Я вошел на первый этаж, огляделся вокруг и представил шум супермаркета, полные прилавки еды, одежды, посуды. Звучит музыка, мигает иллюминация, оживленно ходят люди, пищат кассы.
А потом началась убыль населения. Все меньше покупателей, все меньше разнообразия товаров. Супермаркет был закрыт, отключен от отопления, водопровода и канализации. На протяжении десятилетий ветер, дождь, мороз и солнце сделали свое дело: окна выпали, бумажные отчеты превратились в пыль, внутри скопилась сырая грязь, проросла трава. За окном пейзаж менялся постепенно. Исчезали постройки, разрастался лес, который мог поглотить и супермаркет, но не смог взобраться на высокий сухой обветренный холм.
Как тут жили миллионы людей? Июль, а холодно. Пошел мелкий дождь. Серое небо.
Я решил вечером того же дня улететь к себе на западный континент. Пятьсот лет назад континент, где я живу, назывался Северной Америкой.
В XXII веке бурлила жизнь в городах. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско были как Москва. Давно на их местах холмы, омываемые реками, ручьями, в окружении болот или знойных пустынь, поросших кактусами и другими неприхотливыми колючими растениями.
Я живу в коммуне № 553. В нашем XXVIII веке нет городов в стародавнем понимании. Мы живем в мини-поселениях, именуемых коммунами. В каждой коммуне живет не больше ста сорока четырех тысяч человек. Нумерация коммун – это порядковый номер от основания. В моей коммуне живет тысяча человек одного возраста. Замечу, что в нашем едином планетарном обществе отсутствует неравенство по возрасту, у нас нет «родителей» и «детей». В зависимости от потребностей, определяемых коллективным разумом, мы выращиваем клонов и гибридов в колбах. Двенадцать месяцев, и вот появляется на свет готовый молодой взрослый человек. Спустя год обучения человек становится полноправным членом коммунистического общества.