именно так, то ты лично получишь не менее 100 золотых монет.
– Не беспокойся. Все будет хорошо.
– Хотя сегодня за мечами все равно не придут. Но перестраховаться стоит.
Квинт сделал то, что задумал. На следующий день соседом Лутации оказался один из его людей. Он лично просверлил в стене небольшую дырочку, чтобы можно было слушать все разговоры куртизанки. Скоро они будут знать все…
Помпеи.
Дом ланисты Акциана.
Сатерн пробудился в густых зарослях у казарм гладиаторской школы ланисты Акциана. Он протер глаза и осмотрелся.
«Куда это меня вчера занесло? О!» – он вспомнил то, что услышал вчера вечером возле стен этой казармы и благословил богов.
Ему было, что сообщить Квинту при следующей встрече. Он поднялся на ноги, отряхнул свой хитон и плащ, и нетвердым шагом оправился на городскую площадь к храму Юпитера.
Но бывший рутиарий не соизволил прийти и узнать принесенные им новости. Сатерн сделал из этого правильные выводы.
– А этот пройдоха, больше не хочет платить мне денежки, – пробормотал он себе под нос. – Он решил сам все узнать. Но идею рабского заговора ведь подал ему я. И разве справедливо будет, если он выступит спасителем города, а то и всей империи, от гладиаторов? Нет. Несправедливо. Поэтому мне нужно найти новый источник дохода. Куда же пойти? К префекту? Нет, Помпедий Руф может неправильно меня встретить. Этот римлянин слишком честен и простоват. Солдафон. А если обратиться к Акциану? Он купец и мы с ним сможем легко друг друга понять.
И старый пройдоха отправился к дому ланисты. Ему повезло, он застал Акциана дома и тот сразу же его принял. Он хорошо знал на кого работает Сатерн.
– Итак, ты приполз ко мне, негодяй?! – сурово, но без злобы спросил ланиста. – И думаешь, я не прикажу швырнуть твое мерзкое тело в городской ров?
Сатерн сразу уловил интонации в голосе Акциана и понял, что бояться ему нечего.
– А разве я был твоим врагом, господин?
– А то нет! Ты работаешь на Квинта.
– Я работаю на того, кто платит, господин. Таково мое дело узнавать новости, и торговать тем, что я узнал. А сейчас я бы хотел оказать тебе важную услугу, господин.
Ланиста Акциан внимательно посмотрел на угодливую улыбку Сатерна. Этот негодяй вызывал у него чувство гадливости. До чего мерзкая рожа. Настоящий пройдоха и мерзавец. Но купец понимал нужность именно таких субъектов для успешного ведения дел.
– Услугу? С чего это ты, Сатерн, хочешь оказать мне услугу? Не ты ли помогал моему врагу?
– Я помогал многим, господин. Но Квинт и его хозяева слишком скупы и не могут по достоинству оценить мою помощь. А я не люблю скупых людей. Служить надобно щедрым хозяевам.
– А ты думаешь, что я смогу оценить твои способности? А если я прикажу сейчас моим рабам отвести тебя в подвал и допросить с пристрастием? Что тогда? На дыбе ты расскажешь мне все и без денег.
– Ты можешь это сделать, господин. Но это будет глупо, а ты умный человек. Я могу быть выгодным для тебя.
– Я и так много плачу за информацию фискалам и не уверен, что ты сообщишь нечто новое, Сатерн.
– Вот как? Но ты не знаешь о том, что среди твоих гладиаторов заговор. Настоящий заговор.
– Вранье! Я знаю, что Феликс и Квинт распускают подобные слухи и хотят желаемое выдать за действительное. Им выгодно таким образом навредить мне.
– Это было так до сегодняшнего дня, господин. Я сам хотел по заданию Квинта подтасовать такой заговор и искал, как оклеветать твою школу. Но судьба дала мне сегодня доказательство того, что заговор настоящий. И получив эту информация я подумал, а не пойти ли мне к господину Акциану и не продать ли ему тайну заговора гладиаторов вместо Квинта. Ведь господин Акциан заплатит больше.
– И где доказательства?
– А где деньги, господин? Этот секрет стоит тысячу сестерциев.
– Получишь. В том мое слово.
– Верю тебе, господин. Ты не обманешь бедного философа. Сегодня утром у твоей казармы я подслушал разговор Дакуса.
– У моей казармы? Но что ты там делал, Сатерн?
