– Не хочу быть слишком многословен, но тебе не кажется всё вокруг чертовски странным? Гонка в самом разгаре, а нас собрали для того, чтобы прочитать нотации о победе и прочих радостях жизни? – Алан незаметно повернулся в сторону побледневшего Эллиота, через секунду понимая причину столь необычной реакции. Его взгляд был направлен прямиком к охранникам, на лицах которых было абсолютное равнодушие и холод, вот только униформа была уж слишком неприметной для их статуса. Алан вздохнул и легонько протолкнулся сквозь многочисленную толпу народа для того, чтобы проверить свою догадку. Он никогда не был конфликтным человеком, но сейчас провернуть какую-нибудь драку было крайне необходимо.
– Чёрт, смотри куда прёшь, щенок, – Алан промолчал, стараясь максимально правдоподобно отыграть свою роль. Громила опустил голову ниже, замечая разбитый парнем микрочип. Наверное, это стало последней каплей, так как через секунду громила с почти пылающим от злости лицом толкнул парня назад. – Давай вымаливай прощение, ты хоть представляешь, сволочь, сколько денег я в него вбухал?
– Я не записывался в клоуны к таким выродкам, как вы, – резкая боль тут же пронзила спину, когда сильные руки ловко прижали его к стене и за ворот пиджака приподняли почти на полметра от земли. От этого становилось весело, дико весело. Алан упрямо смотрел в глаза громиле и изредка сквозь смех шипел от резких приступов боли в затылке. Чокнутый. – Неужто задел за живое? Как оказывается легко играть с человеческими эмоциями.
– Следи за языком, щенок, ты прекрасно помнишь свой статус никчёмного рулевого. Захотелось вновь почувствовать вкус земли во рту? – чёткий удар в челюсть и брезгливое стряхивание с куртки его же брезгав крови. И почему-то снова этот холод у виска, только вот до одури настоящий. Пробирающий до костей. – Давай же, стреляй, чего ты медлишь, кишка тонка? – осипшим голосом прошипел Алан, с безумной улыбкой хватая того за дрожащие запястья. – Ох, чёрт, ты боишься меня?
Но не успел громила хоть что-нибудь ответить, как к ним подошёл один из охранников, чтобы их утихомирить. Но на его слова Алан только поднял руки и театрально упал вперёд, цепляясь за ворот рубашки. Как он и думал, под тёмной тканью скрывалась футболка с надписью государственного учёного. Теперь всё встало на свои места. Алан машинально отпрянул назад и сразу же извинился перед охранником, через секунду возвращаясь обратно к Эрику. Он осторожно показал жестами Эллиоту оставаться на своём месте и не привлекать к себе излишнее внимание. Охранник же только судорожно поправил свою форму и быстро поспешил удалиться на своё прежнее место.
– Что это сейчас, чёрт возьми, было? Совсем умом тронулся? – злобно прошипел Эрик.
– А теперь послушай меня внимательно, это касается нас и Эла в том числе, – тихо начал Алан, внимательно наблюдая за тем, чтобы их разговор никто не подслушал. – Обрати внимание на то, в какой очерёдности стоят охранники. Трое из них по периметру зала, двое на дверях и один около входа. Такая расстановка неспроста, они ищут Эллиота и прекрасно знают о том, что он находится именно здесь. Нас загнали, как крыс в коробку, без права на выход. Один неверный шаг и получим пулю в лоб. Все эти охранники никто иные, как сами учёные из того самого сектора, откуда сбежал Эл. Я могу предположить, что они не стали в открытую объявлять всем о настоящих причинах сбора только потому, чтобы лишний раз не наводить панику и не спугнуть.