– Спал господин. Вчера, после обильных возлияний, я бродил по городу и оказался у казарм гладиаторов, где бог Морфей и свалил меня сном. Проснувшись в густой траве, я услышал, как два твоих гладиатора говорят о тайном, не думая, что их может кто-то слышать в таком месте. Но затем я снова уснул, ибо винные пары еще не совсем выветрились из моей головы. Утром я сразу же поспешил к тебе.
– И что ты слышал?
– Они говорили об оружии, господин.
– Кто? Назови мне имена! – почти закричал ланиста.
– Это дакиец Децебал и фракиец Келад.
– И что они говорили?
– Что стоит переправлять мечи в казармы немедленно. Дакус еще сказал, что час настал.
– Час? Какой это час?
– Я не все точно понял, господин, – продолжил Сатерн, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Но он говорил об опасности разоблачения заговора. Вроде бы у городского префекта в пыточном подвале есть раб связанный с Дакусом. И сам Дакус говорил, что его в любой день могут взять под стражу, и он просил Келада возглавить братство после него. Больше того, Дакус сообщил, что восстание в пригородах Помпей уже началось!
– Вот как? Значит меры предосторожности городского префекта не пустая трата сил и денег?
– Это так, господин. И заговор тянется именно от твоих казарм.
– О боги! – Акциан был вне себя. Вместо Рима он мог лишиться всего состояния!
– Но если ты примешь меня на службу, то я смогу тебе помочь, господин. Еще далеко не все потеряно…
Акциан был огорчен полученными новостями и щедро заплатил доносчику. Дакус возглавлял заговор гладиаторов в его школе! И судя по всему, в заговор были вовлечены многие его рабы. Гладиатор не понял его слов о славе и чести побед на арене. Он не бросил мыслей о восстании и готовит его довольно успешно.
Ланиста подпер голову руками. Что же делать? Поговорить с ним снова? Нет. Это уже не принесет пользы. Дакус вбил себе в башку дурацкую мысль о том, что именно он спасет всех угнетенных римских рабов. И эту мысль оттуда вытравить сложно. Хватит! Он уже пробовал изменить его!
Децебал стал опасен. Из-за него Акциан может потерять все. Если он спровоцирует гладиаторов на восстание, то ланиста понесет громадные убытки. Ведь все свои средства он вложил в бойцов, рассчитывая на Рим в следующем сезоне! Вечный город все вернул бы ему сторицей.
Вместе с Децебалом и его славой Акциан думал выставить и второстепенных бойцов, но цену за них император Веспасиан заплатил бы большую. Теперь это неосуществимо.
Нужно любой ценой нейтрализовать этот заговор пока о нем не прознали эдилы15 и префект16 города. А Помпедий Руф уже на пути к истине. Тогда в его школе начнется дознание и лучших бойцов могут арестовать. О том, какими они выйдут из городской тюрьмы, если вообще выйдут, он знал. Вот тогда порадуются его враги. Тогда он будет полностью разорен и на его карьере ланисты будет поставлен жирный крест. Но он не даст им такой возможности порадоваться его беде. Нет! Он станет действовать. И действовать немедленно! Если убрать голову, то тело умрет само. А во главе заговора Дакус! Это ясно.
– Брита ко мне! – отдал он приказ рабам. – Быстро!
Рыжего гиганта нашли, и он был доставлен в покои господина.
– Ты звал меня, господин? – спросил раб.
– Да. У меня к тебе дело. Ты помнишь Дакуса?
– Гладиатора? Конечно, господин. Кто в Помпеях не знает Дакуса.
– Завтра на городском рынке ты найдешь его.
– На рынке? Но …
– Не перебивай меня. Повторяю. Завтра ты отправишься на рынок и найдешь там Дакуса. Твоя задача незаметно нанести ему укол вот этой булавкой, – Акциан протянул ему тонкую и длинную женскую булавку для волос.
– Что ты говоришь, господин? Я лучше ударю его мечом. Я воин, а не женщина с булавкой.
– Меч не подойдет, Брит. Нужна только эта булавка. Подберешься к нему, нанесешь укол и быстро в толпу.
– Но я слишком заметен. Мой рост не даст мне подойти к нему незаметно, господин. Нанести укол булавкой может и женщина.
– Нет. В случае в Дакусом лучше, чтобы это сделал человек твоей комплекции. Но скрыть твою рыжую шевелюру капюшоном стоит.