Эрик не успел вымолвить ни слова, переваривая всю сказанную другом информацию, но уже через минуту его раздумья прервал громкий голос, доносившейся с центра зала. Худой мужчина средних лет мило улыбался всем присутствующим, как-то слишком брезгливо осматривая одежду многих людей. Весь его вид буквально кричал о его высоком статусе. Подобные люди никогда не видели грязной работы, купаясь в роскоши и кровавом веселье, которое они считали слишком забавным, их руки без намёка на царапины дико бесили парня. Каждый раз Эрик вспоминал, как в далёком детстве, когда его родители были ещё живы, он играл с соседскими мальчишками на главной площади и совсем не заметил лежавший на земле камень. Падая, Эрик нечаянно задел проходящего мимо мальчишку, такого же возраста, как и он, небрежно пачкая его белоснежный костюм. В тот момент ему бы хватило пары шагов, чтобы сбежать, но он не успел. Мальчишка сильно ударил его по животу, брезгливо наступая ногами на его ладонь.
– Да как ты смеешь? Была бы моя воля я бы сломал тебе руки, ничтожество!
Чёрт!
Эрик мотнул головой, отгоняя навязчивые воспоминания и тихонько взглянул назад, замечая неподдельный страх в глазах Эллиота.
– Как вы уже знаете, дорогие дамы и господа, мы собрали вас здесь неспроста, и сейчас вы наверняка задаётесь вопросом о том, что же могло послужить причиной. Я безмерно уважаю каждого участника и его стремление победить, но на правах главы Рэйда я не потерплю незваных гостей. Да-да это может не касаться именно вас и ваших товарищей, но в целях безопасности нам нужно будет провести небольшое сканирование ваших параметров. В этом нет абсолютно ничего страшного, уверяю вас, это займёт буквально несколько секунд. Мои верные слуги проводят вас до зала, прошу вас выполнять все их указания.
Многочисленная толпа народу тут же двинулась в сторону отсеков с их роботами, ведя их совершенно противоположными путями, но Алан прекрасно помнил это место, когда воровал части разрушенных роботов. Где-то рядом должен был быть проход с металлическими дверями, за которыми была лестница на нижние этажи. Она давно не эксплуатировалась, поэтому охранники совершенно не знали о её существовании. Перехватив Эла за руку, он медленно увёл его в конец толпы и чётким размеренным голосом повторял всё, что знал об этом месте. У него была только одна попытка. И любая ошибка могла стоить им жизни.
Беги…
– Эй, ты, что ты здесь делаешь? Почему ты не на проверке?
Эллиот практически не разбирал дороги, задыхаясь от непрерывного бега, перед глазами то и дело мелькали какие-то двери, а лестничные пролёты казались бесконечно длинными. Он без остановки прокручивал в своей голове слова Алана о том, что, добравшись до их робота, он немедленно должен открыть правый отсек и спрятаться там до их прихода, но эти парни, бежавшие за ним, оказались куда проворнее, чем он думал. Они то и дело кричали ему о том, чтобы он немедленно остановился. Эллиот быстро добежал до их сектора и спрятался за первыми попавшимися грузовыми контейнерами. К его счастью, что через секунду прозвенел звонок о начале гонок и необходимости участников вернуться обратно. Гнавшиеся за Эллиотом ребята тихонько выругались и собирались уходить, как внезапно заметили номер их робота, тут же фотографируя и уходя обратно в коридор.
– Думаю, нашему боссу будет весьма интересно увидеть это.
Кто, чёрт возьми, они такие?
6 глава
Финальная гонка. Рэйд.
Не найдя Эллиота, учёные и глава Рэйда не стали наводить ещё большей паники после внезапных вопросов от участников, ссылаясь на то, что это была всего лишь небольшая проверка. Возможно, это не последний раз, когда он провернут подобное, но сейчас Алан совершенно не хотел об этом думать, стараясь сосредоточиться на гонке. От них зависело их же собственное будущее.
С внедрением нового сплава в обшивку робота манёвры на поворотах получались куда удачнее из-за меньшей нагрузки на механические части пса. Алан ловко задал необходимые задачи с помощью голосовой калибровки, осторожно наблюдая за противниками с тыла. Он прекрасно знал о том, что лапы пса являлись наибольшей уязвимой частью робота, на которую по правилам Рэйда запрещалось использование защитных механизмов, но Алан был бы не гением, если соблюдал все прописанные свыше правила. В этой гонке любые средства хороши, даже несмотря на то, что они являются чистейшим достижением науки. Лёгкая улыбка заиграла на устах парня, когда он одним движением развернулся вокруг своей оси, командуя Элу открыть необходимый отсек с небольшими свинцовыми шариками.
– Смотрите внимательно, – Алан с заметным удовольствием наблюдал за развернувшимся маленьким представлением от его выходки. Эти шарики не являлись каким-то смертельным оружием или же опасными для обшивки робота, но лапы пса не были предназначены для столь неровной поверхности, поэтому каждый робот, который наступал на эти шары, моментально терял управление и перекрывал трассу остальным участникам заезда.
– А теперь давайте проверим наше новое изобретение, надеюсь, оно не забарахлит, как в тот раз. Эл, открывай седьмой отсек и включи панель управления пушками, а ты, Эрик, пока возьми управление на себя.
Эрик положительно кивнул другу, перехватывая руль обеими руками, осторожно вписываясь в очередной поворот с препятствиями. Зарядить пушки медленно рассеивающимся дымом может только Алан, который оборудовал систему так, что только по его отпечатку пальцев можно было это сделать. Майер не может не согласиться с тем, что с появлением Эла стало намного легче не только управлять роботом, но и просто находиться вне Рэйда. Панель управления громко запищала, оповещая пилота красным огоньком о том, что система запуска пушек готова и пора начинать небольшое шоу. Направив пушки чуть вверх, хватило только одного выстрела, чтобы окутать арену плотной чёрной дымкой, позволяющей аккуратно и незаметно передвигаться мимо соперников. Эрик заметно дёрнулся, когда тонкая ладошка легла поверх его собственной, двигая рычаг вправо от жесткого столкновения с другим роботом.
– Ты хочешь нас угробить? Разве Алан не говорил тебе о том, что именно показывает эта панель слева? – Эл аккуратным движением переключил управлением на второго пилота во втором отсеке, пересаживаясь и нажимая на датчик с многочисленными красными точками. – У каждого робота-пса есть свой жучок, по которому его можно отследить, поэтому мы с Аланом решили внедрить именно этот приём и механизм. Этот датчик помогает маневрировать между соперниками, не сталкиваясь с ними. Дым рассеется через пять минут, Эрик, у нас слишком мало времени.
Равномерные движения пса вдоль трассы, почти автоматический наклон вперёд и резкий прыжок на трамплин, ведущий к финишу. Оставалось всего-то пару метров, отделяющих их от долгожданного первого места в их заезде, но громкий скрежет металла и раздражающий писк приборов мгновенно отрезвил двух пилотов, которые наткнулись на внезапно появившегося из ниоткуда робота-пса. Его движения были хаотичными, без какой-либо просчитывающейся тактики в шагах. Робот противника аккуратно обогнул их, хватаясь острыми когтями за спину, начал рьяно раздирать обшивку, надеясь раз и навсегда закончить для них эту гонку. Эрик до упора вжал рычаг и переключился на экстренное управление, стараясь снять непрошенного гостя, но тот лишь резко отпрыгнул, перехватывая тросом задние лапы. Падение, огромный клуб пыли и тяжёлая лапа пса противника придавила голову их робота, намереваясь раздавить надоедливых букашек, но звонкий свисток объявил об окончании гонки во избежание лишней крови. Этот приём был одним из самых запрещенных на гонке, те, кто его выполнял были самыми отчаянными безумцами, которым было всё равно, что терять. Они буквально подписывали себе смертный приговор. Хоть в этой гонке они и пришли вторыми, но это ничто по сравнению с тем криком Эла, на руках которого лежало окровавленное тело Алана. Эрик бы отдал всё на свете, чтобы забыть эту картину. Навсегда.
Останься со мной… Прошу, ты слышишь меня?
Прошлое Алана.
Меня греет только моя мечта.