– Но что даст укол булавкой? Это только разъярит гладиатора, и он бросится на меня.
– Укол этой булавкой смертельнее любого удара мечом. И смотри сам не порань себе пальцы, а то тебя ждет жуткая смерть…
Помпеи.
Рыночная площадь.
«Зачем это Юлии понадобилось, чтобы я торчал на этом рынке? – думал Децебал. – Странное место она нашла для нашего очередного свидания. Что-то мне здесь совсем не нравится».
На городском рынке, как всегда, было многолюдно. Толпы народа текли подобно горной реке. Кого здесь только не было! Можно встретить жителей различных уголков мира. И кривоногого привыкшего к лошади скифа. И рослого сармата. И огромного голубоглазого сигамбра со связанными в узел на затылке волосами. И курчавого толстогубого нубийца. И сухощавого меднотелого египтянина. И рослого германца. И рыжего брита. И коренастого ибера. Все они покинули свои родные поля, горы, леса ради цивилизации просвещенной Италии. Всех манила римская империя своими богатствами и соблазнами.
Пыль, поднятая тысячами ног, щекотала ноздри дака. Движения прохожих были резки и торопливы.
Чего только не продавили на помпейском рынке. В лавках со съестными припасами были галльская солонина и ветчина, морская рыба из Испании, устрицы с Лукринского озера, аттический мед, фригийские петухи, мелосские журавли. Запах индийской корицы смешивался с ароматом благоуханного нарда и вонью иллирийских сыров.
Пройдя немного дальше, Децебал увидел, как торговцы тканями развертывали перед покупателями дорогие шелковые ткани с острова Кос и тонкий сирийский муслин.
А в соседнем ряду продавцы румян и притираний наперебой расхваливали свой товар будто бы возвращающий молодость и красоту.
«Где же я здесь смогу найти Юлию? В такой толпе можно бродить целый день. Странное место для свидания».
– Дакус!
«Она! Это её крик!»
Гладиатор резко обернулся и увидел Юлию. Она была в сером плаще простолюдинки.
Воин махнул ей рукой и стал протискиваться сквозь толпу. В этот момент острая боль пронзила его чуть пониже лопатки. Он обернулся. Перед ним были безучастные лица прохожих. Они шли по своим делам и их удивило, почему этот гладиатор мешает их движению.
– Дакус, – Юлия ухватила его за край хитона. – Что с тобой?
– Все хорошо.
– Но ты бледен как полотно. Уйдем из толпы.
Они отошли в сторону под прохладу арки. Гладиатор сел на каменный борт фонтана.
– Какая-то слабость разлилась по телу.
– Ты слишком бледен, Дакус. Что ты делаешь на рынке?
– Что делаю? Но ведь это ты назначила… мне свидание здесь…
– Я? Ты сошел с ума! Я не назначала тебе здесь свидания. Кто сказал тебе это?
– Твой раб.
– Мой раб? Какой?
– Я не видел его…сам. Мне передал твое приглашение наш…ланиста…
– Акциан? – удивилась Юлия. – Он лично передал тебе мое приглашение?
– Да. Сказал… что пришел твой раб и …
Гладиатор почувствовал себя совсем плохо. Юлия увидела его состояние и призвала своих рабов.
– Где вы оставили носилки? – спросила она.
– На улице рядом с рынком, госпожа. Мы думали, что вы захотите воспользоваться ими по пути домой.
– Возьмите этого человека и отнесите к моим носилкам. Быстро!
– Да, госпожа…
Помпеи.
Лутация и гладиатор Келад.
Лутация приняла Келада в своей каморке.
– Неужели час настал? – спросила она.
– Скоро, Лутация. Скоро. Наш вождь сказал, что час близок.
– Станешь переправлять мечи?
– Именно так. Но сделать это должна ты. Я не могу с этим связываться, ибо гладиаторам категорически запрещены такие сделки. Не дай бог узнают власти. А ты, вдруг что, можешь легко отговориться. Ведь ты свободная женщина хоть и не полноправная римская гражданка. Не побоишься?
– Нет. Не побоюсь. Я готова к борьбе. Скажи, что я должна сделать?
– Нужно договориться с рабами, что возят дрова для нашей кухни. Ты их знаешь?
– Знаю. Один из них частый мой клиент. Ты решил спрятать мечи в вязанки дров? – догадалась Лутация. – Я верно поняла тебя?
– Именно так. Но вязанки, в которых будут мечи, нужно пометить особым образом. Только так наши люди смогут их опознать.