メ ~Флэшбек~
– Ты можешь убежать от обстоятельств и людей, но ты никогда не убежишь от своих мыслей и чувств, Алан. Позволь мне помочь тебе. Знаешь, когда начинаешь много думать о прошлом, оно становиться настоящим, и ты уже не видишь будущего без него.
Ночная пелена вновь застилала город, грозясь ночными морозами. Лишь помятая купюра красовалась в ржавой банке. Люди всё чаще и чаще мелькали мимо, мозоля глаза ещё больше и оставляя в памяти их силуэты. Всё чаще и наглее проходили мимо, специально цепляя безобидную банку носком ботинок и, откидывая её в сторону, рассыпая мелодично звучащие монеты. Алан Шелдон уже давным-давно привык к такой жизни, и ему уже не впервой получать очередные оскорбления в свою сторону от детишек, старательно показывающих язык и кричащих едкие слова. Их тут же отдёргивали, и они получали лёгкий подзатыльник от своих родителей и пару нравоучительных речей. Это бывало в самых лучших случаях. А иногда даже родители, можно сказать, взрослые люди, пример для детей, превращались в таких же невоспитанных существ. Они косились глазами, в которых читалось явное отвращение к таким подобиям, как он. А ведь они даже не имели понятия, каково это каждую ночь, лёжа на холодном асфальте, глушить рвущиеся слёзы отчаяния. Боль, которая каждый раз, как клинок, оставляла всё больше глубоких увечий. Лёгкий поворот головы, и он снова видел перед собой знакомое лицо своего друга. Наверное, он был единственным человеком, который его не забыл и приютил у себя. Хоть Алан имел собственный дом, полуразрушенный и с несколькими выбитыми местными хулиганами окнами, он всё равно не хотел туда возвращаться, предпочитая просто находиться среди большого скопления людей. Разве не так мы чувствуем себя менее одиноко, окруженные толпой мнимых людей? Сны. Они заставляют ненавидеть реальность тем, что воплощают наши идеалы только на время, каждый раз прерываясь на длительный неопределённый период. Самое ужасное – это ожидание того, чего не будет. Сны лишь безумный плод нашего воображения, сладкий, манящий, но в то же время горький с примесью дёгтя.
5 сентября 2041 год
15:45
Как же Алан ненавидел давать слабину. Быть хоть чуточку слабее. Ведь в жизни каждого человека иногда срабатывает рефлекс хищника. Кто слабее, тот и погибает. Идёт на корм более сильным. Таков закон природы, который, к сожалению, срабатывает и в наши дни. Время медленно, но верно приближалось к своей заветной точке – тёмной и непроглядной ночи. Многие любят это время суток, объясняя это тем, что им нравится спокойствие, блуждающее по переулкам улиц, и тусклое освещение фонарей. Алан было этого не понять. Он с детства боялся пугающую тёмную пелену ночи, она будоражила сознание, создавая в ней несуществующие образы монстров. Детский страх. Лёгкая игра воображения. С шести лет он начал бояться всего, остался один на произвол судьбы в борьбе со своим вторым "я". Отец часто уходил куда-то ночью, объясняясь тем, что ему срочно нужно по делам и вернётся он не скоро. Алан знал, что он врал, но не придавал этому должного внимания. Однажды он просто не вернулся домой.
– Папочка, ты куда? – маленький Алан шустро бегал вокруг взрослого мужчины, крепко держа в руках плюшевого мишку. Его детские глазки мелькали неподдельной игривостью, а тоненькие губки расплывались в широкой улыбке, показывая совсем молоденькие молочные зубки.
– Я по делам, дорогой, и скоро вернусь, – мужчина легонько потрепал своего сынишку по кудрявым волосам, целуя его в маленький лобик.
– Но, папа, ты обещал, что… – на грани истерики, – Мы отпразднуем Рождество всей семьёй.
– Я, как закончу работу, вернусь к вам первым же такси, а пока это тебе, – он аккуратно достал коробочку, обвёрнутую золотистой ленточкой с надписью: «Любимому сыну». – Откроешь её только тогда, когда наступит двенадцать, хорошо?
Тогда он ждал его, как ошпаренный, рвался к каждому звонку в дверь квартиры, но его всё не было. Приходило много гостей, знакомых, но в их толпе Алан не видел того единственного человека, который каждый день дарил ему искреннюю улыбку. Все были чужими, кроме него. Его отец научил его многому, привил желание совершенствоваться в робототехнике. Он верил, что в будущем Алан станет великим изобретателем, которым он сам так и не смог стать. На следующий день в новостях показали, что он погиб. Грубо говоря, ходил слух, что он пьяный сел за руль и вылетел с дороги в обрыв. Чистая ложь. Перебирая детали робота, Алан отшвырнул их в сторону и зашёлся в дикой истерике, сворачиваясь в клубок. Его отец никогда не притрагивался к спиртному, даже от маленькой рюмки шампанского ему становилось плохо, но, судя по записям в полиции, он выпил не меньше 0.05 промилле. Тонкие ладошки скользили по любимому почерку в записке, подаренной в тот злополучный день.
«Дорогой Алан, я надеюсь, что ты открыл мой подарок ровно тогда, когда прозвенели куранты, и сейчас читаешь эту записку. Ты моё единственное сокровище, помни это. Ты, наверное, часто наблюдал моё странное поведение в последнее время, ночные уходы на работу. У твоего папы небольшие неполадки на работе, родной, но он быстро их уладит. Я просто хочу сказать тебе, что очень скучаю и надеюсь, что ты не рассердишься на то, что я не появлюсь на праздник. Только не расстраивайся, золотце, я всегда с тобой. Твой папа»
Алан слишком много знал и абсолютно не верил в то, что его родной человек мог так легко распрощаться с жизнью. У его отца было много ненавистников, все хотели заполучить его место в корпорации, но все их усилия сводились только к тому, что им приходилось работать сверхурочно. Наверное, этот период стал одним из решающих в их знакомстве с Эриком. Два одиночества, две судьбы, жаждущие только одного – мести. Это было единственным двигателем продолжать жить и наконец найти того падонка, который разломал их жизни на до и после.
– Алан, всё в порядке? – Эрик тщательно следил за каждым выражением его лица, и то, что он заметил еле заметное движение, не удивляет.
– Всё в полном порядке, – Алан в сотый раз пыталась размешать содержимое красной кружки, стараясь унять дрожь в бледных жилистых руках, – а что?
– Ты слишком напряжен, ты так не считаешь?
– С чего бы это?
– Ты слишком часто мешаешь чай, ни разу даже не притронувшись к нему и… – парень лениво удалил свой взор на тёмную улицу, которую украшали лишь несколько фонарей и одинокая ёлка, – знаешь, у меня сегодня в планах было съездить к родителям на кладбище, но меня срочно вызвали в одно место около Рэйда. Многие из людей напоминали мне того человека, которого я видел на похоронах родителей. Нортон Остер. У меня такое предчувствие, что он замешан в их убийстве.
– Ты явно переохладился, – Алан осторожно приложил руку ко лбу друга, ловя на себе его удивлённый взгляд, – странно. Нормальному и не выпившему человеку такой бред не придёт в голову вовсе, но ты явно индивидуум. Я удивлён.
– А ты, смотрю, сегодня плакал? – перевёл тему Эрик и тихонечко присел рядом с парнем на корточки, пытаясь разглядеть е немного распухшее от слёз лицо Алана. Лопнувшие сосуды в глазах выдавали его с потрохами. Мин хоть и старался держать себя в руках ради друга, но каждый раз, когда тот оставлял его одного, воспоминания накатывали с новой силой. Ему казалось, что скоро он просто сойдёт с ума. Эрик был его единственной опорой.
– Нет.
– Эрик Шелдон, я же всё прекрасно вижу, – Эрик легонько отодвинул его руку от лица, вытирая холодными подушечками пальцев снова поступившие дорожки слёз.