– Я повяжу на них несколько красных ниток. А рабы даже не будут знать, что в этих вязанках. Я скажу, что вы заказали у меня вино, и я спрячу малые амфоры в дровах.
– Отлично. Но это еще не все. В тот день, когда мы начнем, тебе нужно будет с несколькими девочками прийти в дом стражи при казарме. У тебя найдутся такие?
– Сколько нужно девочек?
– Троих-четверых. Вы придете к страже с вином, и они не откажутся от куртизанок и выпивки. В вино подмешаешь сонного зелья. Вот оно, – гладиатор передал женщине небольшой мешочек.
– Все будет исполнено, как только ты подашь мне знак!
Некто в соседней комнате услышал каждое слово из беседы в комнате Лутации…
Помпеи.
Дом лекаря Главка.
Рабы отнесли носилки Юлии к дому лекаря Главка.
Увидев из окна, что к нему пожаловали знатные посетители, лекарь сам вышел им на встречу и представился:
– Меня зовут Главком. И я медик, – при этом спина его согнулась едва не пополам.
Врачами в Италии в те времена были по большей части вольноотпущенники или рабы. Подобной специальностью было сложно гордиться свободному римлянину, поэтому такая угодливость была в обычае людей этой профессии.
– Я знаю тебя, Главк! Да и ты знаком со мной, не так ли?
– Кто не знает в Помпеях жены благородного и богатого всадника Гая Сильвия Феликса. Приветствую тебя, госпожа Юлия.
– Сейчас к тебе в дом занесут человека, который умирает, и ты должен его спасти.
– Врач не бог, госпожа, и без диагноза я не могу судить о том, насколько излечима его болезнь.
– Этот человек был здоров до твоего вмешательства в его жизнь, Главк! – сурово произнесла Юлия.
– О чем ты говоришь, благородная госпожа? Мое лечение исключительно благотворно отражается на…
– Прекрати, Главк. Лучше укажи моим людям, куда отнести больного.
Лекарь не стал спорить. Он повел людей с носилками за собой. По дороге он усиленно соображал, кто же из его клиентов предал его.
«Вот и продавай им яды после этого. Оказываешь людям услуги, так они еще на тебя же и доносят. Хотят свались вину с больной головы на здоровую. А резвее я их травлю? Они сами так решают свои проблемы».
– Ложите его сюда. Вот на это ложе.
«Да, этого гиганта уколола одна из моих булавок, что я продал недавно Акциану. Кроме него такие уже давно никто не покупал».
– Ты знаешь, что с ним, не так ли? – спросила женщина, тревожась за судьбу любимого.
– Знаю, госпожа. Но твои оскорбительные намеки…
– Главк! Прекрати пререкаться и приступай к лечению. Все знают в Помпеях, что ядами торгуешь ты. Ты верный последователь Локусты и на кладбище отправляешь гораздо больше народу, чем лечишь.
– Но с чего ты взяла, что это яд, госпожа?
– Я уверена, что его отравили, и яд был в пище. На улице ему стало плохо, через час после завтрака.
«Дура! – подумал лекарь. – Это совсем иной яд. И действует он очень быстро».
– Если мне не поможешь ты, и он умрет, то я у других лекарей дознаюсь о причинах смерти и жестоко отомщу тебе, Главк!
– Другие изготовители лекарств и лекари в Помпеях – невежды и грабители. Они не знают состава целебных смесей. Когда же они хотят изготовить лекарства по лечебнику, то становятся жертвами обмана. Поставщики сбывают им недоброкачественный товар. Уважающий себя медик сам изготовляет лекарства. У меня есть все, из чего их составляют. Я лично совершил путешествие на Кипр за медным купоросом и белой цинковой окисью. Мой приятель-киприот дружит с управителем рудников и поставляет мне хорошее сырье. Свинцовый блеск я получаю из залежей, что между Пергамом и Кизиком. С берегов Мертвого моря я привез асфальт и пористые горючие камни.
– Может, ты прекратишь, наконец, болтать и притупишь к лечению?!
– Уже приступил, благородная госпожа. Противоядие уже введено ему.
– Введено? Но когда? Я ничего не видела!
Лекарь саркастически усмехнулся. Противоядия у него всегда наготове и он, ещё когда гладиатора несли, сунул ему в рот пилюлю из трав.
– Если ты меня обманешь, то лучше бы тебе не родиться на свет, Главк.