– Просто слегка порезал руку, – парень медленно пододвинул свою по-прежнему хрупкую ладонь к лицу парня, на которой красовался небольшой свежий порез, – я снова чинил эти механизмы и случайно зацепился об один из углов. Скоро всё пройдёт, не беспокойся. Ты же знаешь, что всё это сущие мелочи.
– Вставай. Тебе определённо нужно обработать его, к тому же ты жутко замёрз, смотри, – Эрик ловко растрепал волосы друга и медленно указал на целый рой мурашек на его коже, – а ещё врёшь, что тебе тепло.
– Эрик…
– Я не хочу даже слушать, – парень шуточно закрыл уши руками, заливисто смеясь над глупым выражением лица Алана.
– Ты просто невыносим.
~Конец флэщбека~
***
Многочисленные трубки обрамляли до безобразия худое тело парня, словно маленькие источники жизни, мраморная кожа на запястьях и лице были покрыты пугающим количеством проколов и ссадин, а кислородная маска с каждым выдохом покрывалась небольшим паром, скрывая от глаз искусанные губы. Алан не выходил из комы уже больше трёх суток, не давая врачам ни единого шанса поставить окончательное решение о его состоянии, лишь Эрик не находил покоя, мечась раненной зверюгой из стороны в сторону. Возможно, эти стены и равномерно тикающий прибор кардиограммы постепенно сводили его с ума, проверяя его сознание на прочность. Тик-так, тик-так. Они отсчитывали и возвращали его в прошлое. Невозможно сказать точно, вспомнит ли сейчас Эрик лица родителей Алана, когда они были маленькие, он всегда осторожно перевязывал тому ручки, приговаривая в мягкую макушку о том, что всё будет хорошо и они справятся со всем, ведь они дали друг другу обещание о том, что никогда не оставят. Двое мальчишек, оставленных на верную смерть от рук обезумевших взрослых, неопытные, пугающиеся всего на свете, даже несмотря на фальшивую смелость. Было трудно оставаться в здравом уме и стараться жить сквозь боль от бесконечных ссадин и страх. Эрик, как и Алан, жил только с одним условием – защитить друг друга и отомстить вопреки тому, что они стали бы ничем не лучше тех людей, которые убили их родителей. Но о чём же они ещё могли думать, дрожа от холода и переплетая руки, надеясь, хоть чуточку согреться. Тогда они впервые плакали в унисон, срывая голоса до хрипа. Взяв тонкую руку в свою, Майер аккуратно прижал её к своей щеке, вздрагивая от неприятного соприкосновения холодной кожи с тёплой. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы всё это оказалось очередным его кошмаром, проснувшись после которого он снова увидел недовольное лицо Алан, собирающего очередные модели. Но с каждой секундой все эти надежды разбивались вдребезги, надеясь окончательно добить парня. Ведь Алан просто не может жить без робототехники, верно идя к своей мечте и веря, что им будут гордиться.
– Мистер Майер, не уделите мне минуту? – врач устало потёр переносицу и поднял на парня безжизненный взгляд, тихонько закрывая за собой дверь.
– Как бы мне ни было тяжело это говорить, но анализы вашего друга слишком плохие, чтобы давать положительные гарантии о том, выйдет ли он из комы или нет. Для такого слабого организма раны слишком серьёзные, боюсь огорчить вас, но ваш друг больше никогда не сможет ходить.
Говорят, что в мире всё неизбежно, подвластно нашим решениям и силе воли. Мы все имеем возможность обрести свободу и изменить свою судьбу, выбрав другие обходные пути, попытаться избежать своей участи всеми возможными дорогами, но мало кому известно, что это навсегда. Можно сколько угодно кружиться вокруг конечной точки, обойти её, выбрать другую тропу, но в конечном итоге всё равно финал один, как бы ты ни пытался. Zugzwang отсчитывает часы до исходного кода, выгравированного тонкими узорами на запястьях небесными чернилами. Ведь каждый шаг – потеря одной из девяти жизней. Возможно ли, что это и был тот самый исходный код для Алана? Но ни один из ребят просто не хотел об этом говорить, доверяя тому, что видел. Наверное, это просто боязнь поверить в то, что это может оказаться правдой. Эрик предпочитал на время отключать свои мысли и не загружать свою голову посторонними вещами, стараясь унять дрожь в руках от пустых глаз напротив. Отвлекался на настенные часы, слушая приглушённое тиканье, чтобы вновь не наблюдать бледное лицо друга. Алан вышел из комы почти пять дней назад, до сих пор не проронив ни слова после того, как просто элементарно не смог ничего начертить на листе, руки не слушались, дрожа и роняя карандаш на белые простыни. Врач говорил, что возможен такой побочный эффект от лекарств, но рисование и механизмы были для Алана всем. Вам словно перекрыли кислород и заставили задыхаться, как чёртову рыбу, слушая надоедливый голос своих мучеников. Алан предпочёл бы просто никогда не просыпаться, делая вид, что не слышит ночные рыдания Эрика.
– Я жалок, верно? – хриплым от долгого молчания голосом сказал Алан, присев на кровати, и осторожно поднял глаза на друга, надеясь отыскать там ответы на терзающие душу мысли, но наткнулся лишь на улыбку. Искусанные губы складывались в единый и ровный ряд крольчих зубов, которые так любил старший. В последнее время он так редко видел его улыбку. – Почему ты улыбаешься?
Эрик лишь машинально приподнялся на локтях с кресла, подошёл к парню, вручая ему альбом и карандаш, и присел сзади, обхватив его со спины наподобие кольца. Тёплые ладони Эрика тут же зафиксировали дрожащие руки друга и поднесли к альбому, нанося на белый лист яркие краски, кривой контур механизмов, под чётким руководством Алана. Тот лишь вжался и старался спрятать поступившие слёзы под густой чёлкой, но горячее дыхание и тёплое: «не говори, просто смотри» не давали отстранится, наблюдая, как с чужой помощью руки парня переставали трястись, выводя на бумаге его любимые ровные линии. Он так свыкся с мыслью, что больше никогда не сможет рисовать, станет беспомощным, обузой для ребят. Ведь он слышал о том, что больше никогда не сможет почувствовать росу под ногами, бегать за ночными звёздами, управлять роботом, просто стал кучкой ненужного хлама, который так часто видел на арене Рэйда.
– Прошу перестань говорить об этом, будто твоя жизнь ничего не значит для тебя, – Эрик не выдержал, роняя голову на плечо Алана, который тут же почувствовал тёплые капли на своей футболке и усилившуюся хватку. – Разве ты не помнишь о нашем обещании никогда не оставлять друг друга. Перестань думать о смерти, как само собой разумеющее. Мне больно наблюдать, как ты с каждым днём превращаешься в призрак, который ускользает сквозь мои пальцы, хотя я ничего не могу сделать. Я не могу отмотать время, Алан. После смерти родителей ты единственный человек, который вновь в меня поверил и не дал упасть…
Кто кроится в твоих тенях?
Тик-так, тик-так…
****
Всегда боялся быть не как все.
И глядя на своё тело, чувствовал себя паршиво.
В тот же день после очередной попытки Эрика забрать Алана домой они вместе с парнем направились вдоль тропинок, обходными путями вдоль реки, прямиком к заброшенному району Рэйда. Подняв друга на руки, Майер старался не терять равновесие, часто озираясь назад в поисках слежки. Огни фонарей государственных кораблей то и дело сверкали над крышами зданий, оставляя на их стенах уродливые тени, они предвещали мало хорошего и напоминали о том, что на дворе комендантский час, и давали возможность практически незаметно собирать обломки старых прогнивших роботов. Все созданные роботы никогда не прятались от дождя, слонялись по улицам без дела, брошенные своими прежними хозяевами. Возможно, так они искали свою погибель, а может простого приюта. Но сейчас, как казалось Эрику, армия напоминала ему ищеек, беспрерывно роющихся в поисках мяса и жаждущих наконец-то выполнить приказ своего хозяина. Парня одолевало очень плохое предчувствие, которое подтвердилось сразу же, как он переступил порог дома, натыкаясь на красную макушку Эллиота. Яркие прядки выбивались из хорошо уложенной укладки робота, который перехватив Алана, вручил Эрику свежую газету.