– Не обману. Скоро больному станет легче. Я ручаюсь за это. Но если бы ты не сразу принесла его ко мне, а промедлила, хоть полчаса, то ничто не могло бы его спасти.
– Тебе лучше знать, чем ты травишь людей.
– Я травлю? Этот яд действительно был изготовлен мной, госпожа. Но разве я давал его? Ты несправедлива. Я целитель, но не убийца!
– Разве целитель может продавать яды?
– Ты говоришь так потому, что ничего не разумеешь в деле врачевания! – неистовствовал Главк. – Иногда яд есть лекарство, а лекарство есть яд! Все зависит от пропорций, в каких его вводят в организм человека. Знаменитый Понтийский царь Митридат Евпатор ежедневно принимал в небольших дозах различные яды и прожил долгую жизнь и всегда оставался здоровым человеком и не забывал своих жен. А было их у него больше 100.
– Ну, хорошо. Я знаю, чего ты хочешь. Вот в этом мешочке три тысячи сестерциев. Возьми его себе.
Лекарь на лету поймал деньги и быстро спрятал их, словно боясь, что госпожа передумает.
«Один заплатил мне за этот яд три тысячи, а другая – столько же за противоядие. А у меня вполне выгодная торговля».
****
– Юлия? – прошептал Децебал, когда очнулся. – Где я?
– В доме одного лекаря. Он только что спас тебе жизнь.
– Жизнь? – не понял гладиатор.
Женщина кратко пересказала ему все, что с ним произошло.
– Неужели меня отравили во время трапезы? Или тот укол на рынке?! Когда я увидел тебя, то почувствовал, укол в спину. Словно пчела ужалила.
– Этого я не знаю. Да и неважно как тебя хотели отравить. Главное, что ты жив и здоров. И теперь, надеюсь, понимаешь, что нам с тобой нужно срочно бежать из Италии. Я даже подыскала место, где мы с тобой сможем спрятаться. Это Александрия. Столица римской провинции Египет. Там живет человек, который многим обязан моему отцу. Тот спас его во времена Нерона от казни. Еще будучи совсем молодым, патриций по имени Клавдий был приглашен во дворец к императору на пир. И, представляешь, заснул в то время, когда Нерон играл на арфе и пел. Император не прощал таких вещей, и Клавдию грозила смерть, но мой отец выторговал его жизнь у рыжебородого паяца в императорской короне. И этот долг жизни еще не оплачен.
– Но, Юлия, ты же знаешь, что…
– Молчи! Не смей говорить ни о чем. Я не хочу тебя потерять снова, Децебал. Ты уже мог убедиться, что твоей жизни угрожает серьезная опасность. И сегодня я вытащила тебя из лап смерти при помощи Главка. Если бы не моя расторопность, то ты был бы уже в мрачном царстве Аида.
Гладиатор решил не спорить больше с любимой женщиной. Зачем расстраивать её понапрасну. Он точно знал, что это не она спасла его от смерти! Нет! Его спасли боги, что хотели восстания гладиаторов и рабов! Боги, что ненавидели власть Рима и считали её несправедливой! А Юлия была лишь орудием в их руках.
– Ты согласен бежать со мной?
– Да, Юлия. Я на все согласен.
– Тогда я стану готовить побег. Я сейчас живу в городском доме Феликса и…
– Как? Но это же опасно для тебя. Твой муж…
– Нет. Он живет на своей вилле и не смеет показать нос в городе. В доме сплошь преданные мне слуги. Рабы и куртизанки мужа убрались вслед за ним. Так, что не переживай за меня. Лучше следи за собой и готовься к побегу.
Децебал понял, что час пробил и пора начинать восстание. Конечно, заговор еще не созрел до конца и можно было бы навербовать побольше сторонников, но обстоятельства складывались не в их пользу. Если они промедлят, то власти смогут первыми нанести свой удар и задушить восстание в самом зародыше. Слишком уж много людей знают об их планах. Стоит ищейкам префекта немного поднапрячься и все нити будут в их в руках.
Нет! Выход был только один! Нужно опередить врагов и нанести удар. Затем отвести восставших от Помпей, в те места, где много эргастериев. Там в его отряды вольются тысячи рабов. Он сформирует из них войско, поставит офицерами проверенных гладиаторов, и выступит в поход, как это некогда сделал Спартак.
Завтра Келад должен переправить в казармы мечи и тогда можно определить час выступления…