– Государственная армия что-то усердно разнюхивает, Эрик, прочитай статью ниже, – Эллиот устало вздохнул, кладя уставшего Алана на кровать, а после развернулся к тому полным корпусом. – И, кажется, я знаю, в чём причина.
12 марта 2056 год. ~В связи с недавним инцидентом на арене Рэйда, государственная армия была внедрена в качестве поддержки детективам местной полиции по поиску следов преступления. Сообщается о первых телах погибших, которыми были два пилота искореженного робота-пса – Генри и Майкл, место рождения и род деятельности которых ещё устанавливаются, но есть предположения, что один из них был бывшим учёным, расследовавшим биохимические компоненты в секторе В. Полиция отказывается комментировать случившееся, надеясь установить причины произошедшего. К сожалению, гонки на время прекращают своё существование, все гонщики получат небольшое количество сырья в качестве компенсации. Это были все новости на сегодня, а теперь к очередному циклону на юге....~
– Вся эта статья – один сплошной цирк на публику, ничего они не расследуют и оба этих погибших парня были учёными из той лаборатории, из которой я сбежал. Вся эта ерунда про детективов лишь манёвр, чтобы отвлечь всех от реальной причины визита государственной армии на Рэйд, – Эллиот нервно взъерошил волосы и прикусил губу до крови, наблюдая за задумчивым и побледневшим парнем. – Чёрт, Эрик, у нас огромные проблемы…
– Прошу, только не говори мне, что… – присев рядом на колени рядом с роботом, младший просто не успевал переваривать информацию, которая свалилась на его плечи буквально за эти неполных два дня. – Что ты был без маски. Боже, наверное, её сорвало с твоего лица, когда робот рухнул на землю, чёрт, но это не отменяет того факта, что половина Рэйда вместе с государственной армией ищет тебя, увидев твоё лицо.
– Ты безумно проницателен, но правда это мало поможет в этой ситуации, ты ведь это прекрасно понимаешь, – тяжёлый выдох. – И как долго вы с Аланом жили под таким давлением? Ах, я даже не представляю, как бы пережил это, не сломавшись.
– После смерти наших родителей мы ночевали на улицах, скитались по заброшенным зданиям, стараясь обходить родные дома, насквозь пропитанные воспоминаниями тех дней, но вскоре вернулись обратно в мой бывший дом. Родителей Алана, как и моих, убили учёные, считавшие их проблемой на пути становления роботов. Как сейчас помню, они были такими правильными, всегда боролись за справедливость. Я дал себе клятву больше никогда не верить этим подонкам, которые прикрываются лживыми улыбками, в это же время сжимая за спиной очередной из своих скальпелей. Эл, они не оставят тебя в покое после твоего побега, ты ведь понимаешь это? Они начнут проверять прибрежные районы ещё более тщательно, – Эрик аккуратно провёл по запястьям робота, обводя подушечками пальцев ещё не совсем зажившие раны.
На эти слова Эллиот просто кивнул, стараясь не придаваться воспоминаниям, пробирающимся острыми иглами сквозь кожу, молчание, на удивление, слегка успокаивало. Помня слова матери о своём предназначении, он просто не мог оставить Эрика одного, зная, что и за ним ведут охоту на выживание. Он прекрасно понимал, что новостные каналы не могут сеять панику о сбежавшем и особо опасном роботе, игнорируя прямые заявления и протесты в их сторону. Ночи, освещённые яркими фонарями и сканерами, становились с каждым днём всё тревожнее, предвещая не самый лучший расклад.
Как только останется ровно пара часов и зажжется печать на запястье, придётся бежать, надеясь на привязанность свыше. Смерть соулмейта – конец существования для тебя. Ты готов, Эллиот?